Интеллигентность как возможный ориентир профессионального развития психолога-практика

Само обращение к проблеме интеллигентности может у кого-, то вызвать усмешку: тема непопулярная (особенно в среде людей,', «похожих на интеллигентов»). Если соотнести понятие «интелли­гентность» с разными профессиями, то, прежде всего, образ ин­теллигента должен ассоциироваться с профессиями «врач» и «учи- -тель». Именно психолого-педагогические специальности затраги­вают самые сложные гуманитарные аспекты развития личности как школьников, так и взрослых людей. Поэтому было бы стран­ным не затронуть проблему интеллигентности при рассмотрений психолога как субъекта организации помощи человеку, самооП* ределяющемуся в социокультурном пространстве.

Традиционно выделяют следующие варианты понимания ин* теллигентности:

1. Интеллигент — это работник умственного труда. Хотя если
такой человек оказывается негодяем, то вряд ли его можно на­
звать интеллигентом.

2. Интеллигент — это воспитанный, обаятельный человек, знаю­
щий, как вести себя в приличном обществе. Но сколько в мире
обаятельных, изысканных и «хорошо пахнущих» ничтожеств.

3. Интеллигентность — это определенная нравственная позиция,
это оппозиционность всему антигуманному, это неравнодушие ко
всему, что происходит в обществе. Как писал известный философ
А. Ф. Лосев, «если интеллигент не является критически мысля­
щим общественником, то такой интеллигент глуп, не умеет про­
явить свою интеллигентность, т. е. перестает быть интеллигентом».
Но если человек с развитой нравственностью не обладает образо­
ванием и элементарно невоспитан, то его также сложно назвать
интеллигентом.

4. Интеллигент сочетает в себе прекрасное образование и воспи­
тание с активной нравственной позицией, т. е. он неравнодушен к
тому, что происходит в обществе и во всем мире. Настоящему
интеллигенту не только «до всего есть дело», но он, в силу своего
образования и положения в обществе, может хоть как-то повли­
ять на ситуацию и хотя бы попытаться улучшить ее.

5. Интеллигентность — как развитое чувство долга перед своим
народом, перед обществом, которое лежит в основе такого важней­
шего качества, как скромность. Такое чувство долга перед обще­
ством, а также перед менее удачливыми людьми, которым по раз­
ным причинам не удалось достичь жизненного и профессиональ­
ного «успеха» — это результат понимания несправедливости в стар­
товых возможностях разных людей. Например, кто-то рождается в
хорошей семье, в культурном центре, ходит в специализирован­
ные («элитные») школы и т. п., а другой рождается в семье алко­
голиков, вдали от культурных центров, с детства погружен в
атмосферу злобы и насилия. Естественно, у первого человека го­
раздо больше возможностей получить качественное образование
и занять определенное положение в обществе, а второй человек,
скорее всего, такого образования и воспитания не получит, и
его положение в обществе будет не самым завидным.

При этом второй человек (с менее удачной профессиональной судьбой) будет даже приносить пользу обществу и часто в ущерб самому себе создавать возможности для того, чтобы кто-то с бо­лее благоприятными стартовыми возможностями получил обра­зование и стал интеллигентом. К сожалению, часто благополучие одних людей строится на относительном неблагополучии других людей, а всякие рассуждения том, что каждый является «кузне-Чом своего счастья», справедливы лишь для отдельных случаев. Например, в условиях нынешней России одни специалисты (боль-Ишнство врачей и учителей) получают мизерную зарплату, а дру-

гие «специалисты», связанные с легализованной спекуляцией (с тем, что называют «бизнесом»), получают в десятки раз больше. Но ведь даже человеку, не очень разбирающемуся в экономике, ясно, что это явно несправедливо.

К сожалению, несправедливость буквально пронизывает все,
что связано с построением карьеры и достижения жизненного
успеха. Например, в большинстве случаев совершенно разные воз­
можности имеются для построения карьеры у тех психологов,
которые живут в Москве, и у тех, кто оказался жителем отдален­
ных провинциальных городов (а в некоторых городах вообще слож­
но приобрести качественное психологическое образование, даже
несмотря на обилие коммерческих психологических институтов и
их филиалов). И если интеллигент не понимает своего долга перед
теми, за счет кого он выстроил свой профессиональный успех, то |
это уже не настоящий интеллигент (например, образованный и I
воспитанный человек заявляет, что «он никому и ничего не обя- И
зан», и «ему наплевать на тех, кто не сумел добиться успеха», !!
надо, мол, «меньше жаловаться и больше работать»). Еще А. Блок *
писал, что «одно только делает человека человеком — знание о ^'
социальном неравенстве». \

Но понимать мало, надо еще стремиться хоть что-то сделать < для того, чтобы у всех людей расширились возможности получить * хорошее образование и воспитание, и для сокращения социального I разрыва между «благополучными» и «менее благополучными» слоями ц общества, и для того, чтобы как можно больше людей имели воз-можность приобщиться к ценностям культуры.

Некоторые авторы считают, что «самым гениальным (страш-^ ным) преступлением сталинского режима» было превращение оте-1 чественных интеллигентов в «узких специалистов», когда образо-* ванному человеку было небезопасно размышлять о происходяще вокруг: от него требовалось только качественное выполнение основной работы, а за «лишние» размышления — репрессии с. 148]. Благодаря этому в России сформировался особый тип «об-,> разованных и воспитанных» специалистов, которым «наплеват*| на все, что происходит вокруг» (в просторечье их называют «по-, фигистами»)... Например, среди таких людей неприличными счи-_ч таются «разговоры о политике», о судьбах «этой страны» и т. п.^ Еще А. Данте говорил о том, что «самые раскаленные места В_? аду предназначены для тех, кто в эпохи великих испытаний со-/ хранял нейтралитет», а великий гуманист XX в. А. Швейцер ПИ-' сал, что «спокойная совесть — это изобретение дьявола»... СтраШ- _г но, когда такими людьми оказываются педагоги и психологи.

Если раньше интеллигент опасался репрессий со стороны вла­
стей, то сейчас, при относительно слабой официальной власти, >
современный интеллигент больше всего на свете боится так назЫ-у^
ваемого общественного мнения. Э. Фромм писал о том, что ^<<св°*||' ^ин-

Еще во второй половине 40-х гг. тогдашний директор ЦРУ США"
в своей работе «Размышления о реализации американской после­
военной доктрины против СССР» писал: «Посеяв там хаос, мы
незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в
эти фальшивые ценности поверить. Эпизод за эпизодом будет ра­
зыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели
самого непокорного народа на земле, окончательного, необрати- Ц
мого угасания его самосознания... Хамство и наглость, ложь и об- ш
ман, пьянство и наркомания, национализм и ненависть к русско- I
му народу — все это мы будем ловко и незаметно культивиро- ^;|
вать... и лишь немногие будут догадываться или понимать, что |
происходит... Но таких людей мы поставим в беспомощное поло- |
жение, превратим в посмешище, найдем способы оболгать и объя- |
вить отбросами общества». §

Уже в наше время другой важный военный чиновник США, I
шеф военной разведки Дж. Клэппер восклицает: «Как низко пали $
русские!» [цит. по: 6, с. 45]. Конечно, главная причина нравствен- щ
ной деградации интеллигенции не во «внешних врагах», а в нас |
самих. Проблема — как осознать и пережить это, как использовать |
такой «опыт» для нравственного возрождения и собственного лич- |
постного самоопределения? 1

Не дай бог самим психологам оказаться в положении таких $
псевдоинтеллигентов! Самое страшное — это не использовать шанс I
помогать людям находить свое место в обществе и в культуре, ^
опираясь на знания, опыт и возможности своей профессии (пси- 8
холог-профконсультант). Человека, который не использует свои,|1
возможности, в просторечье называют дураком. Есть смысл крат-1|
ко рассмотреть эту ситуацию, которую условно можно обозначитьЦ
как «психологический феномен дурака» [11, с. 56—64]. Щ

Вопреки распространенному мнению «дурак» — это не столько;*
обозначение врожденного или приобретенного слабоумия илйЦ
интеллектуальной ущербности (что отмечается даже в некоторыщ
толковых словарях). «Дурак» — понятие оценочное, и никакой"!
уважающий себя психиатр или психотерапевт не станет называнЦ
слабоумного этим словом. Ц

Но если дурак — это человек, не использующий свои возможное^
ти для совершения каких-то значимых дел, а наибольшими воз^:
можностями обладают как раз образованные, интеллигентны^
люди, да еще занимающие определенное положение в обществещ
то получается, что именно у них наибольшая опасность (рискЩ
стать дураками. Ведь сами по себе способности и таланты смыслй||
не имеют, они важны именно как средство для совершения бла-Ц
городных дел. ж

Еще А. Адлер считал, что главное для человека — быть ^ПР^ИНЯЖ

тым в обществе, найти в нем свое место и «содействовать получию других», т. е. реализовать сопричастность с общество

И наоборот, если человек не удовлетворен своим положением в обществе и не может внести свой вклад в общее дело, в культу­ру, то он будет преодолевать чувство собственной неполноцен­ности стремлением к превосходству над другими людьми, в том числе демонстрируя свои (неиспользованные!) возможности. В свое время Ф. Ларошфуко говорил, что «нет глупцов более не­сносных, чем те, которые не совсем лишены ума». Зато Ф. М. До­стоевский отмечал, что «дурак, познавший, что он дурак, это уже не дурак». Но как это осознать человеку, имеющему высшее гуманитарное образование и сдавшему все экзамены по психоло­гии (ведь он уже по определению «умный»), которого не очень-то беспокоит то, что происходит в мире, в стране и в культуре (для него культура — это стремление посещать престижные богемные «тусовки»). Такой психолог «выше всякой там политики», его не волнует будущее страны и ее народа, а сам народ воспринимается им как «быдло с заточками» (именно так характеризовали неко­торые современные СМИ тех обездоленных пожилых людей, ко­торые пытались защищать свои социальные права и достоинство, используя законное право на демонстрации). Еще в прошлом веке В. Белинский с сожалением заметил: «Моральное равнодушие — болезнь слишком образованных людей».

Иными словами, самый страшный грех для образованного чело­века, да еще с высшим гуманитарным образованием — это социаль­ное, моральное равнодушие, а для психолога — это первый признак профессиональной несостоятельности, ведь он по роду своей про­фессии как раз и должен помогать человеку самоопределяться в обществе, в социальном мире и в сложном ценностно-смысловом «пространстве» культуры...

Именно в этом в высшей степени проявляется профессиональное и личностное достоинство психолога-профессионала, когда он осме­ливается не только размышлять над тем, что ему «не положено», но и пытается реализовать лучшие, самые благородные свои идеи в профессиональном творчестве, опираясь при этом на свою професси­ональную и человеческую совесть.

Поэтому важнейшей проблемой для самих психологов явля­ется осознание реальной опасности стать «профессиональными Дураками» (близко к тому, что К. Маркс называл «профессио­нальной идиотией», или узкой специализацией, ограниченнос­тью своего жизненного кругозора), т. е. риск превратиться в об­разованных специалистов, разбирающихся в различных концеп­циях личностного развития человека, знающих много умных и трудновыговариваемых слов и т.п., но не умеющих (или боя-Щихся) использовать все это для помощи человеку в подлинном личностном и профессиональном самоопределении.

Вопросы для самопроверки

1. В чем заключается главная сложность построения «модели
специалиста» психолога-практика?

2. Какие основные «кризисы разочарования» можно выделить в
ходе профессионального образования и дальнейшего развития
психолога?

3. Что означает «посредничество психолога между клиентом и
культурой»? Какие основные сложности можно выделить в ходе
реализации посредничества психолога между клиентом и культу­
рой?

4. Должен ли психолог быть интеллигентом или ему достаточно
просто выполнять свои профессиональные обязанности в работе
с самоопределяющимся клиентом?

Рекомендуемая литература

1. Барбакова К. Г., Мансуров Б. А. Интеллигенция и власть. — М., 1991.

2. Бжезинский 3. Великая шахматная доска: Господство Америки и ее
геополитические императивы. — М., 1998.

3. Зинченко В. П. Аффект и интеллект в образовании. — М., 1995.

4. Зинченко В. П., Смирнов С.Д. Методологические вопросы психоло­
гии. - М., 1983.

5. Климов Е.А. Введение в психологию труда. — М., 1998.

6. Кьеза Д. «Прощай, Россия!» — М., 1997.

7. Лосев А. Ф. Дерзание духа. — М., 1988.

8. Маркова А. К. Психология профессионализма. — М., 1996.

9. Мерлин В. С. Очерк интегрального исследования индивидуально­
сти. - М., 1986.

10. Людвиг фон Мизес. Бюрократия. «Запланированный хаос». Антика­
питалистическая ментальность. — М., 1993.

11. Пряжников Н.С.Ъф $, или Личность в эпоху продажности: Учеб.-
метод. пособие. — М.; Воронеж, 2000.

12. Фромм Э. Человек для себя. — Минск, 1992.

13. Чудновский В. Э. Смысл жизни и судьба. — М., 1997.

Заключение

Итак, книга которую вы прочли, посвящена рассмот­рению психологических проблем труда, как в традици­онном контексте, так и в контексте более современных представлений о труде как о важнейшем условии разви­тия личного достоинства человека. К сожалению, в ус­ловиях нынешнего переходного периода в России труд далеко не всегда является условием развития человечес­кого достоинства личности. Как говорил писатель Ста­нислав Ежи Лец, «каждый век имеет свое средневеко­вье»... Применительно к проблеме труда (особенно в плане общественного признания труда) можно было бы ска­зать, что эта ситуация скорее напоминает «рабовладель­ческий строй» в худших его проявлениях, чем даже «сред­невековье» (по Ст. Е. Лецу).

Естественно, задачей учебного пособия является не изменение ситуации, а лишь скромное способствование лучшему ее пониманию будущими психологами-профес­сионалами. Заметим, что психологи вообще больше ра­ботают на уровне сознания, чем на уровне реальных дей­ствий (и реальных преобразований действительности). Но, по словам Ф. Шиллера, «слово всегда отважнее дела», а 3. Фрейд указывал на то, что «люди сильны до тех пор, пока они отстаивают сильную идею».

Помимо главной идеи книги — идеи справедливой оценки общественно ценного труда, которая и лежит в основе чувства собственного достоинства, этой «первич­ной ценности» человека, она включает в себя обшир­ный материал по истории психологии труда, по осно­вам психографии, инженерной психологии, профессио­нального образования, профессионального самоопреде­ления, а также по проблемам кадрового менеджмента в условиях организации, по проблемам производственных конфликтов и др.

Таким образом, пособие может оказаться полезным для студентов, которые просто знакомятся с основами психологии труда, а также для всех тех, кто специализи­руется в данной сфере психологии и стремится не отма­хиваться, а разобраться в существующих сегодня (и не­сомненно интересных) проблемах развития личности в труде. В качестве некоторого подспорья для студентов, интересующихся проблемами психологии труда, пред­лагаются примерные темы рефератов, курсовых и дип­ломных работ (см. приложение).

Будем надеяться, что обращение к данным пробле­мам будет способствовать также и развитию самих тех психологов (или студентов-психологов), которые осме­лились заняться темой личностного достоинства челове­ка в труде на фоне пока еще господствующего равноду­шия (или трусливого невнимания) к этой столь важной проблеме.