ВВЕДЕНИЕ. Экономическое положение и перспективы страны вызывают практически во всех слоях российской и заинтересованной зарубежной общественности постоянно и

Экономическое положение и перспективы страны вызывают практически во всех слоях российской и заинтересованной зарубежной общественности постоянно и закономерно нарастающую тревогу. Широко распространено глубокое разочарование в идеях и программах как «сходивших» во власть экономистов и политиков, так и их наиболее известных оппонентов.

Это разочарование доходит порой до болезненной склонности к любым внешне решительным, а то и исключительно силовым мерам, рассматриваемым уставшим от ошибок массовым сознанием едва ли не как единственно пригодный в современных российских условиях тип действий.

Среди выдвигавшихся за вот уже 15 лет «катастройки» и «рыночной реформы» программ были действительно замечательные, оказавшие немалое, а порой даже и позитивное влияние на экономическую политику и самосознание общества.

Однако ни одна из них никогда не была реализована в полной мере.

Причинами неудач в тех случаях, когда их признавали, а не пытались скрыть или замолчать, обычно называли политическое противодействие, своекорыстие бизнеса, нетерпение населения, - словом, то, что заведомо следовало учитывать заранее всякому ответственному разработчику такого рода программ. Для выполнения экономических программ прошлого, да и некоторых программ настоящего потребовалось бы практически полностью (а часто и вовсе в одностороннем порядке) прекратить политическую борьбу, научиться самоотверженности и терпению, проникнуться другими христианскими ценностями.

Возможно, не случилось бы ничего плохого, если бы все это вдруг произошло на самом деле. Однако не вызывает практически никаких сомнений, что всерьез надеяться на это не стоит. В ближайшие годы россияне останутся обычными, «нормальными» людьми, далеко не самыми предприимчивыми и законопослушными, а уровень политической и экономической культуры не станет вдруг, по повелению очередного прожектера, самым высоким в мире. Ведь «воспитание нового человека» (неважно, строителя коммунизма, «капитализма с лицом Чубайса» или честного предпринимателя), как и вообще любое изменение общественной психологии, - задача несравненно более трудная и долгосрочная, чем, например, макроэкономическая стабилизация.

Признать этот самоочевидный факт - значит отказаться от жанра экономических программ в сложившемся за последнее десятилетие виде. Их своеобразие определялось бездумной верой авторов, исполнителей и государственных деятелей в полную управляемость всех процессов, лежащих за пределами собственно экономики.

Почему программы писались именно так?

В неразвитой демократии, при завышенных общественных ожиданиях для победы на выборах необходимо если не наглядно демонстрировать, то уж хотя бы убедительно обещать чудо. Поэтому политики жизненно нуждались в экономистах, веривших в это чудо и способных его правдоподобно спроектировать. Именно эти люди, вне зависимости от их ответственности и профессионализма, и были по указанным вполне объективным причинам поставлены реформами в центр внимания российского общества.

Иногда оптимизм прикрывал неграмотность или недобросовестность, иногда вытекал из наивного убежденияй, что неэкономические ограничения, в отличие от экономических, могут быть опрокинуты одними лишь «политической волей» и «политической верой». Принципиально это ничуть не отличалось от печальной памяти советских времен, когда вполне серьезные люди вполне ответственно считали, что для решения той или иной общественной проблемы достаточно выпустить постановление ЦК КПСС, которое подсознательно приравнивалось таким образом к гласу божию. Именно такой верой проникнуты и внешне профессиональные, но на практикенеосуществимые программы горбачевско-ельцинской эпохи.

Вера эта имеет глубокие корни. Не только специалисты, но и население в целом население по устоявшейся при тоталитаризме привычке склонно переоценивать возможности государства.

При этом не только замшелые бюрократы, но и многие вполне грамотные люди инстинктивно воспринимают общество и особенно экономику как некую структуру, механизм, поддающиеся целенаправленному и комплексному внешнему воздействию.

Такой подход неправилен прежде всего потому, что любое определяющее воздействие на такой механизм будет исходить только изнутри.

Кроме того, из-за сложности общественных отношений, сложнейших и постоянно колеблющихся «систем сдержек и противовесов» «в одном направлении почти нельзя сделать более одного осмысленного шага подряд».

Поэтому, оценивая реакцию общества на реформаторские изменения, гораздо ответственнее сравнивать его с некой инертной массой или с раствором химических реактивов. Как сказал один из экономических отцов горбачевского «ускорения» и «перестройки», «мы поставили кастрюлю на огонь, думали, все вскипело, подняли крышку, пар вышел, - а сам суп так и остался холодным».

Управление в традиционном, административном смысле в такой среде в принципе не способно привести к успеху. Можно только запустить некие катализаторы, создать некие условия для изменения ситуации в этом болоте. В результате управление сводится в значительной степени к запуску ряда саморазвивающихся процессов.

Возвращаясь именно к экономической тематике, следует признать, что государство в принципе не в состоянии поощрять развитие экономики или инвестиционную активность в масштабах всего общества своим прямым, непосредственным вмешательством в каждый отдельно взятый процесс. Оно может, в том числе прямым активным вмешательством, лишь создать условия, необходимые административные, организационные и страховые «подпорки», которые и приведут к тому, что люди сами всё сделают.

Справочно. Давайте вспомним, в чём состояла гениальность В.И.Ленина не как мыслителя и теоретика (что достаточно спорно), а именно как признанного практика политического управления?

Ответ прост: в том, что он при всей болезненной русско-немецкой любви к заглядыванию в детали будущего ни в 1917, ни 1921 годах не стал составлять подробно расписанных «программ действий» вроде толстовских «ди эрсте колонне марширт» (кроме как для агитации), а инициировал саморазвивающиеся процессы. «Мир - народам, земля - крестьянам, хлеб - голодным!», - а дальше всё пошло само, как в «Дубинушке», и большевикам оставалось только удерживаться на гребне волны и рулить по мере способностей. Именно за счет этого механизма кухарка, хотя и с трудом, но все же могла управлять государством, рабочий - Минфином, а студент - военной разведкой.

С учетом изложенного предмет данной книги не является экономической программой в традиционном смысле слова. Это попытка понять происходящее, оценить наличные ресурсы и предложить реализуемые меры, позволяющие обеспечить наиболее приемлемое развитие общества на основе конкретных действий, основанных на отказе от мифов и диктуемых здравым смыслом, а не абстрактными и оторванными от повседневной практики идеалами либерализма, социализма или национализма.

Грубо говоря, речь идёт о расширении традиционных программ до границ реальной жизни, о поиске действительно существующих путей развития России, а небесплодной и бессмысленной, а порой и разрушительной «игре в бисер» на экономическом поле.

Конечно, нельзя составить полный перечень действий по возвращению на эти пути прогресса, но важнейшие, ключевые элементы реалистической стратегии очевидны большинству участников экономической и политической жизни по крайней мере с 1995 года.

Именно это позволяет рассматривать данную книгу, - со всеми оговорками относительно неизбежной неполноты, а возможно, и спорности некоторых положений, - как практический критерий для оценки степени компетентности и ответственности того или иного правительства. Ведь она посвящена наиболее емкому и лаконичному определению путей выживания российского общества в рамках реально существующих возможностей, - то есть тому, с чего по вполне объективным причинам должно начать свою практическую деятельность всякое руководство страны.