Глава седьмая. «Десять – четыре» – так назывался бар на Брайантстрит, располагавшийся в нескольких Джо Истерхаус: «Основной инстинкт»

«Десять – четыре» – так назывался бар на Брайантстрит, располагавшийся в нескольких

кварталах от суда и здания полицейского управления Сан-Франциско; его облюбовали коллеги Каррана. Но хотя они и любили заглядывать туда, задерживались они там ненадолго, впрочем, как и в самом управлении. Некогда это была типичная распивочная для полицейских, каких немало в Нью-Йорке, Детройте, Чикаго и Бостоне, где они повсюду составляют довольно замкнутую касту, состоящую из иммигрантов второго -третьего поколений, консервативных сторонников «жесткой линии», приверженцев порядка и закона. Такие душные забегаловки славились крепкими напитками и тяжелой едой – пережаренной и жирной.

Но состав работников полицейского управления Сан– Франциско обновлялся. Пожилые старомодные полицейские постепенно уходили на пенсию, уступая место новому поколению. И в баре «Десять -четыре» появились изысканные коктейли и пиво разных сортов. «Лютеры», «Муви Старс», «Крис Исаак» – знаменитые рок-группы Сан-Франциско – оттеснили Фрэнка Синатру и Тонни Беннета на автоматический проигрыватель. Зал бара даже украсил папоротник.

В «Десять-четыре» всегда было полно полицейских. Пожилых полицейских вроде Гаса Морана и полицейских пообразованнее вроде Ника Каррана в хороших костюмах, с модными дорогостоящими стрижками. Гас Моран и Уокер устроились за отдаленным столиком, они медленно потягивали наливку в стаканах и дожидались Ника. Он не обещал прийти сюда, но они знали, что он все равно появится рано или поздно, как голубь, который всегда возвращается к родному гнезду.

Ник еще не успел подойти к стойке, как Уокер накинулся на него.

– Эй, Карран, что это за пляски вокруг тебя? «Ник, вы не хотите сигарету? Ник, вы не подвезете меня домой?» Объясни, пожалуйста, что это такое, черт побери.

– Она не просила, чтобы именно я подвез ее. Она обращалась ко всем, – возразил Ник.

– Послушай, Ник, – обратился к нему бармен, – Тебе как обычно? Грушевый сидр с лаймом?

– Двойного «Черного Джека», у меня трудности, Цыпленочек, – ответил Ник.

– Что это ты делаешь, сынок? – спросил Гас.

– Я пью первый раз за три месяца. Тебе этого мало?

– Да, – сказал Гас Моран.

– Ты не прав.

– Ты ведь знаком с ней, правда, Ник? – спросил Уокер.

– Я не знаю ее. А она не знает меня. Я никогда не слышал о ней, никогда не видел ее раньше. Гас и я разговаривали с ней вчера впервые. Правда, Гас?

– Откуда мне знать, черт возьми?

Бармен по кличке Цыпленочек поставил на стойку перед Ником большую порцию виски.

– Спасибо, Цыпленочек. Будь другом и принеси мне счет, хорошо?

– Конечно, Ник.

Пока они шли к столу, Карран сделал глубокий глоток, опорожнив сразу половину стакана. Он с удовлетворением выдохнул и облизал губы. Вкусно. Даже очень вкусно. Напиток возбуждал его, как близкая опасность.

– Скажи мне еще раз Ник, – обратился к нему Уокер. – Просто чтобы успокоить меня. Ты знаком с Кэтрин Трэмелл только с того времени, как началось расследование?

– Да.

Уокер подозрительно прищурил глаза.

– Ты уверен?

– Уверен. – Ник жадно допил стакан с терпкой коричневой жидкостью, будто от этого зависела его жизнь. – Так скажите мне, что мы теперь будем делать?

– То есть как что? Да ничего. С ней все кончено. Держись от нее подальше, Ник. Сделай это ради себя. Да и ради нас тоже. Думаешь, мне так приятно, что Толкотт путается у меня под ногами? Подумай как следует.

– И вы позволите ей так просто улизнуть?

– А что ты ждешь от меня, Ник? Она с успехом прошла проверку детектором лжи. Лично

0ядоволен. Слава богу, не нужно больше возиться с Кэтрин Трэмелл. – Уокер отхлебнул водки с тоником.

Казалось, его тянуло к спиртному не меньше, чем Ника. Несмотря на более высокое положение, он был столь же подвержен власти зеленого змия. А может, даже больше.

– Она прошла проверку детектором лжи? Боже мой, да она не прошла ее. Она одурачила машину. Вот почему она напросилась на этот тест.

– С чего это ты взял, черт побери? – Гас Моран чуть не кричал на своего напарника. – Что может быть у тебя общего с этой девкой, Ник? Поверь мне на слово, ты уже не так молод, чтобы сводить с ума девиц.

– Она для меня всего лишь обычная подозреваемая, – пробормотал Карран.

– Господи, – проговорил Моран. – Не знаю, смеяться или плакать.

– Она бывшая подозреваемая, – поправил его Уокер, – и она только что прощупана детектором лжи. Хватит. Конец ее сочинительству. Роман завершен.

– А может, еще будет продолжение.

– Пожалуйста, Ник, пожалуйста, – взмолился Уокер.

– Послушай, Фил, ты же не упустишь так просто это дело из своих рук, правда? Что ты знаешь о гибели ее родителей? Какие еще книги она написала? Может быть, все они становятся явью.

Фил Уокер медленно покачал головой. Он вдруг как-то сразу состарился, хотя ему было всего сорок пять лет; он выглядел усталым и задерганным.

– Ее родители погибли в морской катастрофе. И мне плевать, что такого она еще написала. Послушай, чем ты занимаешься, черт побери, ты что, вдруг стал литературоведом?

– А как они погибли? – не унимался Ник, точно боец, который пытается прижать к полу противника. – Разве было проведено какое-нибудь расследование?

– Я не могу понять тебя, Ник, – сказал Моран. – А я полагал, что очень хорошо знаю тебя. Ты из кожи вон лезешь, чтобы затащить ее в постель или чтобы добиться ее ареста за убийство?

0Ято думаю, что тебе не дает покоя ее тело, то думаю, что ты и впрямь считаешь ее опасной. Точно она Аль Капоне, враг общества номер один. Или дело и в том, и в другом?

– Вот ты говоришь, что, вероятно, она убила своих родителей. Скажи, пожалуйста, а может быть, по-твоему, она убила и Мэнни Васкеса, а?

– Да, – сказал Моран. – Она поднялась на ринг и превратилась в одного опасного кретина.

– Может быть, даже очень может быть, Гас, – подхватил Уокер. – Может, она превратилась в африканца и научилась левому короткому боковому удару, которым можно прикончить человека, а лицо намазала черным гуталином. Давай снова пропустим ее через детектор лжи и порасспросим обо всем этом.

– Пошел ты на хрен, Фил, – отмахнулся Ник.

– Знаешь, раз уж такое дело, пошел и ты туда же.

– По-моему, меня обошли, – сокрушенно сказал Моран.

– Подожди, придет и твоя очередь, – огрызнулся Ник. – Он допил виски помахал бармену пустым стаканом. – Ты нальешь мне еще двойного «Черного Джека», Гарри?

– Конечно, Ник, – ответил бармен.

– Послушай, Ник, – проговорил Моран, беспокойно хмуря бровь. – На черта тебе нужно это пойло.

– Оно нужно тебе, – возразил Карран. – Оно нужно Филу. Оно нужно каждому полицейскому в кабаке.

На этот раз крепкий напиток принес Каррану не бармен Гарри. Высокий стакан поставил перед ним на стол мужчина с красными прожилками на лице и редеющими волосами, одетый в такой затрапезный костюм, что рядом с ним даже Гас Моран в своем потрепанном одеянии выглядел так, словно только что сошел со страниц журнала мод. У этого неприятного человека от чрезмерных возлияний был несколько мутный взгляд, и он чуть покачивался, стоя возле столика, где сидели трое полицейских.

– Валяй, Снайпер, – сказал он со злобной усмешкой. – Набирайся. Опять принялся за «Черного Джека», а, Снайпер?

Ник выпил стакан, но не поднял на обидчика глаз.

– У нас деловой разговор, Марти, – спокойно и решительно сказал Уокер.

Марти Нилсен, следователь «Внутренних дел» и отнюдь не приятель Ника Каррана,

принял преувеличенно обиженный вид.

– Я знаю это. Абсолютно не сомневался. Поэтому продолжайте в том же духе. – Он подтолкнул стакан поближе к Нику, поддразнивая его. – Пей свою двойную порцию, Снайпер.

Гас Моран, который сидел рядом с Ником Карраном, почувствовал, что его напарник весь напрягся, вскипел, как раскаленный металл; казалось, он вот-вот набросится на тучного полицейского. Ник сжал тяжелые кулаки; Моран взял его за руку, чтобы оттащить в случае, если тот надумает драться.

Карран тяжело сглотнул, едва сдерживая себя.

– Я не на службе Нилсен, – сказал он, изо всех сил стараясь подавить злобу в голосе. – Слышишь? Я не на службе, и с говорю о деле с моим партнером и шефом. У «Внутренних дел» не прибавится от этого забот. Разве только мне попросить плату за сверхурочную работу. Что ты на это скажешь? Думаешь, у Навозных жуков не будет из-за этого проблем?

– Послушай, Снайпер, у меня не будет проблем. Но смотри, не переусердствуй. А то вдруг запьешь.

Холодный порыв ветра ворвался в бар, и с улицы, где хлестал дождь, вошла Бет Гарнер. Она подоспела в «Десять-четыре» как раз вовремя, потому что Ник почти не владел собой. Он стоял, а Уокер с Мораном пытались снова усадить его за стол.

– Эй, эй, что вы делаете? – Изящная Бет Гарнер, весившая менее пятидесяти килограммов, втиснулась между двумя тяжелыми полицейскими. – Ну-ка успокойтесь.

– Конечно, док, – усмехнулся Нилсен. – Теперь все в порядке, наш главный психиатр явилась как раз вовремя, чтобы спасти своего любимого больного.

Пьяный полицейский по-медвежьи обнял Бет Гарнер. Она вырвалась у него из рук.

– Пошел ты на хрен, Марти.

Нилсен был либо слишком пьян, либо чересчур толстокож даже для команды «Внутренних дел».

– Воркуйте-воркуйте, голубки, – сказал он, весело посмеиваясь, и пошел покачиваясь прочь.

Ник, однако, остывал медленнее. Он наблюдал, как его обидчик пересек бар. Глаза Каррана горели, точно он хотел испепелить спину Нилсена.

– Он сам напрашивается на неприятности. А у меня как раз подходящее настроение, чтобы дать ему по морде.

Бет оттащила его назад к столу.

– Конечно, давай-давай, сыграй ему на руку. Нилсену только этого и надо. Не отвечай на его приставания, Ник. Не доставляй ему удовольствие.

Карран глубоко вздохнул, точно это только и могло унять его гнев. Но возбуждение по-прежнему не проходило.

– Хочешь, уйдем отсюда? – спросил он Бет.

– Да, – сказала она.

Бет нежно и по-хозяйски взяла его под руку.

– Хорошо, – он опять повернулся к Уокеру и Гасу Морану, беспокойно перебирая какие-то бумажки на столе.

– Заплати за меня, Гас, – сказал он. – И выпей за мое здоровье.

Ник Карран повел Бет Гарнер к выходу на улицу, залитую дождем.

Двое полицейских наблюдали, как они шли к двери, потом опять взялись за стаканы.

– Чем не симпатичная парочка? – спросил Гас.

– Я думал, между ними все кончено.

– Что ж, может быть, только не на сегодня. Может быть, сегодня у них будет вечер сладких воспоминаний.

– Иногда я думаю, что он начал ухлестывать за ней только ради того, чтобы отвязаться от «Внутренних дел».

– Не, – сказал Гас. – Он не такой. У этого парня есть сердце.

* * *

Ярость, весь день одолевавшая Каррана, совсем переполнила его, когда он ступил на порог квартиры Бет Гарнер. Он поймал свою приятельницу, которая зажигала свет, и принялся настойчиво, жадно целовать ее, приподняв и прислонив к двери. Ник был разнузданно груб, и волна страха захлестнула Бет. Она хотела оттолкнуть Каррана, но почувствовала его вздорную решимость – он был уверен, что она покорится ему.

– Не надо… пожалуйста… Ник… Карран ничего не сказал, но ответ был ясен и без слов. Он схватил ее за подол платья и в

бешенстве разорвал его, потом скользнул жаркой рукой вверх по ее холодному бедру к трусам, чуть не царапая тонкую ткань. Ник сорвал платье с плеч Бет, запустил руки под лифчик и сжал

0еегруди.

– Пожалуйста, не… не…

Ник прижался губами к ее плечу и с рычанием укусил его, толкая Бет на пол.

Он взгромоздился на нее, распахнув на ходу рубашку и спустив брюки, и яростно вонзился в нее. Бет Гарнер отнюдь не принадлежала к любительницам острых ощущений, которые тайком мечтают о том, чтобы их изнасиловали. У нее было никакого желания соединиться с Карраном, только тошнотворное отвращение к нему и закипающая ненависть.

Он погружался в нее, бился о нее, обрушивался на нее вновь и вновь, точно бешеная сила его страсти могла смягчить боль, которую он причинял ей, точно он мог заставить ее испытывать наслаждение. Но муки и страдания, что он приносил Бет, исключали всякое удовольствие. Ей оставалось только ждать, пока он кончит терзать ее, и надеяться, что после этого он оставит ее в покое.

Ник быстро пришел к финалу, сперма изверглась, облегчив тело, но гул в голове не прошел, остались неудовлетворение, неутоленное желание и ярость.

Карран скатился с Бет и лег возле нее, уставившись в потолок. Теперь, когда все было кончено, она не чувствовала ни страха, ни ненависти к нему, одну только глубокую жалость. Она потрогала синяк у себя на плече и села, пряча от Ника глаза.

Он протянул руку, чтобы коснуться ее, успокоить, если можно, но она не нуждалась в утешении. Она оттолкнула его руку и вздрогнула.

– Бет…

– Ну, и как она?

Бет Гарнер была опытным врачом и знала неустойчивую психику Ника, она сразу разгадала причины его озлобления. Оно не имело никакого отношения к ней. Бет оказалась лишь случайной жертвой.

– Кто?

– Кэтрин Трэмелл.

– Почему ты думаешь, что я знаю, как она.

– Конечно, ты не знаешь, как она в постели, Ник, иначе бы ты сейчас так себя не вел.

– Бет…

– Нет, я говорю о другом. Ник помолчал.

– Ты раскусила ее, – тихо сказал он. – Она использовала книгу как алиби.

Он сел и поцеловал Бет в плечо, в то место, куда укусил несколько минут назад. Она не шелохнулась. Он точно целовал мрамор.

– Я знала ее в Беркли, – сказала она.

– Что?

– Мы посещали одни и те же занятия. – Она печально улыбнулась через плечо. – Лекции по психологии, знаешь. Мы часто бывали вместе, или тебе это и в голову не приходило?

– Нет.

Бет и Кэтрин Трэмелл были примерно одного возраста. Они обе специализировались по психологии в Беркли приблизительно в одно и то же время.

– А должно было прийти.

– Ты просто не думал обо мне, Ник. Так, может, вспоминал иногда. А в последние дни и вовсе почти забыл.

– Почему ты не сказала мне, что знала ее? Она внимательно посмотрела на него.

– Я говорю тебе об этом теперь.

– Ты хорошо выбрала время.

– А ты – нет. Я, пожалуй, была бы не против любить тебя, Ник. Я даже хотела бы этого… но не так. Ты никогда прежде так себя не вел. – Она обеспокоенно посмотрела на него, будто силясь прочитать что-то в полумраке на его лице. – Что с тобой, Ник?

– Ведь ты у нас психиатр, – равнодушно сказал он. Она встала и набросила рваное платье на голые плечи.

– Да, я психиатр, но ты не меня сейчас любил, Ник.

– Хорошо, кого же я любил, доктор Гарнер?

– Это не любовь, Ник.

– Хочу сигарету, – сказал он.

– Я думала, ты бросил курить.

– Я начал снова.

– Ты найдешь сигареты в верхнем выдвижном ящике. В передней, – жестко сказала она. – Захвати их по дороге к двери.