Слышавший слово

6 ноября 1975г., Пуна.

Евангелие ото Матфея, глава 13

10. И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им.?

11. Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано;

12. Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет.

18. Вы, же выслушайте значение притчи о сеятеле:

19. Ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его — вот кого означает посеянное при дороге.

20. А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его;

21. Но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется.

22. А посеянное в тернииозначает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно.

23. Посеянное же на доброй земле означает слышавшего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать.

Иисус подобен алмазу. Каждая грань его вносит свой вклад в общий блеск. В печали он дает утешение; ищущему он дает знание; нищему он дает царство Божье; богатому он дает нищету духа; сильному — покорность; слабому — силу. Он — многое, он разный с каждым, кто приходит к нему. У него много лиц, много аспектов, и так и должно быть.

То же и с Буддой, то же и со всеми теми, кто пробудился, поскольку, когда они разговаривают с вами или обращаются к вам, они говорят с вами, они обращаются к вам. Они откликаются. Они не дают больше того, что вы можете взять;

они недают вам того, чего вы не просите; они не дают вам того, к чему вы не готовы. Они могут дать вам только то, за чем вы пришли.

От вас зависит, кем предстанет перед вами Иисус. Он -отклик, он отражает вас. Запомните это. Из-за этого возникли многие сложности. Многие люди будут рассказывать вам по-разному. И все они правы — и ни один не прав полностью. Все они говорят лишь о гранях, частях Иисуса, открывшихся им. Отсюда и так много историй...

Будда умер, и немедленно возникло великое волнение среди его последователей. Сангха, сообщество, разделилась на множество частей. Коммуна не могла остаться одной, поскольку рассказы были самые разные — как если бы Будда был не одним человеком, но многими. Он был одним, абсолютно одним, но он отражал столь многих людей, что они знали его по-разному — в соответствии со своими способнос­тями, в соответствии со своей восприимчивостью, в соответ­ствии со своей готовностью. Все они говорили разные вещи. Не только разные, но совершенно противоположные друг другу. Коммуна должна была разделиться.

То же случилось и с Махавирой: коммуна должна была разделиться. То же случилось и с Иисусом: коммуна не могла оставаться единой. И причина этому такова: Иисус различен различным людям. Он должен быть таким, он — лишь чистое зеркало. Вы приходите, и он открывает вам ваше лицо. Он существует так, что вы можете понять себя. У него нет идей, которые он хотел бы навязывать вам. У него совсем нет идей, он просто помощник. Если вы придете к нему в поисках знания, он откроет вам его. Если вы придете к нему в поисках любви, вам поможет его сострадание и любовь. Если вы пришли к нему как грешник, он даст вам спасение. Но это зависит от вас; он — ваше эхо.

Это нужно понять. Тогда эти сутры будут очень просты­ми.

И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им?

Ученики заметили, что где бы он ни говорил с массами, он всегда говорит притчами. Когда он говорит с учениками, он говорит по-другому.

Так и должно быть. Ученик — это другой человек. Ученик — это тот, кто отдал все свое. Он не просто последо­ватель. Последователь — это тот, кто получил впечатление, но все же колеблется. А обыкновенные массы — это не последо­ватели и не ученики. Они могут проявлять любопытство к тому, что это за человек, они могут быть заинтригованы этим человеком, они могут изумляться этому человеку — некото­рые из них могут потом стать последователями, а некоторые из последователей потом могут стать учениками, — но массы все же не связаны с ним.

Они приходят к нему как любопытствующие искатели, так, между прочим. Кто-то сказал им: «Вот приходит Иисус. Великий человек, сын Божий», — и в них возникает интерес. Они снова могут потерять интерес, они могут пойти своимипутями и совершенно забыть о нем — или, самое большее, он может остаться прекрасным воспоминанием, — но для них он не будет преобразованием.

Так что есть три типа людей, с которыми связан Иисус:

массы, последователи и ученики. Ученики — это немногие избранные. Ученики — это те, кто пришел к решению, что этот человек — их спасение, и они поставили на него все, что имели. Теперь они готовы умереть за него. Если жить, они будут жить ради него; если умереть, они умрут ради него. Обратного пути больше нет. Они дошли до точки, от которой нет возврата. Они смотрят на этого человека, они любят его — теперь этот человек стал самой их жизнью. Самые сокровен­ные тайны откроются только этим ученикам.

Тайны откроются только тем, кто настолько готов, что если даже потребуется смерть, они не будут колебаться, они не будут уклоняться. А смерть необходима. Чтобы познать предельную тайну, нужно умереть, и пока вы не умрете, эта предельная тайна не родится в вас. Чтобы воспринять ее, нужно исчезнуть. Поэтому лишь для тех немногих учеников открывается истина в своей прямоте, в своей непосред­ственности.

Для последователей — что-то от истины, но не прямо; что-то от истины, но не непосредственно; что-то от истины, но в облачении; что-то от истины, но спрятанное. Им еще нужно будет работать. Только тогда смогут они познать, что было сказано им.

Для масс — только притчи. Притчи — это отдаленное эхо истины. Если кто-то настаивает, в притче есть нить. Я использую слово сутра.Это санскритское слово. Оно означает «нить».

Это очень важно. Когда я говорю «эти сутры», я имею в виду «эти нити». Если вы ухватитесь за них, вы достигнете предельного. Они подобны стрелам, идущим от предельного и достигающим вашего сердца. Если пройти по пути стрелы в обратном направлении, то достигнешь предельного. Вот они нити, сутры.

Притча — это сутра. Он дает вам просто нить, намек, указание. Она дает вам очень тонкий намек и очень деликат­ное указание. Вам же нужно отправиться в поиск. Тогда притча мало-помалу откроет вам свои сокровища. Они не открываются с поверхности. Если вы примите за действитель­ное только то, что очевидно, притча останется не более чем красивой историей. Если вы обманетесь очевидным, вы потеряете тропу к скрытому. В притче очевидное не является действительным. В притче содержится много покрывающих слоев. Вам нужно раскрыть их; вам нужно упорно работать.

Я слышал правдивую историю о человеке, который припарковал свой автомобиль перед супермаркетом. Когда он вернулся, то увидел, что его автомобиль почти уничтожен. Кто-то врезался в машину; передняя часть была полностью смята. Но поблизости не было видимых следов другого автомобиля или другого человека. Его сердце упало.

Потом он нашел маленький клочок бумаги, зажатый под стеклоочистителем. Он обрадовался: человек оставил свой адрес и имя. Он взял клочок дрожащими руками. Развернул бумагу. На бумаге было написано: «Пока я пишу эту записку, По крайней мере две сотни человек наблюдают за мной. Они думают, что я пишу свое имя и адрес. Но я не пишу!» Это было все. Очевидное — это не действительное. Они, эти две сотни человек, полагали, что он записывает свой адрес и имя и прикрепляет записку к лобовому стеклу. Человек этот ухо­дит... расходятся те две сотни человек. Никто не подумал посмотреть, что же он там написал.

Если вы принимаете притчу как очевидное, то упускаете весь ее смысл. Очевидное не является действительным. Дей­ствительное спрятано, спрятано очень глубоко — как будто внутри головки лука спрятан алмаз. Вы раскрываете и раскрываете чешуйки лука, и наконец открывается алмаз.

Притча — это алмаз, спрятанный в головке лука. Очевидное не является действительным; действительное совершенно иное. Притча — это способ сказать некоторую истину потря­сающей важности, но сказать так, чтобы даже ребенок могпонять ее, мог почувствовать, что понял. Чтобы раскрыть притчу, требуется глубокое понимание. Ребенок может по­чувствовать, что он понял ее, и вместе с тем даже у очень зрелого человека может оставаться ощущение того, что все-таки что-то ускользает от него. Притча и проста, и очень сложна. На поверхности она — рассказ; внутри ее — тайна.

Иисус разговаривает с массами притчами, маленькими рассказами. Их могут понять обыкновенные люди. А если работать над ними, то даже человек необыкновенного ума может что-то упустить в них. Никто не говорил так, как Иисус. Его притчи — самое прекрасное во всей истории человеческого разума.

Будда тоже рассказывал истории, но их невозможно сравнивать с притчами Иисуса. Истории Будды просты. Они что-то говорят, но то, что они говорят, очевидно. Они не притчи, они рассказы. Они что-то объясняют. Он скажет что-нибудь и для того, чтобы сделать это более явным, расскажет историю. Эта история вторична. Историю можно пропустить, поскольку сначала он высказал истину, а потом этим расска­зом поясняет истину. Этот рассказ — не притча. Притча — это тогда, когда истина спрятана в рассказе, а не высказана вне его-

Рассказы Будды можно опустить, поскольку все, что он говорит в рассказах, он уже сказал напрямую. Он всегда сначала высказывает истину, а потом рассказывает историю, чтобы пояснить ее. Рассказы Будды предназначены для пояснения.

Притчи Иисуса не для пояснения. Все, что он хочет сказать, он говорит в них. Вы должны глубоко вкапываться, вы должны продвигаться внутрь рассказа. Притча похожа на китайскую коробочку: внутри коробочки другая коробочка, внутри этой еще одна. Вы открываете каждую и находите внутри нее другую коробочку — поменьше. У притчи много слоев — столько слоев, сколько типов людей.

Гурджиев применяет категорирование людей по семи типам. Первый тип, тип номер один, ориентирован на тело. Если такой человек слушает притчу, то он коснется лишь ее тела, поверхности. Для него действительным будет лишь очевидное. Он будет слушать рассказ, наслаждаться им, он пойдет домой и расскажет историю детям. Они тоже будут наслаждаться рассказом, и потом все забудут о нем. Это рассказ, чтобы им наслаждаться.

Номер два — человек, живущий в своих чувствах, он будет подозревать, что есть что-то более глубокое, чем тело. Он будет подозревать в рассказе некоторую поэзию, некоторое романтическое измерение откроется ему. Притча не будет всего лишь притчей, рассказом; она будет поэмой, сконцен­трированной поэзией. Он будет глубоко наслаждаться ею. Она взволнует его, может быть, слезы выступят на его глазах. Или, он может пуститься в пляс. Но это все. Хорошая поэма — это тоже хорошая поэма. Она не преобразует вас. Она взволнует и уйдет. Она как бриз, который прилетает, касает­ся вас, освежает вас и потом улетает.

Человек номер три, рациональный человек, постарается понять смысл. Притча для него станет философией. Он в ней и вокруг нее наведет рационализацию. Притча станет сухой, а он превратит ее в теорию.

Вот три обыкновенных категории: человек номер один, человек номер два и человек номер три. Все они здесь: вы найдете людей этих типов повсюду. Это обыкновенное чело­вечество, массы.

Человек номер четыре не ограничен телом, или чувства­ми, или разумом. Человек номер четыре вырос выше этих трех вещей. Он стал осознающим, он стал наблюдателем. Он поймет глубокое значение притчи, и это значение преобразует его жизнь. Он станет последователем. Позднее он, может быть, станет учеником. Он может полностью преобразовать­ся.

И, приступив, ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им?

«Почему не говоришь прямо? Почему все время косвен­но и косвенно? Почему все время вокруг да около? Почему бы не ударить по ним напрямую и говорить прямо?»

Один весьма широко известный христианский проповед­ник Гарри Эмерсон Фосдик сказал, что каждый человек — это остров. Если вы хотите высадиться на остров, вам нужно грести вокруг и вокруг, чтобы найти для высадки подходящее место.

Да, он прав. Каждый человек — это остров, и если вы хотите вступить с ним в контакт, в настоящий контакт, вы должны грести вокруг и вокруг, чтобы найти для высадки подходящее место и подходящее время. Если вы высадитесь в неверном месте, вас отвергнут; если вы высадитесь в неподходящее время, вас не примут. Если вы высадитесь в правильном месте, в правильное время, вы будете желанным гостем; в противном случае вы станете незванным гостем. Нужно подождать. Притча идет вокруг и вокруг острова человека, чтобы найти, где высадиться на него.

Но ученики не понимают этого. Почему? Почему с ними он говорит по-другому? И всякий раз перед многими людьми почему изменяет он свои подходы и начинает говорить иносказательно?

Ученики — это те, чьи ворота открыты для Иисуса. Нет необходимости ходить вокруг да около. Ученики — это те, чьи места для высадки уже найдены. Они пребывают в контакте с Иисусом; Иисус всегда желанный гость, всегда желанный гость. Они ждут, с нетерпением ожидают его. Они как бы стали его ожиданием. Он жених: они стали его невестами. Их сердца открыты. Не нужно ходить вокруг да около.

Но в массах каждый человек — остров, и место для высадки еще нужно найти. И подходящий момент тоже.

Для чего притчами говоришь им?

Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано.

Кому дано знать тайны Царствия Небесного? Кому не дано? Тем, кто ищет, тем, кто стучится в двери небесные, — им дано. 'Te же, кто стоит без стука, или те, кто стоит спиной к вратам небесным, или те, кто совершенно забыл о существо­вании небес, — им вот не дано.

Если вы не движетесь к Богу, Бог не движется к вам. Если вы движетесь от Него, как он сможет добраться до вас? Если вы закрыты для него, как он может открыть вас? Если вы отвергаете его, как он может прийти и стать гостем в вашем сердце? Нет, тогда вам не дано, вам не даны небеса.

Иисус сказал:

Для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано.

Но они могут повернуться, они могут начать двигаться к Богу. Требуется та же энергия, движетесь ли вы от него или к нему; необходимо то же усилие. На самом деле, чтобы двигаться от него, требуется большее усилие, потому что тогда вы движетесь против течения. Чтобы двигаться к Богу, не нужно никаких усилий, поскольку тогда вы плывете вместе с потоком. Не требуется никаких усилий.

Люди думают, что когда кто-то достигает Бога, это чудо. Это не так. Чудо — то, что сделали вы: вы потеряли Бога. Вот это чудо. Это кое-что, это великое достижение. Так трудно идти против течения, для этого нужно много усилий, для этого нужно так много борьбы. И борьбы ни за что, поскольку в конце борьбы руки оказываются пустыми.

Чтобы достигнуть Бога, нужно расслабиться, начать дрейфовать к нему. Если вы просто пребываете глубоко в состоянии всеприятия, то река подхватит вас. Бог овладевает вами, если вы позволяете Ему.

«Покайтесь, вернитесь, царство Божье в руках ваших». Оно всегда было в руках, но вы стали глухи к посланию. Вы слушаете его, но не слышите. Иногда вы слышите его, но не понимаете. Есть несколько мгновений, когда вы его ипонимаете, но вы никогда не вносите его в свою жизнь. Оно никогда не становится для вас существенным. Оно остается в уме ароматом и потом исчезает.

Он сказал им в ответ: для того. что вам дано знать тайны. Царствия Небесного, а им не дано.

«Вот почему я вынужден говорить им притчами». Они понимают только притчи, только притчи могут способство­вать их пониманию. Они запомнят притчу, и в момент покоя, спокойствия, собранности притча, быть может, начнет дей­ствовать. В них останется семя, и когда пройдут дожди, может быть, оно прорастет. Оно подождет подходящего момента... и однажды подходящий момент наступит.

Может быть, они почувствуют себя счастливыми, может быть, они почувствуют себя очень успокоенными и тихими, может быть, они почувствуют себя расслабленными. Неожи­данно вспомнят они притчу, и возникнет некоторый новый смысл ее. Его не было, когда они слушали притчу, ведь смысл зависит от вас; от вас зависит, какой смысл вы придаете вещам.

Я читал один рассказ. Два психиатра жили в одном доме. Каждый вечер они возвращались из своих учреждений и часто поднимались вместе на одном лифте. Лифтер был очень сильно заинтригован одной вещью, которая происходила каждый раз снова и снова. Первый психиатр, выходя из лифта, неизменно поворачивался и плевал на второго психи­атра. Тот второй улыбался, спокойно доставал свой платок из кармана, вытирал лицо, или галстук, или пальто. Иногда лифтер даже слышал, как он довольно хихикал про себя.

Ему становилось все более и более любопытно. Однажды он не смог удержаться. Закрывая дверь за первым психиат­ром, он спросил: «Ради Бога, доктор, расскажите мне, почему ваш коллега постоянно поступает так с вами?»

Второй психиатр рассмеялся и сказал: «О, я не знаю. Это его проблема. Как я могу знать? И почему это должно меня беспокоить? Бедный человек, это его проблема».

Кто-то плюет вам в лицо... Действительно, это его проблема; это вас не касается. Но вы делаете это своей проблемой. Вы возмущаетесь, вы беспокоитесь, вы начинаете думать о том, как бы вам отомстить.

Понимаете ли вы смысл этого рассказа? Смысл его зависит от вас, интерпретация принадлежит вам. Даже когда кто-то плюет вам в лицо, вы можете рассмеяться, вы можете улыбнуться — вы можете даже почувствовать сострадание к этому бедному человеку. У него, должно быть, большие неприятности, в противном случае, зачем он так делает?

Притча — это как раз семя, которое дается вам. Как раскрыть его, когда раскрыть его зависит от вас и ваших настроений. Иногда случается так, что вы услышите что-то сегодня, но не поймете этого. Пройдут годы, и вдруг однажды вы поймете. Годы прошли. Что случилось за эти годы? Вы изменились. Вы стали более зрелыми; вы больше пережили. Вы уже не те же самые. Притча та же самая, но вы уже не те. Вы изменяетесь каждое мгновение, и, изменившись, вы найдете другой смысл той же самой притчи.

Иисус говорит с массами притчами, потому что они еще не готовы. Никто не знает, когда они будут готовы. Но что-то нужно дать им. Дар от Иисуса — притча. Прямо сейчас они могут просто изумляться, просто восхищаться, слушая кра­сивый рассказ, но пока они восхищаются, притча входит в них.

Не сознавая того, они открыли свои сердца. Тогда притча будет пребывать там. Она подождет своего часа, своего времени года. Она подождет, когда человек будет готов. Тогда однажды — спустя годы, а иногда и многие жизни — притча расцветет и раскроется истина, которую несет в себе посеян­ное семя.

Тем, кто готов, истина может быть сказана прямо сейчас. Они услышат ее, они поймут ее. Но тем, кто не готов, — что-то должно быть дано и им.

Потом Иисус говорит одну очень парадоксальную вещь, одну из самых парадоксальных, какая только может быть произнесена, — но и очень значительную. Всегда помните, если вы обнаруживаете парадокс у Иисуса, Лао-цзы, Криш­ны, помните, высказано что-то очень, очень значительное, потрясающе значительное. Чем более великой является исти­на, тем труднее высказать ее обыкновенным языком. Нужно использовать парадокс, поскольку парадокс — это единство двойственности. Он содержит в себе противоположности. А великая истина всегда содержит в себе противоположности.

Иисус сказал:

Ибо, кто имеет... Хорошо вслушайтесь в это!

Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет.

Это выглядит весьма жестоко — недобро, жестко. Мы-то думали как раз противоположное: дайте тем, кто не имеет, и если хотите отнять, отнимите у тех, кто имеет уже слишком много. Иисус говорит как раз обратное. Он говорит: тем, кто имеет, дано будет больше; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет. Это один из самых фундаментальных законов. Это так.

В обыкновенной жизни, в мирской жизни, действует противоположный закон. В обыкновенной жизни все так, как мы думаем: бедному человеку должно быть дано больше. Ничего плохого нет в том, чтобы отнимать у богатого; но если отнимать у бедного и давать богатому — можно ли себе представить что-либо более неправильное? Вы даете здорово­му и отнимаете у больного?

Из этого закона родился коммунизм. Коммунизм гово­рит: дайте тем, кто не имеет, и отнимите у тех, кто имеет. Все правильно, коль скоро дело касается этого мира, но в ином мире, в царстве Божьем, все совершенно иначе. Дано больше будет только тем, кто имеет. А у тех, кто не имеет, отнимется и то, что они имеют. Почему?

Если вы медитируете, больше медитации случится вам. Если вы не медитируете, то отнимутся у вас и те немногие мгновения, когда случается вам ваше собственное спокойст­вие и тишина. Если вы кристаллизуетесь в себе, все существо­вание поможет вам быть глубже в вашей кристаллизации. Все поможет вам быть более целостным. Если вы не кристалли­зуетесь и с каждым днем становитесь все более и более толпой, все поможет вам стать толпой еще большей.

Существование помогает всему, что происходит в вашем внутреннем мире. Всему. Если вы растете внутри себя, Бог помогает вашему большему росту. Если вы распадаетесь на части, становитесь расколотым, становитесь фрагментар­ным, все существование помогает вам стать еще более фраг­ментарным. Во внутреннем мире вы вынуждены зарабаты­вать; вы не получите ничего, если не заработаете этого. Вы не получите ничего без упорного труда ради этого. Вы не получите ничего, если не заслужите этого.

Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отниметсяи то, что имеет

Иисус сказал своим ученикам: «Вы имеете что-то. Я даю вам больше, больше добавляю к тому». Большее может быть дано только в том случае, логда вы имеете что-то, вы будете способны принять больше того, что дается вам.

Если вы не имеете ничего во внутреннем сознании и я даю вам, то данное будет утеряно. Это будет напрасное усилие. Чтобы поглощать даваемое вам Иисусом, или Буд­дой, или любым другим учителем, вы должны иметь основа­ние, фундамент. Если вы не имеете пока основания, то никто не даст вам, поскольку то будет совершенно напрасноеусилие. Оно может оказаться даже опасным. Все, что вы получаете, не заработав, будет для вас опасно, поскольку никогда не станет вашей частью. То будет лишний груз. Он может сломать вас, но не поможет вашему росту.

Чем больше вы поглощаете, тем больше потечет к вам. Если вы не имеете, ничто не сможет добавиться к вам.

Вы. же выслушайте значение притчи о сеятеле. И Иисус объясняет им притчу:

Ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его: вот кого означает посеянное при дороге.

Иисус говорит нечто весьма значительное, но говорит он это на я.зыке, преобладавшем в те дни. Этот язык теперь уже не в духе времени. Но христиане продолжают настаивать на нем. Это создает очень затруднительную ситуацию. Смысл никогда не устаревает, но язык устаревает постоянно; он больше не в моде.

Иисус говорит:

Ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый — дьявол.

Это язык тех дней. Нет дьявола, нет личности дьявола. Нет личности ни в дьяволе, ни в Боге. Они оба — неличностное явление. Но это способ что-то сказать. И способ прекрасный, весьма поэтический. Это ведь притча.

Иисус говорит: «Если вы слышите о царстве Божьем», -слово, весть, добрую весть, — «и не понимаете этого, немедлен­но дьявол входит в ваше сердце и отнимает его». Это лишь способ сказать что-то. Попытайтесь понять.

Наука, современная наука, познала многие тайны жизни, не понимая их. Она познала, но не поняла. Была познана тайна атомной энергии: немедленно вошел дьявол; тайна не помогла человечеству. Такая великая тайна... она не могла помочь. Напротив, она стала разрушительной: Хиросима и Нагасаки. И есть страх, что она может уничтожить все человечество. Тайна познана, но не понята.

Всякий раз, когда вы познаете что-то, вы достигаете некоторой силы, поскольку знание дает силу; знание есть сила. Что вы будете делать с силой, если вы не понимаете ее? Если вы понимаете ее, сила будет поглощена вами; сила даст вам свет. Сила станет тишиной, сила станет глубоким спокойствием. Сила станет смирением, покорностью — она убьет ваше эго.

Но если вы не понимаете, тогда сила станет эго. Тогда сила станет разрушительной. Тогда вы будете пытаться овладеть другими людьми; тогда сила станет политикой. Это дьявол.

Позвольте мне высказать это на новом языке. Всякий раз, когда вы не понимаете новую тайну, она становится политикой: в нее входит дьявол. Когда вы понимаете, она становится религией. Тогда входит Бог. Все, что познано без понимания, всегда перейдет в руки политиков. Они — самая злая сила в мире; они всегда в поиске большей силы. Ученые обслуживают политиков, не зная, что они делают.

Если вы не пребываете глубоко в молитве и медитации, то всякая достигнутая вами сила послужит неверным целям. В этом смысл слов Иисуса:

Ко всякому, слушающему слово о Царствии — слово о царствии — величайшая тайна для проникновения во внут­реннее ядро существования — и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его. И он будет из-за этого еще беднее; он будет беднее, чем был раньше. Раньше, по крайней мере, лукавый не входил в него.

Ко мне приходят люди — иногда с неверными целями. Я понимаю это, поскольку люди заблуждаются. Как могут они прийти с правильными целями? Я должен постепенно убедить их остаться здесь со мной ради правильных целей.

В противном случае они могут быть здесь ради непра­вильных целей. Они приходят ко мне, чтобы достичь большей силы. Я же должен убедить их, что сила — это не хорошо. "Лучше работайте ради безмолвия».

Безмолвие кажется не таким привлекательным, как сила. Сила глупа, но для эго она кажется привлекательной. Люди спрашивают меня: «Если мы будем медитировать, то станем ли мы более сильными? Если мы будем медитировать, то придут ли к нам сиддхи, придут ли к нам силы? Будем ли мы способны творить чудеса?»

Вот что значит приходить ко мне с неверными целями. Все это глупо, поскольку если даже вы сможете творить чудеса, то что из этого? Вы сможете привлечь толпу, вам будут поклоняться, но вы останетесь в своем эго. Вокруг вас будут ходить толпы, но Бог будет далеко от вас.

Те, кто глубоко работал в мире сознания — Патанджали и другие, — всегда предупреждали своих учеников о том, что иногда, даже без поиска, сила выходит на ваш путь. Будьте осторожны тогда! Не используйте ее, поскольку если вы начнете использовать ее, вы будете уничтожены ею. Тогда вы перестанете двигаться к Богу. Тогда ваш путь изменится; вы свернете на иную тропу. Вы заблудитесь на ней,

Вот кого означает посеянное при дороге. Если вы броса­ете семена и они падают при дороге, то тогда они не смогут прорасти. Люди будут все время ходить по ним; семена будут уничтожены.

А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его;

Но не имеет в себе корня а непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется.

Есть и второй тип людей, кто принимает слово с ра­достью — но на каменистом месте. Это каменистое место -ваша голова. Вы можете слышать истину и принимать ее головой. Голова очень камениста, скалиста; в ней нет почвы, чтобы помочь семени прорасти. Вы можете радоваться тому, что поняли, но это понимание не продолжится долго. Рано или поздно это понимание исчезнет.

Не будьте интеллектуальными, когда вы рядом с таким человеком, как Иисус или Будда. Они не учат философии, они не учат никаким доктринам. Они учат жизни... а жизнь может быть принята только сердцем, не головой.

Первый тип, которого Иисус называет посеянное при дороге, не принял даже головой. Он просто слушает. У него в одно ухо входит и из другого выходит. Он нигде ничего не принимает; это самый плохой тип. Второй тип немного лучше. Он принимает, но принимает на каменистом месте:

головой. Слово входит в голову и становится его рассуждени­ем, становится аргументом, доктриной, верованием, филосо­фией. Он может и радоваться этому; он может быть счастлив тем, что понял. Здесь вокруг меня много таких, кто думает, что они поняли, а семя упало на каменистое место...

Но не имеет в себе корня — в голове нет почвы, и семя не находит своих корней — и непостоянен — семя остается лишь на время, — когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется.

Рано или поздно, если слово понято, ваша жизнь начнет изменяться. Вы станете мятежным, вы начнете выпадать с общественной тропы. Вам не будет так хорошо в обществе, как без него. Вы станете чужестранцем на своей собственной земле. Тогда придут скорбь, гонения, неприятности.

И тогда... тогда вы предадите слово. Ведь разума недо­статочно. Разум может нести слово, если оно удобно, привы­чно, но когда возникают неприятности, разум отбрасывает и предает его. Лишь сердце может нести слово, даже когда тяжело, когда трудно. Даже если смерть глядит на вас, и тогда сердце будет нести слово. Только тогда семя пускаеткорни.

А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно.

И есть еще один тип людей, кто слышит слово и понимает его разумом или даже допускает его немного проникнуть в сердце, но он — посеянное в тернии. Его сердце не чисто, его сердце не посвящено целиком и полностью царствию Божьему. Им владеют тысяча и одно желание, много сорной травы растет в его сердце. Семя теряется в этих терниях.

Если Бог не станет вашей единственной целью, един ственной целью; если один лишь Бог не будет взывать к вам, а все ваши желания не исчезнут, и он останется единствен­ным вашим желанием; если он не будет вашей единственной любовью и не будет ему соперника в этом — то тогда вы потеряете семя. Вы не сможете расти и стать обширным древом божественного. Это будет невозможно.

У вас много желаний. Может быть, Бог — одно из них. У вас много любовей. Может быть. Бог — одна из них. Но Бог не может быть среди многих. Или он может быть одним-единственным, или его не будет. Вам не удастся разделить свое сердце.

Иногда ко мне приходят люди и говорят, что у них есть какой-то другой учитель. Я говорю им: «Это хорошо. Идите к своему учителю, не приходите ко мне. Или, если вы приходите ко мне, то приходите. Тогда забудьте своего старого учителя. Если вы счастливы со своим старым учите­лем, если все растет в вас, возвращайтесь с моим благослове­нием. Если нет роста — что весьма вероятно, иначе зачем вам приходить ко мне, — тогда наберитесь смелости и полностью отбросьте все старые связи».

Чтобы быть с учителем, надо быть целиком с ним. Если ваше сердце не доступно мне целиком и полностью, семя падет в тернии, где произрастают многие другие растения, и у семени может не оказаться шансов для роста. Вся почва вашего сердца должна быть очищена до того, как посеется семя.

А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно.

Посеянное же на доброй земле означает слышавшего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать.

Вот правильный человек, который принимает слово сердцем, в котором не растут тернии — где принимается только одно растение божественного, где существует только одна любовь, только одно стремление, только одно желание. Вот тогда ваше сердце становится храмом.

Вот эти четыре возможности. Иисус говорит: «Вот люди, что приходят ко мне. Я говорю с ними притчами. Чтобы каждый принял в соответствии со своим пониманием». Кто-то может просто наслаждаться притчей. Хорошо!.. но она не проходит далеко. Некоторые примут ее своим разумом, своими головами. Хорошо если так, но это не надолго. Скоро, когда наступят неприятности, они изменят, предадут.

В последнюю ночь, когда Иисус расстался со своими учениками, один из них последовал за ним. Иисус был схвачен, был взят под стражу. Враг вел его в темницу. Один ученик последовал за ним. Он сказал: «Господь, я пойду с тобой, куда бы ты ни пошел».

Иисус сказал: «Ты не знаешь. До утра, до восхода солнца, ты трижды отречешься от меня».

Но ученик сказал: «Никогда! Никогда я не отрекусь от тебя. Как могу я отречься? Никогда я не предам тебя. Даже если меня убьют, я готов».

И он последовал за Иисусом в толпе. Кто-то увидел его — вот какой-то незнакомец — и спросил: «Кто ты?»

Он сказал: «Я из другого города».

Его спросили: «Ты последователь Иисуса?»

Ученик сказал: «Нет, я не знаю, кто такой Иисус».

Иисус оглянулся и сказал: «Солнце еще не всходило». Никто не понял его, но тот ученик понял.

И снова, когда они подошли к темнице, кто-то снова посмотрел на этого человека и сказал: «Почему ты идешь с нами? Кто ты?» Они подумали, что он шпион или что-то подобное.

Он сказал: «Я чужестранец, и я следую за вами просто из любопытства к тому, что происходит».

«Так ты не принадлежишь Иисусу?»

Он сказал: «Кто такой Иисус? Я никогда не слышал о нем».

Иисус посмотрел назади сказал: «До утра еще далеко».

В воротах темницы кто-то снова спросил его, и ученик снова отрекся — в третий раз до восхода солнца. Этот ученик понял, должно быть, слово каменистым местом, головой. Голова не может жертвовать. Жертвует только сердце.

Если вы не готовы жертвовать собой целиком, Бог не может стать для вас истиной. Он требует вас всего целиком, ни кусочком меньше. Он требует вас полностью. Вот его призыв. Лишь сердце достаточно безумно, чтобы поступать так; голова слишком умна. Она может дать немного, но всегда она многое держит позади. Она может выйти немного нару­жу, но большая часть остается внутри: наблюдает, смотрит, вычисляет — стоит ли. Она всегда готова отступить, если дело заходит слишком далеко.

Люди были с Иисусом, когда его приветствовали как сына Божьего, и было их много. Но когда его распинали, все эти массы исчезли. Никого не было. Остались только несколько учеников, и даже эти ученики прятались в толпе недругов. Когда распинали Иисуса, только три женщины близко подо­шли к нему. Это символично: только сердце может подходить близко в такие моменты.

Если бы Иисуса собирались возвести на трон, тогда все ученики были бы рядом с ним. На самом деле была бы великая конкуренция. Они бы даже спрашивали Иисуса перед его смертью: «Господь, когда ты поднимешься на небеса и сядешь по правую руку Бога, пожалуйста, скажи, где будет наше место? Кто будет сидеть рядом с тобой, кто будет следующим?» Амбициозные головы, амбициозные умы, ам­бициозные эго. Если бы Иисуса возводили на трон, они состязались бы за то, чтобы быть с ним рядом.

Но его распяли. Ученики наблюдали за этим, прячась в толпе. Если бы произошло чудо, они рванулись бы и возвес­тили: «Мы самые близкие ему, самые тесные друзья». Но ничего не произошло. Он просто умер, как обыкновенный человек. А ведь он мог так исцелять других. Он поднял мертвого из могилы, но не смог спасти себя. Он исцелял неизлечимые болезни, он творил всевозможные чудеса. Уче­ники ожидали, произойдет ли какое-нибудь чудо и достигнет ли Иисус славы и Бога — спустится ли Бог с небес, чтобы ; спасти своего сына, единственного порожденного сына; ста­нет ли распятие восхождением на трон и будет ли он объявлен царем мира — вот тогда они рванулись бы. Но ничего не произошло, никакого чуда. Иисус умер, как обыкновенный человек.

Вот это и было чудо: то, что он принял. Какова бы ни была воля Божья, то была его воля. Он принял ее целиком. «Если он хочет, чтобы я был убит на кресте, хорошо. Так тому и быть. Так и должно случиться». Он полностью отбросил свое эго и свою волю. В этот самый момент и свершилось величайшее чудо.

Но это было так глубоко, настолько внутри, что ученики не смогли разглядеть этого. Только три женщины подошли к Иисусу, сняли его тело с креста.

Это символично. Сердце подошло близко к нему, даже когда он был мертв, распят, не мог ничего дать. Сердце всегда вместе. В славе, в успехе, в неудаче — сердце всегда вместе. Голова вместе с вами, когда вам сопутствует успех. В неудаче голова изменяет вам. Она бежит. Она хитра, она знает, когда следует быть с кем-то, а когда нет. Она сдается, она просто отрекается. «Кто такой Иисус? Я даже не слышал этого имени».

Три бедные женщины, одна из них проститутка Мария Магдалина, подошли, чтобы забрать тело. Они сняли тело Иисуса с креста. Для сердца не имеет значения, распят ли, возведен ли на трон. Сердце — не калькулятор, сердце — не иудей. Сердце может все-все поставить на карту. Вот почему именно сердце становится дверью к Богу.

Это четвертая возможность. Тогда семя падает на подхо­дящую почву.

...Так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать.

Из одного семени получается большой урожай. Помни­те, когда Иисус что-то дает вам, он дает вам просто семя. Если вы дадите ему шанс вырасти в вашем сердце, оно принесет плод во сто крат, и даже в тысячу.

Вам не понять, что дает вам Иисус, пока это не вырастет в вас. Семя выглядит маленьким камушком. Оно не похоже на алмаз — всего лишь камушек. Иногда и камушек выглядит более красочно, более драгоценно. Но камушек остается камушком: в нем нет потенциала, он мертв. Даже в алмазе нет потенциала. Но семя... Здесь другое дело. Камушек мертв, алмаз мертв, но семя живо. Оно может расти, оно может становиться больше, больше и больше. Во сто крат, в тысячу крат — тогда получится миллион семян, и они снова вырастут во сто крат, в тысячу крат.

Говорят, что одно-единственное семя может покрыть зеленью всю землю. И для этого не требуется много времени. А если дать времени побольше, то одно семя покроет зеленью, покроет цветами всю вселенную. Таков потенциал семени.

Когда с вами говорит Иисус, он не дает вам цветов. Он дает вам семена. Вы, может быть, хотели бы получить цветы, ведь их ценность очевидна, но он дает вам семена, поскольку знает, что цветок лишь пребывает на одре смерти. Цветок -это последняя стадия; семя же еще и не начиналось. Семя -это бесконечная потенциальность; цветок уже исчерпал себя, выдохнулся.

В этом различие между тем, кто пробудился, и так называемыми браминами, раввинами. Они дают вам цветы:

те, что выдохнулись. Вы можете немного понаслаждаться ими, украсить ими на время свою комнату, но цветы выдо­хлись. Будда, Иисус, Кришна — они дают семя. Вот почему раввин может быть очень знаменит в свое время, но потом забыт. Ученый-брамин может быть очень знаменит, пока жив, но когда он уходит, он уходит. Иисус же живет, живет и живет; Будда продолжает жить. Они дают семя. Миллионы цветов и миллионы семян произошли от них. Они продолжа­ются; вот неразрывность жизни.

Притча — это семя. От вас зависит, как оно раскроет себя. Вы можете потерять его как мертвую вещь, если слышали его, но не поняли. Или вы можете потерять его, если слышали его и поняли лишь разумом. Тогда оно падает на каменистую землю. Или вы можете потерять его, понимая, и даже давая ему место в сердце, но среди зарослей. Нет, Иисус хочет всего вашего сердца. Меньшего недостаточно. Это полное самоотре­чение.

Когда вы приходите ко мне, чтобы получить посвяще­ние, это полная отдача себя. Это риск. Вы совершаете прыжок в неизвестное. Поэтому только смелые, очень смелые люди могут идти по этому пути. Только те, кто осмеливается. Это рискованно и опасно. Вы не знали этого пути раньше. Вы идете по нему впервые и не знаете его.

Я читал одну историю. Это случилось в пустыне: человек подошел к одному месту, испытывая огромную жажду.

Рядом с дорогой стоял ручной насос. Человек подошел поближе, в великой надежде, и нашел маленькую записку, прикрепленную к насосу. Записка гласила: «Пожалуйста. Движение по этой дороге сошло почти на нет; годы пройдут, пока какой-нибудь путешественник пройдет по ней. Насос в порядке, но годами никто не использует его, поэтому первое, что вы должны сделать, это налить в него воду. Я спрятал большую бутыль с водой под белой скалой. Пожалуйста, не пейте ее. Если вы выпьете даже часть воды, тогда ее будет недостаточно для того, чтобы насос начал работать. Верьте мне. Если вы нальете в насос всю воду, он заработает, и вы получите из него достаточно воды. И помните, прежде, чем вы уйдете, наполните бутыль снова и положите ее под скалой». Записка была подписана — и дата, стоявшая на ней, была двадцатилетней давности. За двадцать лет...

Человек подбежал к белой скале. Бутыль была там. Многие люди прошли здесь, но каждый поверил тому чело­веку. Вполне вероятно, что вы могли бы подумать: кто знает, может быть, тот человек безумен или сумасшедший? Или просто шутник, разыгрывающий вас? Если вы нальете воду, то кто знает? — вода потеряется, а насос не заработает. Вас мучает жажда посреди пустыни; на мили вокруг нет никакого города. Довериться опасно и рискованно. И человек тот неизвестен. Вы не знаете, кто он. Он написал свое имя, но кто он? И все-таки все последовали его указаниям. Вот оно доверие.

И этот человек тоже последовал. Вот движение в неиз­вестное: он умирал от жажды — был полный соблазн выпить сначала воду. Кто знает? И эта вода могла спасти его! Абсолютно ясно, что эта вода могла спасти его. Лить воду в насос... может быть, она потеряется, а насос не заработает. Это же пустынная земля... Кто знает? Может быть, насос работал, когда здесь был последний человек, а теперь он может не заработать. Это риск; на карту ставится жизнь. Но он налил воду. Трясущимися руками, со страхом, с ощуще­нием близкой смерти.

Когда вы приходите ко мне и я говорю вам что-то о неизвестном, вы должны доверять мне. Нет другого пути. И это опасно. Кто знает? Этот человек может оказаться шутни­ком, может быть, он просто разыгрывает вас. Или, может быть, он сумасшедший, безумный. Это риск.

Идти с Иисусом — это риск, идти с ним — риск, поскольку там, куда он ведет вас, вы не были. Путь неизвестен, цель неизвестна. Только сердце может взять на себя такой боль­шой риск, поскольку сердце невинно, невинно, как ребенок.

Посеянное же на доброй земле...

Сердце — это добрая земля. И добрые вести могут быть приняты только на доброй земле.

Иисус говорит: -«Вот почему я говорю притчами*. При­тча понимается в соответствии с тем, кто слушает ее. Слуша­ющий притчу понимает ее согласно себе. Если есть что-то внутри него, тогда притча проникнет к этому источнику и даст многое. Если ничего нет в нем, притча потеряется.

Если нет у вас основания, притча не раскроет вам источника силы — ведь тогда входит лукавый, и дьявол овладевает вами. Тогда более сильным становится эго, и вместо помощи вам причиняется вред.

Притча прекрасна: она дает вам ровно столько, сколько вы можете взять. Она никогда не дает вам больше. Но если вы готовы — или однажды будете готовы, — тогда она начинает давать вам больше, больше и больше.

Я слышал о том, что, когда президент Абрахам Лин­кольн выбирал людей для своего кабинета, один из его советников предложил имя определенного человека. Абра­хам отклонил его. Советник спросил, почему. Линкольн сказал: «Мне не нравится его лицо».

Это не может быть причиной! Советник сказал: «Но он не отвечает за свое лицо. Это не может быть причиной, по крайней мере. Что он с этим может поделать? Он здесь беспомощен».

Линкольн сказал: «Нет. После сорока лет каждый человек отвечает за свое лицо».

Я согласен с ним. Абсолютно верно. После сорока лет вы отвечаете за свое лицо. Оно показывает, как вы жили, любили, переживали. Оно показывает, как вы поступали, как общались. Насколько жалкими вы позволяли быть себе, или насколько восторженными. Это ваша автобиография. Но после сорока лет.

Вы несете ответственность за свое лицо. Но я хотел бы сказать вам нечто большее. Вы отвечаете и за свою душу, не только за лицо. Поскольку вы есть то, что вы выбрали для себя. Если вы жалки, несчастны, то это ваш выбор; если вы в глубокой тьме, то и это ваш выбор. Если вы не выберете возвращение, Бог не будет доступен вам. Не то чтобы он не доступен — он доступен всегда, — но он будет беспомощен.

Встаньте к нему лицом, повернитесь, взгляните на источник, и внезапно он прольется на вас. Да, помните этот фундаментальный закон: Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет.

Беседа 8.