Глава 2 Подружитесь с собой

Три главных решения в жизни: религия, выбор профессии, выбор супруга. — Чувство собственного достоинства. — Последствия низкой самооценки. — Учитесь нравиться себе.

Бафорд любил плавать. Когда он осматривал свои владения, то видел океан без конца и края, тихий, подернутый ряской теп­лый океан. Вы догадались? Короче говоря, в некотором году, в некотором пруду жил не тужил лупоглазый толстяк лягушонок.

Он был взрослый, или, как говорят дети, большой, но все равно он был маленький, и поэтому будем и дальше называть его с нежностью и любовью—лягушонок Бафорд. Бафорд знал, что на него мало кто обращает внимание, и поэтому почти все время прятался в лягушачьем шелке, в тине, зеленевшей вдоль берега, там, где было помельче. Но если кто-нибудь прибли­жался к пруду, Бафорд, тревожно квакнув, нырял на самое дно: как бы чего не случилось, как бы кто не заметил! Видите, как был он робок, а все потому, что стеснялся своих коричневых родинок, портивших, как ему казалось, его изумрудную кожу.

Местные лягушки не водились с Бафордом, поэтому он не был вхож в их приятельскую компанию. Как он ненавидел свое одиночество! Он казался себе некрасивым, глупым, толстым и противным увальнем! Иногда он философски вопрошал себя: «А уж не дурак ли я?» Потому-то Бафорд и сидел постоянно на отмели, погрузившись в созерцание лягушачьего веселья, на­блюдая за их беззаботными прыжками по кочкам и листьям. Бедняга Бафорд! Среди лягушек он один не имел друга! Сре­ди лягушек он действительно был самым непутевым!

В те дни, когда солнце изливало в мир особенно нежное теп­ло и сияние, Бафорд, собрав все свое мужество, взбирался на какую-нибудь кочку или лист и нежился на припеке, уставив­шись золотыми глазами в синеву. Конечно же, долго нежиться он не мог, ведь его кожа могла пересохнуть, потрескаться, да и родинки могли стать еще темнее и безобразнее: фу-у! жареный лягушонок! Но все равно здорово было иногда поваляться не­много на солнышке!

Вот в такой летний теплый денек Бафорд лениво растянул­ся на огромном листе кувшинки. Его холодное скользкое тель­це словно расплавилось: он задремал.

Вдруг до Бафорда донеслись приближающиеся шаги. Он с неохотой покосился в сторону доносившихся звуков, и тут его маленькое сердце, вздрогнув, внезапно стало огромным — оно не умещалось в маленькой груди. Его пронзил взгляд, взгляд прекрасной девушки. Никогда еще его выпуклые глаза не ви­дели такого прелестного создания. При виде ее красоты Ба­форд навсегда приклеился к листу.

А между тем, словно волшебная музыка, прозвучало: «При­вет! Как тебя зовут?»

Изумленный Бафорд не мог связать даже пары слов, то есть кваков!

«Ну что, будем друзьями?» — спросила сама красота, доволь­но бесцеремонно плюхнувшись в воду, чуть ли не на Бафорда. Конечно, он сиганул бы в сторону, если бы не присох навечно к этой кувшинке! Красавица сгребла его в руку и поднесла к глазам. Бафорд готов был поклясться, что это была сама прин­цесса. Да так оно и было!

«Хочешь, я тебя поцелую?» — спросила она. И, не дожида­ясь разрешения, коснулась своими губами кончика его холод­ного носа. Бафорд... А что Бафорд! Поэма экстаза!

И когда она уже нежно опускала его, старые привычки дали себя знать: он вырвался из ее руки и прыгнул в воду. Камнем на дно. Но едва голова его вновь показалась на поверхности воды, он услышал мелодичный голос: «До завтра, дружок! Будь таким же умницей!»

В первые минуты Бафорд так разволновался, что начал со­мневаться в том, что доживет до завтрашнего дня, но привыч­ный цинизм взял верх: с чего это он решил, что прекрасная девушка специально из-за него, пожилого уродливого лягу­шонка придет сюда снова?

И все же это очаровательное создание оказалось вполне спо­собным держать свое слово. Она пришла. И приходила каж­дый день, и каждый день нежно целовала Бафорда и говорила ему нежные слова. Бафорд преобразился.

Бафорд этого не осознавал, но чары милой особы преобра­зили всю его жизнь. Пруд он называл теперь не иначе, как бо­лото, а кому охота прозябать в этой мути? Он как-то весь рас­прямился и все реже скакал на четвереньках. Его мордочку (или уже лицо?) теперь не портили эти огромные коричневые пят­на. Бафорд распрощался со старыми привычками пожилой лягушки и превратился в прекрасного принца!

Возможно, и вам с детства приходилось слышать подобные истории, их ведь много. И почти все они о любви созидательной, животворной, раскрывшейся от единственного поцелуя прекрасной девушки.

Мне кажется, что эта притча прекрасно иллюстрирует множе­ство проблем как духовных, так и социальных. Нам же сейчас важ­нее всего понять то, что мы действительно способны «преобразить» друг друга, чтобы после этого совершенствоваться уже вместе. И вот об этом мне хотелось бы поговорить подробнее.