О самоназвании и названии

(самоидентификация и идентификация)

Термин “феминизм” стал использоваться для самоидентификации участницами одного из направлений женского движения в России лишь в 1990 - 1991 годах. До сих пор это все еще довольно “темный” термин в российском дискурсе, имеющий негативные коннотации. Одна из респонденток утверждает:

“Российские женщины, объединяющиеся в профессиональные организации, не знают, что такое феминизм. Когда их спрашивают, феминистки они или нет, они отвечают: “Конечно нет, ни в коем случае”. Они отвечают таким образом, потому что считают, что феминизм - это какое-то ругательство.” (М.В.)

Другая рассказчица отмечает отсутствие релевантного “языка” для описания феминистских установок и опытов:

“Одна из самых больших проблем феминизма... как части борьбы за права человека в России - это отсутствие русских (вербальных) эквивалентов... На русском языке “феминизм”, как мне кажется, не существует. И вина в этом во многом, (.) тех, кто себя считает ведущими русскими феминистками; которые сознательно, мне кажется, не хотят этим заниматься. (.) Надо работать, напряженно работать, пытаться искать в языке. ...Возникает масса проблем, потому что явление должно быть описано, должно быть проработано... Слово “феминизм”, я считаю, должно быть реабилитировано у нас в искусстве, в журналистике, в культуре: оно не реабилитировано еще. Оно не имеет смысла, так же, как слово “патриотизм”.” (О.А.)

Практически все респондентки отмечают сложность употребления термина феминизм и психологический дискомфорт, связанный с самоидентификацией. Ситуация вербального вакуума и интерпретативного диссонанса может быть описана фразой из анекдота: “место есть, а слова нет”. Так, например, рассказчица повествует:

“Я думаю, что в принципе,... большинство российских женщин по жизни, по судьбе, ...феминистки, ибо они вынуждены бороться за свои права и борются, и берут на себя всю возможную ответственность - они феминистки, в этом смысле, безусловно, я не могу от этого отличаться.” (О.Б.)

Ей вторит, не сговариваясь, другая респондентка:

“Вся моя жизнь готовила меня для феминизма. Все российские женщины - феминистки, они просто либо не знают этого слова, либо боятся его использовать по отношению к самим себе.” (Т.В.)

В данном исследовании я называю феминистками только тех женщин, которые (а) оказались достаточно храбрыми и убежденными, чтобы идентифицировать себя таким образом и (б) участвовали в феминистских коллективных акциях. Несмотря на то, что это женщины из разных городов и разных профессиональных групп, в историях их жизни есть много общего и можно попытаться реконструировать их коллективную, хотя и многовариативную биографию. Исследование подтвердило основное предположение: для российских феминисток типична не только гендерная социализация, общая для всех советских женщин, принадлежащих к образованному классу (тип социализации “работающая мать”), но и некоторые черты, которые делают их особой группой, сензитивной к феминисткой идеологии. Рассмотрим шаг за шагом этапы этой коллективной биографии для того, чтобы проиллюстрировать основной тезис данной статьи.

Самой молодой из респонденток летом 1995 года было 28 лет, самой старшей - 48 лет. Средний возраст составляет 36,3 года - эти женщины в настоящее время находятся в активной фазе жизненного цикла.