АГРЕССИЯ 3 страница

Воспоминания…

«Ты была покрыта шрамами и татуирована как Цавонг Ла. Ты была джедаем, но темным. Я чувствовал, как Тьма исходит от тебя…»

«Ты же не думаешь, что такое может случиться со мной?», сказала она тогда, устрашенная этим видением, «Ты спас меня до того, как они закончили».

Его сомнения, его страх, что она может присоединиться к врагу и уничтожить джедаев, ранили ее сильнее, чем все физические страдания, которые она перенесла в плену. «Энакин, я никогда не перейду на сторону йуужань-вонгов…»

Воспоминания…

«Было бы проще, если бы мы не делали этого…» После их первого поцелуя, когда не было пути назад, когда их отношения уже не могли стать прежними…

«Да… Тебе жаль?»

«Нет. Абсолютно»

«Надо выжить, так у нас будет шанс понять это…»

Рыдания сотрясали ее. Она была одна. Она была так одинока… Семья Энакина могла стать ее семьей, но вместо этого они боялись ее. Они подозревали ее и отталкивали. Все отталкивали ее. Все, кроме…

– Тахири?

Голос звучал где-то снаружи, вне ее воспоминаний. Она не ожидала услышать здесь свое имя. Мгновенно вскочив на ноги, она включила световой меч и встала в защитную стойку, даже не увидев, кто к ней обращается. И даже когда она посмотрела на него, она не смогла его разглядеть из-за слез на глазах.

– Нет, подожди! – кто бы это ни был, он испуганно отступил назад, отчаянным жестом умоляя ее опустить оружие.

– Ты откуда-то появился, – прошипела она, – и так напугал меня, что…

– Я не хотел тебя пугать, – она не узнала его голос, – Я просто слышал, что ты потерялась. Это все. Я пришел, чтобы помочь тебе.

– Помочь мне? – подозрительно спросила она, – Почему ты хочешь помочь мне? Ты меня даже не знаешь.

– Я знаю тебя. Ты джедай, которую изменили формовщики. Ты…

Она почувствовала, как кровь отлила от ее лица.

– Никогда не говори мне об этом!

Он отступил еще шаг, когда световой меч угрожающе дернулся.

– Извини, – сказал он, – Я не знал, что ты считаешь это оскорблением.

– Да, – сказала она, – Это напоминает мне о том, что нужно скорее забыть.

– Я могу это понять. Ты во многом похожа на нас.

Он пытался ею манипулировать. Гнев снова вспыхнул в ней.

– Кто ты?

– Я ваш друг. Мы уже встречались в космопорту, помнишь?

– Рин?

Она моргнула, пытаясь стереть слезы, чтобы лучше разглядеть существо перед ней. Рин был серокожий, с клювом вместо носа и длинным хвостом. От него исходил особый запах, характерный для этой расы.

– Да, это ты, – сказала она с некоторым удивлением, чувствуя в Силе, что он знаком ей, хотя в космопорту она не видела его лица.

Он кивнул.

– Меня зовут Гур, – он попытался улыбнуться, но при виде светового меча, все еще направленного на него, это было не так легко.

– Может быть, сейчас ты уберешь оружие? Я чувствую, мы привлекаем ненужное внимание.

Тахири только сейчас обратила внимание, что они находятся в общественном месте. В другом конце коридора начали собираться люди, удивленно рассматривая джедая и рина. Тахири быстро выключила световой меч и повесила его на пояс.

– Извини, – сказала она, удивившись собственной глупости, – Я иногда просто… нахожусь не в своем уме.

Гур добродушно пожал плечами.

– Ничего, бывает, – сказал он, – Пойдем, надо найти такое место, где можно поговорить, не привлекая внимание. Но постарайся сделать так, чтобы казалось, что ты не следуешь за мной. Например, я слуга, и ты приказала мне показывать дорогу.

Она кивнула.

– Я потерялась, и ты ведешь меня домой.

– Точно.

Он слегка сгорбился, как старик.

– Вот так.

Она пошла за ним, высоко подняв голову, на ее лице не было следа эмоций, которые она чувствовала за несколько секунд до этого. Она растолкала толпу в конце коридора, ее холодный взгляд отпугивал всех, кто стоял у нее на пути. Но за внешним спокойствием ее разум был в беспорядке.

Гур повел ее по улицам Салис Д’аара, мимо летающих статуй на репульсорах и изящных фонтанов. В городе было очень много растений, цветущих в благоприятных условиях влажного воздуха и плодородной почвы. Стволы деревьев росли из аккуратно проделанных отверстий в панелях и стенах, густые лианы отвлекали взгляд от полицейских постов и камер наблюдения. В некоторых местах Салис Д’аар так был покрыт растительностью, что, казалось, джунгли поглотили город. Но феррокрит не позволял растениям нарушать положенные пределы. Город по-прежнему оставался бастионом цивилизации в битве против природы.

– Сюда, – сказал Гур, кивнув в направлении узкого коридора между двумя богато украшенными статуями. Тахири последовала его указанию без вопросов. От него не исходило в Силе ощущения угрозы или предательства. Гур зашел в коридор после нее и нажал переключатель. Включился маленький голографический проектор, маскируя вход в коридор изображением участка стены.

– Эта маскировка не может удержать от проникновения в коридор, – сказал Гур, направляясь вперед, – но она может скрыть его от чужих глаз.

– Меня ищет полиция? – спросила Тахири.

– Нет. Тут дело не в тебе, – его хвост беспокойно сворачивался и разворачивался, – Просто мы предпочитаем не оставлять следов.

Комната в конце коридора была пустой, из мебели там были только два простых стула и низкий ящик. Голые каменные стены и слабое освещение создавали зловещую обстановку, но Тахири не чувствовала в Силе, чтобы от рина исходил страх. Гур излучал спокойствие и уверенность.

– Присаживайся.

Гур залез в ящик и достал оттуда две металлические кружки и бутылку воды. Тахири присела на стул у входа, радуясь возможности отдохнуть. Она чувствовала себя очень уставшей, словно бежала без перерыва уже целый день.

Гур предложил ей кружку воды, которую она с удовольствием выпила. У воды был освежающий вкус, и Тахири закрыла глаза, наслаждаясь ею.

– Что случилось с твоими руками? – спросил Гур, кивнув на шрамы.

– Ничего особенного, – неохотно ответила она, скрестив руки, чтобы скрыть шрамы, которая она сама нанесла себе на Мон Каламари.

– Сколько сейчас времени? – спросила она, чтобы сменить тему разговора.

– Два часа до рассвета.

Это удивило ее – хотя и объясняло ее усталость. Следующий вопрос она очень не хотела задавать, но должна была, чтобы хоть немного успокоиться:

– Что… что я делала?

Гур сочувственно взглянул на нее.

– Ты никому не причинила вреда, если ты об этом.

– Ты сказал, что узнал о том, что я потерялась. Как?

– У меня много возможностей узнать о том, что происходит, – сказал он, – Я рин. Мы относимся к низшим кругам общества, делаем работу, которую никто другой не стал бы делать. Но это и позволяет нам проникать в такие места и получать такую информацию, о которой другие даже не подозревают. Я собираю слухи, прослушиваю полицейские частоты, копаюсь в мусоре…

Она сморщилась, но рин только улыбнулся.

– Да, я знаю, это не самая чистая работа, но она приносит неплохие результаты. Твое имя упоминалось в сообщениях полиции. За тобой следили очень осторожно, не зная, что еще ты можешь сделать. И я решил, что лучше спрятать тебя до того, как они решат тебя арестовать, – он пожал плечами, – Было несложно узнать, где ты была и куда направляешься.

Тахири почувствовала себя отвратительно при мысли о том, что полицейские могли следить за ней, когда она находилась в таком… состоянии. Чувство злости и обиды было невероятным. В таком состоянии она, конечно, могла напасть на полицейских.

Но Гур сказал, что она никому не причинила вреда. И она была рада это слышать.

– А Хэн и Лейя? – спросила она, – Они знают?

– Боюсь, у них сейчас много других проблем, – лицо рина стало мрачным, – Ночью полицейские получили приказ арестовать Джейну.

– Что?! Но почему?

– Охранные дроиды сделали запись того, как она помогала совершить побег из тюрьмы Малинзе Танас. Джейну обвиняют в организации побега и подстрекательстве к мятежу. Но ее еще не нашли. Полицейские говорили, что она вооружена и очень опасна, и намерены использовать все средства для ее задержания.

Эта новость потрясла Тахири настолько, что она перестала беспокоиться о себе. Джейну хотят арестовать? Первой мыслью Тахири было как-то помочь. Связь с ее… почти семьей была еще очень сильна. Но не так сильна, как внезапное воспоминание.

«Я называла тебя Риина»

Словно вспышка вспомнилось: лицо Лейи во мраке, серебряная подвеска… «Джейна сказала мне о том, что Джаг нашел на Галантосе…».

Тахири потянулась в карман и нащупала там подвеску, ее изгибы и острые края, созданные руками йуужань-вонгов. Агенты Бригады Мира оставили ее на Галантосе, возможно, случайно. Подвеска упала под кровать в комнате отеля для дипломатов, там, где останавливались бригадники. Что-то в этой подвеске звало ее, обращалось к ее инстинктам. Они говорили ей, что что-то происходит. Они звали ее к подвеске…

Тогда она потеряла сознание. А когда она очнулась, подвески уже не было. Джаг нашел ее и отдал Джейне, которая сообщила о своих подозрениях матери. Все это время подвеска занимала мысли Тахири, раздражала, как непрекращающийся зуд, звала ее к себе…

Нет. Не ее. Подвеска звала Риину из домена Кваад – монстра, в которого йуужань-вонги хотели превратить Тахири!

И личность Риины до сих пор была внутри нее.

Непроглядная тьма поднялась в ее разуме, угрожая поглотить ее. Тахири сражалась с ней, сопротивляясь той, которая хотела занять ее место.

«Я не Риина! Я Тахири Вейла! Я джедай!» Несмотря на ее решительность, голос в ее разуме звучал слабо.

Тьма отступила на этот раз, и Тахири бессильно обвисла на стуле, сдерживая слезы. Что ей делать? Если слабейшее проявление личности йуужань-вонга способно так на ее подействовать, как она может надеяться принести пользу в этой войне? А если Риина окончательно завладеет ее разумом? Что тогда станет с ней и с людьми вокруг нее?

– Тахири? – хотя голос был мягким, он сначала напугал ее. Но она была так рада слышать свое настоящее имя, что заплакала от облегчения.

– Извини, Тахири, ты в порядке?

Погрузившись в свои мысли, она совсем забыла о рине. Он присел рядом с ней, его сильный запах наполнял ее ноздри, проникал в ее мысли, врываясь в коридоры ее разума словно очищающий ветер.

Джейну нельзя было обвинять за то положение, в котором оказалась Тахири. Так же как и Джага, или родителей Энакина. Во всем виноват был один человек – она сама. Теперь она должна доказать всем, что ей можно доверять, что она держит свой разум под контролем, что она не Риина.

– Не извиняйся, – сказала она встревоженному рину. Она вытерла слезы с глаз и прогнала остатки тьмы, которая все еще угрожала подняться на поверхность. Подвеску она затолкала глубоко в карман, – Просто помоги мне спасти мою подругу.

– Это я и собираюсь сделать, – сказал рин, его хвост взволнованно хлестал по воздуху, – Первое, что мы должны предпринять – выяснить, арестовали ее или еще нет. В сообщении только приказывалось арестовать Джейну. Хэн и Лейя сейчас, вероятно, выясняют все обстоятельства. Но я не уверен. Нам нужно выяснить это самим.

– Я сделаю все, что необходимо, – решительно сказала она, – Я хочу помочь Джейне.

– И лучше всего это сделать с моей помощью. Ты на некоторое время должна остаться здесь.

Она встретила его взгляд, собрав все оставшиеся силы. Какая-то часть ее хотела немедленно вернуться к Хэну и Лейе, чтобы попытаться исправить последствия своей ошибки, но другая ее часть была обеспокоена тем, что происходит прямо сейчас. И кроме того, если она останется, она сможет больше узнать о том, почему рин так заинтересован в этом деле. Было важно узнать, кто помогает им и почему.

Гур кивнул, словно подтверждая это.

– Очень хорошо, Тахири Вейла. Прежде всего я хочу тебя попросить ждать меня здесь. Ты не можешь разгуливать по улицам в таком виде.

Она оглядела свою одежду и нахмурилась.

– В каком виде?

– В котором ты сейчас. Полицейские едва ли позволят тебе пройти туда, куда тебе надо. В нашей ситуации важнее всего быть незаметными.

– В таком случае мне нужна маскировка?

Он кивнул, улыбнувшись.

– Я уйду ненадолго, обещаю.

– На сколько? – встревоженно спросила она, вставая. Пустота этой комнаты уже начала угнетающе действовать на нее. Когда он уйдет, ей будет нечего делать, ничто не будет отвлекать ее от страшных мыслей. Возможность оказаться одной в незнакомом городе также пугала ее. Что если сюда придут полицейские? Что если Гур не вернется?

«Попытайся не бояться, Тахири. С тобой все будет хорошо». Именно это она могла прочитать в медленных жестах его рук. Он словно хотел утешить ее, но чего-то боялся. Возможно, того, что у нее начнется новый приступ.

– Я.. просто боюсь снова остаться одной… – она опустила глаза, смущенная этим признанием. Это была слабость, недостойная рыцаря-джедая, которым она являлась, – Я чувствую себя очень… растерянной…

– У нас есть поговорка, – сказал Гур, – Даже в самой темной яме можно найти немного света, надо только открыть глаза.

– У нас тоже есть поговорка, – ответила Тахири, – Чем темнее тень, тем ярче свет, в котором она видна.

– Очень мудро, – сказал Гур, кивнув, – Но скажи мне, Тахири Вейла: когда ты сказала «у нас», ты имела в виду джедаев или… песчаных людей?

Она улыбнулась, вспомнив, как слышала эти слова в первый раз.

– Песчаных людей, – сказала она, – А ты кого имел в виду: ринов или бакурианцев?

– Ринов, – на его клювастом лице появилась улыбка, словно его развеселила шутка. Он коснулся рукой ее плеча.

– Я вернусь быстро, Тахири.

Она кивнула, и рин, пройдя по коридору, проскользнул в отверстие в стене, замаскированное голограммой. Снаружи слышался шум города – отдаленный, обезличенный. Городу было все равно, кто она, чего она хочет, живы или мертвы ее друзья. Странно, но эта холодность подействовала на нее как лекарство, напомнив ей, что в масштабах Галактики, возможно, действительно не имеет значения, кто она.

Но это имело значение. Если она уступит свой разум Риине, и опасения Энакина станут фактом, кто тогда сможет противостоять йуужань-вонгам? Жизнь в Галактике будет поглощена тьмой, в которой никогда не наступит рассвета.

Она встряхнула головой, чтобы изгнать из разума эту мысль, и, скрестив ноги, села на каменный пол, ожидая возвращения Гура. С мрачной решительностью она начала процедуру джедайского восстановительного транса. Прошло много времени с тех пор, как она последний раз спала, и она чувствовала, что ей необходимо восстановиться. Ее тело должно быть сильным, ее чувства – острыми. Ее концентрация, словно алмазное копье, пробивала покров лжи, добираясь до истины…

Однако, в ее трансе присутствовал и червь сомнения. Она уже никогда не сможет стать прежней. Она не сможет полностью вычеркнуть Риину из своего разума. Ее всегда будет мучить вопрос: «Кто же я на самом деле?» Если ей так трудно прожить с этим хотя бы один день, как она сможет жить дальше?

«Я Тахири Вейла, рыцарь-джедай и дитя Песчаного Народа. Я одержу победу! Или умру, сражаясь…»

Аудиенция была неудачной.

– Йу’Шаа, ваше учение распространяется все больше, но мы по-прежнему пребываем в страхе и унижении. Нас мучают и убивают, как всегда. Когда мы будем свободны?

Ном Анор ответил:

– Мы будем свободны только тогда, когда мы перестанем быть Отверженными в глазах наших соплеменников и богов. Если их не убедит наше учение, мы заставим их принять его – и принять нас, как равных. Только тогда мы достигнем нашей цели, – он сделал значительную паузу, – Я знаю, это трудный путь. Но его необходимо пройти.

– Но если мы исполняем повеление Йун-Йуужаня, – его воля должна стать известна и нашим врагам? Они должны увидеть, что наше учение – не ересь?

– Слепому можно показывать что-то тысячу раз, и он все равно этого не увидит. Глухому можно говорить о чем-то, пока не погаснут звезды, и он все равно не услышит. Так и с нашими врагами. Только те, кто открыт истине, примут джедайское учение. Но те, кто его не слышит, те, кто поддерживают извращенную религию боли и бессмысленных жертвоприношений – они сами должны быть принесены в жертву! Только так может быть достигнуто искупление.

Новообращенная неуверенно кивнула, словно ответ Ном Анора только частично удовлетворил ее. Ном Анор внимательно посмотрел на нее, пытаясь узнать, почему она стоит отдельно от всей паствы. В толпе Отверженных, приходивших на проповедь, все чаще встречались здоровые представители более высоких каст, неудовлетворенные своим статусом на поверхности. Но несмотря на шрамы и отвергнутые имплантанты, по которым было ясно, что эта женщина – одна из Отверженных, Ном Анор чувствовал, что что-то отделяет ее от остальных. Одетая в простую, ничем не украшенную одежду, она была стройной, но не истощенной. В ее глазах светился разум и… сомнение. В осанке ее не было согнутой униженности, характерной для Отверженных.

– Но, Пророк, – продолжала она, – Что если один из наших врагов усомнится в том, чему его учили? Трудно бороться с ложью, когда ее внушают тебе всю жизнь. Особенно, если истина скрыта. Он слышит только то, что ему говорят. Ваше учение искажается, очерняется теми, кто на самом деле ваш враг, кто приписывает вам все ереси. Что если кто-то хочет слышать истину, но не может ее получить? Оправдает ли это незнание его в глазах Йун-Йуужаня?

Ном Анор прищурил глаза под своей маской.

– Наше учение должны услышать все йуужань-вонги, независимо от касты и звания, они все должны знать истину. Мы начали с низших каст не только потому, что среди них легче вести проповедь, но и потому, что они самые многочисленные. И… они больше всего нуждались в нас.

– Но нуждаться в свободе не то же самое, что нуждаться в искуплении, Йу’Шаа.

– Одно не наступит без другого.

– Да, но если даже вы соберете под знаменем вашего учения всех Отверженных и рабочих, вам придется сразиться с высшими кастами – а они обладают огромным могуществом. На борьбу могут уйти годы – годы, которых, как я думаю, у нас нет. Сейчас, когда мы разговариваем, Шимрра разрабатывает планы, чтобы уничтожить ваше движение и обратить в прах ваши мечты.

Все собравшиеся напряженно слушали. Ном Анор тоже слушал с каким-то нездоровым восхищением. Это была не обычная кающаяся грешница. Она говорила слишком хорошо, высказывала слишком умные мысли, не задавала пустых вопросов, как часто это делали Отверженные, приходившие к Пророку, искавшие ответов, которых просто не могло быть в реальном мире. Нет, эта женщина видела проблемы, которые пытался решить Ном Анор, и внимательно их обдумывала. И, подобно Ном Анору, она тоже могла предложить лишь неполные их решения.

Среди сторонников Ном Анора были и другие с не менее острым умом. Кунра и Шуун-ми учили их отдельно, под наблюдением Ном Анора, и после направляли их проповедовать религию джедаев. Уже сейчас было подготовлено шесть таких учеников, и Ном Анор знал, что ему нужно гораздо больше проповедников, чтобы как можно больше йуужань-вонгов услышали его слово. Столько же, сколько Отверженных пришли сегодня на проповедь…

Но сомнение в этих глазах…

«Нет… Это не простая грешница»

– Мы слышали о том, что против нас предпринимаются определенные меры, – сказал он, осторожно подбирая слова. Он предпочел бы вести такой разговор наедине, но если бы он приказал всем уйти, это было бы воспринято как знак сомнения, – И приложили усилия, чтобы выяснить об этом больше.

– Но эти усилия не увенчались успехом.

– Да.

– И они были замечены врагом.

Ном Анор пристально посмотрел на женщину, прежде чем ответить.

– Да. Но все, что мы могли сделать.

– Всегда есть альтернатива, Йу’Шаа. Бессмысленно атаковать неуязвимую крепость. Лучше ослабить ее изнутри.

– Это легче сказать, чем сделать, – ответил Ном Анор, – Как мы можем ослабить их изнутри, если нам не удается проникнуть туда?

«И как ты сможешь ответить на этот вопрос?»

– Необходимо подождать, когда представится возможность войти, – сказала женщина, – И когда такая возможность представится, вы должны использовать ее наилучшим образом.

В помещении воцарилась тишина.

«Наконец-то», подумал Ном Анор.

– Кто ты? – спросил он.

– Это имеет значение? – усмехнулась она, – Я здесь, и я хочу присоединиться к вам. Я думаю – более того, я, кажется, начинаю верить – что у вас есть ответы, в поисках которых йуужань-вонги пришли в эту Галактику. Если вы не знаете этих ответов, то джиидаи их точно знают. Боги больше не говорят через тех, кто утверждает, что говорит с ними. Я не хочу больше быть врагом истины.

Ном Анор чувствовал искренность в ее словах. Эта женщина думала так же, как и он. Ее разум не был разумом простого последователя, пожираемым страстями, мало чем отличавшимися от животных. Нет, ее разум был выше, подобно разуму Ном Анора. Те, кто обращал взгляд на Йун-Йуужаня в поисках ответов, неминуемо должны были разочароваться, потому что если боги и существовали, то их истины должны были быть неизмеримо более сложными, чтобы смертный хотя бы надеялся понять их.

На лице женщины не отражалось таких мыслей, но лишь потому, что ее лицо было фальшивым, как лицо Ном Анора. Она тоже носила углита-маскуна, созданного, чтобы имитировать внешность Отверженного. Снова иллюзия, обман…

«Неужели это она?», удивленно подумал Ном Анор. «Возможность проникнуть во дворец Шимрры?»

Он не был таким наивным, чтобы надеяться на появление высокопоставленного воина или интенданта. У них были слишком хорошо промыты мозги. Но было бы достаточно и простого слуги – того, который имел бы доступ в резиденцию Шимрры и мог бы подслушивать совещания, на которых принимались политические решения. Имея шпиона в ближнем окружении Верховного Правителя, Ном Анор действительно мог бы ослаблять врага изнутри, как говорила эта женщина, получать ценнейшую информацию – и вербовать других агентов, чтобы не полагаться только на нее.

Но как он мог доверять кому-то, не зная даже его имени? Что если эта «новообращенная» внедрена сюда разведкой Шимрры, чтобы снабжать еретиков фальшивой информацией о намерениях Верховного Правителя? Способен ли Шимрра на такой тонкий ход?

У Ном Анора возникло подозрение.

– Подойди ближе, – сказал он, махнув ей рукой. Он чувствовал, как все присутствующие напряженно смотрели на него. Это был необычайно важный момент, и они знали это. То, как он будет действовать в следующие несколько минут, было жизненно важным.

Женщина подошла на расстояние вытянутой руки.

«Достаточно близко, чтобы убить», подумал Ном Анор. Он сделал жест, приказывая подойти еще ближе.

– Как я могу узнать, можно ли тебе верить? – еле слышно прошептал Ном Анор.

– Ты можешь мне верить, – голос ее был лишь чуть громче дыхания, – Боги привели меня сюда.

Ном Анор сурово посмотрел ей в глаза.

– Сейчас нам больше нужен разведчик, чем благочестивый проповедник.

В ее глазах едва заметно мелькнула улыбка.

– Я обладаю качествами и того и другого.

– Возможно, – сказал Ном Анор, – но мы не так глупы, чтобы полагать, что полностью защищены от шпионов Шимрры. Враг может прийти в самом разном обличье.

– Тебе об этом больше известно, чем мне, Ном Анор, – прошептала «новообращенная», – Ведь шпионаж был твоей работой.

Ном Анор, похолодев, оттолкнул ее.

– Как…?

– Я узнала тебя сразу, как только увидела, несмотря на твою маску.

Ее глаза пристально смотрели на него. В них было что-то, похожее на триумф, словно реакция Ном Анора подтвердила то, что до сих пор было только догадкой.

– Сначала это показалось мне невозможным. Нам говорили, что ты мертв. Но чем больше я тебя слушала, тем больше была уверена, что это ты. Дерзость и смелость всегда были характерны для тебя, Ном Анор. Когда Шимрра…

– Довольно! – ном Анор снова оттолкнул ее, словно что-то нечистое, – Я услышал достаточно!

Он в отчаянии оглянулся на Кунру и Шуун-ми. У них был план, как действовать в таком случае – запереть помещение и убить всех, кто в нем находится. Нельзя позволить уйти никому, кто слышал истинное имя Пророка.

Но Кунра и Шуун-ми не двигались. Они стояли у двери и, казалось, были в замешательстве. Они не слышали шепота женщины. Они не знали, что происходит!

– Подожди, – сказала «грешница», засунув искривленную руку под одежду, – У меня есть кое-что для тебя…

Ном Анор отреагировал инстинктивно. Времени думать не было. То, что она его узнала, уже было достаточной угрозой. Подозрение, что она сейчас достанет оружие, заставило его действовать.

Кровь прилила к мускулам вокруг левой глазницы, заставляя их оказать давление на то место, где раньше было глазное яблоко. Ном Анор почувствовал короткую, резкую вспышку боли, когда плэрин бол изверг струю яда в лицо «новообращенной».

Вскрикнув, она упала.

Среди собравшихся послышались крики. Ном Анор бессильно сидел на своем троне, его мускулы словно превратились в желе. Он слышал вопли ужаса, крики, призывающие к порядку. Внутри он чувствовал только странную пустоту. Смерть была так близко… Плэрин бол уже когда-то спасал ему жизнь, и он знал, что это может произойти еще раз. Но он также знал, что это лишь временная отсрочка. Убийца, посланный Шимррой, сумел подойти так близко к нему… За ним последуют другие. Ном Анор больше никогда не сможет почувствовать себя в безопасности.

Он заставил себя собраться с мыслями и действовать. Кунра и Шуун-ми, стараясь навести порядок в толпе, смотрели на него в ожидании приказов. У его ног корчилась женщина, парализующий яд сжигал ее нервную систему. Ном Анор, наклонившись, ткнул когтями в ее лицо около носа, пытаясь найти точку, нажатие на которую заставило бы углита-маскуна свернуться. Его не волновало, что при этом живая маска может содрать кожу с ее лица. Ему важно было знать, кого Шимрра послал за его жизнью. Он должен посмотреть в лицо неудачливого убийцы.

Углит-маскун свернулся со странным шумом, как будто разрывалась ткань. Лицо под ним оказалось более знакомым Ном Анору, чем он ожидал. Убийца не был воином Шимрры или безымянным слугой. Отнюдь нет.

Это была Нгаалу, жрица Йун-Харлы. Он знал о ней из-за прошлых попыток жрецов Обманщицы внедрить своих агентов к еретикам. Ном Анор видел эту жрицу когда-то в свите Харрара.

– Ты? – Ном Анор нахмурился, – Но почему?…

Глаза Нгаалу испуганно расширились, голубые мешочки под ними были почти не видны. Яд жег огнем ее нервы, не давая дышать. Скоро ее сердце остановится, и все кончится. Сквозь боль она пыталась что-то сказать. Она протянула ему что-то, но Ном Анор испуганно отшатнулся.

Потом он взглянул на то, что выпало из ослабевшей трехпалой руки жрицы. Это не было оружие, как он сначала подумал. Это был живой унрик – кусок ткани, вырезанной из тела Нгаалу, как жертва богам. Унрик, жизнь в котором поддерживалась биотехнологией, был символом служения Нгаалу – и она предлагала его Ном Анору!

«Глупец!»

Ном Анор опустился на колени рядом с дергающимся телом Нгаалу. У него был антидот от яда плэрин бола, но он не ожидал, что его придется когда-нибудь использовать. Нервные окончания биота уже начали атрофироваться, и пришлось сосредоточиться, чтобы пробудить биот к жизни. Сустав большого пальца правой руки резко щелкнул. Ном Анор задержал дыхание от резкой боли, вспыхнувшей в суставе. Игла, тонкая, как волос, появилась из-под когтя. Ном Анор воткнул ее в шею Нгаалу, где пульсировали сосуды. Боль стала еще сильнее, когда антидот вливался в кровь жрицы, но это было ничто по сравнению с тем, что испытывала женщина. Ном Анору пришлось удерживать Нгаалу, когда каждый мускул ее тела начал сокращаться в спазмах. Из судорожно сжатых челюстей жрицы вырывалось шипение, становясь громче с каждым спазмом.

Вдруг Нгаалу неожиданно затихла. Опасаясь худшего, Ном Анор склонился над ней.

– Йу’Шаа… – голос Нгаалу был тихим, как дыхание. Она закрыла глаза. Ном Анор приложил руку к ее шее, куда он впрыскивал антидот. Слабый, едва ощутимый пульс был доказательством того, что жрица еще не оставила этот мир.

Ном Анор поднял глаза. Все собравшиеся смотрели на него в тревоге и удивлении. Он не знал, сколько из них поняли, что здесь произошло, но сомневался, что хоть кто-то из новообращенных догадался об истинной важности случившегося. Боги послали ответ на молитвы Ном Анора, послали ему эту жрицу – а он едва не убил ее!

Унрик лежал рядом с бесчувственным телом Нгаалу. Ном Анор подобрал его. Унрик был теплый и пульсировал в его руке. Нгаалу, вероятно, выкрала его из священного хранилища высшего жреца, чтобы предложить в жертву новым богам. Как и почему она поверила в религию джедаев, Ном Анор не мог себе представить. Так или иначе, в появлении Нгаалу он увидел новую возможность, и не хотел ее упускать.

Он жестом приказал Шуун-ми подойти. Слуга немедленно приблизился, проталкиваясь сквозь взволнованную толпу.

– Йу’Шаа, все в порядке?

– Позаботься об этой новообращенной, она должна получить лучший уход, – едва ли этот «лучший уход» был возможен, учитывая их скудные ресурсы, но все же это лучше, чем ничего, – Она очень важна для нас, Шуун-ми, ты меня понял? Она должна выжить.

– Будет сделано, Пророк.

Шуун-ми побежал за носилками.

Следующим жестом Ном Анор подозвал Кунру. Бывший воин подошел и опустился на колени рядом с Пророком, чтобы можно было разговаривать шепотом.