Глава 27. Переводчики: lorielle, Anjelika9, Kinnetic

Переводчики: lorielle, Anjelika9, Kinnetic

Вычитка: Kinnetic

Хилл нырнул в ближайшую небольшую спальню, и едва ступив за порог, крикнул:

— Чисто! — Что для всех нас означало — не мешкая ни секунды двигаться к следующей спальне. В любом случае, крики слышались именно оттуда, и если бы со мной не было спецназа, то я бы сразу рванула туда, но никогда не стоит забывать о предусмотрительности и учитывать возможность, что плохие парни могут оказаться у нас в тылу. Хилл сообщил, что первая комната чиста, значит, беспорядок разворачивался во второй. Я все равно сначала направилась бы во вторую, хоть это и было бы против правил.

Мы с Хиллом вошли, он сдвинулся вправо и я последовала за ним. Юнг и Киллиан пытались протиснуться за нашими спинами, но места в спальне ни для кого больше не хватило. Троим ребятам пришлось остаться снаружи, потому что ни одного квадратного сантиметра не занятого вооруженным человеком просто-напросто не было. Дерри фактически стоял на коленях на залитой кровью кровати с двумя окровавленными фигурами на ней, потому что на полу не было места. Брайс был в изножье кровати, перед кучей кровавых спальных мешков. Хилл сориентировался правильно, потому что Монтегю со своей широченной спиной стоял слева, прижимая винтовку к плечу. Мы осмотрелись, определяя, куда все они целились, но это был Гермес, стоящий в углу между шкафом и тумбочкой, и все целились в него, а он целился в них. Что за херня здесь твориться?

Я уловила движение за большим парнем, мельком увидев бледную руку, и была уверена, что за ним вампир. В кино лицо Гермеса показали бы крупным планом, чтобы можно было видеть его глаза и понять, что он находится под воздействием вампира, но в реальной жизни лицо было закрыто низко надвинутым шлемом. Он держал винтовку так же уверенно, как и остальные, но целился в свою команду, так что становилось понятно, что ему оттрахали мозги.

Мне хотелось спросить, что пошло не так. Как это случилось? Но для вопросов не было времени. Прямо сейчас нам необходимо было принять решения. Решения, которые не приведут к гибели кого-то из наших людей.

Монтегю пытался сохранять спокойствие:

— Гермес, я помог тебе собрать качели для детишек. Помнишь?

Протокол подразумевал оказание помощи человеку под чарами, чтобы он мог вспомнить себя. Считалось, что он все еще где-то здесь и пытается освободиться. В принципе неплохая идея.

— Почему ты подстрелил эту женщину, Монти? — спросил, судя по голосу, не на шутку удивленный Гермес.

— Она вампир, — ответил Монтегю, стараясь произносить все медленно и спокойно. Кричать уже не было смысла, нам надо было погасить конфликт.

— Нет, ты ошибаешься. Она человек, и ты в нее выстрелил. — Он сказал это, словно сомневаясь, что все в порядке. Гермес понимал, что здесь что-то не так: может его сознание все еще где-то поблизости?

— Гермес, ты меня знаешь, ты знаешь всех нас, мы бы никогда не открыли огонь по невинной женщине.

— Нет, — медленно ответил Гермес, — не открыли бы.

Она причитала, прячась за ним:

— Пожалуйста, не дайте им меня убить! Пожалуйста!

— Вы, может, и нет, но кто-то ведь в нее стрелял, — заметил Гермес, и его плечи дернулись едва заметно. — Его я не знаю. — Он указал на Брайса.

— Это он в меня выстрелил, — проскулила женщина дрожащим голосом, в котором слышались слезы.

Ствол винтовки Брайса дрогнул, и я услышала, как он сказал:

— Прошу прощения… — И тут запылали освященные предметы. Она использовала свой голос, и это была другая вампирская сила. Попытка зачаровать взглядом не всегда заставляла освященные предметы светиться, за исключением того, на кого было направлено воздействие, но голос, голос с дурными намерениями, это делал со всеми.

Оружие Брайса вернулось на место, твердо нацеленное вперед, но целиться нам было особо некуда. Никто из нас не выстрелил бы в Гермеса, а попасть в вампира, прячущегося за ним, возможности ни у кого не было. Дерьмо.

Мой крест тоже вспыхнул бело-голубым пламенем, святой огонь никогда не жег, до тех пор, пока не касался вампирской плоти, но он был очень ярок. Я была рада, что в комнате светло, иначе этот свет мешал бы стрелять, но теперь он немного рассеивался в общем освещении, и я могла смотреть через него, правда, единственное, что мне действительно было видно — это Гермес.

От него не исходило никакого священного сияния. Она уговорила его снять с себя святыни, или сорвала их с него, прежде чем начать трахать его мозги. Если бы на нем все еще было что-то надето, у нее не было бы возможности им манипулировать, если он верующий. А может, Гермес на миг усомнился? Позже я смогу побеспокоиться и о его кризисе веры.

Вампирша крикнула: «Помоги!»

У меня была буквально секунда, чтобы опередить Гермеса, и я рванула, выжимая из своего тела все, на что оно было способно. Мне удалось сделать рывок почти сверхъестественно быстрым, я упала всем телом на Брайса, сбив его с линии огня. Выстрел раздался раньше, чем мы с Брайсом приземлились на пол. Брайс упал на окровавленные спальные мешки, я — на него сверху. Кровать скрыла нас из виду и от возможных поражений.

Хилл проорал:

— Блейк!

Я смогла сказать единственное, что пришло на ум:

—Здесь!

— Передо мной, то же самое!

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, и я надеялась, что правильно истолковала загадочное сообщение, потому что, если я окажусь не права…, но я доверяла Хиллу, он доверял мне. Я соскользнула с Брайса и отползла за угол кровати, поднялась на одно колено, держа винтовку перед собой и уперлась кончиками пальцев руки и второй ногой в ковровое покрытие, чтобы сильнее оттолкнуться.

Я прошептала молитву и представила Гермеса, впечатывающегося в стену, способ, который вы применяете в дзюдо, когда бросок нацелен не на мат, а немного ниже его. Я оттолкнулась от пола и бросилась на Гермеса, надеясь сделать это быстрее, чем он в меня выстрелит, и, надеясь, что другие парни успеют уложить его прежде, чем это сделает он.

Подобно волшебству; в один миг я была на полу, а в следующий — удар в нижнюю часть надвигающегося на меня тела Гермеса — все, что я успела заметить. Это походило на отбросившую его назад гигантскую руку. Раздался резкий треск, хруст, звук удара, а затем женский вопль. В какой-то момент я почувствовала, как тело Гермеса отталкивается от меня, увидела бледную руку, торчащую за его спиной, а затем — парни позади меня, их руки, хватающие винтовку Гермеса, его самого. Я подняла свою винтовку, чтобы найти тело, которому принадлежала та бледная рука, когда краем глаза заметила появившийся рядом с собой ствол другой винтовки. Я упала на колени и успела только отвернуть голову, как винтовка так громко рявкнула совсем рядом с моей головой, оглушая меня.

Вспышка заставила меня зажмуриться, хоть глаза и были защищены, и, несмотря на специальные наушники, это никак не спасло мои уши. В голове стоял странный как шум прибоя приглушенный гул. Голова звенела от близкого выстрела, и я пыталась осмотреться и понять, что происходит.

Голова вампирши исчезла, снесенная пулей Монтегю. Ее тело было буквально размазано по стене как в мультфильме. Я ясно могла рассмотреть ее ранение в грудь и теперь поняла, почему пошло что-то не так. Рана была слишком высоко и далеко слева. Да, кто-то стрелял в ее открытую грудь, но не попал в сердце. Вокруг ее тела на стене осталось много следов от пуль, и думаю, что это от того, что Гермес палил в нее без остановки.

Двое наших парней навалились на Гермеса, вжимая его в кровать и сковывая запястья наручниками. Если бы вампир еще не был мертв, то его сознание все еще находилось бы под воздействием. Монтегю склонился надо мной. Он держал меня за руку и, вероятно, что-то говорил, но я не слышала. Скорее было похоже на какой-то звук в конце тоннеля: все заполнили какие-то хлопки, стуки, эхо от ударов, но понять я ничего не могла.

Он сорвал с себя маску, и я смогла увидеть, как двигаются его губы. Я узнала свое имя, но только покачала головой и попыталась пожать плечами под всем этим снаряжением. Я подняла руку и помахала ею у своего уха, качая при этом головой.

Я поймала его взгляд, бормоча:

— Извини. — Он ощупал меня до самых ног и я позволила ему это сделать. Он заорал мне прямо в ухо:

— В тебя попало?

Я не почувствовала никакой боли или удара, значит выстрел не причинил никакого вреда, кроме частичного оглушения. Я покачала головой. Он оставил меня и занялся сковыванием запястий мертвых вампиров. Это была стандартная процедура: сковать в доме всех, даже мертвых, на тот случай, если кто-то вдруг окажется недостаточно мертвым, чем может показаться сначала. Они вывели Гермеса из комнаты, но Хилл, встал на колени в ногах кровати. Ох, дерьмо, Брайс! Пожалуйста, Боже, не дай ему умереть в его первую ночь.

Хилл надавил на плечо Брайса, но он сидел, моргая, значит — живой. Ура, бля, ура! Далекий вой сирен прорвался сквозь гул в ушах. Мой слух возвращался, и я начала различать обрывки звуков почти сразу, как только подумала об этом.

— Сломано несколько ребер. — И я повернулась к Хиллу и Брайсу.

Голос Брайса был тихий, но четкий:

— Спасибо, что спасла мою… но нельзя было это сделать…

Я, конечно, рада полученной от него благодарности за то, что спасла его от выстрела в грудь, но, вероятно, благодаря моим «оберегающим» действиям, у него сломано несколько ребер. Я обозвала его неблагодарным сосунком. Мы засмеялись, и он дернулся от боли, а затем к нам подошли двое мужчин в другой униформе и с носилками. Прибыли медики, а значит, моя работа закончена. В мои обязанности не входило исцелять раненых, она заключалась в укладывании замертво мертвецов.

Я посмотрела на окровавленную кровать, кучу спальников за Брайсом и Хилом. Свою задачу я выполнила. Затем я вышла из комнаты, чтобы «скорая помощь» могла завершить начатое.