ГЛАВА 5. Кэсси

– Не могу поверить, что согласилась на это, – сказала я, закрывая лицо ладонями.

Мелисса плюхнулась рядом со мной на пол в моей спальне.

– Это плохая идея. Ты должна позвонить ему и все отменить.

Я подняла голову и глубоко вздохнула.

– Тогда он не оставит меня в покое!

Она кивнула.

– Боже. Ну, тогда ты должна пойти.

Подскочив с пола, я принялась изучать свое отражение в зеркале.

– Может быть, все не так уж и плохо? – спросила я, нанося кисточкой пудру на лицо.

– А может, и нет? – Мелисса прикусила свою нижнюю губу, её лицо исказилось, пока она над чем-то раздумывала.

– О чем ты думаешь?

Мелисса хитро улыбнулась.

– Если свидание пройдет ужасно, тогда он оставит тебя в покое, правильно?

– Так он сказал, – нехотя ответила я.

– Ну, тогда все, что ты должна сделать, это испортить свидание! Знаешь, как героиня фильма «Как избавиться от парня за десять дней»!

Я отвернулась от неё, обдумывая это предложение, отложила кисточку в сторону и взяла тушь для ресниц.

– О Боже! Ты маленькая шлюшка! Ты хочешь, чтобы ваше свидание прошло отлично. Ты любишь его и хочешь родить от него десять тысяч маленьких бейсболистиков! Кэсси!!!

– С чего ты так решила? – спросила я сквозь смех.

– Кино. У них в конце все сложилось наилучшим образом. – Глаза Мелиссы замерцали, а на лице расплылась широкая улыбка.

Раздался звонок в дверь, и смех застрял у меня в горле. Черт. Я еще не была готова к встрече с Джеком. Мой вид, напоминающий перепуганного оленя в свете фар на дороге, привлек внимание Мелиссы.

– Пойду, открою ему и займу чем-нибудь, пока ты тут готовишься.

Я выдохнула.

– Спасибо.

Потом я услышала, как, открываясь, скрипнула входная дверь, и дружелюбный голос Джека эхом разнесся по квартире. Я нервно вздрогнула, схватила карандаш и трясущимися руками обвела контур губ, после чего нанесла бледно-розовый блеск. Сомкнув губы вместе один раз, я пристально посмотрела на свое отражение, проверяя, распределен ли блеск равномерно.

Прежде чем покинуть комнату, я присела на корточки перед большим зеркалом и заметила, что мои джинсы с заниженной талией опускаются слишком низко, демонстрируя всем вокруг розовое нижнее белье. Я натянула черную майку на талию и снова присела. Джинсы все так же низко опускались на заднице, но майка оставалась на месте и все скрывала.

Я вышла в гостиную и заметила, как внезапно стих голос Джека, когда он увидел меня.

– Ты выглядишь восхитительно, Котенок. – Его голос чуть ли не мурлыкал.

– Все, я никуда не иду. – Вскинув руки в воздухе, я повернулась в сторону своей комнаты.

Он остановил меня, сказав со смехом:

– Прости, Кэсс. Я больше не буду тебя так называть.

– Не уверена, что ты справишься с этим. – Прищурившись, я посмотрела на парня.

– Возможно, раз или два я сделаю такую ошибку, но разве ты можешь наказывать меня за это? – Джек засунул руки в карманы своих черно-белых шорт, после чего похлопал густыми ресницами.

– Могу. Не называй меня Котенком. Это раздражает и заставляет меня ненавидеть тебя.

– Она всегда спорит? – спросил он у Мелиссы, косо усмехнувшись, отчего на щеке вспыхнула ямочка.

Подруга застенчиво улыбнулась ему в ответ.

– Обычно нет. Ты должно быть особенный.

О, мой Бог! Она за две секунды превратилась в настоящую размазню! Предательница!

Я послала Мелиссе удивленно-испуганный взгляд и повернулась к Джеку, который улыбался так, словно выиграл на ярмарке главный приз.

– Не надо на меня так смотреть, – пригрозила я сквозь стиснутые зубы.

– Что? – Он пожал своими сильными широкими плечами. – Ты думаешь, что я особенный. Это здорово.

Я не могла сопротивляться и тут же закатила глаза в ответ на его слова.

– Единственное, что в тебе есть особенного, это способность раздражать меня, прямо как прыщи на лице.

Он обиженно выдохнул.

– Давай, Кот… эээ, Кэсси, пошли. Был рад повидаться с тобой, Мелисса. – Джек обнял её и сжал так, что она дико захихикала.

Вероломная стерва.

– Увидимся позже, Мели. – Я покачала головой и проговорила ей одними губами. – Не могу поверить!

Она отмахнулась и послала мне воздушный поцелуй.

Джек повел меня к своей машине. Поскольку я не имела понятия, как та выглядит, то слепо следовала за ним. Он подошел к белому винтажному Форду Бронко со множеством вмятин, царапин и облупившейся краской.

– Ты уверен, что ездить на этой штуке законно? – спросила я, разглядывая огромные колеса и крышу, которая просто-напросто отсутствовала.

Его брови сошлись на переносице.

– Ты боишься?

– Ты под кайфом? – Я прищурилась, глядя в его сторону. – Нет, честно, ты принимаешь наркотики? Потому что я не хожу на свидания с парнями, которые принимают наркоту.

Джек повернул ключ, и дверь со скрипом распахнулась. Потом он взял меня за руку и аккуратно помог забраться в салон, положив при этом руку на мою пятую точку.

– Руки прочь от моей задницы, Картер, – прорычала я.

– Я только помог тебе, честно. – Он притворился невинной овечкой, пока закрывал дверь. – Ты уверена, что не боишься?

– Я не боюсь. Эта машина выглядит так, словно на ней надо ездить по песчаным дюнам или участвовать в ралли грузовиков-монстров, или ей самое место в ремонтной мастерской. – Я посмотрела вниз и заметила в полу дыру размером с долларовую монетку.

– Из-за колес? – спросил Джек искренне.

– Они огромные.

– Как и мое…

– Клянусь Богом, – я быстро прервала его и отвернулась.

– Что? – рассмеялся парень. – Я собирался сказать «сердце». Колеса большие, как и мое сердце. – Он похлопал себя по груди.

– Ты хотел сказать, колеса большие, как и дыра в том месте, где должно быть твое сердце? – колкость слетела с моих губ быстрее, чем я успела остановиться.

– Ой-ой-ой. Не могли бы мы хотя бы дождаться окончания ужина, прежде чем ты решишь, что я бессердечный?

– Если ты настаиваешь.

– Настаиваю. – Карие глаза Джека смягчились, потом он опустил руки на руль, вставил ключ в зажигание и повернул его. Мотор заревел так, что подо мной завибрировало сиденье. Я перекинула старенький ремень безопасности через себя и одарила парня настороженным взглядом.

– Ты боишься, – сказал он с озабоченностью в голосе.

Я решительно покачала головой.

– Все в порядке. Просто поехали. – И махнула рукой в сторону дороги.

Джек убрал руку с рычага переключения передач и положил её мне на ногу. Я поморщилась в ответ.

– Что я говорила тебе о прикосновениях? – спросила я, искоса глядя на парня.

– Пятьдесят центов. Не волнуйся, я заплачу. – На его щеке вспыхнула ямочка и тут же исчезла. – Уверена, что в порядке?

Я кивнула, тогда он нажал на газ, и машина тронулась с места.

– Черт, – выдохнул он себе под нос.

– Что такое? – Внезапно мне стало не по себе. Я решила, что мы сейчас перевернемся и погибнем под огромными колесами этого монстра.

– Я хотел спросить у тебя прежде, чем мы поедем, но как-то отвлекся. Ты всегда такая злая, что я забываю о важном. – Джек локтем уперся в дверь и склонил голову к своей руке. Я молча наблюдала, как он провел пальцами по своим волосам и сжал их в кулаке, продолжая смотреть прямо на дорогу.

– Ну, так ты спросишь у меня то, что хотел или мне нужно угадать? – Я попыталась скрыть ехидство в своем голосе, но потерпела неудачу.

Джек бросил на меня быстрый взгляд и вновь уставился на дорогу.

– Я хотел спросить, ешь ли ты мясо или нет?

Я почувствовала, как на моем лице вспыхнуло смущение вперемешку с удивлением.

– Так ты хотел узнать, вегетарианка ли я?

Он раздраженно выдохнул.

– Ага.

– Почему?

– Потому что я хочу угостить тебя мясом. А ты что подумала? – Он старался оставаться спокойным, но его щеки медленно заливались милым оттенком красного.

– Я не знаю. Куда ты меня везешь?

– Мы едем в одно место, где продают самые лучшие бургеры в городе, и у них нет вегетарианского меню.

– Правда? У них не делают салаты? – недоуменно спросила я.

– Нет. Не делают. – Его голос стал серьезным, когда он вновь посмотрел на меня.

Я не смогла сдержать смех и чуть не подавилась собственными словами:

– Я ем мясо.

Джек вскинул бровь и осторожно посмотрел на меня, после чего я стукнула его по плечу тыльной стороной ладони.

– Не ЭТОТ тип мяса! – выдохнула я и отвела взгляд в сторону. – Я не вегетарианка! Ты такой несносный.

– Ты все время так говоришь, но при этом до сих пор находишься здесь.

– Не думаю, что у меня был выбор. – Я специально закатила глаза, чтобы он заметил.

– Что я тебе говорил по этому поводу, Котенок?

– Сколько еще мы должны проходить все эти «Котеночные» дела?

– Сколько еще мы должны проходить закатывание глаз? Тебе это не идет, а меня бесит, когда что-то портит твои потрясающие зеленые глаза.

Я отчаянно пыталась сформулировать достойный ответ, когда его комплимент повис в воздухе. У меня сбилось дыхание, и разум не мог сосредоточиться больше ни на чем кроме его голоса и красивого лица.

– Язык проглотила, Котенок?

– Еще раз скажешь это слово, и, клянусь Богом, я выпрыгну из этой машины-убийцы и пойду домой.

Он хмыкнул, явно забавляясь.

– Ладно. Больше не буду.

Я прищурилась, не веря его словам. Когда мы подъехали к ресторану, я выскочила из машины быстрее, чем Джек успел выключить зажигание.

Это местечко было переделано из старого магазина мороженого. Как только мы вошли внутрь, то первое, что бросилось в глаза – меню, написанное мелом на стене. На стареньком кассовом аппарате красовались рукописные надписи типа «Только наличные», а когда я посмотрела на толпу посетителей в зале, то у меня в голове сразу же заметалась куча вопросов: как они закрепились в этом бизнесе и как умудряются сделать так, что их клиенты остаются довольными?

– Здесь всегда так? – спросила я у Джека, пребывая в шоковом состоянии от толпы посетителей.

– Хей, Джек. – К нам спешила шикарная брюнетка, она потянулась вперед и прикоснулась к его руке.

– Привет, Сара. Трудный вечерок, а? – громко сказал он, стараясь перекричать гвалт толпы.

– Как всегда! – ответила она с улыбкой и подмигнула.

Ну, этого и следовало ожидать.

– Часто сюда приходишь? – спросила я, начиная злиться.

– Я же говорил тебе, здесь продают лучшие бургеры в городе.

Вновь появилась Сара и тут же положила свою руку Джеку на плечо.

– Садись, где хочешь, сладкий. Или предпочитаешь своё обычное место?

Джек посмотрел на меня, прежде чем ответить ей.

– Кэсс, тебе нравится бекон? Фри?

Я кивнула:

– Угум.

– Сделай нам две порции, пожалуйста. Спасибо, Сара.

Она мельком посмотрела на меня, после чего вновь перевела внимание на моего спутника.

– Я заканчиваю в полночь, – прошептала она ему на ухо достаточно громко, чтобы я услышала.

– У меня свидание, – резко ответил Джек.

– Ох, конечно. Тогда до скорого. – Она стремглав бросилась прочь, вспыхнув от смущения.

– Прости за это. – Джек слегка коснулся рукой моей спины и повел к небольшому столику в дальнем конце зала. – Ой, чуть не забыл! Я сейчас вернусь.

Прежде чем я успела возразить, он выскочил из-за стола и побежал к входной двери. Через большие зеркальные окна ресторана я увидела, как он открыл дверь в своей машине смерти и потянулся к бардачку. Я провела рукой по волосам и заправила их за уши, при этом продолжая наблюдать за каждым движением Джека. Передо мной появились два стакана с водой, я повернулась и с улыбкой посмотрела на Сару. Она не ответила мне тем же, когда Джек вернулся в ресторан и занял свое место за столиком.

– В первую очередь это, – сказал он и достал из заднего кармана бумажный пакет. Я услышала стук металла о пластик столешницы, когда он высыпал содержимое пакета на наш столик.

Четвертаки покатились во все стороны. Некоторые скатились мне на колени и упали на пол, остальные остались лежать на столе.

– Какого черта?

– Пятьдесят центов за прикосновение, ведь так? Это с лихвой покрывает мой долг. – Он усмехнулся, очевидно, гордый собой, скрестил руки над головой и откинулся назад.

Я почувствовала, как жар заливает мои щеки.

– Остроумно, – с неохотой призналась я, собирая четвертаки в одну кучу на краю стола и борясь с улыбкой.

Очко в пользу Джека Картера. Черт возьми.

Он не ответил. Просто сидел и улыбался, глядя своими карими глазами прямо на меня.

– Перестань так на меня смотреть, – сказала я взволнованно.

– Смотреть как?

– Словно я кусок мяса, а ты ужасно голодный.

Джек громко рассмеялся и расслабился, закинув свою мускулистую руку на спинку стула. Затем он провел ладонью по лицу и огляделся, пробегая взглядом по залу ресторана, после чего вновь уставился на меня и отхлебнул воду из стакана.

– Ты отличаешься от остальных.

Я опустила локти на стол, а сама подалась вперед, заинтригованная его словами.

– Чем же?

– Ну, для начала, ты дерзкая. Я не могу предугадать, что ты скажешь в следующий момент. – Он схватил один четвертак и, крутанув его, стал наблюдать, как тот описывает круги на поверхности стола.

– Это так печально, Джек. – Я не смогла сдержать своего раздражения по поводу того, что моя дерзость так тревожила его существование.

– И я не произвел на тебя впечатление.

О, мой Бог… он даже содрогнулся от этих слов.

– Ох, я понимаю, как это должно быть обидно для тебя. Я имею в виду, ты ведь… – я махнула рукой в его направлении, – …такой потрясающий. – Мои глаза расширились, а в голосе звучал сарказм.

– Это я и имел в виду. Все другие девчонки стремятся быть как можно ближе ко мне, а ты оказалась первой, кто попытался убежать подальше.

Откинувшись на спинку стула, я рассмеялась, чувствуя, как мои напряженные мышцы впервые за этот вечер расслабились.

– Что я могу сказать? Я предполагала, что я не такая как все остальные девушки.

Джек покачал головой, пряча улыбку.

– Так расскажи мне, Кэсс, про себя.

– Что ты хочешь знать? – Я сделала глоток воды, отводя глаза в сторону в надежде скрыть правду, которую мне, возможно, захочется ему рассказать.

– Почему я тебя не видел до этого года?

– Я ходила в колледж у себя дома и только сейчас перевелась сюда.

– Я счастливчик. – Он сделал глоток воды и поставил стакан обратно на стол. – Так откуда ты?

– Из городка, расположенного в двух часах езды на северо-запад отсюда. Я прожила там всю свою жизнь. А что по поводу тебя?

– Я вырос в доме в десяти минутах езды отсюда.

– Правда? Так близко. Ты думал куда-нибудь уехать? Я имею в виду, у тебя же, скорее всего, было множество предложений. – Я была искренне удивлена его талантом и тем, как на него реагировали другие люди.

Он скорчил гримасу, после чего черты его лица смягчились.

– Я получал предложения отовсюду. Мог поехать в университет Южной Калифорнии, в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, в Техас, Флориду, Джорджию, Алабаму… ну ты поняла.

– Так почему же не уехал? – Я облокотилась о стол, заинтересовавшись.

– Я хотел играть с тренером Дэвисом, – объяснил Джек. – Но больше всего, я хотел остаться рядом со своими бабушкой и дедушкой. – Его голос стал низким от нахлынувших эмоций, а взгляд был сфокусирован на чем-то за моей спиной.

– Ох. – В изумлении я отклонилась назад.

– Не такого ответа ты ожидала?

– Не совсем такого. Хочу сказать, что это мило и все такое, но я не до конца понимаю. Причем тут твои бабушка и дедушка? – Я ждала от него правды. Честных слов, честных мыслей, честных эмоций.

– Фактически они вырастили нас с Дином.

Я улыбнулась, когда он упомянул имя своего брата.

– Он мне нравится.

– Хочешь, чтобы я замолвил за тебя словечко? Я ведь знаю его как облупленного. – Несмотря на то, что Джек дразнил меня, в его голосе проскальзывали резкие нотки.

– Нет, спасибо. Вообще-то он не мой тип. Слишком симпатичный, – добавила я, тем самым, стирая тревожное выражение с лица парня. – Как тогда вы попали в один и тот же колледж?

– Это было одно из моих условий.

– Условий?

– Ага. Я согласился учиться здесь в том случае, если они зачислят брата.

У меня отвисла челюсть.

– Ты подкупил университет?

Джек отрицательно покачал пальцем.

– Нет. Я просто сказал, что буду учиться здесь до тех пор, пока Дин не окончит школу, чтобы они могли зачислить и его тоже.

– И они согласились на это? – спросила я, немного испуганно. – Хотя, очевидно, что они согласились, потому что вы оба здесь.

Он рассмеялся.

– Дин в любом случае поступил бы сюда, но мне хотелось иметь гарантии.

– Интересно. – Я провела пальцами по волосам, убирая отдельные пряди за ухо и молча борясь с ощущением, что этот парень, возможно, не такой уж и плохой.

Джек наклонился вперед ближе ко мне.

– Что именно?

– Просто ты не такой, каким я тебя представляла, – ответила я, сконцентрировав свое внимание на его полных губах.

– Это потому что ты судишь обо мне поверхностно. – Джек откинулся назад, улыбаясь.

Я закрыла рот и прищурилась, останавливая тираду, которая была готова сорваться с моих губ.

– Нет. Это потому что ты свинья. Типичный жалкий эгоист, который дерьмово обращается с девушками и...

– Эй! – перебил меня Джек, в его голосе звучала обида. – Кто сказал, что я дерьмово обращаюсь с девушками?

– Прости, Джек, но я не знаю никого, кому понравится быть оттраханным в одну минуту и забытым в другую.

– С твоих слов, это звучит как-то бессердечно, – признался он. Видимо мои слова больно ужалили его.

– Ну, так и есть. – Я пожала плечами. – И ты еще спрашиваешь, почему я хочу держаться от тебя подальше.

– Ты думаешь, я с тобой так же поступлю? – Его глаза расширились, и в них вспыхнуло понимание.

– Полагаю, ты хотел так сделать.

– Конечно, я хочу переспать с тобой, – признался он без стыда, и я почувствовала покалывания на внутренней поверхности бедер. – Но не собираюсь в следующую же минуту забывать о тебе.

Я посмотрела на Джека с опаской, мое сердце бешено колотилось в груди.

– Вероятно, ты говорил это всем девушкам.

– Я не обязан говорить это всем девушкам.

Я сидела молча, потрясенная его честностью.

– О чем ты думаешь? – Джек наклонился вперед и коснулся пальцем моей руки, вырывая меня из моих мыслей.

– Честно?

– Честно.

– Что рядом с тобой я не доверяю сама себе.

Он скрестил руки на своей груди.

– И почему же?

– Потому что я не могу сказать, действительно ли ты имеешь в виду то, о чем говоришь.

Он расцепил руки и вновь подался вперед.

– А что говорит тебе твое сердце?

– Кого это волнует? Мое сердце глупое! Оно верит во что угодно, – сказала я, прижав руку к левой стороне своей груди.

Джек рассмеялся, приклеившись взглядом к моей руке.

– Хорошо. Тогда, что говорит тебе твой разум?

– Мой разум задает много вопросов и ничему не верит.

– Значит, твой разум хочет доказательств, а сердце гарантий? – Маленькая морщинка пролегла между бровями Джека.

– Причем значительных.

– Думаю, ты только делаешь жизнь в тысячу раз труднее. – Он обхватил голову руками и сжал её.

– Вот почему я приехала сюда со своим тестом для парней… чтобы защитить себя.

– Защитить себя от чего? – спросил Джек, протягивая руку за четвертаком.

– От парней вроде тебя.

Наш разговор был прерван стуком тарелок о стол.

– Вот, два больших бургера с картошкой-фри. Вам еще что-нибудь нужно?

– Мне нет. Котенок?

Я так сильно закатила глаза, что стало больно.

– Можно мне принести соус? Спасибо.

Мои глаза округлились, когда я бросила взгляд на бургер. Он был такой огромный, что мог накормить целую футбольную команду. А гора кортошки-фри, что лежала рядом с ним, выглядела так, словно на её приготовление ушло не меньше двадцати картофелин.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не можешь на самом деле все это осилить? – Я посмотрела на Джека, на моем лице застыло шокированное выражение.

Он рассмеялся.

– Я смогу. И тебе лучше очистить свою тарелку.

– Съесть всё это? – Я уставилась на тарелку изумленным взглядом.

Джек снова засмеялся, после чего поднес бургер ко рту и откусил кусок размером с мамонта. Сара принесла соус, и я, окунув в него картошку, аккуратно отправила её в рот.

– Блин, это потрясающе.

– Я же говорил тебе, – кое-как проговорил Джек, его рот был забит едой.

Меня бесило, что он так классно выглядел. Даже с полным ртом еды он был раздражающе потрясным.

– Ну, расскажи мне про свой тест, который ты устраиваешь парням. – Джек взял салфетку и вытер следы кетчупа со своего подбородка.

– Забудь, что я говорила, – отмахнулась от него я.

– Да ладно, Кэсс. Я хочу знать. – Он с любопытством посмотрел на меня.

– Хорошо, – сдалась я. – Но ты не должен смеяться надо мной.

На его щеках появились ямочки, и мое сердце тут же затрепетало.

– Не буду. Обещаю.

Я не поверила этой улыбке, но уже согласилась. Сделав глубокий вдох, я заговорила:

– Это скорее правила. Правило номер один: не врать. Правило номер два: не обманывать. Номер три: не давать обещаний, которые не сможешь сдержать. И, наконец, правило номер четыре: не говорить то, чего не имеешь в виду.

– Это все? – спросил он недоверчиво.

– Для тебя они могут ничего не значить, а для меня они значат все, – выдохнула я, слегка ошарашенная тем, что поделилась своим списком с Джеком.

– Я не хотел никого обидеть, Котенок. Просто… ну, мне кажется, что это вполне нормальные ожидания от парня.

– Так думаешь ты, – согласилась я, откусывая кусок от монстра, которого все называют чизбургером.

– Но?

– Но большинство парней не могут следовать им. Они лгут. Обманывают. А большинство людей вообще не могут сдержать своих обещаний или не могут не говорить то, чего они на самом деле не имеют в виду.

– А что насчет тебя?

Я поморщилась.

– А что насчет меня?

– Ты сама можешь следовать своим правилам? – спросил Джек серьезным тоном.

– Я стараюсь жить, соблюдая эти правила. В противном случае, можно обидеть других людей.

Он резко вдохнул.

– Значит, тебе много врали или что-то в этом роде? Какой-то парень разбил тебе сердце в старшей школе?

– Скорее отец, который никогда не мог довести до конца то, о чем говорил. Он всегда много чего мне обещал, но практически никогда не выполнял свои обещания, – поколебавшись, ответила я.

– Например, что? – Джек подался вперед, заинтересованность явно читалась на его лице.

– Я не знаю... Ну, всё. Он обещал, что придет на мой выпускной, но так и не появился. Он говорил, что не будет опаздывать куда бы то ни было, но всегда опаздывал. Или обещал купить что-то, но никогда этого не делал. Он давал обещания, но никогда их не сдерживал. Все. Время. Но так он поступал не только по отношению ко мне, понимаешь? Папа и другим людям много чего обещал, и они верили ему. И когда он не оправдывал их ожидания, как правило, я оставалась единственной, кому приходилось подтирать за ним, в то время как его нигде не могли найти. – Я замолчала, вдруг почувствовав неловкость от своего признания. – Разве это глупо?

– Нет. Судя по тому, что ты сказала, твой отец настоящая задница. – Джек нахмурился, его лицо исказила гримаса отвращения.

Я посмотрела ему в глаза, потом опустила взгляд на его рот и продолжила:

– Ты когда-нибудь замечал, как приятно и красиво могут звучать слова? Как легко сказать то, что, по-твоему, хотят слышать другие. Как ты можешь изменить день любого человека несколькими малозначимыми предложениями? – Моя слабая улыбка поникла. – Но когда ты ничего не делаешь, чтобы выполнить свои обещания, они совершенно бессмысленны. Это просто сочетание звуков и слогов. Но они абсолютно ничего не значат. – Мой взгляд ничего не выражал, в то время как разум блуждал где-то в воспоминаниях.

Джек потянулся через стол к моим рукам, но резко отстранился прежде, чем успел прикоснуться ко мне. Я молча наблюдала, как он взял два четвертака из кучи монет и кинул их на мою сторону стола.

– Чуть не забыл.

Он улыбнулся, после чего положил свои руки поверх моих.

Я пыталась сохранить серьезное выражение лица, но не сдержалась. От его прикосновения по рукам пошло тепло, и мне пришлось обуздать бабочек, которые бешено захлопали крылышками в моем животе.

– Я знал, что у тебя есть проблемы с папочкой.

Я тут же перестала улыбаться и выдернула руки из-под его ладоней.

– Ты такой козел, – оборонительным тоном сказала я, чувствуя себя глупо оттого, что поделилась с ним чем-то важным.

– Если ты перестанешь обзывать меня, то я расскажу тебе кое-что личное и о себе.

– Я не хочу это знать, – сложила я руки на груди.

Джек проглотил очередной кусок бургера, после чего его внимание привлекли громкие крики. Он посмотрел в другой конец зала, что-то бормоча себе под нос.

– Что случилось? – спросила я, оглядываясь в поисках источника шума. Мой взгляд наткнулся на двух накачанных парней в бейсбольных кепках. – Твои друзья?

– Не совсем.

Я откусила еще один кусок от бургера, когда громкий стук привлек мое внимание. Подпрыгнув на своем месте, я заметила, что один из тех парней ударил кулаком по нашему столику, отчего четвертаки рассыпались вокруг меня. Я потянулась к своему стакану с водой, надеясь удержать его, пока он не упал. Потом я посмотрела на Джека, лицо которого медленно приобретало багровый оттенок. Он стал сжимать и разжимать руку в кулак, костяшки пальцев с каждым сжатием становились все белее.

– Убирайся с моих глаз, Джаред, – угрожающе произнес он, плотно сжимая челюсти.

– Трезвым не дерешься, да, Джек?

Джек посмотрел на меня умоляющими глазами, как бы извиняясь за то, что произойдет дальше. Потом он посмотрел на нежеланных зевак, столпившихся около нашего столика.

– Ты хочешь, чтобы тебе дважды надрали задницу за одну неделю, разве не так?

– Вставай! – бросил вызов Джаред.

– Разве не видишь, у меня свидание. – Джек жестом указал на меня.

Джаред посмотрел в мою сторону.

– Как будто она что-то значит для тебя. Просто одна из многих, разве ты не так всегда говоришь?

Джек вскочил из-за стола, выпятив вперед грудь.

– Не говори так о ней. Никогда, черт возьми, не смей смотреть на неё. Ты слышишь меня? – Он шагнул в сторону Джареда, и еще крепче сжал кулак.

Парень понял намерения Джека и пошел на попятную.

– Тогда в другой раз.

– Сильно в этом сомневаюсь, – закипал Джек, и на его шее стали пульсировать вены.

Прежде чем уйти, Джаред наклонился ко мне.

– По крайней мере, ты хорошенькая. Найди меня, когда он смешает тебя с грязью вместе со всеми остальными. Обещаю, я пересплю с тобой больше чем один раз.

Я уже открыла рот, чтобы ответить, когда тело Джареда вдруг исчезло из поля моего зрения. Джек с грохотом повалил его на пол. Джаред пытался ударить в ответ, но Джек был слишком быстрым и уворачивался раньше, чем парень наносил удар. Джаред пытался подняться на ноги, но Джек нанес ему удар кулаком в челюсть, отчего послышался хруст костей.

– Я же сказал тебе, – прорычал Джек, еще раз ударяя парня, – …не разговаривать с ней.

Еще один удар, и я ахнула, когда на чистый выложенный белой плиткой пол брызнула кровь Джареда.

Тряхнув головой, я попыталась понять, что за безумие тут творится.

– Джек! Джек, прекрати! – Я вскочила из-за стола и схватила его за футболку, умоляя прекратить. Джек нанес еще один удар парню по ребрам, и я буквально бросилась на него со спины, пытаясь дотянуться до его уха настолько близко, насколько могла, не получив при этом случайный удар.

– Джек, остановись.

В его голове что-то щелкнуло, он остановился и посмотрел на Джареда, потом поднял голову и оглядел толпу зевак, после чего вновь перевел взгляд на меня. Его глаза были печальными.

– Мне жаль, Котенок.

Это был первый раз, когда моё прозвище не разозлило меня. Я помогла Джеку подняться на ноги, хотя меня саму потряхивало от потрясения.

Наша официантка Сара поспешила подойти к нам и покачала головой.

– Ты должен уйти, Джек. Просто бери свои вещи и уходи.

– Сара, скажи Карлу, что я прошу прощения за этот беспорядок. – Джек провел ладонью по лицу, все еще красному от гнева, а сейчас, возможно, еще и от смущения. Он собрал четвертаки в бумажный пакет и бросил две двадцатки на стол, после чего схватил меня за руку и повел к выходу.

Когда мы добрались до машины, он открыл дверь со стороны пассажира и помог мне забраться внутрь, потом пошел к месту водителя, все время покачивая головой от досады. Я видела, как вздымалась и опускалась его грудь с каждым вдохом.

– Прости, Кэсси. Я не должен был позволять ему вывести меня из себя.

– Из-за чего все это было? – спросила я, глядя на его окровавленные костяшки пальцев.

Джек занял водительское место и уставился в окно, избегая моего взгляда.

– Я переспал с его девушкой.

Мое сердце затрепетало от его признания, и боль разочарования стала медленно распространяться по груди.

– Именно в тот момент, когда я подумала, что ты не такой уж плохой, ты говоришь то, что перечеркивает все хорошее в тебе.

Он крепко ухватился за руль и повернулся лицом ко мне, темные волосы упали ему на глаза.

– Я не знал.

– Не говори ерунду, Джек.

– Не буду. Обещаю. Она сказала, что свободна.

Я сползла по сиденью, когда дыхание, которое невольно сдерживала, сорвалось с моих губ.

– Ну, она идиотка. Эта девушка.

Он вымученно ухмыльнулся.

– Ага, так и есть.

Джек завел двигатель, и я почувствовала, как яростно завибрировало сиденье подо мной. Быстро пристегнувшись, я помолилась про себя, в надежде не погибнуть по дороге домой.

Путь до моей квартиры мы проделали в тишине, лишь радио создавало шумовой фон в салоне, тогда как каждый из нас был погружен в свои мысли. Я наблюдала, как за окном огни ночного города сливались в неоновое пятно, а мой мозг раз за разом прокручивал события этого вечера. Джек припарковал свою машину около моего дома в том месте, которое было обозначено меткой «Для посетителей», и выключил зажигание, но больше он не шевелился. Я потянулась к ручке на двери.

– Знаешь, – послышался его голос в теплом вечернем воздухе. – Мой отец тоже та еще задница.

Я позволила руке соскользнуть с дверной ручки. Повернувшись лицом к Джеку, я откинулась на сиденье.

– Расскажи мне.

Он избегал смотреть мне в глаза, не желая продолжать этот разговор. Я задалась вопросом, сожалел ли он о том, что начал открываться передо мной, но я не собиралась позволять ему сорваться с крючка.

– Пожалуйста?

– Он оставил нас, когда Дину было три. Одним прекрасным утром он просто ушел на работу и больше никогда не возвращался. Моя мама отчаянно искала его. Она обзвонила каждую больницу, полицейские участки, отели, но его нигде не было. Я помню, как она плакала над телефонным справочником с отчаянием в глазах. Она переворачивала страницы и пыталась набрать номер телефона, но её пальцы так тряслись, что я был вынужден делать это за неё. – Он печально выдохнул.

Я хотела дотронуться до Джека, но не сделала этого, решив, что мое прикосновение может остановить ход его мыслей, и я больше не получу возможности добраться до этой стороны его личности. Я зажала руки между коленями и плотно сомкнула губы.

– На самом деле я, плохо помню своего отца. Но когда ушла мама…

Я больше не могла молчать.

– Ваша мама тоже вас оставила? – Мой рот открылся в изумлении, а сердце без преувеличения болело от обиды за мальчиков.

– Да. Я отчетливо помню, как она сказала, что мы такие плохие сыновья, что она не может больше с этим справиться. Она сказала, что не может сама растить таких плохих мальчишек, поэтому должна уйти.

– Черт возьми. Она так сказала? Сколько же вам было лет? – Каждый вдох ощущался так, словно я его силой вырывала из легких.

– Мне было восемь. Дину пять.

– Джек, мне так жаль. Я даже не могу себе представить. – Я протянула руку и опустила её Джеку на бедро.

Он посмотрел на неё и через какое-то время сказал:

– Пятьдесят центов, Котенок. – Я отдернула руку и покачала головой.

– Это просто шутка, Кэсс. Послушай, только никому не говори об этом, хорошо? Не так много людей знают эту историю, и мне бы хотелось, чтобы все так и оставалось по возможности.

– Конечно. Это не моя история, чтобы её рассказывать. – Я улыбнулась, надеясь, что он поверил мне.

В тот момент, когда я подумала, что Джек уже больше ничего не скажет о своем прошлом, он продолжил:

– Моя мама вышла за дверь как раз в тот момент, когда бабушка и дедушка подъехали к дому. Я помню, как они кричали, потом хлопнула дверца машины, и раздался визг шин. И я никогда не забуду, как плакал Дин и звал её.

В его взгляде застыло такое выражение, будто он находился в миллионе миль отсюда, пока я молча слушала про кошмар его детства.

– Следующее, что я помню, это улыбающееся лицо бабушки, когда она вошла в дом. Она сказала нам подняться наверх и собрать вещи, чтобы мы могли поехать ночевать к ним. Думаю, для них было очень трудно вдруг получить двух маленьких мальчиков на воспитание, но они никогда не жаловались. Ни разу. – Джек почесал затылок.

– Ты еще хоть раз видел свою маму?

– Нет, – ответил он резко.

– Слышал о ней хоть что-нибудь? – спросила я, гадая, какая мать могла так просто взять и оставить двух своих сыновей и больше никогда не возвращаться.

– Ни слова.

Я покачала головой в недоумении.

– Не могу себе представить. Каким же отвратительным ребенком ты, должно быть, был? – произнесла я с улыбкой, на самом деле, не ожидая ответа на этот вопрос.

Джек полулежал на сиденье водителя, а его взгляд был устремлен в ночное небо.

– Чертовски отвратительным. Хотя Дин не был таким. Точнее, был, но он просто-напросто копировал меня. Он перестал быть таким в ту же минуту, как мама ушла. Думаю, он считал, что если станет идеальным сыном, то она вернется. Придет домой, если он все время будет хорошо себя вести, – сказал Джек, наклонив голову в мою сторону, – … или что-то вроде этого.

– А что насчет тебя?

– Я был слишком зол. Думал, что это я виноват в том, что она ушла. Поэтому решил, раз она все равно никогда не вернется, то какой смысл быть хорошим? И я попадал в большие неприятности.

– В какие, например?

Джек глубоко вздохнул.

– Я много дрался. – Он посмотрел мне в глаза и пожал плечами. – Судя по всему, мало что изменилось. – Живот Джека вздымался и опускался, когда он горько рассмеялся, а я обнаружила, что не могу оторвать от него глаз.

– Он заслужил это, – прошептала я, полулежа на сиденье.

– Он заслужил, правда?

Я улыбнулась.

– Я много дрался. И у меня было достаточно неприятностей, связанных с девушками. В старших классах я придерживался такой философии, если смогу на вечеринке подцепить девчонку или набить кому-нибудь морду, тогда никто не будет обсуждать тот факт, что у меня нет родителей. Секс и драки были моим способом отвлечься.

Я нахмурилась, живот слегка свело от его смелого откровения.

– Что? – Джек повернул голову в мою сторону, в его глазах читалась озабоченность.

– Ты по-прежнему ведешь себя так же, как и раньше, ты знаешь это?

– Знаю. Просто трудно отказаться от старых привычек. К тому же, у меня хорошо получается быть плохим. Спроси Дина.

Я не знала, что сказать. Честно говоря, я не понимала, что чувствовала в этот момент. Я никогда не встречала людей, которые потеряли бы своих родителей не из-за их смерти. Даже не могла представить, каково жить с чувством ответственности за случившееся.

– Когда ты начал играть в бейсбол?

Глаза Джека загорелись.

– Мои бабушка и дедушка записывали нас во всевозможные спортивные секции. Они думали, что это поможет, – легкий смешок сорвался с его губ, уголки которых поползли вверх. – Я не помню, но бабушка говорила, что я плакал каждый раз, когда заканчивался игровой сезон.

Я рассмеялась, представив эту картину.

– Как мило. Ты любил бейсбол уже тогда.

Он выдохнул.

– Стоять на питчерской горке, единственная вещь, в которой я хорош. Единственная вещь, где я ни разу не облажался. И когда я на поле, все остальное меня не волнует. Понимаешь? – Джек повернулся, чтобы посмотреть на меня, его глаза жаждали понимания.

Я улыбнулась, и он продолжил:

– Словно мой разум проясняется, когда я там. И речь идет не о моих родителях или другом дерьме, которое я натворил. Речь идет обо мне, мяче и бэттере. Это единственное место в мире, где я чувствую, что контролирую ситуацию. Будто от моего голоса зависит то, что происходит вокруг меня.

Я хотела сдержаться от желания кивнуть в знак согласия, но вдруг поняла, что уже делаю это.

– Я чувствую то же самое, когда фотографирую. Все, что я не вижу в объективе камеры, уходит на задний план. И я фотографирую то, что сама выбираю. Сама определяю, как будет выглядеть фотография и что на ней будет запечатлено, а что нет. По ту сторону объектива я имею полный контроль над тем, что вижу.

Джек улыбнулся, на щеках появились ямочки.

– Ты понимаешь меня.

– И мне нравится эта твоя сторона, – сказала я, действительно имея в виду то, о чем говорила.

Он скрестил руки на груди.

– Только не привыкай к этому.

Я отшатнулась назад от такого заявления.

– Испортил замечательный момент своим дерьмоведением.

– Дерьмоведением? – передразнил Джек.

– Ага. Своим дерьмовым поведением. – Я выпрямилась на сиденье и снова потянулась к ручке на двери.

– Черт. Прости, Котенок. Не злись на меня. Я только что облажался. – Он схватил меня за плечо и повернул лицом к себе.

– Облажался в чем?

– В этом. – Он указал пальцем сначала на мое лицо, потом на свое.

– В чем? В разговорах на серьезные темы? Знаю, это действительно сложно. – Все, что я могла сделать, это не закатывать глаза.

– У меня действительно никогда не было разговоров на серьезные темы с девушками, – признался он нехотя.

– Как жалко, Джек.

– Если бы я не рассказал тебе сейчас, что с трудом верю людям... – начал объяснять он, но я оборвала его.

– Знаю. И ты имеешь полное право. Но надо же с чего-то начинать. – Джек глубоко вздохнул, и я решила закончить свою мысль. – Рано или поздно ты должен позволить людям войти в твою жизнь.

И под словом «люди» в действительности я подразумевала себя.

Черт.

Джек наклонился ко мне, и я смогла почувствовать тепло его дыхания на своем лице.

– Я знаю, – пробормотал он, сокращая и так маленькое расстояние между нами.

Он обхватил мое лицо своими ладонями и заглянул мне в глаза.

– Я собираюсь поцеловать тебя. – Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда мысль остановить парня пронеслась в моем мозгу.

– Это ничего не меняет, – пролепетала я, моя оборона рушилась на глазах.

– Это меняет все. – Джек был так уверен в себе, когда его мягкие губы подавили мой слабый протест.

Глаза закрылись, и я растворилась в теплоте его поцелуя. Его язык, на котором чувствовался аромат корицы, осторожно раздвинул мои губы, когда я позволила ему исследовать мой рот. Джек был нежным, его язык двигался мягко и медленно, вынуждая мое сердце открыться. Его пальцы запутались в волосах у меня на затылке и слегка потянули вниз. Я подняла руку к его лицу и подушечкой большого пальца провела по щеке вниз к подбородку, после чего обхватила его за шею и притянула ближе к себе. Мои губы обезумели, а чувство самообладания растворилось где-то в его вкусе.

Через какое-то время Джек отклонился назад, наши губы разъединились после последнего легкого поцелуя.

– Это меняет все, – повторил он, все еще удерживая мое лицо в своих ладонях.

– Докажи это.