Глава 1.7. Доказательство языкового родства

I. Выдвижение гипотезы о языковом родстве.— II. Метод "массового сравнения" Дж. Гринберга, его достоинства и недостатки.— III. Аргументы в пользу языкового родства и степень их доказательности (грамматический аргумент, аргумент регулярных фонетических соответствий).— IV. Критерии проверки гипотез о языковом родстве (критерий базисности лексики, статистический критерий, критерий транзитивности).— V. Недоказуемость отсутствия родства.

I. Доказательство языкового родства — это обоснование того, что наблюдаемое сходство между языками с очень высокой вероятностью обусловлено их общим происхождением (а не случайностью или контактным влиянием).

Такой подход предполагает два этапа работы: (1) наблюдение сходства и (2) доказательство того, что происхождение сходных элементов из общего языка-предка вероятнее, чем появление их в результате контактов или по чистой случайности. Заметим, однако, что компаративист имеет дело не с числовым значением вероятности, а лишь с вероятностной оценкой. Это обусловливает возможность разногласий: то, что одному исследователю кажется более вероятным, другому может показаться менее вероятным.

Непрофессионалы часто объявляют родственными языки, в которых им удается обнаружить хотя бы несколько сходно звучащих слов (в России, например, чаще всего оказывается что ЭТ‑РУССКИЙ язык — ЭТо РУССКИЙ); сходно звучащими словами пытаются обосновать языковые контакты ("например, этрусское etera "илот, подневольный человек" толкуется из греческого {hetairoS} "товарищ, спутник, собутыльник"" — этот пример дилетантской этимологии приводится в работе И.М. Дьяконова [Дьяконов 1984, 12]) и другие исторические гипотезы. На самом деле сходство звучания ничего не доказывает — родственные слова могут со временем измениться до неузнаваемости. Так, вряд ли можно с первого взгляда определить этимологическую тождественность, например, франц. fait [f{E}] и исп. hecho [{e/}{c^}o] "факт" (см. выше, ...). Столь же сложно определить "на глазок" и то, что финское слово vesi "вода" и греческое слово {hydOr} "вода", не имеющие ни одного общего звука, являются потомками одного и того же ностратического слова (давшего и.‑е. *{u)}odor > греч. {hydOr} и ур. *wet > фин. vesi). Напротив, случайное сходство иногда бывает поразительным: ср. шум. {s^}u и кит. shou 'рука' — при том, что последнее на самом деле восходит к др.‑кит. форме *tlhu. На индейском языке кечуа `я' будет {n~}uka, на тохарском A (одном из индоевропейских) `я (ж. р.)' — {n~}uk, слово `влажный' в немецком языке и в индейском языке зуньи звучит приблизительно как [nas]. Ср. также "рум. fiu `сын' из лат. f{i_}lius и венг. fi{u/} `сын', родственное финскому poika" [Хелимский 2000, 523].

Весьма часто гипотеза выдвигается на основании сходства морфологических данных. Например, в качестве обоснования австрического родства приводится сходство префиксальных и инфиксальных морфем (см. Гл. 1.8). Все же, по-видимому, можно утверждать, что на этапе формирования гипотезы наиболее информативно обнаружение достаточно большого сходства в области базисной лексики (скажем, не менее 10% совпадений в стословнике); если это сходство подкреплено еще и грамматическими данными, гипотеза усиливается — однако наличие грамматических сходств на этом этапе необязательно.

II. Статистические закономерности при сравнении лексики используются в так называемом "методе массового сравнения" (англ. mass comparison, в более поздних работах — multilateral comparison, "многостороннее сравнение") американского лингвиста Дж. Гринберга. Этот метод заключается в том, чтобы сравнить как можно большее число слов из как можно большего числа языков (не проводя этимологического анализа и не устанавливая регулярных фонетических соответствий) — чем больше между языками похожих слов, тем ближе их родство. Действительно, случайное совпадение большого количества лексики между неродственными языками маловероятно, и родство многих групп, предполагавшееся Дж. Гринбергом, подтверждается при более тщательном сравнении (так, например, было доказано — путем установления регулярных фонетических соответствий в базисной лексике — родство чадских языков, гипотеза о существовании которого была выдвинута Дж. Гринбергом).

Недоверие Дж. Гринберга к регулярным фонетическим соответствиям обусловлено тем, что, по его мнению, они со временем затемняются и, следовательно, для доказательства дальнего родства непригодны (ср. выше).

Сравним в качестве примера несколько слов языка лахнда (одного из новоиндийских языков) с их переводами на французский:

Таблица 1.7.1

Сходство практически ограничивается совпадением начальных согласных, причем лишь в части слов.

Сравним теперь эти слова с теми, которые выражали те же значения в более древних языках тех же групп — санскрите и латыни (заметим, что санскрит не является предком лахнда, в отличие от латыни, являющейся предком французского):

Таблица 1.7.2

Здесь сходство уже более заметно: отсутствуют позднейшие фонетические преобразования (ср. такие примеры, как 1, 2, 7, 11), меньше морфологических различий (например, в качестве названия носа в санскрите выступает бессуффиксальная форма n{a_}s{a_}, в качестве названия ноги — pada, тогда как в лахнда представлены суффиксальные образования < *nas‑ka и *pada‑ra соответственно). Наконец, меньшее количество праязыковых корней успело замениться (ср. примеры 13 и 14).

Таким образом, для определения родства необходимо брать не данные современных языков, а данные древних или даже праязыков: в них фонетические соответствия менее затемнены, а сходство более заметно.

Безусловным плюсом метода Дж. Гринберга является требование сравнения большого числа языков — вероятность случайного совпадения многих слов даже в трех языках существенно ниже, чем в двух. Поэтому сопоставление, включающее не менее трех языков, более убедительно, чем бинарное сравнение. Следует, однако, иметь в виду, что чем больше языков вовлекается в сравнение, тем больше появляется возможностей для случайных совпадений (ср. [Trask 1996, 367]). Сторонники же метода массового сравнения удовлетворяются тем, что "слова для, к примеру, `печени' сходны друг с другом в трех или четырех из десяти языков, в то время как слова для `дня' сходны друг с другом в других трех или четырех языках и т. д." [там же]. При этом они обращаются не только к базисной лексике и "даже не пытаются контролировать семантику", так что "запросто сопоставляют слово для `медведя' со словом для `хомяка'..., `ухо' с `серьгами', `кровь' с `содержимым яйца' ... если фонетического сходства достаточно для их целей" [там же, 368]. Для того, чтобы сопоставление нескольких языков было убедительным, необходимо, чтобы обнаруживалось достаточно много слов, которые представлены во всех сравниваемых языках (ср. ниже, Гл. 1.8, ностратические и сино-кавказские примеры).

Недостатком метода "массового сравнения" является некоторая неопределенность понятия "похожие слова" — сторонники этого метода довольно принципиально избегают использования регулярных соответствий и сравнительно-исторического метода, указывая на то, что в момент установления факта индоевропейского родства представление о регулярных соответствиях в науке еще вовсе не сложилось. Очевидно, метод "массового сравнения" дает хорошие результаты при сопоставлении "заметно родственных" языков (именно такие сравнения сторонники этого метода приводят в качестве несомненных удач), несколько худшие в случае "конвенционального" родства и совершенно недостоверные в случае родства "дальнего". Таким образом, "массовое сравнение" — это метод, пригодный для обследования больших массивов слабоизученных языков с целью выявления среди них групп, связанных заметным родством.

III. Более сложен второй этап — доказательство того, что наблюдаемое сходство может быть следствием только общего происхождения исследуемых языков.

А. Мейе считал, что наибольшую доказательную силу имеют морфологические параллели. В самом деле, не могут быть случайными или заимствованными такие схождения, как, например, элементы гетероклитического склонения (т. е. склонения, в котором основа именительного падежа отличается от основы косвенных падежей), сохранившиеся в различных индоевропейских языках:

Таблица 1.7.3

Слова `печень' в латинском и греческом этимологически тождественны (< и.‑е. *{i)}ek{w}‑r/n‑); также этимологически тождественными являются греческое и хеттское слово `вода' (< и.‑е. *{u)}od{o_}r/n‑).

Во всех этих языках (кроме хеттского) гетероклитическое склонение (т. е. чередование в склонении основы именительного падежа на ‑r- и основы косвенных падежей на ‑n‑) сохранилось лишь остаточно, у небольшого числа слов. Поскольку непродуктивное чередование в одних и тех же основах не могло быть случайным или заимствованным, оно развеивает последние сомнения в том, что индоевропейские языки имеют общее происхождение. Вообще, "чем больше в языке лишенных значения грамматических категорий [типа латинского и французского рода, — С.Б., С.С.] и "неправильных" форм, тем легче установить родственные связи языков и восстановить "общий язык" [= праязык, — С.Б., С.С.]" [Мейе 1934/1954, 30]. Однако грамматический критерий не следует абсолютизировать: если при доказательстве языкового родства пользоваться только им, то окажется, как и писал А. Мейе, что родство агглютинативных языков доказать значительно труднее, чем родство флективных, а доказать родство изолирующих языков вообще невозможно. Ср. у Дж. Гринберга: "часто повторяющееся высказывание о преимуществе грамматического свидетельства родства над лексическим обязано своим распространением относительной непроницаемости деривационных и словоизменительных морфем для заимствования. С другой стороны, эти элементы короче и, следовательно, чаще подвержены конвергенции [здесь: случайному совпадению. — С.Б., С.С.] и к тому же обычно немногочисленны, так что сами по себе иногда недостаточны, чтобы привести к решению. Лексические единицы действительно более подвержены заимствованию, однако их б{о/}льшая фонемная протяженность и численность сообщают им определенные компенсирующие преимущества" [Greenberg 1953, 274] (цит. по [Климов 1990, 31])

Кроме того, при оценке вероятности родства по морфологическим схождениям следует иметь в виду, что разные служебные морфемы имеют неодинаковую вероятность заимствоваться (см. Гл. 1.4)

Наиболее доказательным при определении языкового родства является установление регулярных фонетических соответствий в базисной лексике. Ср. у Г.А. Климова: при обосновании родства в роли решающего критерия "выступает системная совокупность фонологических корреспонденций или "звукосоответствий" в материале корневых и аффиксальных морфем, а также целых лексем сравниваемых языков" [Климов 1990, 24].

В самом деле, как уже было сказано в Гл. 1.6, список лексем, обнаруживающих регулярные фонетические соответствия, — это фактически гипотеза о существовании праязыка, из которого эти лексемы унаследованы. Регулярность соответствий служит подтверждением того, что сравниваемые слова выводятся из гипотетических праязыковых по определенным правилам.

IV. Следует, однако, отметить, что не все такие гипотезы имеют одинаковую доказательную силу. Так, известно, что регулярные фонетические соответствия — даже между близкородственными языками — могут нарушаться (см. Гл. 1.3), но слишком большое число отклонений в предлагаемой системе соответствий увеличивает вероятность того, что сравниваемые языки не являются родственными (по крайней мере, на данном уровне и с данной системой соответствий). С другой стороны, не могут считаться обоснованной критикой гипотезы о языковом родстве ссылки на то, что сопоставляемые слова являются "ономатопоэтическими" или "звукосимволическими" (и, соответственно, сходство их обусловлено не происхождением из единого праязыка, а общностью акустических ассоциаций у разных народов): слишком нечетки критерии отнесения того или иного слова к этим группам (см. Гл. 1.3).

При сравнении между собой языковых семей большое значение имеет степень представленности сопоставляемых слов в соответствующих семьях. Слово, представленное во всех языках семьи, имеет гораздо больше шансов оказаться праязыковым, нежели слово, засвидетельствованное лишь в одном из языков, - последнее может оказаться появившимся сильно позже распада праязыка, и, соответственно, его сходство с сопоставляемыми словами других языков будет случайным. Вообще, чем больше языков в семье, тем выше вероятность, что среди них найдется такой, в котором поздно возникшее слово окажется случайно похожим на слово какого-либо другого языка, имеющее сходное значение.

Вероятность родства сопоставляемых языков увеличивается при увеличении числа сравниваемых фонем в каждом ряду сближаемых слов. Иными словами, сопоставление, к примеру, пятифонемных слов более надежно, чем сопоставление двухфонемных, а сопоставление, учитывающее лишь первый согласный рассматриваемых лексем, менее доказательно, чем сопоставление, предполагающее в сближаемых словах соответствия начальной группы (C)CVC. Чем большей длины оказывается цепочка фонем, которые соответствует друг другу в словах, относимых к одной праязыковой лексеме, тем меньше вероятность случайного совпадения.

Менее формализуем критерий "простоты" предлагаемой системы соответствий. Интуитивно очевидно, что для любых двух наугад взятых языков можно построить систему соответствий, предусматривающую для праязыка огромное количество фонем и/или уникальных групп фонем. Например, для русского и гавайского можно предложить такую "реконструкцию":

Таблица 1.7.4

Разумеется, "доказательная сила" такого "предъявления праязыка" равна нулю. В то же время известно, что для праязыка (даже относительно неглубокого уровня) часто восстанавливается больше фонем, чем имеется в любом из языков-потомков. Поэтому формальные критерии, которые позволяли бы определить, при каком количестве фонем и их сочетаний в предполагаемом праязыке гипотеза родства еще не теряет доказательной силы, едва ли могут быть предложены.

При любой схеме регулярных фонетических соответствий на доказательность гипотезы о языковом родстве влияет степень правдоподобности отдельных этимологий, включенных в сопоставление. Обсуждение критериев оценки этимологий см. в Гл. 1.6.

При установлении регулярных фонетических соответствий между языками необходимо, чтобы они выполнялись на множестве базисной лексики, поскольку в принципе может оказаться, что соответствия существуют, но схождения в области базисной лексики им не подчиняются. Это возможно, если сходств в базисной лексике немного и они на самом деле представляют собой случайные совпадения, а система регулярных соответствий обязана своим существованием массовым заимствованиям из одного языка в другой.

Рассмотрим в качестве примера китайский и японский языки. У них довольно много внешне схожих элементов в базисной лексике, в частности, личные местоимения: ср. кит. w{o^} `я' — яп. wa‑, кит. n{i^} `ты' — яп. na‑. Более того, эти языки обнаруживают вполне регулярную систему фонетических соответствий, демонстрируемую в громадном количестве случаев. Однако оказывается, что соответствие кит. w — яп. w в этой системе отсутствует! Китайскому w- во всех случаях (за исключением местоимения w{o^}) соответствует яп. g- (ср. w{a\}i `снаружи' — яп. gai, wan `круглый' — яп. gan и т. д.). Иероглиф, которым записывается кит. w{o^}, в японском имеет также чтение ga (весьма малоупотребительное) — и именно оно и соответствует китайскому w{o^}. При внимательном рассмотрении оказывается, что все слова, на множестве которых устанавливаются регулярные китайско-японские соответствия, являются результатом массового заимствования из китайского в японский и не относятся к области базисной лексики; базисные же слова регулярных соответствий не обнаруживают.

Даже если языки контактировали настолько интенсивно, что заимствования проникли в стословный список, картина, получающаяся в результате контактов, все же будет отличаться от той, которая ожидалась бы при исконном родстве. Процент общей лексики (по стословному списку) у таких языков будет невелик, что само по себе могло бы говорить о большой древности родства, но в то же время правила фонетических соответствий достаточно просты, что должно свидетельствовать об относительно недавнем распаде праязыка. Гипотеза о родстве, таким образом, приводит к противоречию, поскольку предполагаемый в этом случае праязык должен был бы распасться одновременно давно и недавно.

Но даже в том случае, если установленная система регулярных соответствий выполняется и на множестве базисной лексики, родство все же еще нельзя считать окончательно доказанным: возможно, налицо результат контактов, но таких интенсивных, что затронутой оказалась и часть базисной лексики. Имеет смысл проверить результат статистическим критерием — если окажется, что основная часть совпадений концентрируется в менее устойчивой части стословного списка (например, в 65-словном списке С.Е. Яхонтова), то налицо, скорее всего, результат заимствований; в противном случае вероятнее всего исконное языковое родство.

Еще один полезный критерий — критерий транзитивности. Представим себе, что языки A, B и C родственны и имеют порядка 50% совпадений в области базисной лексики. Имеется также язык D, имеющий около 15% совпадений с C. Если при этом язык D не обнаружит никаких совпадений с A и B, это верный признак того, что эти 15% — заимствования из D в C, а вовсе не отражение языкового родства. Именно такая ситуация наблюдается, например, при сравнении китайского языка (D) с тайским (= сиамским, C) и с кадайскими языками (A, B).

Если первоначально выдвинутая гипотеза прошла все перечисленные стадии проверки, родство можно считать практически доказанным.

V. Однако гипотеза, не прошедшая проверку и признанная ошибочной, еще не свидетельствует об отсутствии родства между исследовавшимися языками. Всегда остается возможность, что эти языки родственны на более глубоком уровне и их родство можно доказать с применением метода ступенчатой реконструкции или что неверно была установлена система соответствий. Если сопоставлялись праязыки, то, возможно, установлению родства помешали ошибки в реконструкции. Таким образом,

доказать родство можно,

но отсутствие родства недоказуемо.

Как писал Э. Сэпир, "мы можем только сказать с законной долей уверенности, что такие-то и такие-то языки восходят к общему источнику, но мы не можем говорить, что такие-то другие языки генетически между собой не связаны. Мы можем лишь ограничиться утверждением, что не располагаем совокупными данными в пользу их родства, а следовательно, что вывод об общности их происхождения не является абсолютной необходимостью" [Сепир 1934, 160].

Библиография.

Методика доказательства языкового родства специально обсуждается в [Мейе 1934/1954]. Достаточно обширную библиографию по основам сравнительно-исторического метода можно найти в "Лингвистическом энциклопедическом словаре", см. [ЛЭС 1990, 485-486] ("Сравнительно-исторический метод"), [ЛЭС 1990, 486-490] ("Сравнительно-историческое языкознание"), [ЛЭС 1990, 93-98] ("Генеалогическая классификация языков").

Метод "массового сравнения" описан в работах [Greenberg 1953], [Ruhlen 1994].