О КРИТЕРИИ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

(1927)

Мировая литература по вопросам рационализации весьма бо­гата количественно. Но с качественной стороны она страдает, прежде всего, одним коренным пороком: претендуя на научную постановку и разрешение задач по рациональной орга­низации, она до сих пор не дает прямого открытого ответа на основной вопрос: что является критерием рациональности организации какой-либо работы? В скрытой форме можно, прав­да, найти ответ на этот вопрос во многих книгах. Но этим удовлетвориться нельзя, во-первых, потому, что ответы даются различные и друг с другом расходящиеся, во-вторых, и потому, что каждый из этих ответов сам по себе не состоятелен.

Наиболее распространенный ответ на поставленный выше воп­рос сводится к тому, что за критерий рациональности следует принять время: чем короче продолжительность выполняемой операции, иными словами, чем больше скорость, с какой выполняется данная работа, тем более рациональной надо ее считать. Однако если б действительно можно было рассматри­вать скорость или интенсивность затраты энергии как решающий критерий рациональности, то, очевидно, не следовало бы ста­вить никаких пределов этой скорости или интенсивности, и для того, чтобы повысить степень рациональности, следовало бы повышать скорость работы до крайней степени и пределом здесь ставить лишь абсолютную физическую невоз­можность дальнейшего повышения этой скорости.

Но совершенно очевидно, что с таким ответом, если его формулировать ясно и недвусмысленно, никто не захочет со­лидаризоваться. До такой последовательности не доходил даже и Тейлор со своим пресловутым Шмидтом, хотя у Тейлора всюду подразумевается минимальное время как единственный критерий рациональности проведения какой-либо работы. Этого, впрочем, не делают не только с живым человеком, но и с мертвой машиной, со станком. Как известно, здесь-то именно знающий инженер никогда не позволит себе дать станку макси­мальную скорость, на какую он физически способен.

Есть и другой критерий, который выдвигается иногда в явной или скрытой форме: это — пространство. Этим хотят сказать: чем меньше- длина пути, проходимого работающим органом при данном рабочем движении, тем рациональнее надо признать это движение. Нужно ли, однако, еще доказы­вать, что жизненный опыт опровергает это положение на каж­дом шагу? Именно для того, чтобы добиться большей ра­циональности при выполнении рабочих движений, мы часто бываем вынуждены увеличить длину проходимого пути. Это делает каждый инженер, проектирующий железную или другую дорогу; это делает каждый турист при восхождении на гору; это делает каждый архитектор при постройке лестничной клет­ки в домах.

На самом деле и время, и пространство представляют не что иное, как формы, в которых развертываются явления бытия, т. е. взаимодействия сил природы. Произ­водственная деятельность является именно такого рода взаимо­действием сил человека (как части природы), материалов, ма­шин и прочих факторов производства. Главнейшими элемента­ми в производственной деятельности являются: 1) расходуемая при этом энергия всех производственных факторов,— обозначим ее буквою Е, 2) достигаемый благодаря этой затрате энергии полезный результат или совершаемая полезная работа,— мы ее обозначим буквою R. Как велики будут при этом оба эти элемента,— в этом заключается центральный пункт, вокруг которого вращается вся проблема рациональной или научной организации труда.

Тут именно мы чаще всего и встречаем молчаливо при­нятое допущение, что достижение максимального R в определенное время и является критерием рациональности. Но это — не что иное, как скрытая форма упомянутого уже выше критерия времени или скорости. Совершенно очевидно, что нельзя рассматривать как самую рациональную такую организацию работы, при которой получается максимальная величина R, но достигается ценою затраты огромного количества энергии. Можно например, получить весьма большой результат благодаря хищническому использованию факторов производства (особенно — рабочей силы); но рациональным такое использо­вание признать трудно.

Что же касается расхода энергии, т.е. величины Е, то иногда мы встречаемся с готовностью именно эту величину принять за критерий рациональности: та работа должна быть признана, говорят нам, организованной более рационально, при которой тратится меньше энергии. Но с логической последова­тельностью следовало бы отсюда прийти к ничегонеделанью, так как именно в таком случае расход энергии был бы наименьшим; к сожалению, однако, в этом случае и достигну­тый полезный результат оказался бы ничтожным или вовсе от­сутствовал бы.

Критерием рациональности нельзя, следовательно, признать ни R, ни Е. Таким критерием является только отношение между R и Е; это отношение мы обозначим через букву т, так что мы будем иметь:

R/E = m

Именно величина т, показывающая, сколько полезной рабо­ты приходится на каждую единицу затраченной энер­гии, и является настоящим критерием рациональ­ности, с какою организована данная работа. Мы можем также взять обратное отношение Е к R и это отношение обозначить буквою п, так что мы будем иметь:

Е/R = n

Величина п показывает, сколько энергии затрачено на полу­чение каждой единицы полезного результата. Критерием рациональности, стало быть, явится максимальная величина m или,— что одно и то же,— минимальная величина п. Получить елико возможно больше полезного результата на единицу за­траченных сил или затратить елико возможно меньше энергии на единицу достигаемого полезного результата — таков прин­цип оптимума, который является основным принципом наилучшей или рациональной организации труда.

Только на этом принципе может быть построена действи­тельно научная организация: ведь получить вообще очень большое R возможно и без всякого научного знания,— для этого стоит только идти на затрату очень большого количества сил; точно так же не требуется никаких научных знаний для того, чтобы затратить наименьшее Е,— для этого стоит только удовлетвориться тем, что мы получим ничтожный полезный ре­зультат. А вот добиться максимального m (или минимального n) — это удается далеко не каждому: для этого требуется большое количество знания свойств и закономерностей всех факторов производства, чтобы иметь возможность их сочетать и использовать самым рациональным образом. Для этого требуется и знание основных принципов организации.

В отличие от Тейлоровского принципа максимального R наш принцип оптимума имеет характер не количественный, а качественный. Он дает нам критерий качественно лучшего, стало быть, более рационального использования всех факторов производства. Тейлор возвел в принцип максимум работы в единицу времени, и устоем его системы неиз­бежно сделался хронометраж. Лучший из учеников Тейлора Гильбрет, в конце концов отвергший хронометраж, стал выдви­гать уже не максимальное количество, а наилучшее качест­во: его излюбленная формула была «the one best methods» (единственный наилучший способ выполнения работы). Этим он как будто сделал шаг в сторону принципа оптимума. Но ему не хватило естественнонаучной базы и марксистской кон­цепции. В конце концов Гильбрет запутался в своих «цикло­граммах», о которых после того и у нас очень много шумели и о которых теперь уже успели основательно позабыть.

Принцип оптимума, являясь общим принципов рациональной организации, действителен как в области сознательной деятель­ности людей, так и в области стихийных процессов природы, особенно — органической.

Как истинно научный, принцип оптимума имеет значение не только теоретическое; он, как и всякая научная идея, дает нам в руки средство для практического разрешения кон­кретных задач, в данном случае — для решения задач по ор­ганизации производственного труда. В качестве иллюстрации здесь достаточно будет показать, как при помощи этого прин­ципа научно решается такая злободневная практическая задача, как определение рациональных норм выработки.

Допустим, в какой-либо мастерской возникает вопрос, сколь­ко штук продукта должен в день изготовлять рабочий при данных условиях. Это вопрос о рациональной степени интен­сивности труда, о рациональном использовании живой рабочей силы. Мы подойдем к его решению не с точки зрения ин­тересов одной или другой из спорящих сторон, а с точки зрения оптимального, рационального использова­ния сил работающего человека. Мы проведем исследование путем научного эксперимента.

Для начала мы умышленно выберем явно низкое коли­чество дневной выработки — допустим, 50 штук в день. Мы измерим количество энергии, которое рабочий затрачивает в течение дня при данной степени напряжения своих сил, и по­лучим величину Е₅₀ (в калориях); мы измерим также коли­чество произведенной за день полезной работы R₅₀ (в кило-грамметрах; впрочем, здесь мы величину R можем выразить в числе изготовленных штук продукта). Тогда мы получаем

R₅₀/E₅₀ = m₅₀

Затем мы предлагаем рабочему, при тех же неизменных усло­виях, несколько увеличить интенсивность своего труда — скажем, до 80 штук в день, затем еще больше — до 100, 120, 150 и т. д. штук, изготовляемых в течение дня. И в каждом отдельном слу­чае, при данной степени напряжения сил рабочего, мы измеряем в натуре величины R и Е и вычисляем соответст­венные величины т. Таким образом, мы получаем ряд вели­чин m₅₀, т₈₀, m₁₀₀, т₁₂₀,m₁₅₀ и т. д.

Спрашивается: содержит ли этот ряд какую-либо законо­мерность? По мере того, как мы увеличиваем интенсив­ность труда рабочего, естественно, будут также увеличиваться величины R и Е,— это совершенно несомненно. А что касается коэффициента m?Будет ли и он также все время непрерывно возрастать? Ни в коем случае. С арифметической сто­роны направление изменения величины m будет зависеть от того, что будет повышаться быстрее — R или Е. С физиологи­ческой же точки зрения, это зависит от того, приближается ли данная степень интенсивности труда рабочего к нор­мальному физиологическому пределу напряжения его сил или же она уже перешагнула этот предел. Здесь обязательно скажется давно известный физиологический закон, по которому перенапряженный орган тратит большее количество энергии на совершение одной и той же работы, чем не переутомленный орган, т.е. такой, который не превысил нормального напря­жения сил. Поэтому в нашем случае экспериментальное иссле­дование даст нам такой ряд величин m, в котором обнару­жится только что указанная закономерность.

Если прибегнуть к графическому изображению ряда вели­чин m, то в результате мы получим примерно такую кривую:

Эта кривая обязательно отличается полной плавно­стью: она имеет лишь одну наивысшую точку. Здесь геометрическая плавность представляет собою лишь вы­ражение физиологической закономерности: до опреде­ленного предела повышения интенсивности труда будет повы­шаться и коэффициент m;но как только этот предел будет перейден, m начнет падать. Если в нашем случае наиболь­шая из вычисленных величин m получилась в том случае, когда интенсивность труда соответствовала выработке 120 штук в день, то это означает, что именно при данном уровне интенсив­ности достигается наибольшее количество полезной работы на единицу затраченной рабочим энергии. Это и будет искомый оптимум. Этим самым мы и определили опти­мальную или рациональную степень интенсивности при исполь­зовании живой рабочей силы,— притом определили научно, объективно, неоспоримо.

Огромное значение такого точного и научного премиро­вания труда совершенно очевидно. Ясно ведь, что в огромнейшем большинстве случаев фактическая интенсивность труда рабочих либо ниже, либо выше рациональной нормы. Но и то, и другое приносит чрезвычайный вред с точки зре­ния народного хозяйства и рационального использования всех сил. Ведь слишком низкая интенсивность означает неполное использование рабсилы, а чрезмерная интенсивность дает по­нижение работоспособности людей, сокращение продолжительно­сти их жизни, т.е. опять-таки потери для народного хо­зяйства. Можно себе представить, какую огромную пользу из­влекло бы для себя народное хозяйство, если бы во всех случаях рабочих операций напряженность труда на самом деле соответствовала рациональной, оптимальной норме.

Здесь нужно было бы остановиться на вопросе о способах измерения величин R и Е. Но об этом в другой раз. Сейчас нам достаточно будет сказать, что такое измерение возможно, что оно фактически производится и производилось огромное количество раз за границей, отчасти и у нас, и не встречается никаких препятствий к тому, чтобы эти измерения производились в самих мастерских.

Кроме практической задачи, выбранной нами в качестве иллюстрации, метод, основанный на принципе оптимума, дает возможность решить еще и ряд других практических задач — вроде определения оптимальной продолжительности рабочего дня, количества перерывов для отдыха, продолжительности каж­дого из перерывов и т.д.,— если уже оставаться в пределах рационального использования одной только живой рабочей силы.

Но тот же метод дает возможность научного решения воп­росов не только нормирования труда, но и рациона­лизации условий производства. Извсех возможных примеров этого рода мы ограничимся одним только — исследо­ванием профессора Ацлера, стоящего во главе института по физиологии труда при Берлинском университете.

Ацлер исходил из правильной идеи, что все бесконечно раз­нообразные виды производственных операций человека могут быть сведены к каким-нибудь 30-40 простым движениям: под­нять какую-либо тяжесть, опустить тяжесть, вращать колесо за рукоятку, толкать какой-либо груз, тянуть его к себе и т.п. Изучить рациональные условия выполнения каждого из этих простых движений — значит получить возможность рационализи­ровать любой вид более сложных операций, производимых ра­бочим в предприятии. Таким изучением и занялся профессор Ацлер. Приведем вкратце исследование одного из таких движе­ний.

Речь идёт о вращении колеса. Ясно, что при такой работе возникает ряд вопросов: о высоте оси вращения над полом, о радиусе вращения (длине рукоятки), о величине нагрузки на колесо, о скорости вращения. На все эти вопросы должен быть дан рациональный ответ. Это значит выбрать все эти условия такими, при которых величина m становится наибольшей или величина n становится наименьшей. Мы уже раньше видели, что графическое изображение ряда величин т дает нам плавную выпуклую кривую, иными словами — последовательный ряд величин n даст такую же вогнутую кривую. Так как Ацлер определял именно величины n, то он и получал такого рода вогнутые кривые. <…>

Это здесь коротко обрисованное исследование трудовых про­цессов весьма типично и интересно с точки зрения очевид­ной закономерности, вскрываемой благодаря использованию прин­ципа оптимума. Научный характер этого метода и надежность достигаемых им результатов исследования, очевидно, не подле­жат никакому сомнению. Но, кроме того, нам крайне важно обратить внимание также на практическое значение результатов, полученных путем такого исследования. <…>

Подводя итоги изложенному, можно сказать, что пора, на­конец, сделать принцип оптимума исходным пунктом и основ­ным методом исследования при решении задач по норми­рованию и рационализации рабочих процессов. Многочис­ленные исследования Ацлера и ряда других доказали, что метод этот не подлежит сомнению, что его практическое при менение вполне возможно. А если это так, то применение в советских условиях и обязательно. Научное нормирование труда, по социально-классовым причинам невозможное в капи­талистических странах, пора у нас воплотить в жизнь.

[За рационализацию, 1928, № 2].