ГЛАВА 3. Кэсси

Наша квартира располагалась всего в нескольких кварталах от кампуса, поэтому по возможности мы старалась добираться до нужных мест пешком. По большому счету, так оказалось намного легче, чем пытаться припарковаться. Машин было слишком много, и парковочных мест на всех не хватало. Не говоря уже о том, что стоимость места на парковке на один семестр превышала стоимость моей первой камеры. Отчасти, это стало причиной, почему родители не позволили мне взять с собой машину. И получилось так, что я сидела в колледже без машины, а моя машина стояла дома без водителя.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда мы подошли к стадиону, это яркие огни. Высокие фонари располагались так, что создавалось ощущение, будто колледж освещался изнутри. Я остановилась и опустилась на колени, разматывая толстый черный ремешок камеры со своего запястья. Я сняла крышку с объектива и засунула его в задний карман джинсов. Мелисса, привыкшая к моим спонтанным порывам фотографировать, уже заметила мое отсутствие и молча ждала в стороне.

Я прижала видоискатель к правому глазу и прикрыла левый, несколько прядей моих волос болтались прямо перед объективом. Я вздохнула, аккуратно опустила камеру на землю и замотала длинные светлые волосы в пучок на затылке. Убрав волосы, я взяла камеру и поймала в объективе верхнюю часть стадиона и освещенное огнями небо. Потом вручную настроила фокус и отрегулировала скорость, после чего нажала на спусковую кнопку и услышала знакомый щелчок, звук которого уже успела полюбить. Удовлетворившись просмотром фотографии на экране камеры, я встала и направилась к Мелиссе.

– Хороший снимок?

Я пожала плечами.

– Посмотрим, – сказала я, потянувшись в карман джинсов за крышкой объектива.

Я все еще изучала возможности моей новой фотокамеры. Мне пришлось два года копить, чтобы купить её, откладывая подаренные родственниками деньги на Рождество и дни рождения, а также делая фотографии для местных предпринимателей и выпускников школы. Зачастую фотографии на экране камеры казались мне замечательными, но, просматривая их на мониторе компьютера, я обнаруживала, что они получились размытыми и не такими красивыми. Но я еще училась.

Бок о бок с Мелиссой мы направились ко входу на стадион. Подруга не шутила, когда сказала, что игра Джека то еще зрелище. Чтобы попасть внутрь, нужно было отстоять очередь, которая шла вдоль всего стадиона и заканчивалась на парковке. Мы заняли место в конце очереди, и я вновь сняла крышку с объектива камеры, находясь под впечатлением от сине-оранжевого моря фанатов, окруживших нас. На всех была одежда цветов нашего колледжа, а некоторые надели спортивные куртки с именами игроков на спине. Я посмеялась про себя, заметив огромное количество маек с надписью «Картер, 23», и не смогла удержаться, чтобы не сфотографировать несколько.

– Кэсси, пойдем! Ты сможешь пофоткать еще, после того как мы займем наши места! – проворчала Мелисса, глядя в билеты.

Я послушно последовала за ней.

– Разве студенты обычно сидят не на тех трибунах? – Я указала на левую часть стадиона.

– Это зависит от того, что ты хочешь увидеть. – Мелисса похлопала своими длинными черными ресницами.

– Ох, нет. Что ты сделала? – Мои ноги начали подрагивать, когда я поняла, что Мелисса ведет меня к нижнему ряду, самому близкому к полю.

Она повернулась ко мне лицом и улыбнулась от уха до уха.

– Вот мы и на месте, – сообщила она, после чего опустилась в кресло и посмотрела влево в сторону дагаута[7].

Повернув голову в ту же сторону, я поняла, что мы находились чуть ли не в самом дагауте. Я направилась к Мелиссе, по дороге задев какого-то парня и чуть не сбив стаканы с напитками с его колен.

– Прошу прощения, – быстро сказала я, опускаясь на корточки рядом с Мелиссой. – Я НЕ буду здесь сидеть!

– Будешь. Это наши места, а все другие билеты на игру уже распроданы, – невинно улыбнулась она и похлопала по пустому сиденью рядом с собой.

Я зарычала.

– Тогда, по крайней мере, поменяйся со мной местами. Я не хочу сидеть так близко к их дагауту.

– Хорошо, – сказала она, резко спрыгнув со своего места и тряхнув волосами.

Я охотно пересела и сползла по сиденью вниз, пытаясь скрыться за крошечной фигуркой Мелиссы.

– Не хочу, чтобы Джек узнал, что я здесь. А теперь нет ни малейшего шанса, что он не заметит меня.

– Ты тут вообще не при чем. Ты слишком много об этом думаешь, – отмахнулась от меня подруга.

– Лучше бы ты была права, – выдохнула я, гадая, как долго мне придется здесь проторчать. Я смотрела куда угодно, только не в район дагаута команды нашего колледжа, опасаясь, что кто-нибудь с поля нас заметит. Мелисса поспешила успокоить меня.

– Он не увидит тебя, Кэсс. Ты можешь смотреть туда. Черт возьми, ты даже можешь сфотографировать дагаут. Он не узнает, – сообщила она мне с серьезным выражением лица.

– И как это возможно? – Я одарила Мелиссу своим самым суровым взглядом.

– Потому что Джеку нет дела до того, что творится на стадионе. Он не смотрит на трибуны. Никогда. Действительно, никогда. В прошлом году одна девчонка стащила с себя майку и фанатично выкрикивала имя Джека все время, пока он стоял на поле с битой. Он не шевельнул ни единым мускулом, чтобы посмотреть в её сторону. Я могу поджечь твою задницу, и он на это не обратит внимания.

Я громко рассмеялась.

– Пожалуйста, давай не будет проверять эту теорию.

– Посмотри вокруг, Кэсси. Я более чем уверена, что это единственная вещь в жизни, к которой он относится серьезно. – Мелисса откинулась в кресле и сделала глоток содовой, которую только что купила у разносчика напитков.

Оглядев толпу, я отметила, что вокруг нас сидели люди, которые вполне могли оказаться скаутами Высшей лиги. У каждого в руках был радар, чтобы измерять скорость, и блокнот, чтобы записывать результаты. А позади домашней базы выстроился лес камер на штативах различных телеканалов и представителей прессы. Это очень сильно напоминало какой-то медиа-цирк. И сейчас я сама держала в руках профессиональную камеру, которая определенно помогла бы нам влиться в это безумие.

– Дамы и господа, добро пожаловать в Фултон Стейт! – Над стадионом разнесся голос диктора, и радостные возгласы стали постепенно стихать.

– Для исполнения национального гимна приглашается студентка нашего родного Фултон Стейт, Лаура Маллоу! – Аплодисменты оживили атмосферу на стадионе, когда Лаура, нервозно улыбнувшись, закрыла глаза и начала петь проникновенные слова идеальным голосом.

Я инстинктивно схватила камеру, сняла крышку с объектива и сфокусировалась на её эмоциональном лице, делая подряд несколько фотографий. Когда Лаура закончила петь, я заметила, что она направилась к игрокам, выстроившимся в линию около третьей базы, и обнадеживающе улыбнулась Джеку. Про себя я обрадовалась тому факту, что он никак не отреагировал на это.

– У нас сегодня вечером аншлаг, и все мы знаем, почему! Ведь против наших соперников из Флориды на питчерской горке[8] будет стоять единственный и неповторимый Джек Картер! – диктор произнес имя Джека так, словно он был спасителем всего человечества, словно он нашел лекарство от рака или был повелителем радуги и везде мог украсить ею безжизненное небо.

Нет, я неправильно выразилась.

Он произнес имя Джека, словно тот был героем.

И, как я полагала, он таковым и являлся. Джек привлек внимание прессы к колледжу, способствовал утверждению программы развития бейсбола. Подобное внимание приносило колледжу дополнительный доход, а бейсбольная программа обещала хорошие перспективы будущим спортсменам, поэтому все хотели играть в местной команде. Джек был собственной маркетинговой машиной университета.

Колледж поклонялся ему. И речь идет не только о девушках в кампусе, которые хотели быть с ним, речь идет буквально обо всех. Я не осознавала степень популярности Джека до сегодняшнего вечера.

– И сейчас на поле выходят бандиты из Фултон Стейт! – Голос диктора замолчал на мгновенье, прежде чем продолжить: – А место на питчерской горке занимает Джек Кар-теееерррррр! – Он протянул фамилию Джека, как в телетрансляции поединка по боксу.

Стадион разразился оглушительными криками, воплями и возгласами. Я посмотрела на Мелиссу, от всего происходящего на моем лице застыло изумление, она рассмеялась, так как уже видела все это раньше.

Джек уверенной походкой двигался к насыпи, бело-голубые форменные штаны в тонкую полоску облегали его тело в нужных местах. Я молча наблюдала, как его упругие мускулы перекатываются под штанами при каждом шаге, и восхищалась тем, как хорошо смотрится его задница в этой форме. Его торс, к сожалению, был скрыт под свободной темно-синей майкой с бело-оранжевыми буквами на груди.

Лицо Джека сейчас выглядело по-другому, более сконцентрированным. Он больше не был тем игривым парнем из студенческого центра. Сейчас он был уверенным в себе, сосредоточенным бейсболистом.

– Чему ты улыбаешься? – Голос Мелиссы прервал мой внутренний диалог с самой собой.

Я быстро стерла улыбку с лица, толком не понимая, когда стала улыбаться.

– Ничему, – огрызнулась я и отвернулась, крайне сконфуженная.

– Невероятно, как хорошо он выглядит в форме, правда?

Покачав головой, я повернулась к Мелиссе.

– Серьезно. И почему он выглядит так обалденно?

– Потому что он придурок. А придурки всегда выглядят обалденно, – напомнила мне Мелисса и кивнула.

Джек встал на питчерскую горку, левой ногой пиная землю перед собой. Он наступил на белую резиновую пластину, опустил руку в перчатке к колену и левой рукой схватил мяч. Его взгляд был сфокусирован исключительно на кетчере[9], который сидел на корточках в восемнадцати метрах от него. Быстро кивнув, Джек отклонился назад, его тело грациозно повиновалось его движению, словно было создано для игры в бейсбол.

Когда его левая рука выпустила мяч, тот полетел так быстро, что я ничего не смогла различить, кроме белого пятна. Звук удара мяча о перчатку кетчера был таким громким, что он эхом прокатился по стадиону. Бэттер[10] вышел из своей зоны и нервно посмотрел на тренера, после чего вернулся на место. Еще две подачи, и был зафиксирован первый аут в этот вечер.

– Третий страйк[11]! Ты в ауте! – прокричал судья, и толпа восторженно завопила.

Скауты на трибунах собрались вместе и стали сравнивать красные цифры на экранах своих радаров.

– Твою же мать, 151 километр в час, – выкрикнула я, и мой рот медленно открылся от удивления.

– Я же говорила, что он хорош.

Я навела камеру на питчерскую горку и поймала в видоискателе ногу Джека и его руку в перчатке. Щелк. Потом перевела объектив на его левую руку, удерживающую тремя пальцами мяч так, что были видны ярко-красные швы. Щелк. Он поднял руку в перчатке к лицу, прикрыв ей все кроме карих глаз. Щелк. Его лицо исказилось, когда он сделал мощную подачу, а глаза в этот момент ни на секунду не теряли свою цель из вида. Щелк. Мокрые от пота темные волосы вырвались на свободу, когда Джек снял кепку и вытер рукавом пот со лба. Щелк.

Когда закончился иннинг[12], я заметила, что Джек пошел прочь с поля и спрыгнул в дагаут, так ни разу и не бросив взгляд на трибуны. Он тут же появился вновь, надев темно-синий шлем на голову и взяв две биты. Он начал размахивать битами, словно лопастями мельница, разминая плечи. А когда он наклонился, чтобы размять ноги, по стадиону прокатились девичьи возгласы и засверкали вспышки камер.

– Ты, должно быть, шутишь, – я покачала головой и посмотрела на людей, которые фотографировали его.

– Шоу, – все, что ответила со смехом Мелисса.

Джек обошел домашнюю базу и занял место бэттера, при этом выглядел абсолютно расслабленным. Так как он был левшой, то при замахе рукой не закрывал себе обзор, в отличие он бэттеров-правшей. Я потянулась к камере, но потом вновь положила её себе на колени. У меня и так было более чем достаточно фотографий Джека на один вечер.

Питчер команды соперника отклонился назад и бросил мяч. Джек сделал маленький шаг вперед, прежде чем его бедра повернулись в такт движению рук. Стук мяча о металлическую биту быстро затерялся в восхищенных возгласах толпы. Джек легко добежал до первой базы и, прибавив скорость, направился ко второй. Аутфилдер[13] швырнул мяч своему товарищу по команде, когда Джек скользнул головой вперед ко второй базе, над ним взмыло облако пыли.

– Сэйф[14]! – прокричал судья и взмахнул руками по обеим сторонам от своего тела.

Джек наступил на покрытую пылью базу и отряхнул майку, после чего взялся за пояс брюк и потряс ими, сбрасывая ошметки грязи с колен.

Я окончательно сдалась.

И меня это бесило, бесило, бесило.

Я услышала, как один из скаутов спросил у другого:

– За сколько по твоим часам он добежал до первой? – имея в виду скорость бега Джека от дома до первой базы.

Другой скаут взглянул на секундомер.

– Четыре целых одна десятая.

Первый скаут кивнул в знак согласия и стал что-то записывать в блокнот.

Фотограф во мне больше не мог сдерживаться. Я направила объектив на руку Джека, которая сейчас была в перчатке бэттера, когда сам он сделал три длинных шага от второй базы. Щелк. Темные глаза скрывала тень от козырька шлема, что придавала парню немного зловещий вид. Щелк.

– Собираешься позже сделать для себя альбом с фотографиями Джека? – Мелисса щелкнула пальцем меня по плечу, подразнивая.

– Ты же сама сказала, что мне нужно попрактиковаться съемке в движении! – сказала я громким шепотом.

– Но я же не сказала, что это должен быть Джек.

– Черт. – Я быстро закрыла крышку объектива и перевела кнопку питания в положение ВЫКЛ, где она и оставалась до конца игры.

Игра, наконец, закончилась. Джек подавал все девять иннингов, допустив при этом только один ран[15]. Его подачу отбили всего три раза. Конечный счет был восемь-ноль в нашу пользу. Я схватила камеру и засунула её в сумку, после чего бросила взгляд на поле, где команда праздновала победу. Тренер оттащил Джека в сторону и повел его к пресс-зоне, где он был осажден журналистами, скаутами и фанатами.

Вдруг Джек вскинул голову и посмотрел прямо на меня. От этого единственного взгляда я застыла на месте, отчего идущий позади парень врезался мне в спину. Джек улыбнулся и вновь повернулся к камерам и журналистам.