ГЛАВА 18. Не отделаться от этого

Кэсси

Из-за работы я не могла присутствовать на домашних играх Джека, которые проходили днем. Когда я в очередной раз следила за игрой в онлайн-режиме в сети, на моем телефоне зазвонила мелодия, которая стояла в качестве рингтона для Мелиссы. Я потянулась за телефоном, выключила звук и тихо ответила.

— Что случилось, подружка?

— Я знаю, что мы договорились больше не обсуждать это, но я должна тебе сказать кое-что.

В моей груди всё сжалось, и я затаила дыхание.

— Что?

— Кристалл продала свою историю желтой прессе.

Всё внутри у меня рухнуло.

— Какую именно историю? — сумела кое-как спросить я, поборов шок.

— Ох, ту, где ты разрушающая семьи шлюха, которая увела её мужа после того, как у неё случился выкидыш.

У меня в голове все помутнело, и стены офиса стали кружиться вокруг меня. Я крепче прижала телефон к уху, желая, чтобы желчь, поднимающаяся по моему горлу, вернулась назад.

— Кэсс, ты там?

— Я здесь.

— Есть кое-что ещё.

— Ещё? — я очнулась от своего шокового состояния, задаваясь вопросом, что ещё могло быть в этой истории.

— В сети есть фотография их свадьбы. И твоя фотография. Вся статья состоит из лжи. И люди проглотили это, Кэсс. Поверили каждому слову в истории этой сучки. Число комментариев зашкаливает, тебя называют разрушительницей семей и демоницей. Это безумие!

Моё тело начало сотрясаться от гнева. Я так сильно ненавидела Кристалл за всё, что она сделала, и что произошло между мной и Джеком. Я думала, что здесь, она наконец-то не достанет нас, и наша жизнь наладится.

— Почему она не может просто оставить нас в покое?

— Потому что она жадная до денег сука. Я собираюсь убить её к чертям собачьим. Стану убийцей сук.

Мне удалось засмеяться сквозь гневные слезы, наполнившие глаза.

— Я первая.

— Кэсси, могу я поговорить с тобой, пожалуйста? — крикнула Нора через весь этаж.

— Мели, мне нужно идти. Мой босс зовет меня, — я бросила телефон в ящик стола, прежде чем на трясущихся ногах отправилась в кабинет Норы.

Стены её кабинета были украшены различными обложками журнала за разные года и фотографиями Норы со знаменитостями и местными политиками.

— Закрой дверь и присаживайся, — сказала она, не глядя на меня, когда я вошла. Я сделала так, как она просила, и с дрожью в теле опустилась в мягкое белое кожаное кресло. — Расскажи мне о статье, которая только что появилась в сети.

— Что ты хочешь узнать? — спросила я.

Она наклонилась вперед, опираясь на локти, и прямо посмотрела на меня.

— Что из этого правда?

— Я только что узнала об этой статье, поэтому не знаю точно, о чем там говорится.

— Джек был женат на этой мадам?

Я кивнула.

— Да.

— И она была беременна.

Я могла рассказать ту часть истории, которая соответствовала истине.

— Нет. Она соврала ему. Она сказала, что беременна, хотя никогда не была. Когда Джек это узнал, он оставил её.

— То есть он не оставлял её ради тебя.

— Изначально он был со мной. — Мне вдруг захотелось защитить то, что было у нас с Джеком в прошлом, до того, как появилась Кристалл и всё пошло кувырком. — Мы были вместе, когда он встретил её.

— Значит, он изменил тебе? — спросила Нора как само собой разумеющееся.

— Да.

— Она знала о тебе? — Нора буравила меня взглядом, и я чувствовала, будто мои мысли сами по себе вылетают из мозга.

— Она знала обо мне. И её это не волновало. Она говорила, что всегда хотела получить в мужья игрока в бейсбол, и она его получила, — гнев и смущение клокотали во мне, пока я старалась сдерживать эмоции.

— Ты хочешь опровергнуть эту статью публично? Мы можем сделать заявление от твоего имени, оспаривая все обвинения и претензии этой женщины. — Нора сложила свои ладони вместе и положила на них подбородок. — Или мы могли бы выпустить встречную статью о тебе и Джеке.

Я даже не думала о том, чтобы защищаться. За последние месяцы я научилась спокойно относиться к тому, что обо мне пишут. Когда-то мне сказали, что если я буду обороняться, то в конечном итоге, получиться только хуже. Я никогда не понимала такую позицию. И сейчас я должна была согласиться с этим, так как не знала, что еще сделать.

«Если ты будешь атаковать в ответ, они накинуться на тебя ещё сильнее», — как-то дала мне совет мама Мелиссы.

«Не давай им ещё больше поводов нападать на тебя. Люди любят, когда на них реагируют. Поэтому когда они не получают то, что хотят, они как правило отступают». Но почему они до сих пор не оставили меня в покое.

— Ты думаешь, мне нужно так поступить? — спросила я у Норы. — Сделать опровержение? А не будет ли от этого только хуже?

Она нахмурила брови.

— Возможно. Дай мне подумать об этом пару дней.

— Хорошо.

— Я волнуюсь за тебя. Я не знаю, как ты справляешься со всем этим дерьмом. Находиться рядом с этим парнем, безусловно, имеет свои недостатки, не так ли? Надеюсь он стоит этого.

Мои легкие сжались, будто из комнаты высосали весь воздух. Я хотела вздохнуть, но не смогла. Я приложила столько усилий, чтобы сохранить самообладание, но слезы все равно брызнули из глаз. И в этот момент я сломалась. Я не могла больше терпеть всё это. Негативная пресса, постоянная травля, Интернет-сайты, где каждый желающий мог оценить меня. Мне стало слишком трудно нести эту ношу.

— О, дорогая, — Нора оттолкнулась от стола, встала и подошла ко мне. — Мне жаль. Я просто имела в виду, что слишком много всего свалилось тебе на плечи.

— Я знаю. И не потому что ты это сказала, а потому что я так чувствую, — попыталась объяснить я сквозь всхлипывания.

— Почему бы тебе не взять несколько дней выходных? Привести свою голову в порядок? Черт, возьми отпуск или что-нибудь в этом роде. На какое-то время покинь город.

Я вытерла глаза и шмыгнула носом.

— Может быть мне слетать домой. Ты уверена, что с этим не возникнет проблем?

— Абсолютно. Мы продумает план действий, когда ты вернешься, — она обняла меня за плечи, прежде чем вернулась на свое место.

— Спасибо, Нора, — я попыталась улыбнуться, прежде чем покинула её кабинет. Затем я собрала свои вещи, напечатала заявление на отпуск и отправила его по электронной почте, после чего выключила компьютер.

Я остановилась около газетного киоска в холле и увидела таблоид, когда мои ноги затряслись. Свадебная фотография Джека и Кристалл заставила меня почувствовать резкую боль в груди, пока я смотрела на неё.

Уязвленная, я взяла таблоид и вышла на улицу. Я не могла воспользоваться метро, чтобы добраться до дома, так как не хотела сейчас быть в окружении стольких людей. Поэтому я позвонила единственному человеку, о котором подумала, когда вернулась в холл.

— Маттео, ты можешь забрать меня с работы и отвезти домой? — мой голос дрожал, пока я практически умоляла его.

— Конечно. С тобой всё хорошо, Кэсси?

— Да. Мне просто нужно добраться до дома, — он знал, что я лгала, но не стал давить на меня.

— Буду через десять минут.

Маттео приехал быстро, как и сказал. Я вышла из холла и направилась к машине. Он выскочил из автомобиля, на его лице читалось беспокойство, взял меня за руку, открыл дверцу, посадил меня в салон и аккуратно захлопнул её. Я пристегнулась и стала ждать допроса с его стороны, который, однако, так и не последовал. Если у Маттео и был миллион вопросов, то они так и остались без ответа.

Маттео подъехал к моему дому, который окружили полчища репортеров.

— О мой Бог, — сказала я, и на моем лице было явно написано потрясение.

— Кэсси, что происходит? — спросил Маттео.

Репортеры поняли, что в подъехавшей машине была я. Не прошло и двух секунд, как они подлетели к машине с той стороны, где сидела я. Камеры вспыхивали без остановки, практически ослепляя меня, как при ярком солнечном свете.

— Я разберусь с этим, — сказал Маттео, прежде чем вышел из машины. Я слышала, как он потребовал расступиться, открыл дверь с моей стороны и помог мне выйти. Я держала голову опущенной, пока мы не дошли до входа в здание, избегая контакта с кем-либо.

Репортеры выкрикивали вопросы, пока Маттео, заключив меня в спасительное кольцо своих рук, проталкивался сквозь толпу.

— Ты знала, что она была беременна?

— Джек оставил её ради тебя?

— У тебя уже был роман с Джеком, пока они ещё были женаты?

— Как думаешь, это из-за стресса она потеряла ребёнка?

— Оставьте её в покое! — прокричал Маттео, стараясь поскорее довести меня до входа в здание.

Когда мы оказались внутри здания, консьерж преградил путь журналистам. Маттео заслоняя меня от камер, вызвал лифт. Он стоял рядом со мной, пока створки лифта не открылись.

— Спасибо, — сказала я, сквозь увлажнившиеся глаза.

— С тобой всё хорошо? Уверена, что хочешь прямо сейчас побыть одна? — своей рукой он удерживал створки лифта открытыми.

— Тебе скоро надо будет забрать Джека, не так ли? Со мной будет всё нормально. Но мне нужно, чтобы ты отвез меня кое-куда чуть позже, — сказала я, понимая, что говорю загадками.

— Всё, что захочешь, я сделаю для тебя, — заверил меня Маттео.

— Спасибо еще раз, — я сглотнула, прежде чем позволила створкам лифта скрыть меня от глаз журналистов.

Оказавшись под защитой нашей квартиры, я рухнула на кровать, притянула колени к груди, и позволила слезам намочить подушку. Я не могла поверить, что это случилось снова. Я никогда не сталкивался с такими мстительными и жестокими людьми, а ведь я ещё даже не прочитала саму статью.

Я стала вспоминать события в Фултоне, когда повсюду появлялись публикации о женитьбе Джека, и я была представлена в этих статьях как брошенная девушка. Я думала, что никогда больше не испытаю подобной боли и унижения, но сейчас было намного хуже. Сейчас, когда Джек играл в Высшей лиге, внимание к его персоне было еще более пристальным. Наша жизнь больше не была частной, он стала общественным достоянием в национальном масштабе. И история Кристалл привлекла ещё больше внимания к нам.

Мой желудок скрутило, и я попыталась сдержать рвотные позывы. Когда зазвонил мой сотовый, я подпрыгнула от неожиданности, и посмотрела на номер, высветившийся на экране. В списке моих контактов этого номера не было, но я все равно ответила на звонок

— Слушаю.

— Это Кэсси Эндрюс? — спросил мужской голос на другом конце провода.

Я заколебалась.

— Да, это я.

— Я бы хотел задать Вам несколько вопросов по поводу статьи, которая была опубликована сегодня на нашем веб-сайте. Вы ничего не имеете против?

— Нет, имею. Откуда вы узнали мой номер телефона? Не звоните мне больше.

В ужасе я закончила разговор так быстро, как только могла. Мне следовало бы удивляться, что у них заняло так много времени, чтобы выследить меня, но я полностью потеряла контроль над ситуацией. Я не хотела, чтобы пресса знала мой номер. Было достаточно того, что они знали, где я живу.

Я закрыла глаза после того, как поставила телефон на беззвучный режим, и провалилась в сон, пока звук захлопывающейся двери разбудил меня.

— Кэсс? Кэсси? Где ты? — отчаянно звал меня Джек, и квартиру наполнили звуки его шагов по деревянному полу. Я молчала, зная, что в конечном итоге, он найдет меня здесь.

— Котенок. Ты в порядке? — он прилег рядом со мной, и обнял моё дрожащее тело своими крепкими руками. Всё, что я хотела сделать, это сбежать. В прямом смысле этого слова.

— Поговори со мной, Кэсс.

— Они все ёще около парадного входа? Журналисты? — я не смотрела на него.

— Да. Эти чертовы стервятники.

Я встала с кровати и пошла на кухню, открыла шкаф, достала стакан, налила в него воду и в один глоток выпила всё.

— Как ты узнал о статье?

— Публицист команды увидел её и предупредил меня. Он опубликует официальное заявление от моего имени.

— Что за заявление? — спросил я, и поставила стакан на холодную гранитную столешницу.

— Я не знаю, — Джек пожал плечами.

— Что значит, ты не знаешь? — я пьянела от воды, в моём животе разливалось тепло.

— Команда сделает заявление, и от меня потребуют подтвердить его, — сказал он мне, пытаясь облегчить мою боль, но с треском провалился.

— Что если ты не согласишься с этим заявлением? Что если это будет ужасно глупое заявление? Ты просто улыбнёшься и кивнешь головой?

— Так и будет, Котенок. Они сделают такое заявление, которое будет выгоднее для команды, и мне придется согласиться. Мне больше нечего сказать.

Я повернулась к Джеку спиной и помчалась в спальню.

— Это же смешно! Речь идет о твоей жизни. И моей. В этой статье одна только ложь, про тебя и меня. Мы не можем просто сидеть здесь и соглашаться с какими-то заявлениями, которые сами не делали.

Он подошел ко мне.

— Что ты хочешь сделать? Собственное заявление?

Я схватила кроссовки из шкафа.

— Я должна уехать отсюда, к чертовой матери, — жар быстро распространился по всему телу, когда во мне вспыхнул вышедший из-под контроля гнев.

— Что ты делаешь? Куда ты собралась?

— Ты не единственный, кто может проявлять характер, Джек. Только потому, что я не могу подойти ко всем этим людям и врезать им кулаком по лицу, не означает, что я должна терпеть всё это дерьмо.

— То, что ты сбежишь, не будет проявлением твоей силы. Это поступок покажет, что у тебя есть… — он замолчал, — …ноги.

Я зашнуровала кроссовки.

— Просто оставь меня в покое.

— Ты меня вообще понимаешь? Ноги, чтобы сбежать, вместо того, чтобы остаться здесь и обсудить сложившуюся ситуацию! — закричал Джек, его голос звучал расстроено.

— Я не могу ясно думать, когда ты рядом. Мне нужно побыть вдали от тебя.

Его глаз. Его лица. Всё это отвлекало меня от моих собственных мыслей.

Я хлопнула дверью и спустилась в спортзал, благодаря Бога, что он был пуст. Я подошла к беговой дорожке, прежде чем достала свой iPod. Музыка группы Imagine Dragons ударила мне по ушам, когда я начала бежать все быстрее и быстрее, желая снять с себя всё разочарование последних месяцев вместе с потом, стекающим по моему лбу. Желая вытоптать с каждым шагом по движущейся ленте все публикации в Интернете, газетные статьи, колонки сплетен, поток комментариев, и Кристалл из моей памяти.

После часа изнурительного бега на чистом адреналине, ничего не изменилось. Я не стала чувствовать себя лучше, не испытала облегчения, и не успокоилась. Напряжение и боль никуда не делись. Я поняла, что я не могу больше это игнорировать.

Я не была счастлива.

Последние четыре месяца помогли растворить мою силу в луже собственного сомнения и страдания. Быть с Джеком означала впустить в свою жизнь кучу других вещей, которые я ненавидела.

Моя голова разрывалась, когда я вернулась в нашу квартиру. Проигнорировав Джека, я прошла мимо него в душ. Он хотел последовать за мной, но я заперла дверь изнутри. Я стояла под струями воды, надеясь, что горячая вода смоет с меня все сомнения. Но ничего не помогло. После душа и вытерла полотенцем волосы, а другое полотенце я обмотала вокруг своего тела.

Джек сидел на нашей кровати и наблюдал за каждым моим движением, пока я быстро переодевалась в джинсы и майку.

— Я не подписывалась на это, Джек, — я закрыла глаза, желая, чтобы фотографии в сети и статьи в желтой прессе исчезли из моей памяти.

— На что конкретно ты не подписывалась? — настороженно спросил он, и склонил голову набок.

Я вздохнула.

— Я не подписывалась на такую жизнь. На постоянное вторжение в моё личное пространство… на постоянное преследование, всеобщее обсуждение. Люди говорят и пишут обо мне всё, что захотят, а я просто должна сидеть здесь и принимать это как должное. Я больше не могу так.

Из моих глаз покатились слезы, и я не могла остановить их.

— Ты знаешь, что мои фотографии размещены на множестве сайтов, где люди могут проголосовать, насколько я горячая для тебя? — прокричала я от досады.

Я понимала, что это не была вина Джека, но мои расстроенные чувства в этот момент отвергали любые убеждения разума.

— Знаешь, как ужасно чувствуешь себя, когда твою внешность оценивает куча чертовых незнакомцев? Небеса не дадут соврать, что я хороший человек, который любит своего парня, усердно работает и хорошо относится к людям. Но это не берется в расчет. Не в этом случае!

Я вскинула руки и покачала головой.

— Они обсуждают только то, во что я одета, как выглядят мои волосы и сколько килограммов мне нужно сбросить. Почему люди думают, что нет ничего страшного в том, чтобы обсуждать мой внешний вид? Ты знаешь, что на сайтах про бейсбол, есть целые разделы, посвященные мне? Меня там не восхваляют, а открыто ненавидят. Что, черт возьми, я им всем сделала?

— Что? Почему ты никогда не говорила мне? — спросил Джек. — Я бы связался с модераторами сайтов и попросил убрать это дерьмо! И не будет больше никаких разделов про тебя на спортивных сайтах. — Он попытался улыбнуться, ямочки на его щеках едва появились.

— Как меня только не обзывали: шлюха, шалава, охотница за деньгами, страшная, толстая, босячка, прилипало… и я не могу смириться с этим, Джек. И не знаю, кто бы смирился с подобным.

— Что ты такое говоришь, Котенок? — он сделал два шага в мою сторону, и я инстинктивно отошла назад.

— Я не знаю, что говорю, — моё сердце колотилось в груди, когда я отрекалась от истины. Я точно знала, о чем я говорила… По-видимому, я просто не могла правильно сформировать свои мысли в слова.

Я начала нервно ходить по комнате. Если честно, мои нервы были на пределе в этот момент.

— Не делай ничего глупого, Кэсс. Ты же знаешь, что нам плохо друг без друга.

Я кивнула головой, когда слезы вновь побежали по моим щекам.

— Я не уверена, что нам так уж плохо друг без друга.

— Ты не можешь так говорить. Ты просто расстроена, — голос Джека дрогнул, когда он засунул руки в передние карманы джинс. Когда я не ответила, он начал умолять.

— Не делай этого. Не смей отказываться от нас.

— У меня такое чувство, что я потеряла себя, — я отвернулась, неспособная выносить его взгляд. — Быть с тобой в отношениях для меня чертовски трудно. — Призналась я, слезы беспощадно текли по моим щекам. Чувство вины накрыло меня с головой, когда эти слова сорвались с моих губ. Я никогда не предполагала, что смогу признаться Джеку в этом во время бейсбольного сезона. Я хотела быть достаточно сильной, чтобы справиться с проблемами самостоятельно, и рассказать ему тогда, когда закончится сезон, но я не могла больше сдерживаться. Мои внутренности так сильно сдавило, что я подумала, будто они разлетятся на куски. Статья Кристалл стала последней каплей.

Джек подошел ближе, положил руки мне на плечи и развернул к себе лицом.

— Ты не можешь уйти, — сказал он, приподнимая мой подбородок дрожащей рукой. — Ты не можешь уйти из-за всего этого.

Меня затошнило. Все чувства исказились внутри меня, вступив в яростную схватку друг с другом. Часть меня хотела быстрее убраться подальше от всего, что касалось Джека Картера, в то время как другая часть меня хотела свернуться в клубок в его объятиях и никогда не отпускать.

— Мне нужно выяснить, как быть с тобой и при этом не сойти с ума. Я чувствую себя как безумный лунатик. Словно я потеряла всякий контроль над своей жизнью. Я не могу и дальше так жить. — Я рыдала до тех пор, пока мой взор не помутился.

Джек довел меня до дивана, и усадил рядом с собой, пока я плакала у него на груди. Как получилось так, что я стала такой сломленной и растерянной? Я знала, что любила Джека, но я не была уверена, что могла быть с ним при таких обстоятельствах и дальше.

Я вырвалась из его объятий, вытерла лицо тыльной стороной ладони, когда он повернулся ко мне, великолепный, как никогда.

Он обхватил ладонями моё лицо, его глаза увлажнились.

— Я не хочу быть здесь без тебя. Мы сможем справиться с этим. Но мы не выстоим, если ты уйдешь. Я не могу бороться один за наши отношения.

— Мне просто нужно найти баланс между твоей работой, моей работой, и давлением окружающих, которое сопровождает это… — я остановилась, пытаясь собраться с мыслями. — Просто всё это уже слишком. Мне нужно собрать себя воедино. Здесь я рассыпалась на части.

Джек уткнулся головой себе в ладони, и пальцами зарылся в свои волосы. Я смотрела, как вздымалась и опускалась его грудь, он покачал головой, прежде чем взглянул на меня.

— Хорошо, — начал он с яростным вздохом. — Тогда, иди и собери себя воедино. Но не смей уходить от меня. После всего, через что мы прошли, пожалуйста, не позволяй этому разлучить нас.

От его слов, по моим щекам покатились слезы. Я любила Джека, но сейчас дело касалось меня. Любить Джека означала подвергать собственную самооценку риску. Девушка могла терпеть нападки и критику до тех пор, пока её самооценка не начнет падать. А это уже ненормально для любого из нас.

— Я хочу взять несколько дней выходных и съездить к Мелиссе. — Слова без малейшего усилия слетели с моих губ. Я даже ещё не говорила с Мелиссой, но я знала, что она будет рада мне.

Джек опустил голову, принимая поражение, хотя еще до последнего продолжал надеяться.

— Хорошо, Котенок. Уезжай.

Я кивнула, взяла свой телефон и набрала номер Маттео.

— Привет, Маттео, это Кэсси. Ты можешь отвезти меня в JFK так скоро, как только сможешь, или ты занят?

Маттео попросил подождать минутку, чтобы он скорректировал расписание и договорился с другим водителем. Я ждала, избегая контакта глазами со взглядом Джека. Маттео вернулся на линию и сообщил мне, что заберет меня через двадцать минут и позвонит, когда подъедет к парадной лестнице. Я поблагодарила его, прежде чем завершила вызов.

Хотела я этого, или нет, но пришло время собирать чемодан.

Я чувствовала, как Джек наблюдает за мной, стоя в дверном проеме в спальню, которую мы делили на двоих, пока я бросала свою одежду в открытый чемодан. Я специально принуждала себя не смотреть на него. Он мог взять обломки меня и разрушить их ещё сильнее. Если я посмотрю на него, то начну сомневаться. Джек мог заставить меня остаться, но я отчаянно нуждалась в этой поездке. После того, как я уложила последние две пары туфель, я застегнула чемодан и поставила его около кровати.

— Позволь мне помочь тебе, — предложил он, стоя позади меня. Я чувствовала, как его дыхание касалось моей спины.

— Всё нормально. Я справлюсь, — сказала я, стараясь не смотреть на него.

— Насколько ты уезжаешь? — спросил Джек печально.

Я пожала плечами, неуверенная в своих планах.

— Я не знаю. Несколько дней. Возможно, неделя. Я напишу тебе, — предположила я, взглянув в его сторону.

Лицо Джека помрачнела, а с его щек сошла вся краска. Он потянулся ко мне, его пальцы крепко обхватили мое запястье, предотвращая мои последующие движения.

— Ты же вернёшься, правда, Котенок?

Волна бессилия накрыла его лицо.

Мой желудок рухнул к моим ногам от его вопроса. Я сделала несколько быстрых вдохов, прежде чем ответила.

— Да, Джек. Я вернусь.

Это не было ложью, но правда была почти также болезненна. Конечно, я собиралась вернуться, только не знала, ради чего мне стоило возвращаться.

— У меня же здесь работа.

Он сдвинул брови, слезы наполнили его глаза, когда он отпустил мою руку. Зазвонил телефон, разрушая печально-тягостную тишину в комнате.

— Привет, Маттео… Хорошо… я сейчас спущусь.

— Мне нужно идти, — я наклонилась к Джеку, и нежно поцеловала его в щеку, прежде чем направилась к выходу.

Он снова схватил меня за запястье и притянул к себе.

— Иди сюда, — грубо сказал Джек, и резко дернул меня. Прежде чем я успела сориентироваться, куда деть свои руки, он схватил меня в объятия и крепко прижал к своей вздымающейся груди.

Боже, он плачет.

— Я люблю тебя сильнее, чем что-то еще в этой жизни. Ты должна знать это, прежде чем выйдешь в эту дверь.

Тепло его дыхания ощущалось на моей коже. Мои глаза встретились с его, мое сердце разрывалось на части, когда я увидела слезы, катящиеся по его щекам.

— Я люблю тебя тоже.

И мой срыв ничего не мог поделать с моими чувствами к Джеку. Я любила его сильнее, чем я когда-либо считала возможным. Но иногда любви было недостаточно. И чтобы я смогла быть с ним всегда, мне нужно было убедиться, что я смогу справиться с любой помехой на своем пути.

— Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Всё, Котенок. Только скажи мне, что надо сделать, и я сделаю это. Скажи мне, что ты хочешь, и я дам это тебе. Ты хочешь подать иск против Кристалл, я завтра же начну всю бумажную работу. Ты хочешь, чтобы я ушел из бейсбола? Я перестану играть.

Было больно слышать его голос, звучащий так отчаянно и требовательно.

— Это не то, чего я хочу, — выдохнула я, мое измученное сердце билось в груди болезненными колющими ударами. — Прямо сейчас, я просто хочу немного пространства.

Он убрал руки с моего тела, и я тут же захотела вновь его внимания, но отказалась показывать это.

— Хорошо. Пространство, — выдохнул Джек, его щеки были влажными от слез. — Но не навсегда. Я не хочу, чтобы ты бросила меня. Я знаю, что всё это моя вина. Кристалл была гребаной ошибкой, которая не дает о себе забыть. Мне так жаль за всё это.

— Я знаю, что тебе жаль, — прошептала я, — мне тоже.

Я взяла чемодан и вышла за дверь, оставляя Джека одного.

Когда я вышла из лифта, то отметила, что репортеры все ещё толпились около дома. Увидев меня, камеры стали безостановочно вспыхивать, отражаясь от окон, словно операторы вели войну друг с другом за лучший кадр. Маттео пробрался через толпу, чтобы встретить меня. Оградив меня от репортеров в очередной раз, он взял мой чемодан, продолжая крепко прижиматься к моему телу.

Когда я вышла из здания, я была атакована журналистами, выкрикивающими свои вопросы.

— Куда ты уезжаешь, Кэсси?

— Вы с Джеком расстались?

— Он возвращается к Кристалл?

— Почему ты уезжаешь?

— Почему ты плачешь?

Мне хотелось закричать во всю мощь моих легких, чтобы они закрыли свои поганые рты и занимались собственными делами. Они ничего не знали о наших отношениях, и их глупые предположения сводили меня с ума. Маттео открыл переднюю дверцу машины со стороны пассажира, но я покачала головой, на этот раз предпочитая заднее сиденье, так как там были тонированные стекла на окнах. Я видела, как некоторые папарацци побежали прочь, и я предположила, что они направились к своим машинам, чтобы последовать за нами.

Когда Маттео оказался в салоне, то в первую очередь спросил меня:

— Ты в порядке?

Я вытерла слезы со своих щек.

— Скоро буду.

— У вас с Джеком всё хорошо? — спросил он, выворачивая машину на Секонд Авеню.

Не зная, насколько сильно я хотела довериться Маттео в этот момент, я пошла по легкому пути.

— Не уверена.

Маттео какое-то время вглядывался в зеркало заднего вида, прежде чем я спросила.

— Они преследуют нас?

— Я так не думаю. Обычно я могу определить, если они рядом, по стилю вождения машины, они водят как придурки, но я никого подобного не вижу.

— Хорошо.

— Кэсси? — в его голосе прозвучал вопрос, и я просто посмотрела в его сторону. — Ты знаешь, я всегда рядом, если понадоблюсь тебе.

Я сумела вежливо улыбнуться.

— Я знаю. Спасибо.

Оставшийся путь до аэропорта мы ехали в тишине. Мой мозг просто взорвался, от всей этой неразберихи, вопросов и боли. Я сидела с закрытыми глазами, пока не услышала звук моего телефона, извещающего о новом сообщении.

Оно было от Джека.

«Я люблю тебя. Я хотел, чтобы были и другие слова, чтобы выразить то, что я чувствую к тебе, но еще никто не придумал ничего более умного. Поэтому, это всё, что я могу сказать. Я люблю тебя. И хочу провести остаток своей жизни с тобой. Пожалуйста, возвращайся домой поскорее».

Часть меня желала попросить Маттео развернуться и поехать назад, но вместо этого я отключила телефон. Еще одно подобное сообщение, и я вернусь к Джеку, и никуда не поеду. В таком случае я, возможно, стану лишь оболочкой человека, которая про себя будет негодовать из-за того, во что превратилась её жизнь, потому что проблемы и трудности никуда не денутся. Мне нужно исправить это. Мне нужно исправить себя. Прежде чем я поняла это, машина остановилась около терминала аэропорта. Я вылезла из салона, опираясь на накачанную руку Маттео.

— Иди сюда, — сказал он, притягивая меня к своему идеальному телу.

Боже, как же хорошо он пах.

— Ты будешь в порядке, — он гладил меня по волосам, потом его рука стала медленно скользить по моей спине. Маттео никогда не прикасался ко мне так. Я чувствовала настороженность в его движениях, но ничего не сделала, чтобы остановить его.

Почему я не останавливала его?

— Мне не нравится, когда ты плачешь, — прошептал он мне на ухо, прежде чем приподнял мой подбородок большим пальцем.

Оттолкни его, Кэсс.

Я не шевелилась. Нервное волнение накатывало на мое тело подобно волнам в океане, и без всякого сожаления затапливало меня с головы до ног. Мои колени начали дрожать, а сердце ускорило свой ритм.

Оттолкни…

Прежде чем я успела сформулировать следующую мысль, мягкие губы Маттео прижались к моим. Сначала я напряглась, шок и изумление промчались в моей голове. Я крепко зажмурила глаза, позволяя его поцелую и прикосновениям подавить мои чувства. Его рот открылся и язык прижался к моим губам, требуя впустить его.

Я моментально распахнула глаза и оттолкнула это тело Адониса. Я вытерла его вкус со своих губ тыльной стороной ладони, прежде чем попыталась скрыться со всеобщего обозрения. Мой мозг попытался собрать всё воедино. Какого черта, только что произошло, и почему я позволила этому случиться.

Черт, что если нас кто-нибудь увидел?

Я быстро огляделась, отмечая отсутствие посторонних глаз и камер. Я не была уверена в том, что рядом никто не прятался, но подозрительного так ничего и не увидела.

Спасибо небесам.

— О Боже, Кэсси. Прости, — его глаза расширились, когда ужас отразился на его лице. — Мое сердце не выдержало видеть тебя плачущей. Ты слишком красивая, когда плачешь. Я просто хотел, чтобы ты перестала плакать, я хотел сделать тебя счастливой.

Я пыталась понять смысл его слов.

Что он сказал конкретно?

Казалось, я не двигалась целую вечность, но я точно знала, что прошло только несколько секунд.

— Ум, — я запнулась. — Я… Мне нужно идти.

Я потянулась к открытому багажнику машины, чтобы достать свой чемодан.

— Кэсси, посмотри на меня, — решительно произнес Маттео. Я отпустила хватку на чемодане и повернулась к нему лицом. — Пожалуйста, не говори Джеку. Мне жаль. Я никогда не должен был делать этого.

— Тогда почему сделал? — закричала я, пока смущение и гнев боролись за золотые медали в моей эмоциональной олимпиаде.

Его длинные загорелые пальца ухватились за край пиджака.

— Ой, да ладно. Не заставляй меня произносить это вслух.

— Произносить вслух что? О чем, черт побери, ты говоришь? — у меня не было времени разбираться ещё и с его дерьмом. Не сегодня. Я и так уже трещала по швам, и не могла больше слушать всякую хрень от кого бы то ни было.

И если сейчас Маттео потянет за последнюю ниточку, что удерживает меня цельной, то увидит, как я распадаюсь на кусочки кожи, одежды и волос и образую большую кучу на земле.

— Я люблю тебя. Я знаю, что мы не можем быть вместе, но, черт возьми, так получилось! — он начал расхаживать вперед-назад.

— Что значит, ты любишь меня? — закричала я ему в спину. — Ты не можешь, мать твою, любить меня. Мы друзья. И это всё, что между нами может быть, — утверждала я.

Его челюсть нервно двигались, пока он продолжал ходить передо мной.

— Я знаю. И как я уже сказал, я облажался. Я не хотел, но так получилось, что я влюбился в тебя…

Я прервала его, не жаля слышать что-либо ещё.

— Ты не влюблен в меня! Ты меня слышишь? — я приблизилась к нему, пока мой гнев возрастал, — Скажи это!

Маттео остановился и тряхнул головой.

— Сказать что?

— Скажи, что ты не влюблен в меня! Ты просто думаешь так, потому что мы много времени проводим вместе, и ты защищаешь меня. Но ты не влюблен в меня. Поэтому, я хочу, чтобы ты сказал это, черт возьми, — я несколько раз ткнула пальцем в его твердую как скала грудь.

Он пошевелил плечами, но ни одно слово не слетело с его губ.

Я ткнула в него пальцем еще раз.

— Скажи это!

И тогда я потеряла над собой контроль.

Я начала плакать от разочарования.

— Черт побери, скажи это! — настаивала я, топая ногами по асфальту.

Маттео сделал шаг в мою сторону, я решительно положила руку ему на живот, не позволяя приблизиться.

— Ты чувствуешь ко мне что-нибудь? Ну хоть что-нибудь? — его голос звучал умоляюще.

Мне захотелось ударить его по яйцам и сказать, что чувствую только ненависть, мчащуюся по моим венам. Вот что я чувствую. Но это было бы ложью.

— Маттео, я ничего не чувствую к тебе кроме дружбы. Я люблю Джека. И я всегда буду любить Джека.

— То есть я тебя вообще не привлекаю? Это игра чисто в одни ворота? — его губы исказились в рычании, и я подавила желание врезать ему по челюсти. Сегодня он нажимает не на те кнопки.

— Нужно быть мертвой, чтобы не испытывать к тебе влечение!

— Я знал это! — закричал он, радуясь моему откровению.

— Но это не то влечение, которое что-то значит! — прокричала я в ответ, моё негодование кипело внутри меня так, что я думала, будто моя кожа вот-вот покроется волдырями.

В отчаянии Маттео запустил руку себе в волосы и подался вперед.

— Какого черта, это означает?

— Это означает, что да, я считаю тебя горячим. Но так подумает любой, у кого есть глаза! Ты очень симпатичный парень. Конечно, ты привлекаешь меня, — объяснила я, намеренно понижая тон моего голоса, прежде чем продолжить. — Но я не хочу быть с тобой. Я не хочу оставлять Джека ради тебя. Это не то притяжение, которое заставляет меня сомневаться в том, что у меня есть в жизни, если ты об этом спрашиваешь.

Он уставился в пол, и выглядел при этом как корабль, паруса которого мгновенно перестал раздувать ветер.

Вина просочилась мне в кости, и устроилась там, как у себя дома. Сцены нашего совместного времяпрепровождения, подобно заголовкам спортивной хроники. Возможно, я дала ему ложную надежду? Сама подтолкнула его к этому? Дала ли я сама Маттео повод думать, что между нами что-то возможно?

— Послушай, мне жаль, если я дала тебе повод думать, что хочу чего-то большего между нами. Я не хочу. Я говорю это, не для того, чтобы обидеть. Я просто-напросто люблю Джека и хочу быть честной с тобой.

— Ты не виновата, — он замолчал, и так мощно выдохнул, что его грудь впала. — Ты не подталкивала меня. Это случилось потому, что на самом деле, я ни с кем не проводил столько времени, сколько с тобой.

— Именно это я и пытаюсь объяснить тебе. Ты не любишь меня, Маттео. Я уверяю тебя в этом. Ты просто так думаешь, потому что мы всегда вместе. Может быть, нам нужно найти другого водителя, когда я вернусь в город?

Мысль о том, чтобы нанять нового водителя, принесла мне облегчение. Линия между рабочими и личными отношениями так часто стиралась, что в один прекрасный момент просто стала невидимой. Маттео работал на нас, но дружба, которая между нами образовалась, взяла верх. Линия снова должна быть четкой: рабочие отношения — это одно, дружба — другое. Но как я смогу объяснить это Джеку, чтобы он ничего не заподозрил?

Лицо Маттео перекосилось, когда он спрыгнул с тротуара, возвышаясь надо мной.

— Пожалуйста, не увольняй меня. Мне нравится работать на вас с Джеком. Без преувеличения, это самая лучшая работа, которая у меня когда-либо была. Дай мне еще один шанс. Пожалуйста, Кэсси. Мне так жаль. Это никогда больше не повторится. Я обещаю.

Я не могла ему что-либо ответить, поэтому промолчала. Прямо сейчас, мне нужно было убраться из Нью-Йорка, подальше ото всех.

— Мне нужно идти.

— Ты собираешься рассказать Джеку? — его красивое лицо выглядело взволнованным, было странно видеть его таким расстроенным. — Я не знаю, — призналась я. Я хотел скрыть этот поцелуй от Джека, но только от одной мысли меня передернуло. Если скрою правду, то буду чувствовать себя паршиво. Так как в этом случае сделаю именно то, что просила Джека никогда не делать: солгу.

— Он убьет меня, — Маттео потер виски.

— Да уж, — я не могла не согласиться с ним. — Он сделает это.