Диалог на уроке

Я – объявленье. Я кричу: пропала

Девочка, затем щенок, затем

Пропало все. Еще немного…

И тут вмешивается Маша,

Произносящая отрезвляющую фразу:

«Ну, пока‑то все нормально».

Я – почва под ногами. Я горю

(С напалмом напали на пальмы),

Земля на грани. Еще немного…

И тут Маша

Вставляет свое коронное:

«Ну, пока‑то все нормально».

Я – чемодан с тротилом. Только тронь –

И я взорвусь, и пол(‑)аэропорта

Покроют трупы. Еще немного…

Но, само собой, встревает Маша

С этим несомненным:

«Ну, пока‑то все нормально».

Я ядерный реактор, я пылаю,

Мой стержень плавится. Я множу

Невидимую смерть. Еще немного…

И я скажу:

Все полого и покато,

Тишина твоя крахмальна.

Ну, нормально все пока‑то,

Ну, пока‑то все нормально.

От рассвета до заката,

От заката до рассвета,

Ну, нормально все пока‑то

(Вампиры и Тарантино не считаются),

То есть (я опять перехожу на крик), все нормально это?!

И пошел, и пошел, и кричу:

Пропала девочка…

«Можно отлично жить в деревне, числясь Марьей Иванной…»

Можно отлично жить в деревне, числясь Марьей Иванной,

Быть негритянкой из племени Ах, обретаясь рядом с саванной,

А то индианкой плести корзины в предгорьях Анд.

Но кто‑то живет на земле, прозываемой Обетованной:

Это моя еврейская мама выбирает такой вариант.

Вот так Диоген, вероятно, обрастал своим пифосом,

как оболочкой,

Вот так зародыш листа оборачивается почкой,

Как жилье бутылку «Узо» облюбовывает анис.

Моя еврейская мама живет в сарае, что характерно,

на едином уровне с почвой,

Даже несколько глубже – ступенька вниз.

Эти стены из хлипкого пластика – почти насекомый кокон,

Тут хранятся запасы пищи на случай жизни, но нету окон;

Впрочем, именно это в каком‑то смысле провоцирует аппетит.

Если бы в это жилище (Господи, повремени) явился ангел,

кого бы тогда уволок он?

Думать не хочется, что за бабочка улетит.

Вот за терновым кустом притаился отнюдь не Господь,

а какой‑нибудь левый Усама;

Что не так уж и страшно, поскольку всечасно бодрствует само –

Оборона, и наши не пашут уже на волах.

Но в соседнем городе два минарета направлены в небо,

как два кассама,

Они ко всему готовы, их цель – Аллах.

Я никого защитить не умею. Выслать денег?

Так они – ее же. Хотела, чтобы привез веник –

Показалось смешным, как будто и сам, без веника, не нелеп.

Я вхожу в ее комнату – так, точно спускаюсь, нарезая круги,

на тысячу тысяч ступенек,

Туда, где моя еврейская мама для меня нарезает хлеб.