ГЛОБАЛЬНЫЕ КОСМИЧЕСКИЕ КАРНАВАЛЫ

«Загипнотизированные самой идеей перемены, — пи­шет Джон Гарднер в Self Rennewal, — мы должны остере­гаться представления, что непрерывность — это ничего не значащий, если не предосудительный, фактор в истории человечества. Непрерывность — чрезвычайно важный фак­тор в жизни индивидуумов, организаций и обществ»¹⁰.

В свете теории пределов адаптивности становится ясно, что настойчивое требование непрерывности в нашем опыте не обязательно «реакционно», как и требование резкого или прерывистого изменения не обязательно «прогрес­сивно». В застойных обществах есть глубокая психологи­ческая потребность в новизне и новых стимулах. В ускоряющемся обществе вполне может быть потребность в сохранении определенных непрерывностей.

В прошлом важный буфер перемен обеспечивал ритуал. Антропологи говорят, что определенные повторяемые це­ремониальные формы — ритуалы, окружающие рождение,

смерть, половую зрелость, брак и т. п. — помогали индиви­дуумам в первобытных обществах восстанавливать равнове­сие после того, как произошло какое-то крупное адаптивное событие.

«Неочевидно, — пишет С. Т. Кимболл, — что в секуля­ризованном урбанистическом мире уменьшилась потреб­ность в ритуализированном выражении...»¹¹ Карлтон Кун заявляет: «Целые общества, каким бы ни был их размер и степень сложности, нуждаются в контроле, чтобы обеспе­чить сохранение равновесия, и контроль осуществляется в нескольких формах. Одна из них — ритуал». Он подчерки­вает, что сегодня ритуал выживает в появлениях глав госу­дарств на публике, в религии, в бизнесе¹².

Однако это представляет собой не более чем самую верхушку ритуального айсберга. Например, в западных об­ществах посылать рождественские открытки — ежегод­ный ритуал, но он не только дань традиции, он помогает индивидуумам поддерживать слишком временную друж­бу и знакомства. Еще примеры — торжества по случаю дней рождения, праздников или годовщин. Быстро раз­растающееся производство поздравительных открыток — ежегодно только в Соединенных Штатах продают 2 млрд. 248 млн. рождественских открыток — это экономический памятник продолжающейся потребности общества в ка­ком-то подобии ритуала¹³.

Без конца повторяющееся поведение при выполнении определенных функций помогает придать смысл неповто­ряющимся событиям, предоставляя фон, на котором выри­совывается силуэт новизны. Джеймс Боссард и Элинор Болл, изучив 100 опубликованных автобиографий, обнаружили 73, где авторы описали процедуры, которые «недвусмысленно классифицировались как семейные ритуалы». Эти ритуалы, возникая из «каких-то простых или случайных фрагментов семейного взаимодействия, начинали устанавливаться, по­тому что были удачны или удовлетворяли членов семьи, повторяясь, «отлились» в весьма определенные формы»¹⁴.

По мере того как темп перемен ускоряется, многие из этих ритуалов разрушаются или изменяют естественные

свойства. Однако мы стремимся поддерживать их. Одна нерелигиозная семья периодически предлагает за обеден­ным столом светскую молитву, чтобы почтить таких благо­детелей человечества, как Иоганн Себастьян Бах или Мартин Лютер Кинг. Мужья и жены говорят о «нашей песне» и периодически вновь посещают «место, где встретились в первый раз». В будущем мы можем ожидать большего раз­нообразия ритуалов, которых придерживаются в семейной жизни.

По мере того ускорения и появления аритмических пат­тернов в новых переменах, нам нужно оградить определен­ные системы для сохранения точно таким же образом, как сейчас мы ограждаем для защиты определенные леса, исто­рические памятники или заповедники для птиц. Может быть, нам даже понадобится создавать ритуалы.

Нам, больше не отданным на милость стихий, как ког­да-то, больше не приговоренным к ночной темноте и ут­реннему морозу, больше не помещенным в неизменную физическую среду, помогают сориентироваться в про­странстве социальные, такие отличные от естественных, системы.

В Соединенных Штатах для большинства городских жителей приход весны отмечен не неожиданной зеленью — зелени на Манхэттене мало, — а открытием бейсбольного сезона. Первый мяч бросает президент или другое лицо, занимающее высокий пост, а затем день за днем миллионы граждан следят, как разворачивается массовый ритуал. По­добным образом конец лета отмечен Мировой серией, как каким-то естественным символом.

Даже те, кто не интересуется спортом, осознают эти крупные и приятно предсказуемые события. Радио и теле­видение несут бейсбол в каждый дом. Газеты полны спортив­ных новостей. Бейсбольные образы формируют фон, своего рода музыкальное облигато*, входящее в наше сознание. Что бы ни происходило на рынке ценных бумаг, в мировой

* Облигато (um. obbligato, лат. obligatus — обязательный, не­пременный) — обязательная партия аккомпанирующего инстру­мента в музыкальном ансамбле. — Примеч. ред.

политике или семейной жизни, Американская лига и На­циональная лига совершают то, что от них ожидают. Ре­зультаты отдельных игр различны. Положение команд в таблице становится выше или ниже. Но драма разыгрыва­ется в пределах набора успокаивающе жестких и давно су­ществующих правил.

Ежегодное открытие Конгресса в январе; появление новых моделей машин осенью, сезонные изменения моды, 15 апреля — крайний срок подачи налоговой декларации; наступление Рождества; новогодняя вечеринка; фиксиро­ванные государственные праздники. Все они предсказуемо перемежают наше время, обеспечивая основу временной регулярности, которая необходима (хотя едва ли достаточ­на) для психического здоровья.

Однако давление перемен, вероятно, «отцепит» их от календаря, ослабит их и сделает менее регулярными. Часто в том, чтобы это сделать, есть экономическая выгода. Но в этом могут быть также скрытые издержки из-за потери ста­бильных временных референтных точек, которые сегодня еще придают повседневной жизни некий паттерн и непре­рывность. Вместо того чтобы уничтожать их оптом, мы мо­жем пожелать что-то сохранить, ввести определенную регулярность туда, где ее не существует. (Матчи чемпиона­та по боксу проводятся нерегулярно, в непредсказуемое вре­мя. Может быть, эти весьма ритуальные соревнования стоит проводить в фиксированные периоды времени, как Олим­пийские игры.)

Поскольку свободного времени становится больше, мы имеем возможность ввести в общество дополнительные точ­ки стабильности и ритуалы, например новые праздники, карнавалы и игры. Такие механизмы могли бы не только обеспечить фон непрерывности в повседневной жизни, но и служить интеграции обществ и как-то смягчить фрагментирующее воздействие сверхиндустриализма. Мы мог­ли бы, например, создать праздники в честь Галилея или Моцарта, Эйнштейна или Сезанна. Мы могли бы создать глобальное пышное зрелище в честь покорения человеком космоса.

Уже сейчас последовательность космических запусков и возвращений модулей начинает приобретать вид ритуаль­ного драматического паттерна. Миллионы останавливают­ся, пригвожденные к месту, когда начинается обратный отсчет времени. По крайней мере на краткий миг они раз­деляют единство человечества и его потенциальную компе­тентность перед лицом Вселенной.

Регламентируя такие события и добавив многое к пыш­ному зрелищу, мы можем соткать из них ритуальную струк­туру нового общества и использовать их для сохранения нормального психического состояния в эпоху перемен. Ко­нечно, 20 июля — день, когда астронавт Армстронг совер­шил «один маленький шаг человека и гигантский скачок человечества», должен быть превращен в ежегодный гло­бальный праздник единства людей.

Таким образом, извлекая пользу из нового материала, равно как и из уже существующих ритуалов, вводя там, где возможно, изменения в форму скорее предсказуемых, чем беспорядочных цепочек событий, мы можем помочь обес­печить элементы непрерывности даже посреди социально­го переворота.

Культурная трансформация островитян Ману была про­ще по сравнению с тем, что предстоит нам. Мы переживем ее, только если выйдем за пределы личных тактик к соци­альным стратегиям, — предоставляя новые службы поддерж­ки индивидууму, встревоженному переменами, встраивая непрерывность и буфера изменчивости в возникающую зав­трашнюю цивилизацию.

Все это имеет целью минимизировать негативные послед­ствия быстрых перемен. Но есть и другой способ атаковать проблему. Он заключается в том, чтобы расширить адаптив­ные возможности человека — это центральная задача образо­вания во время сверхиндустриальной революции.