Глава 2. Даша положила трубку на аппарат и закрыла лицо руками

Даша положила трубку на аппарат и закрыла лицо руками. Горький ком обиды застрял в горле, мешая дышать, но она решила, что не заплачет. Ни за что не будет лить слезы! А чего, собственно, она ждала от Кирилла?! Как только Николаев почувствовал, что она в его власти, сразу же потерял к ней интерес. Надо радоваться, что ничего серьезного между ними не произошло, иначе как бы она себя сейчас чувствовала? Ему не нужна была Даша. Он стремился к очередной личной победе, которая могла бы потешить его самолюбие. Типичное поведение «человека искусства»: так всегда поступала ее мать.

И почему она, дурочка, решила, что это – судьба? Если Николаев никуда не улетел, уступив свое место в самолете несчастной девушке, значит, все предопределено свыше? Какая глупость!

Даша покраснела от стыда, вспомнив, как представляла себе, что случится сегодня ночью. Дрожала от страха и счастья одновременно, бросая на Кирилла нетерпеливые взгляды. В голове возникали картины одна откровенней другой. Ужин при свечах. Громадный номер, королевская кровать. Она и Кирилл. Господи боже мой!

А потом появился Ларин, Кирилл куда-то пропал, и все в голове перепуталось так, что Даша чуть не потеряла сознание. Перед глазами поплыли желтые пятна, шум в ушах перекрыл даже гул двигателей на летном поле. Пока кто-то не догадался дать ей воды и заменить за стойкой регистрации, она едва держалась, чтобы не сползти на пол.

Конечно, можно было все свалить на жару, но Морозова знала – причина в другом. Ее терзали разноречивые чувства: жалость к Максиму, готовому пожертвовать всем ради нее, и любовь к Кириллу, который никогда не ответит ей тем же. Даше казалось, что безразличие Николаева – это возмездие свыше за то, что она не сумела влюбиться в Максима, хотя и понимала, как сильно он нуждается в этом.

Целый год Морозова мучилась сама и изводила бедного Ларина. Думала, что отношение ее переменится – ведь было же с ним интересно, легко, даже радостно. Возможно, если бы не дети Максима и не его жена… Нет! Даша прекрасно знала, что не стоит себя обманывать. Чужая семья была для нее табу – это правда, но даже если Максим был бы свободен, это не сыграло бы никакой роли. Нельзя полюбить по заказу. Нельзя лечь с человеком в постель только из чувства благодарности или жалости, каким бы хорошим он ни был.

Даша безвольно опустилась на кровать. Максиму придется справиться со своей любовью, так же как ей предстоит выжечь из сердца чувства к Кириллу. Она уже привыкла к разочарованиям – это ее конек: всю жизнь либо приносит их другим, либо переживает сама.

Господи, какой же глупой была ее радость, когда она узнала, что Кирилл поселился в том же отеле! Вернулся из аэропорта вместе с Фадеевым, значит, хотел быть с ней рядом, ждал. Она, дурочка, сломя голову, бросилась в свой номер, стала ему звонить. И вот результат.

Даша заставила себя встать с кровати и пойти в ванную – нужно было принять душ. Иначе все ее обещания не расплакаться обернутся пустым звуком, а вода – лучший лекарь от слез и обид.

Под ласковыми струями ее печали и правда поблекли. Она уже представляла себе, как Ларин избавится от своей болезненной страсти к ней и они станут добрыми друзьями. Вот было бы чудно! Успела оправдать и Кирилла: да, он говорил с ней резко, даже обидел, но она виновата сама – позвонила не вовремя. Морозова вспомнила, как орал на нее бывший супруг, когда она, забывшись, заходила в их единственную комнату, где он писал свои декадентские стихи. Если Джон работал, даже несмотря на то, что поэтические занятия не приносили им ни гроша, передвигаться по квартире можно было только на цыпочках, и то лишь в случае крайней необходимости. Полагалось сидеть в кухне и не дышать.

Кирилл по сравнению с Джоном был сама любезность. Никто не велел ей лезть, пока он работает над сценарием! Она отвлекла его от мыслей, выбила из колеи: от бывшего супруга Даша знала о том, как сложно поймать вдохновение и переместиться из мира реальности в мир, создаваемый в художественном произведении. Все органы чувств, все эмоции должны быть настроены не на «вне», а на «внутрь». Как именно, она не очень хорошо себе представляла, но привыкла в этом вопросе верить Джону на слово. Хотя бы потому, что не верить было себе дороже.

Бодрая, повеселевшая, она выскочила из душа и начала одеваться к ужину. Не надо пока думать о Кирилле, лучше отвлечься. Пусть он закончит работу и сам ее найдет: в то время, которое ему будет удобно. Она готова ждать сколько угодно. Ведь ждала же много лет встречи с человеком, которого сможет любить! И теперь это случилось.

Ни Ларин, ни другие мужчины, с которыми она общалась на работе, не затрагивали в ее душе никаких струн. А Николаев перевернул все с ног на голову, заставил сходить с ума от вырвавшегося на волю желания!

Конечно, все она понимает – Кирилл получит ее, наиграется и быстро остынет. А она будет бегать за ним, как все эти женщины его идеала Чарльза Стрикленда, станет унижаться, просить о любви как о милости. Иногда он, возможно, будет снисходить до ответного чувства, иногда не удостоит даже вниманием. Но он будет в ее жизни, заполнит невыносимую пустоту, которую она не в состоянии больше выносить. Пусть ненадолго, пусть на месяц, на два, но она будет счастлива. А потом известный актер Кирилл Николаев бросит ее. Что ж, настоящая любовь, даже краткий ее миг, стоит великих жертв. Она принимает условия!

Полная решимости, Даша посмотрела на себя в зеркало – глаза блестят, лицо вдохновенно-красивое, – улыбнулась загадочно и вышла из номера.

За ужином было непривычно тихо. Михалыч улетел, острить и травить анекдоты без него было некому. Андрей, с которым она обычно болтала, тоже из их компании выбыл. И слава богу. Не было сейчас у Даши настроения мило беседовать на отвлеченные темы – все ее мысли занимал только Кирилл.

Новый экипаж, пилотов и бортпроводниц, Даша видела впервые в жизни, да и Николаева они лично не знали. Поэтому заговорить с ними о Кирилле было бы странно. А она вся была поглощена им одним!

Словно в ответ на ее мольбы в зале появился Михаил Вячеславович. Дарья так сильно обрадовалась его приходу, что даже вскочила с места. На нее тут же обратились удивленные глаза сотрудников, в которых читался немой вопрос. Она покраснела до ушей и села на место. Наверное, люди подумали, что девочка совсем уж сошла с ума – влюбилась в Фадеева. Неужели так заметно ее безумное состояние? Так и хотелось крикнуть: «Да, я влюбилась! Только не в Михаила Вячеславовича».

Даша с трудом дождалась, когда он сядет за стол. Слава богу, выбрал свободное место с ней рядом! И не сумела сдержать собственное нетерпение: как только Фадеев взял в руки вилку, тут же пристала к нему с расспросами.

– Михаил Вячеславович!

– Что, Дашенька?

– А Николаев сам попросил, чтобы вы его в наш отель привезли?

– Нет, – Фадеев отрицательно мотнул головой, – я предложил.

– Зачем? – Даша расстроилась.

– Дашенька, – Михаил Вячеславович посмотрел на нее удивленно, – Кирилл по нашей просьбе отказался от вылета. Куда ему было деваться? Ты, кстати, семье Самира помогла разместиться?

– Да, – она опустила голову, – помогла.

– Ешь давай, – посоветовал Фадеев, которому меньше всего хотелось сейчас разговаривать, – а то непонятно, в чем душа держится.

– Михаил Вячеславович, – молчания Даши хватило ровно на две минуты, – а обо мне он не спрашивал?

– Кто? – в своих мыслях командир успел уйти далеко.

– Кирилл Николаев.

– Нет. Должен был?

– Я не знаю, – Даша замялась. – А вы с ним где встретились?

– На улице, – устало вздохнул Фадеев, – Ларин меня вытащил из порта.

– Вы Максима Леонидовича видели?! – Даша испуганно вжала голову в плечи.

За долю секунды в голове пронеслись тысячи мыслей. А что, если Ларин все Фадееву рассказал? Что он прилетел в Таиланд ради Морозовой, готов уйти из семьи, а она ему заморочила голову. Даше и так было стыдно за всю эту историю, словно она предала Максима. Теперь еще Михаил Вячеславович будет думать о ней плохо.

– Видел, – удивившись испугу в Дашином голосе, кивнул Фадеев.

– И что?! – сердце ее ухнуло в пятки.

– Не понял.

– Он сказал, – Даша запнулась, – зачем в Таиланд прилетел?

– Да, – Фадеев вернулся к собственным мыслям, – чтобы своим сотрудникам в Утапао помочь.

– И все?

– Дашенька, – Михаил Вячеславович укоризненно покачал головой, – ты какая-то странная. А мы здесь зачем?

– Пассажиров обслуживаем, – робко улыбнулась она.

– Вот и он тоже обслуживает! Ситуация внештатная, правильно сделал, что лично занимается рейсами.

– Все равно удивительно…

– Не спорю, – пробормотал Фадеев, – он еще и совета моего просил, что делать.

– С кем делать? – снова встрепенулась она.

– С управлением предприятием, – устало ответил он и уткнулся в тарелку с таким видом, что Даше стало ясно – еще один глупый вопрос, и он не справится уже с собственным управлением.

Чем дольше думала Даша об этом странном разговоре, тем сильнее становилось ее волнение. Значит, Ларин все-таки прибыл не только ради нее – как и Фадеев, он должен был организовать отправку своих пассажиров в Москву. Значит, зря она изводит себя чувством вины! У Максима есть работа, семья. Да, он влюблен в нее, но это в его жизни не главное. Просто не нужно больше попадаться ему на глаза: он исцелится от чувств и все встанет на свои места.

Оставшаяся часть ужина прошла в абсолютном безмолвии. Фадеев думал о чем-то своем, Дашины мысли метались между Лариным и Николаевым, а остальные сотрудники сидели притихшие, видимо, опасаясь своей болтовней потревожить размышления заместителя генерального директора.

– У меня ко всем просьба, – встав из-за стола, обратился к коллегам Фадеев в таком тоне, что сомнений не оставалось: это не просьба, а приказ, – поскольку обстановка в стране обостряется, в вечернее время из отеля не выходить. Днем перемещаемся группами, не по одиночке. Будет желание организовать общую экскурсию – сделаем. Торговые центры MBK, Discovery, Siam Paragon, Central World, Central Chidlom закрыты для посещений, поэтому в центр города не рвитесь. Все, что нужно, – магазины, салоны, бассейн, спортзал – есть в комплексе нашего отеля. Понятно?

Ему ответили нестройным «да». Михаил Вячеславович удовлетворенно кивнул и вышел из-за стола. Даже занятая собственными мыслями Даша заметила теперь, какой он осунувшийся и уставший. У человека серьезные проблемы, наверное, а она тут своими любовными неурядицами голову ему морочит. Морозовой задним числом стало стыдно за свое недостойное поведение, и она, стараясь не привлекать к себе внимания, выскользнула из ресторана. Оставалось вернуться в номер и ждать, когда Кирилл Николаев вспомнит о ней.

Время постепенно подходило к полуночи. Номер отеля, который вызвал в ней восхищение поначалу, теперь казался тесной и душной клеткой. Даша каждую секунду бросала взгляд на часы, каждую минуту поднимала трубку телефона, чтобы убедиться в том, что аппарат работает, а Кирилл все не звонил. Она заставляла себя успокоиться, мыслить здраво. Если его посетило вдохновение и он работает, то вряд ли следит за временем. Бывает и так, что это состояние продолжается до утра – Даша помнила из прошлой жизни, как иногда ложилась спать на узком кухонном диванчике, чтобы не помешать Джону. Боялась выйти даже в ванную – так и засыпала, не умывшись. Зато утром муж, счастливый после удавшихся ночных бдений, осторожно переносил ее на руках в комнату и любил со всем неистовством опустошенной души. А потом, пока она торопливо собиралась на работу, ходил за ней по пятам и с упоением читал новые стихи. Она хвалила его, улыбалась и виновато выскальзывала за дверь. Это были редкие минуты блаженства в их тяжелой семейной жизни.

Наверное, с Кириллом происходит то же самое – он пишет и поэтому обо всем на свете забыл. Когда очнется, сразу подумает о ней, позвонит. А она, сумасшедшая, потерявшая разум дурочка, радостно прибежит по первому его зову.

Прошел еще час, длившийся не меньше, чем вечность. Даша пыталась читать, но буквы ей не давались, включала телевизор, но ее раздражали тайские программы, хватала телефонную трубку и тут же, отругав себя за слабость, возвращала ее на место. Спать она не ложилась, даже не раздевалась, готовая в любую секунду выскочить за дверь. Она то и дело подходила к зеркалу, расчесывала волосы, подкрашивала губы. Кирилл не звонил.

Измученная ожиданием, Даша поняла, что не в силах больше терпеть этот бушующий внутри огонь. Сунула в карман ключ-карточку, телефон и вышла в коридор отеля.

Вокруг было тихо и по-ночному пустынно. Она прокралась к лифту и нажала на кнопку вызова. Грохот открывающихся дверей показался ей невероятным, в панике Даша побежала к лестнице и, не останавливаясь ни на секунду, взлетела вверх на семь этажей. Ступая на цыпочках по тонкой ковровой дорожке, она пробиралась в глубь коридора, всматриваясь в номера на дверях. Сердце ее колотилось так громко, что, казалось, вот-вот разбудит всех постояльцев. Даша прижала руку к груди и замерла на секунду. Осталось пройти две двери. За третьей – он.

Даша оглянулась. Как было бы хорошо остановиться и вернуться к себе, не наделав глупостей. Но она представила себе пустой номер, гигантскую неприкаянную кровать, одиночество и, испугавшись этого, сделала два шага вперед. Потом еще два. Сердце стучало уже не только в груди, а во всем теле, заставляя Дашу вздрагивать от каждого сумасшедшего толчка. Вот его дверь! Девушка застыла. Протянула руку, чтобы постучать, потом отдернула ее. Прошла целая вечность, прежде чем она решилась повторить попытку и наконец робко поскреблась в дверь. Ответила ей тишина. Даша постучала сильнее. Чем может быть занят Кирилл в такой поздний час? А вдруг уже давно не работает и ушел куда-нибудь, чтобы развлечься? Нашел себе новую, более красивую и утонченную музу. Он же привык к скорым победам. Она постучала еще раз. Громче. По-прежнему тишина.

Дрожа всем телом, Даша приложила ухо к двери. Если бы Николаев работал, были бы слышны хоть какие-то звуки – стук клавиш, шорохи. Да он бы уже давно открыл. Значит, там его нет. Отчаявшись, она с силой ударила по двери ногой, повернулась спиной к ней и сползла вниз. Что теперь делать?! Она не переживет этой любви, умрет под его дверью от ревности!

Даша почувствовала, что позади нее вдруг образовалась внезапная пустота. Секунду она еще держалась, сидя на корточках, а потом ухнула вниз.

– В чем дело? – услышала она откуда-то сверху раздраженный голос Кирилла.

– Ни в чем, – Даша, покраснев до самых корней волос, неуклюже поднялась на ноги, – просто я дверь перепутала.

– Даша?! – обрадовался он, но тут же спохватился и включил прежний суровый тон. – Что это за глупости?

Даша похолодела – в словах Кирилла не слышалось ничего, кроме недовольства. Не собирался он ей звонить, даже думать о ней забыл!

– Я, – Даша попятилась, – я случайно…

Кирилл шагнул из темноты номера в полосу света, образовавшегося в дверном проеме, и Даша увидела, что он только что вышел из душа: кроме повязанного вокруг бедер полотенца, к которому помимо воли прирос ее взгляд, на нем ничего не было. Морозова перестала дышать, мысли ее сбились в кучу.

– Уверена?

Он подошел к ней вплотную. Капли воды с его груди просочились сквозь Дашину блузку и обожгли кожу. Морозова, не в состоянии произнести ни слова, кивнула в ответ на его вопрос.

– А я не уверен, – его голос дрогнул.

Даша продолжала молчать, вытаращив на Кирилла глаза. Дыхание, частое и прерывистое, вернулось к ней. Пытаясь с ним сладить, она отступила на шаг – близость Кирилла не позволяла ей не то что заговорить, даже понять смысл его слов. Николаев, как намагниченный, снова подошел к Даше вплотную.

– Послушай, – его непривычно низкий голос дрожал, – я не хочу ломать твою жизнь. Есть человек, который даст тебе больше, чем я.

– К-какой человек? – Она ничего не соображала.

Кирилл нашел в себе силы отступить. Он ушел в глубину комнаты и, тяжело дыша, сел на кровать. А Морозова продолжала глупо стоять в двери, освещенная светом, проникавшим в номер из коридора. Дверь за ее спиной оставалась раскрытой настежь.

– Тот мужчина, – медленно проговорил Кирилл, – в аэропорту. Даша, он тебя любит безумно.

– Ларин? – К Даше наконец вернулась способность мыслить.

– Наверное.

– Кирилл, только я его не люблю!

– Ты ошибаешься, – он ссутулился, прижав ладони ко лбу, – ты просто сама не знаешь.

Даша оставила его реплику без ответа. Она только услышала, что в словах Николаева прозвучала боль. Или, может быть, ревность?!

Сознание того, что Кирилла так глубоко задели чувства Ларина, заставило ее сердце дрожать от надежды. Неужели Николаеву она не безразлична?

– Я не сомневаюсь, – голос его стал глухим, – что ты тоже полюбишь. Возвращайся к нему!

– Кирилл, – внутри Даши все похолодело, – ты не можешь решать за меня!

– Со стороны виднее, – он посмотрел на нее тяжелым взглядом, – пожалуйста, уходи. Я и так зашел далеко.

– Но почему?! – Морозова почувствовала, как слезы подступают к глазам. – У меня же с Лариным ничего нет!

– Ради бога, – Кирилл прижал обе ладони к лицу, – Даша, иди! Я тебя не люблю.

Онемевшая от обиды Морозова вышла за дверь и, шатаясь, поплелась по коридору. Она медленно, держась за стену, брела к лифту, а крупные слезы катились по ее бледным, как воск, щекам.

В свой номер она не пошла – слишком острым было сейчас чувство утраты. Ей не хотелось оставаться наедине со своими мыслями и бесконечно думать о том, что случилось. Кирилл ее уничтожил. Не было в ее жизни никакого Николаева и не будет. Слишком самонадеянными были мечты о нем, слишком наивными!

Даша спустилась в лифте на первый этаж. В лобби было темно и тихо, только из дальнего бара раздавался звон посуды и голоса. Самое время напиться до беспамятства! Миллион лет она этого не делала – наверное, с того самого дня, когда познакомилась с Джоном.

Даша машинально подумала о том, сколько денег осталось на ее банковской карте после очередного платежа по кредиту, и опустила плечи. Дома на эти деньги она могла бы прожить неделю – как раз до следующей зарплаты, если не выбираться никуда, кроме работы. А в баре отеля наверняка хватит только на пару рюмок какой-нибудь дряни. И черт с ними, с этими деньгами! Она сойдет с ума, если не сможет приглушить свои чувства.

Даша стремительно направилась к бару, но у самого порога решимость ее поубавилась. А вдруг туда пропускают только парами или надо соблюдать дресс-код? А она совсем одна, в джинсах, да еще с опухшим от слез лицом. Морозова и в Москве-то никогда не ходила в подобные заведения – не было денег, да и, насмотревшись на Джона, не испытывала к спиртному ничего, кроме стойкого отвращения. Ну и что?! Она все равно напьется.

Прежде чем переступить порог, Даша оглядела немногочисленных посетителей. За дальним столом расположилась пожилая пара европейцев, чуть ли не в пижамах. Значит, до формы одежды здесь никому дела нет. А за стойкой, спиной к ней, сидел одинокий мужчина. Даша присмотрелась к нему и узнала Фадеева. Он-то что здесь делает посреди ночи? Ждет кого-то или, как и она, измучен своими мыслями, не может уснуть?

Даша хотела уже зайти, но тут Фадеев повернул голову, и она увидела его лицо. Заместитель генерального директора был мрачнее тучи, в глазах его читалась растерянность. Морозова отшатнулась, словно увидела что-то недозволенное, и пошла прочь, пока ее не заметили.

Не успела она вернуться к лифту, как в кармане зазвонил телефон. Даша вздрогнула. Неужели Кирилл? Нет, она не возьмет трубку! Пусть звонит хоть до самого утра. Боль, которую он ей причинил, нужно перенеси и забыть – это возмездие за страдания, которые она принесла Ларину. Бумеранг.

Уговаривая и убеждая себя не отвечать на звонок, Даша вытащила телефон и, даже не взглянув на дисплей, нажала прием…