Корни религии

Мало кто теперь возражает против понимания религии как одной из форм обществен­ного сознания. С психологической точки зрения, «основным объектом психологии религии как раздела социальной психологии является обыденное религиозное созна­ние широких масс верующих или религиозная психология как один из элементов обы­денного сознания в целом» (Евгеньева, 1988). Принято выделять социальные, гносео­логические и психологические корни религии.

Социальные корни религии. Воинствующие атеисты-социалисты, разумеется, не­сколько упрощали дело, когда писали: «Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п.» (Ленин, 1967-1984). Однако социальные функции религии были признаны и запад­ным светским научным сообществом. А. Рэдклифф-Браун, например, считал, что со­циальная функция религии состоит в том, чтобы заставлять членов группы поддер­живать общие страхи и надежды и тем самым укреплять социальные связи. Так, он писал: «Мы исходим из гипотезы, что социальные функции религии не зависят от ее истинности или ложности, что религии, которые мы считаем ошибочными или даже абсурдными... могут быть частями социального механизма и что без этих «ложных» религий социальная эволюция и развитие современной цивилизации невозможны» (Radcliffe-Braun, 1959). Ф. Энгельс писал: «...Всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господ­ствуют над ними в их повседневной жизни, — отражением, в котором земные силы принимают форму неземных». И продолжал: «Фантастические образы, в которых

\

Глава 3.1. Психология религии 241

первоначально отражались только таинственные силы природы, приобретают теперь также и общественные атрибуты и становятся представителями исторических сил» (Маркс, Энгельс, 1951-1984). Именно в этом смысле религия есть опиум для народа.

Нужно признать, что на определенных этапах истории религия действительно вы­ступает в качестве своего рода «обезболивающего средства» от многих социальных невзгод и неурядиц. В значительной мере эта функция сохраняется до сих пор, одна­ко теперь ее уже следует рассматривать как социально-психологическую функцию.

Гносеологические корни религии. Первые религиозные первобытные верования человека зародились много тысячелетий назад и являлись фантастическим отраже­нием в сознании людей их зависимости от природы, чувства страха перед ее таин­ственными силами и поисков средств воздействия на них. Первобытный человек, не обладая необходимыми знаниями об окружающем внешнем мире, находясь на низ­ком уровне развития производительных сил, практически полностью зависел от при­роды. Соответственно, он нуждался в объяснении того, что происходит с ним и во­круг него. Так рождались мифологические образы и целые «картины» мира — пра-основа религиозных картин сотворения мира.

Общеметодологическую неизбежность появления религии все материалисты обычно объясняют спиралеобразным характером самого процесса познания. Если по­пытаться превратить «кусочек этой кривой линии... в самостоятельную, целую, пря­мую» (Ленин, 1967-1984), то есть, говоря современным языком, абсолютизировать одну из сторон какого-либо явления или процесса, оторвать ее от иных сторон, то в результате мы получим в сознании иллюзорное отражение явления или процесса в целом, в том числе и в виде религиозных представлений. С этим теперь согласно боль­шинство исследователей.

Таким образом, ни социальные, ни гносеологические корни религии сами явно оказываются не в состоянии самостоятельно объяснить данный феномен. Даже самые воинствующие материалисты, сталкиваясь с этими трудностями, были вынуждены со временем обращаться к субъективным факторам. Трудно возражать против спра­ведливой и ныне мысли: «Религии создаются людьми, которые сами ощущают по­требность в ней и понимают религиозные потребности масс» (Маркс, Энгельс, 1951-1984).

Психологические корни религии. Очевидно, что, со светской точки зрения, рели­гия — это одна из форм мифологического, первобытного сознания. Она является от­ражением определенного этапа развития этого сознания, связанного с праисторией развития человечества. В определенном смысле история религии совпадает с истори­ей развития психологии масс.

При рассмотрении психологических корней религии выделяют четырех группы факторов. Во-первых, это способность человеческого сознания к формированию до­статочно абстрактных понятий. Во-вторых, это неосознанные компоненты мышления и деятельности. В-третьих, это человеческие эмоции. Наконец, в-четвертых, это пси­хологическая дихотомия «мы»—«они», лежащая в основе формирования всех чело­веческих общностей.

С первой группой факторов все достаточно понятно. Ограничимся цитатой: «Про­цесс познания человеком окружающей действительности основан на способности че­ловеческого сознания к формированию абстрактных понятий, к выделению общих, наиболее существенных сторон этой действительности и составляющих ее явлений.

242 Часть 3. Массовые социально-психологические явления

Без этой способности невозможно представить себе развитие научного познания и все достижения науки. В то же время в ней заложена возможность дальнейшего развития элементарных абстракций, превращения в самостоятельные фантастические пред­ставления, не только полностью оторванные от своей объективной основы, но и обла­дающие способностью влиять на человеческую деятельность» (Евгеньева, 1988). С этой точки зрения, «образ бога есть не что иное, как оторванное от своей матери­альной основы представление об идеальном человеке» (Евгеньева, 1988).

Давно известна и роль второй группы факторов. Еще до 3. Фрейда — классика ис­следований бессознательного — Л. Фейербах писал: «Человек со своим Я или созна­нием стоит на краю бездонной пропасти, являющейся, однако, не чем иным, как его собственным бессознательным существом, представляющимся ему чужим» (Фейер­бах, 1955). Соответственно, у людей неизбежно возникала неосознанная потребность в том, чтобы вытеснить это «бессознательное существо», опредметить его, отделить от себя и даже в чем-то противопоставить себе. К. К. Платонов писал: «Не только пер­вобытному, но и современному человеку, не понимающему связи своего удачного дей­ствия с автоматизированным навыком, так же как не понимающему причин своего ошибочного действия, причин непроизвольного воспоминания, ассоциации, найден­ного решения и т. д., часто кажется, что ему кто-то помогает или мешает» (Платонов, 1975). Вот она, «потусторонняя сила».

Неоспоримо значение и третьей группы факторов, относимых к психологическим корням религии — человеческих эмоций. Еще древнеримский поэт Публий Стаций сказал: «Страх создал богов». Как человеческая эмоция, страх носит достаточно уни­версальный характер. Он всегда современен — каждая эпоха имеет свои страхи. По­нятно, что страхи Публия Стация и современного человека различны. Однако по сути страх — одна и та же, наиболее глубинная эмоция человека. «Страх перед слепой си­лой капитала, которая слепа, ибо не может быть предусмотрена массами народа, ко­торая на каждом шагу жизни пролетария и мелкого хозяйчика грозит принести ему и приносит "внезапное", "неожиданное", "случайное" разорение, гибель, превращение в нищего, в паупера, в проститутку, голодную смерть — вот тот корень современной религии, который прежде всего и больше всего должен иметь в виду материалист...» (Ленин, 1967-1984). Но не только материалист — эмоциональные корни религии при­знаны давно. Почти так же давно известно, например, и предельно эмоциональное явление катарсиса — его знали еще пифагорейцы, задолго до Платона и Аристотеля. Катарсис, «очищение», является компонентом психологической структуры многих религиозных действий — проклятия, молитвы, жертвоприношения и особенно испо­веди — во всех их различных и многообразных формах.

Остановимся подробнее на четвертой группе факторов — психологических «кор­ней» религии. Развивая идеи Б. Ф. Поршнева относительно древнейшей дихотомии «мы»—«они», фактически сформировавшей человеческое сознание, К. К. Платонов достаточно здраво писал: «...он не увидел в ней одного из социально-психологичес­ких корней религии. Дело в том, что "они" всегда кажутся более сильными, более мо­гущественными, чем есть на самом деле. "Они" всегда вызывают страх. Для первобыт­ного человека "они" — это наиболее простое объяснение всех непонятных неприятно­стей. Из понятия "они" с его характерной эмоциональной окраской легко возникает и психология тотема, и психология фетиша, и психология анимизма... Общим для лю­бой религии является вера в то, что "они" могут воздействовать на "меня" и "нас"...

\

Глава 3.1. Психология религии 243

"они" чаще мешают, чем помогают, и в словах "черт меня дернул" в пережиточном виде также содержится элемент тем же вызванного суеверия» (Ленин, 1967-1984).

Однако уже задолго до Поршнева и Платонова близкие идеи развивал основопо­ложник социологии религии Э. Дюркгейм. Будучи социологом-позитивистом, обре­ченным искать во всем «социальные факты», он был совсем не чужд и психологии. Соответственно, религия определялась им как «связная система верований и обыча­ев, относящихся к священным вещам, т. е. вещам отделенным, запретным, это систе­ма таких верований и обычаев, которые объединяют в одну моральную общину... называемую церковью, всех тех, кто признает эти верования и обычаи»¹. Под религи­озными представлениями и чувствами Дюркгейм понимал коллективные представ­ления и чувства. «Когда более или менее сильное возбуждение разделяется группой людей, оно неизбежно принимает религиозный характер» (Дюркгейм, 1900). Дюрк­гейм не сводил религию исключительно к вере в Бога. «И современное общество, по Дюркгейму, религиозно, даже если интеллектуальные функции религии отступают на задний план в пользу моральной интеграции, которая находит свое выражение в национальных и политических символах» (Яблоков, 1979). Дюркгейм считал совер­шенно однотипными собрания христиан, ритуально отмечающих главные события из жизни Христа, или иудеев, празднующих исход из Египта, провозглашение десяти заповедей, с собраниями и митингами граждан в память какого-нибудь национально­го события. Основной функцией религии Дюркгейм считал не столько объяснение мира, сколько возбуждение эмоций и чувств радости и экзальтации, побуждение к действию. Он считал, что именно религия отвечает устойчивым «коллективным по­требностям», имеющимся в каждом обществе. «Не может быть общества, которое не чувствовало бы потребности поддерживать, оживлять и подкреплять через правиль­ные промежутки времени коллективные идеи и чувства, из которых складывается его единство. ...Но ведь это нравственное оживление и подбадривание может быть полу­чено лишь путем собраний, на которых личности сообща подкрепляют свои общие чувствования...»²

Развивая сходные мысли, И. Хейзинга рисовал конкретные картины того, как осу­ществлялась «взбадривающая» функция религии в Средневековье. «XV век демон­стрирует острую религиозную впечатлительность... Это страстное волнение, порой охватывающее весь народ, когда от слов странствующего проповедника горючий ма­териал души вспыхивает, точно вязанка хвороста. Это бурная и страстная реакция, судорогой пробегающая по толпе и исторгающая внезапные слезы, которые, впрочем, сразу же высыхают» (Хейзинга, 1988). И — в другом месте: «Не столь часто, как про­цессии и казни, появлялись странствующие проповедники, возбуждавшие народ сво­им красноречием. Мы, приученные иметь дело с газетами, едва ли можем представить себе ошеломляющее воздействие звучащего слова на неискушенные и невежествен­ные умы того времени. ...Все это — настроение английских и американских сектант­ских бдений, атмосфера Армии спасения, но без каких бы то ни было ограничений и на глазах у всех» (Хейзинга, 1988).

Согласимся, что от этого уже остается всего только один шаг до тех картин, кото­рые рисовал Б. Ф. Поршнев, демонстрируя роль суггестивных механизмов в форми-

^: Цит. по: Происхождение религии в понимании буржуазных ученых. М., 1932. С. 24. -• Там же. С. 63-64.

244 Часть 3. Массовые социально-психологические явления

ровании психологии масс. Ну а 3. Фрейд, анализировавший церковь как конкретный феномен психологии масс, вообще может считаться учителем И. Хейзинги. Правда, с одной, но принципиальной оговоркой. И Дюркгейм, и Хейзинга, и многие другие опи­сывали механизмы естественных масс. Фрейд же рассматривал церковь как массу ис­кусственную.

Как бы то ни было, все сказанное демонстрирует главное: религия — одна из форм своеобразной «упаковки» для ряда фундаментальных психологических факторов. Та­кими «упаковками» были, например, по Дж. Фрэзеру, магия, религия и наука. Затем, со временем, на их место постепенно пришла идеология. Как известно, Т. Парсонс счи­тал задачей социологии религии анализ условий и форм коллективной, массовой орга­низации. Отталкиваясь от этого, он понимал религию как систему верований (неэм­пирическую и ценностную), отличая ее от иных «уровней узаконения» норм массо­вой психологии: науки (эмпирической и неценностной), идеологии (эмпирической и ценностной), философии (неэмпирической и неценностной). Как мы видим, все это и есть те контрконтрсуггестивные механизмы, о которых говорилось в первой части книги и которые, по Б. Ф. Поршневу, как раз и обеспечивают единство и сплоченность масс, сохранение и развитие всей массовой психологии, недопущение ее излишней ин­дивидуализации и хаоткзации ради дальнейшего общесоциального развития.

В качестве иллюстрации данной мысли приведем несколько цитат. С одной сто­роны, такая мировая религия, как христианство, «как и всякое крупное революцион­ное движение, было создано массами» (Маркс, Энгельс, 1951-1984). С другой сторо­ны, в определенных социально-политических условиях бывает так, что чувства масс «вскормлены... исключительно религиозной пищей; поэтому, чтобы вызвать бурное движение, необходимо... собственные интересы этих масс представить им в религиоз­ной одежде» (Маркс, Энгельс, 1951-1984). Таким образом, религия есть порождение психологии масс (и в этом смысле психология масс — главный психологический «ко­рень» религии). Одновременно религия есть один из наиболее эффективных инстру­ментов воздействия на психологию масс. Массы сами создали суггестивные механиз­мы огромной силы, и оказались затем под их влиянием. То есть религия — не только удобная «упаковка» для психологии масс. Это еще и механизм ее формирования.