Б. Другие признаки беспокойства

1. Страхи и тревоги (происхождение, содержание, защиты, от­ношение к патологии).

2. Задержки и недостатки развития (органические, конститу-циональные, травматические, вызванные окружением).

3. Школьные проблемы (задержки развития, неоправданные регрессии эго, наполнение сексуальным содержанием или агрессивной символикой и защиты от них, невротическое подавление, ограничения это, невротические образования).

272 Раздел V. Детская психопатология

Истоки детской психопатологии¹

Понимание того, что истерики страдают прежде всего от своих воспоминании, стало началом психоаналитического учения и направляло затем аналитические исследования. Когда стало ясно, что анализ ничего не может прояснить без объяснения ранних психических процессов, аналитическая терапия пере­ключилась с настоящего пациентов на их прошлое и с проблем взрослого на проблемы первых лет жизни. Таким образом рука об руку с постижением зрелой половой жизни идет постепен­ное понимание ее начального этапа, т. е. картины фаз инфан­тильной сексуальности и первых конфликтов влечений и Я. На основе психоаналитического учения о неврозах возникли иду­щие с ним в ногу учения об инфантильной сексуальности и по­строенные на нем едва намечающиеся очертания психоанали­тической психологии и психопатологии детства.

В начале психоаналитического движения эта новая теория была еще далека от практического использования. В то время анализ занимался совсем другими задачами. В технике терапии было важно закрепить переход от гипноза и внушения к сво­бодной ассоциации и толкованию сопротивления и переноса. В научной работе существенным было систематизировать но­вый материал. Все без исключения результаты анализа взрос­лых указывали на последовательность либидоносных фаз разви­тия (оральная, анальная, фаллическая), на детали Эдипова и кастрационного комплексов, на закономерность амнезии край­нему детству. В центре аналитических интересов стояла не непосредственная работа с детьми, а выводы о детских пере­живаниях, которые выявляются при анализе взрослых. Запол­нение пробелов в памяти и обнаружение все новых подробностей процесса развития при помощи метода реконструкции было тогда особой гордостью аналитика.

После первых двух десятилетни аналитической работы на­стала эра применения знаний, полученных из анализа взрос­лых, в практической педагогике. Анализ взрослых невротиков

' Часть работы «Норма и патология детского развития» (1965). Текст дан по изданию: Фрейд 3. Детская сексуальность и психоанализ детских неврозов. СПб., 1997. С. 219-232.

Истоки детской психопатологии273

вскрыл возрастающее число важных ошибок в воспитании. Не оставалось сомнений в их роли в образовании неврозов. Неис­кренность родителей в сексуальных вопросах: нереально высо­кие моральные требования, чрезмерная строгость и чрезмерная снисходительность, ненужные запреты, наказания, ранние со­вращения — оказались патогенными воздействиями, которым подвергается ребенок со стороны незнакомого мира. Казалось, не было возможности путем изучения мира взрослых реши­тельно изменить положение и воспитывать следующее поколе­ние детей в более благоприятных условиях. В этом отношении задачи будущего для аналитиков заключались в «психоанали­тическом воспитании», основанном на полученных в последнее время знаниях.

На практике подобные задачи легче поставить, чем выпол­нить. Родители, учителя и воспитатели ожидали от психоана­лиза законченной системы правил и предписаний. Аналитики же могли предложить лишь напоминания, предостережения, в лучшем случае — советы. Аналитические знания о процессе развития росли в то время медленно от фазы инстинктивного развития к этапу связи с объектом, от любви к объекту к иден­тификации и идеал-образованию, от Я-функции к Я-аппара-там, от страха и враждебности к образованию компромиссов и симптомов, от симптомов обратно к фиксационным пунктам и к патогенной регрессии, от неврозов к нарушениям в развитии и отклонениям в характере. Для аналитика каждая находка рас­крывала в плане педагогического мышления и действия новую надежду на предотвращение неврозов. В педагогическом мире сохранялось разочарование, что новое психоаналитическое уче­ние о воспитании было не совершеннее, чем лежащая в его ос­нове теория, т. е. оно было неполное, несистематическое, посто­янно изменяющееся.

Шаг за шагом происходил перенос психоаналитических от­крытий на педагогические предписания и действия, и приме­ры этому нетрудно найти. Многие анализы давали убедитель­ные доказательства травматического влияния так называемых пра-происшествий, т. е. наблюдения полового акта родителей и сексуально стимулированного сна с отцом или матерью; педа­гогическим выводом из этого было предостережение родителей

276 Раздел V. Детская психопатология

играла борьба за отучение от онанизма как ранний внутренний конфликт между Я и влечениями. Еще безнадежнее с предо­ставлением детям запланированной свободы от страхов. Где про­падает страх перед строгостью родителей, усиливается страх совести; где смягчается строгость сверх-Я, дети преимуще­ственно находятся в страхе перед собственной силой влечения, которому очи! беспомощно остаются подвержены без вмеша­тельства внешней или внутренней инстанции.

В итоге психоаналитическая педагогика так и остается пе-' рсд целью, поставленной с самого начала. Дети, выросшие в но­вых условиях, могли бы в некоторых отношениях отличаться от прежних поколений. Но они не свободнее от страха и от кон­фликтов, и они не менее подвержены невротическим и другим психическим нарушениям. Ошибка заключается здесь не в от-вержении воспитательного воздействия, а в наших неправильных ожиданиях. Строго аналитическое мышление должно подгото­вить нас к тому, что поиски определенного «корня неврозов» так же нереальны, как и надежды на профилактику неврозов, основанную на воспитании. Психоаналитический опыт пока­зывает, что неврозы есть цена, которую человечество платит за культурное развитие. ОНО, Я, сверх-Я как психические ин­станции имеют каждая свое собственное назначение и свои соб­ственные методы работы. То, что они находятся в противо­речии друг с другом, естественно и неизбежно, как и послед­ствия, которые осознаются индивидом в форме внутренних конфликтов. Свобода от конфликтов и единство личности являются, таким образом, невыполнимыми идеалами челове­ческой культуры. Максимально, чего может добиться разумное воспитание, это помочь конкретному ребенку избежать кон­фликта, что согласуется с условиями психического здоровья. Там, где внутреннее раздвоение слишком велико, патологические компромиссные образования между влечениями, Я и Сверх-Я остаются, несмотря на все внешние условия, неизбежными.

Введение детского анализа и его последствия

Когда усилия по предотвращению неврозов воспитательными воздействиями исчерпали себя, возник новый и эффективный

Истоки детской психопатологии277

инструмент: детский анализ, т. е. использование аналитической техники и терапии в борьбе с ранними детскими конфликтами во время их возникновения.

Для психоаналитической детской психологии, которая до этого базировалась исключительно на реконструкции анализа взрослых, таким образом, открывался второй обильный источ­ник. Для аналитиков стало важной теоретической задачей срав­нение и противопоставление экспериментальных данных того и другого вида. Начали появляться и взаимно коррегирозать-ся выводы из анализа взрослых, из анализа старших детей, дан­ные из анализа младших.

Постепенно растет осведомленность в вопросах детства, ос­нованная на психоаналитической специализации, которую об­щество ожидало с возникновением психоанализа. Детский ана­лиз объяснил «взаимодействие между внешним миром ребенка и развитием его внутреннего мира», открыл глаза на «бесчис­ленные подробности детской жизни»; он открыл подход к «ре­альным каждодневным переживаниям и фантазиям детей»;

«только в условиях детского анализа для взрослого наблюдате­ля могут быть доступны дневные фантазии и ночные страхи, игры и творчество детей»¹. Для аналитических терапевтов важно, что в раннем анализе для сознания пациента и наблю­дения аналитика еще доступны инфантильные комплексы и их патологические последствия, т. е. аналитик работает с возрас­том, в котором пока еще не достигли своей полной силы инфан­тильная амнезия и покровные воспоминания.

Кто в качестве детского аналитика непосредственно и года­ми прослеживал такое раннее развитие, приходит к выводам, которые не всегда совпадают с выводами, извлеченными из анализа взрослых. В этом плане детский анализ добился боль­шего, чем ожидаемое от него подтверждение реконструирован­ных данных. Детский анализ способствует теоретическому решению там, где методы, реконструкции оставляют откры­тые вопросы, т. е. они ведут к «выбору между альтернативны­ми гипотезами^². Они выдвигают в центр внимания ранее не

* См. Эрнст Криз, 1950 и 1951 годы. ¹ См. Эрнст Криз я Роберт Вальдер, 1936 год.

278 Раздел V. Детская психопатология

принимавшиеся в расчет данные, они коррегируют перспекти­вы. Как я в дальнейшем попытаюсь показать, они могут также внести некоторый вклад в теорию психоаналитической тера­пии и психоаналитическую метапсихолопио.

Непосредственное наблюдение детей на службе психоаналитической детской психологии

* Ханс Хартманн первым из теоретиков психоанализа пришел к тому, что для психоаналитической психологии в целом и для психоаналитической детской психологии в особенности не нуж­но «ограничиваться данными, полученными психоаналити­ческими методами» (1950). В практическом анализе эта точка зрения была принята уже давно. Уже после появления работы 3. Фрейда «Три статьи о сексуальной теории» (1905) многие аналитики стали наблюдать своих собственных детей и нахо­дить подтверждение существования инфантильной сексуаль­ности, Эдипова и кастрационного комплексов. В этом направ­лении в 20-е и 30-е годы педагогический факультет Венского психоаналитического института готовил воспитательниц дет­ских садов и учителей. Айхорн, Бернфельд и их ученики по­ставляли материал наблюдений за беспризорными детьми, юны­ми преступниками и подростками, вступившими в пубертат-ный возраст. Во время и после второй мировой войны этому последовало гораздо больше специализированных учреждений и проектов, в которых в центре внимания становилось наблю­дение за младенцами, маленькими детьми и подростками.

Хотя эти начинания были разветвленными и многоязычны­ми, для многих аналитиков трудно было переключиться с рас­смотрения глубины, т. е. бессознательных вытеснений, на по­верхность, т. е. на проявляющееся поведение. Имеет ли внешне-аналитическое наблюдение значение для аналитической теории, и что оно вообще может быть, оставалось в течение десятиле­тий открытым и спорным вопросом. И только постепенно из­менялось широкое аналитическое мнение от отрицательного к положительному. В том, что в конце концов они переубеди­лись, мы благодарны прежде всего наблюдениям Рене Спитца,

Истоки детской психопатологии279

Джона Боулби, Маргарет Риббл, Маргарет Малер, Солли Про-венц и др., а также в теоретическом отношении различным ра­ботам Эрнста Криза и Хайна Хартмана.

В целом история отношений между наблюдением внутри и вне анализа поучительна и изменчива. Она заслуживает рас­смотрения в ее исторической последовательности.

Аналитик как глубинный психолог

Эта история начинается с неприятия и враждебного отношения со стороны анализа. В то давнее время, задолго до возникнове­ния детско-аналитической специализации, имелось только два узаконенных направления: выработка аналитической техники и с ее помощью дальнейшее продвижение в область бессозна­тельного. Оба проводились в направлении, обратном поверхно­сти сознания. Тогда было особенно важно выделить различие между поверхностью и глубиной, т. е. между поведением и мо­тивацией, а не их тождественность. То, что мотивы скрыты за сознанием, т. е. могут быть бессознательными, было новым по­нятием, заслуживающим детального рассмотрения. Далекий от анализа мир не мог поверить в существование бессознательно­го, недоступного для сознания, или серьезно отнестись к эф­фективности сил, о которых ничего не говорит их самонаблю­дение. Сегодня, когда многие аналитические аксиомы получи­ли всеобщее интеллектуальное признание, трудно не верить, не знать и думать иначе, как при господствующем тогда отноше­нии публики к анализу и аналитикам. Некоторые наделяют каждого аналитического работника жуткой способностью уга­дывать с первого взгляда все тайны своего партнера; то, что в этом нет ничего особенного и что аналитические методы дают эффект только постепенно при строго определенных условиях, они могут игнорировать как не имеющий значения факт. Дру­гие — среди них и известные психиатры — не делают никакого различия между сознательным и бессознательным. Фактиче­ский инцест психопатического отца со своей дочерью значит для них то же, что и вытеснение Эдипова комплекса. В знаме­нитом тогда уголовном деле Хальсманна судья даже ссылался на желание смерти своему отцу у всех сыновей, не обращая вни-

280 Роэдел V. Детская психопатология

мания на различие между латентными и манифестными, вытес-ненными, сдерживаемыми и допущенными к действию побуж­дениями. Со стороны академической психологии были повто­рены попытки найти при помощи анкетирования доказатель­ства или опровержения существования Эдипова комплекса, т. е. приникнуть при помощи различных по своей природе методов заграницы бессознательного и показать в сознательной памя­ти взрослых вытесненные остатки его инфантильных любов­ных порывов.

< Не редка была путаница между содержанием бессознатель­ного и его сознательной производной даже среди молодого по­коления аналитиков. В учебных институтах, например, годами составляло труднейшую задачу убедить молодых психоанали­тиков в различии между манифестным и латентным содержа­нием сновидений и удержать их от использования для толко­вания отдельно сознательного текста сновидений. Не менее редким было чрезмерное рвение, которое побуждало даже опыт­ных судить по малейшим внешним признакам о бессознатель­ных комплексах, инцсстных или мазохистических фантазиях, страхах кастрации или разрушительных желаниях смерти, не обращаясь к свободным ассоциациям и вне аналитической си­туации. Толкования такого рода, проводимые на базе недоста­точного материала, могли привести при тогдашнем уровне зна­ний лишь к ошибочным выводам и еще более понизить авто­ритет психоанализа. Поэтому не случайно, что каждый серьезный аналитик сделал для себя правилом отказаться от внешних проявлений, продвигаться к вытесненному бессознательному только постепенно, при соблюдении всех правил толкований, т. е. оставаясь строго в пределах конкретной рабочей методики.

Производные бессознательного как материал наблюдений

Даже радикальные глубинные психологи не могли утверждать что-либо другое, чем то, что обстоятельства аналитической си­туации оказывают большее влияние, чем эротическая направ­ленное! ь производных бессознательного. Это достигается бла­годаря спокойствию пациента, снижению или прекращению

Истоки детской психопатологии281

его критической функции, использованию личности аналити­ка как объекта переноса, исключения действия и тем самым по­ступка. Само собой очевидно, что эти производные можно най­ти везде в повседневной жизни людей и что они заслуживают серьезного рассмотрения. Такие прорывы из бессознательного появляются у взрослых в форме известных неловких и типичных действий, которые выдают скрытую причину; в форме типич­ных сновидений и символов сновидений, которые можно пере­водить без ассоциаций сновидящего. В детстве они появляют­ся помимо этого и в форме неискаженных мечтаний, которые можно легко понять; в форме сознательных дневных фантазий, которые содержат лишь минимальные искажения либидных по­буждений. Примером, последних служат героические и спаса­тельные фантазии мальчиков на вершине развития, позитивно­го Эдипова комплекса; семейный роман и фантазии близнецов латентного периода, в котором становится очевидным разоча­рование в родителях; ударные фантазии, существование кото­рых указывает на фиксацию на анальном садомазохизме. Не все аналитики одинаково заинтересованы в этих спонтанных про­явлениях и готовы применить их в терапевтической работе с пациентами. Некоторые — более, чем другие — склонны выис­кивать их и делать из них общие заключения. Некоторые идут дальше, чем разрешено ортодоксальному аналитику, поддаются на соблазны делать скороспелые выводы, предпочитают сокра­щать путь в бессознательное, в дальнейшем отказываются от совместной работы с пациентом и тем самым уходят с правиль­ного пути анализа толкования сопротивления и переноса. Из-за такого поведения их называют «дикими» аналитиками. Одна­ко это же умение угадывать, которое было опасно при лечении, особенно нужно аналитическому наблюдателю, который те?,; са­мым имеет возможность превращать различные виды поверхно­стных проявлений в значительное аналитическое содержание.

Защитные механизмы Я как. материал наблюдения

Следующий шаг в понятии значения поверхностных процес­сов связан с началами психоаналитической эго-психологии.

282 Раздел V. Детская психопатология

Внимание аналитика равномерно распределяется, с одной сто­роны, па содержание бессознательного и его производных, т. е. инстинктивных побуждений, желаний, фантазий и представле­ний, а с другой стороны, на принадлежащие Я методы, которые служат сдерживанию их от проникновения в сознание. Если даже самозащитные механизмы автоматизированы, т. е. дей­ствуют сами по себе, без вмешательства сознания, все равно их результаты проявляются и как таковые, если они сами по себе доступны вниманию наблюдателя.

ч Единственный защитный механизм, которому прежнее ут­верждение полностью не соответствует, является самым важ­ным. Это вытеснение. Где удается вытеснение, на поверхности сознания нельзя увидеть ничего, кроме пробела, т. е. отсутствия побуждений или представлений, которые, согласно нашему ожиданию, должны, в норме, существовать. Например, где ро­дители считают свою маленькую девочку «славной, нежной, послушной, скромной», аналитик судит о не соответствующих детству побуждений агрессии, жадности, упрямства и т. д. Где родители убеждены, что старший ребенок любит всех младших братьев и сестер, аналитик ищет вытесненную зависть и рев­ность. Где ребенок не проявляет любопытства и не желает ни­чего знать о появлении детей, половых различиях и связи ро­дителей, мы по праву судим о защитных процессах, жертвой которых стало каждое сознательное проявление нормального сексуального любопытства.

Другие защитные механизмы Я облегчают работу анали­тического наблюдателя. Например, реактивные образования без труда переводятся в им противоположное вытеснение ОНО-со-держания. Маленький мальчик, впадающий в состояние страха «всякий раз, когда родители вечером или при плохой погоде уходят», выдает тем самым свое вытесненное желание их смер­ти; то же самое справедливо для ребенка, который прислуши­вается ночью к дыханию спящего брата или сестры, чтобы убе­диться, «что он живой». О стыде, отвращении и жалости мы знаем, что как состояния они являются результатами дли­тельной защитной борьбы против неприличного желания и же­стокости; пт, где на поверхности они слишком явно представ­лены, мы автоматически заключаем о силе отвергнутых побуж-

Истоки детской психопатологии283

дений. Также и сублимации без труда можно перевести в при­митивные импульсы, от которых они произошли. Проекции у маленьких детей соответствуют защите от множества нежела­тельных для них побуждений и тому подобных свойств.

Аналитический опыт работы с пациентами ведет от понима­ния отдельных механизмов к их комбинациям в типах харак­теров и личности, которые становятся видимыми и доступны­ми прямому наблюдению даже вне анализа. В качестве перво­го примера этого рода мы находим в аналитической литературе описание навязчивого характера, специфические свойства и на­клонности которого — аккуратность, опрятность, экономность, нерешительность, накопительство и т. д. По происхождению они возникают из вытесненных побуждений анальной стадии. Неясно, почему этот ранний опыт не согласуется со многими дру­гими подобного рода и почему психическая поверхность в этом случае не может быть четкой. Здесь мы разделяем высказанное 3. Фрейдом предположение, «что и другие свойства характера сходным образом являются конденсатами или реактивными об­разованиями определенных прегенитальных либидоформаций...» (1932, «Новая редакция лекции по введению в психоанализ»).

С момента написания этих строк в 1932 году уже подтвер­дилось множество таких гипотез. Кроме анального характера сегодня мы уже знаем оральный и уретральный типы характера. Множество примеров индивидуального развития детей прямо указывают на специфические генетические фазы, которые ле­жат в их основе. Где дети по отношению к объекту или в других случаях проявляют жадность, ненасытность, требователь­ность, зависимость, где у них развит страх отравления или имеются другие осложнения с питанием, мы не сомневаемся в том, что они зафиксировались на оральной стадии и что регрес­сия к этой точке фиксации представляет постоянную опас­ность для их дальнейшего развития. Где на поверхность высту­пает жгучее тщеславие и импульсивное поведение, мы. делаем заключение о фиксационной точке в уретральной фазе. Для на­блюдателя (или диагноста) важно знать, что в случаях первого рода эквивалентность между вытесненным ОНО-содержаннем и проявляющимися Я-образованиями не случайна и не прехо­дяща, а генетически обусловлена и закономерна. Достаточно

284 Раздел V. Детская психопатология

взглянуть на психическую поверхность, чтобы понять, что про­исходит в обычно недоступных слоях психического аппарата.

Другие детские формы поведения как материал наблюдения

То, что справедливо для защитных механизмов, мало-помалу распространяется также и на другие детские формы поведения, действия, установки, которые «сигнализируют» наблюдателю i происходящее в глубине, за ними. Даже здесь есть исходные точки, навязанные положениями анального происхождения, к которым затем детские аналитики пытаются присоединить формы поведения другого происхождения.

Одна из плодотворных фаз в этом отношении — фалличе­ская. Стыдливость и скромность, упоминавшиеся уже при реактивных образованиях, соответствуют инверсии желания выделиться. Частое у детей и особенно мешающее школьной жизни навязчивое состояние игры в дурачка теперь нам хорошо знакомо как случай извращения и искажения стремления отли­читься, выделиться, при котором фаллическое показное жела­ние сдвинуто от позитивного к негативному. Утрирование муж­ского поведения с буйной агрессивностью является сверхком­пенсацией и выдает лежащий за ним страх кастрации. Дети, которые жалуются на пренебрежение со стороны учителей в школе и плохое обращение со стороны товарищей, в действи­тельности пассивны и должны бороться с пассивномазохиче-скими побуждениями. Важны здесь и частые жалобы детей на скуку, которые почти всегда исходят из подавления мастурба-ционных фантазий и занятий.

Наблюдение детей во время соматического заболевания так­же характеризует их психическое состояние. Некоторые в это время ненасытны в своем желании к вниманию, утешению, за­боте, другие отворачиваются от внешнего мира, хотят только спать и уединиться. Обе формы поведения соответствуют двум типам распределения либидо: первая — на объекты внешнего мира, последняя — на себя самого и на собственное тело. По­слушание детей по отношению к врачу, диете и другим необхо­димым ограничениям свободы не является всегда результатом

Истоки детской психопатологии285

благоразумного, как охотно думают родители. Обычный, нор­мальный ребенок, который во время болезни неожиданно ста­новится «послушным», вероятно, удовлетворяет таким обра­зом регрессивные пассивные побуждения; либо он находится под впечатлением страха и чувства вины, которое каждое забо­левание взимает в качестве засл^женн^т^ щт^^^а "^'^ з^г^^⁷^"-

"^"'^"""' ——' "-**""- "^-4^.^J^*^.*"t^^v/ ^-^1 ^^/1.1^-^t 1JU ^ 1-<-4-J^ ь- ^l^^.J^

ные действия. Ипохондрические дети, озабоченные своим соб­ственным здоровьем, тем самым выдают, что недостаточна материнская забота, иличто дети ей справедливо или неспра­ведливо не доверяют.

Еще один плодотворный источник наблюдения — детские игры. Рисование, поделки, игры на воде и на песке являются из­вестными сублимациями анальных и уретральных желаний. Сексуально любопытный ребенок занимается разбором игрушек. Железная минидорога, смотря по тому, как в нее играет ребенок, бессознательно характерна для целого ряда бессознательных фантазий: нескончаемая последовательность столкновений вы­дает, что играющий ребенок бессознательно озабочен загадкой родительских половых отношений; пристрастие к туннелям и подземным дорогам соответствует любопытству к внутреннос­тям тела; тяжело груженые вагоны символизируют мысли о бе­ременности; концентрация на хорошей исправности и скорости игрушки происходит из радости мальчиков по поводу функции пениса. Во время игры в футбол игроки имеют широкую воз­можность открыто проявлять свое тайное отношение к своим старшим товарищам. Смотря по предпочитаемой каждым фут­болистом позиции на поле, детали его поведения символизиру­ют его отношение к атаке, обороне, столкновению, успеху, по­ражению и в итоге — к мужественности. Конный спорт откры­вает соответствующие возможности для наблюдения девочек. Кто заинтересован только в ритмическом раскачивании при вер­ховой езде, проявляет склонность к аутоэротике; усердие в кор­млении, чистке лошади и т. п. указывает на идентифика.цию с ролью ухаживающей матери; всадница, которая чувствует себя единой с большим животным и расценивает лошадь как часть собственного тела, раскрывает, тем самым и не подозревая об этом, свою пенисовую зависть; радость абсолютного господства над лошадью соответствует фаллическому тщеславию.

286 Раздел V. Детская психопатология

Следующий материал для наблюдений находится в детских привычках питания. Специалисту не нужно ограничиваться здесь исследованием детской Ненасытности или ее противопо­ложности — отсутствия аппетита, которые происходят из нару­шения нормального функционирования питания в оральной фазе. Каждое конкретное предпочтение или антипатия в этой области соответствует тому или иному скрытому стремлению из оральной, анальной или агрессивной сексуальности. Отсю­да следует, что различные привычки и сложности питания ге-< нетнчески обусловлены и сами по себе благодаря своему воз­никновению или исчезновению являются для наблюдателя (и для диагноста) важными отправными точками для определе­ния, на какой из сменяющихся фаз развития фиксирован ребе­нок или на какой он в данной время находится.

Еще одним полем наблюдения является отношения ребен­ка к одежде. Уже давно аналитически установлено, что жела­ние самим телом может распространиться на покров (одежду) и что проявляющееся желание одинаково относится к обоим. Вытесненное желание, кроме того, возникает в поведении как пренебрежение или равнодушие к одежде. Вытеснения кожной эротики возникают здесь в форме сверхчувствительности к жестким или ^царапающим» материалам. Пенисовая зависть девочек, т. е. их негативное отношение к женскому телу, прояв­ляется. либо в антипатии ко всем традиционным деталям жен- _ ской одежды (кружева, петли и т. п.), либо в сверхсильном же­лании дорогих и бросающихся в глаза нарядов и т. д.

Итак, разнообразные формы поведения детей, в том числе и вне анализа, дома, в школе, в компании сверстников или взрос­лых, являются, как было показано, почти неисчерпаемыми ис­точниками наблюдения. Для специалистов каждое названное поведение генетически связано со специфическим инстинктив­ным побуждением, из которого оно происходит, и информиру­ет тем самым о латентном конфликте, который занимает цент­ральное место в бессознательном.

С другой стороны, для детского аналитика важно не забы­вать, что и энтузиазм непосредственного наблюдения, и извле­каемые из него выводы также представляют опасность. То, что аналитик сам научился видеть за сознанием бессознательное,

Истокк детской психопатологии287

еще не значит, что он может также при лечении сделать его до­ступным маленькому пациенту. Типичные эквиваленты меж­ду ОЯО-содержанием и ^-позицией не являются хорошей ос­новой для толковательной работы в анализе. Символическое толкование пропускает и пренебрегает мерами Я против от­страненных содержаний и повышает в итоге страхи и сопротив­ление пациента, вместо того чтобы их постепенно и терпеливо сокращать.

Для аналитика также важно не обмануться мнимым изоби­лием новых результатов. Наряду с проявляющимися симпто­мами поведения, которые для нас стали очевидными, существу­ет несметное количество других, которые не имеют определен­ного происхождения, или их происхождение пока неизвестно. Поэтому большая часть поведения детей еще загадочна и дожи­дается объяснения путем исследования, и в том числе анализа.

«Я» в непосредственном наблюдении

Когда речь заходит о глубоких слоях психического аппарата, практический аналитик имеет преимущество перед далеким от анализа наблюдателем, лишь с включением исследования Я в глубинную психологию последний вступает в свои права. На основе факта, что большая часть Я и сверх-Я является манифе-стной и сознательной, были оставлены даже методы психоло­гии сознания как законные вспомогательные средства в науч­ной работе аналитика.

Внеаналитическое наблюдение относится в первую оче­редь к «бесконфликтной» сфере «Я», т. е. к различным аппа­ратам сознания, которые служат восприятию внутренних и внешних раздражений. Даже если основанные на них иденти­фикации, ценности и сверх-Я-образования большей частью принадлежат к конфликтной сфере и тем самым являются ма­териалом анализа, сами аппараты и процесс их созревания до­ступны все же оценке и измерению методами психологии со­знания.

При изучении Я-фунщии одинаково применяются анали­тические и внеаналитические методы наблюдения. Освоение моторики и развития языка — двух важнейших Я-функций —

288 Раздел V. Детская психопатология

может быть исследовано при помощи непосредственного на­блюдения извне. Функция памяти может быть протестирова­на, когда речь идет о качественной оценке, ее зависимость или независимость от принципа удовольствия может установить только анализ. Успех и неудача реальной проверки открывает­ся непосредственно в поведении ребенка. Синтетическая функ­ция работает незаметно и выдает свою неисправность, помимо случаев сильнейших нарушений, только при применении мик­роскопа аналитической техники.

Сочетание обоих рабочих методов мы используем также и там, где речь идет о жизненно важных первичных и вторич­ных процессах. То, что различие между этими двумя типами заключается в мыслительных процессах, и что первые отвеча­ют за образование образов и символов, а последние — за раци­ональное мышление, является, как мы знаем, исключительно аналитическим достижением. Но как опознанные и описанные процессы оба они доступны и непосредственному наблюде­нию, особенно там, где они быстро сменяют друг друга, напри­мер, у маленьких детей или беспризорных подростков. В этих случаях вторичные процессы сохраняются, пока индивид нахо­дится в психическом равновесии, когда же возрастают инстин­ктивные потребности (по сексуальному, агрессивному удовлет­ворению и др.), господство переходит к первичным процессам. Переход от одного способа функционирования к другому про­является затем в наблюдаемом изменении поведения.

Наконец, в психоаналитической детской психологии суще­ствует еш,е область, где многие аналитики предпочитают мето­ды непосредственного наблюдения. Как мы знаем, аналитичес­кая техника имеет свои ограничения. У детей — в результате способов выражения, которыми пользуется пациент. У взрос­лых — из-за границ перенесенного архаического материала, который ;ie может быть использован для реконструкции ран-неипфантильных переживаний. Несмотря на все усилия тера­певтического анализа продвинуться в изучении периода j доязыкового развития и начала психической жизни младенца, многое в этой сфере остается неизвестным и непонятным. Здесь решающую роль играет непосредственное наблюдение за мате­рью, маленьким ребенком и ранними взаимоотношениями

Истоки детской психопатологии289

между ними. В результате наблюдения данные и гипотезы ана­лиза пополняются, проверяются, корректируются.

В пользу непосредственного внеаналитического метода го­ворит также и то, что обнаружение имеющего тяжелые послед­ствия страха разъединения у маленьких детей обязано наблю­дениям в учреждениях, детских домах, госпиталях и т. д., а не реконструкции из взрослого анализа или открытиям детского анализа. Несмотря на это, было бы ошибкой переоценивать методы психологии сознания не в пользу аналитических мето­дов. Убедительным аргументом в этом вопросе является то, что доаналитические детские психологи слепо проходили мимо фактов инфантильной сексуальности, либидоносных фаз раз­вития и инфантильных комплексовза исключением их прояв­ляющихся результатов. Впервыеони открылись взору анали­тического наблюдателя.

На многие вопросы психоаналитической детской психологии может ответить только комбинация непосредственного наблю­дения, лонгитюдинального исследования и детского анализа. Детализированные записи о процессах развития на ранней ста­дии имеют особенное значение, когда их можно сравнить с ре­зультатами анализа в более позднем детском возрасте. Анализ маленьких детей является важной основой для дальнейшего про­слеживания проявляющегося индивидуального характера. Экс­перименты этого рода взаимно пополняются и одновременно позволяют сделать критические выводы о надежности и точно­сти применяемых в них рабочих методов.

290 Раздел V. Детская психопатология

Инстинктивная тревога в пубертатном периоде¹

Мы уже отмечали, что фазы человеческой жизни, характеризую­щиеся возрастанием либидо, чрезвычайно важны для аналити­ческого исследования Оно. Благодаря повышенному катекси-су желания фантазии и инстинктивные процессы, которые в другие периоды остаются незамеченными или заключеными в бессознательное, всплывают в сознании, преодолевая при не-'* обходимости препятствия, поставленные на их пути вытесне­нием, и становятся доступными для наблюдения, когда они про­кладывают себе путь к выходу.

Важно сосредоточить внимание на периодах возросшего либидо и па исследовании Я. Как мы видели, косвенным след­ствием усиления инстинктивных импульсов является удвое­ние усилий индивида по овладению инстинктами. Общие тен­денции в Я, которые в периоды спокойствия инстинктивной жизни едва заметны, становятся яснее очерченными, и выра­женные механизмы Я латентного периода или взрослой жизни могут оказаться настолько преувеличенными, что приводят к патологическим искажениям характера. Из различных устано­вок, которые Я может принять по отношению к инстинктивной жизни, выделяются две. Акцентуируясь в пубертате, они пора­жают наблюдателя своей силой и объясняют некоторые из ха­рактерных особенностей этого периода. Я имею в виду аске­тизм и интеллектуальность в подростковом возрасте.

Аскетизм в подростковом возрасте. Чередуясь с инстинк­тивными крайностями и вторжениями из Оно, а также с други­ми явно противоречивыми установками, в подростковом воз­расте иногда проявляется антагонизм по отношению к инстин­ктам. По интенсивности этот антагонизм далеко превосходит любое вытеснение, обычное для нормальных условий или для более или менее тяжелых неврозов. По способу своего прояв­ления и широте охвата он меньше сродни симптомам выражен­ного невротического расстройства, чем аскетизму религиозно-

' Часть работы «Я и механизмы защиты» (1936). Текст дан по изданию: Фрейд Л. Психология «Я* и защитные механизмы. М., 1993. С. 120-136.

Инстинктивная тревога в пубертатном периоде291