ТОРГИ» СО СМАКОМ

Покупка «рабов» профессионального футбола вызывает громадный интерес у болельщиков, которым вовсе не безразлично, кто усилит ряды их любимой команды. Многие из «фанов» мечтают попасть на «торги», но посторонних туда не пускают. Однако это совсем не значит, что у драфта нет зрителей. Наоборот, чтобы утолить любопытство болельщиков и подзаработать еще несколько десятков миллионов долларов, руководители НФЛ разрешают телевидению вести прямой репортаж с драфта за определенную, очень высокую плату. Передача с места событий длится шестнадцать часов.

С раннего утра у экранов телевизоров усаживается многомиллионная армия футбольных болельщиков США. Ей показывают громадный зал, где установлено 28 мониторов для представителей каждой из профессиональных команд. В отборочной «комиссии» — хозяин клуба, тренеры, менеджеры. У каждого в руках длинный — в несколько сотен имен — список футболистов, выставляющих себя на продажу. Позы экспертов. Позы суровы, лица напряжены, глаза горят как перед ответственным сражением. В предстоящей схватке нельзя сплоховать: соперник начеку, и тут же воспользуется промахом.

Звучит сигнал к началу «торгов», и тут же моментально менеджер первой в очереди команды называет выбранного игрока — драфт начался. Не мешкая, по «цепочке», по заранее установленному порядку менеджеры других клубов записывают на свой «счет» нужных им игроков. Первый, второй и третий раунды проходят, как правило, без задержек, а затем необходимо уже очень быстро и оперативно ориентироваться в складывающейся ситуации, на все раздумья в каждом туре-каждой команде отводится всего по две минуты. Зазевался, не успел определиться за отведенный лимит времени — твоя очередь сразу же переходит к следующей команде. Так, увы, случилось в 1990 году, когда представители «Хьюстон Ойлерс» просрочили свой «тайм», потеряли право на выбор, и в результате «Клинленд Браунс» завладел тем игроком, которого хотели заполучить менеджеры из Хьюстона.

Драфт обычно проводится в апреле. Со всеми новобранцами, успешно прошедшими сквозь сито сложных «экзаменов», же подписывается договор о найме на работу, к которой ои приступают незамедлительно. До сентября у тренеров клуба достаточно времени, чтобы позаботиться о сыгранности новых футболистов и «ветеранов».

Драфт, безусловно, «изобретение» великолепное. Однако и он во многом создает только видимость демократии и равенства прав клубов при отборе игроков. На самом деле, на какие бы ухищрения не шли администраторы Национальной футбольной лиги США, сгладить различия между ведущими и отстающими клубами не удается, точно так же, впрочем, как и усилить аутсайдеров. Те хозяева дружин, у которых доллароа побольше, все же находят обходные маневры, чтобы завестись необходимым спортсменом помимо драфта. В конце концов трансфер — переход игрока из одного клуба и другой по желанию их хозяев, разрешен, как и дозволяется просто прикупить атлета или обменять его на другого футболиста. Да и сами профессионалы, отыгравшие после драфта в выбравшем их клубе положенный по контракту срок, завоевали себе недавно право по своему собственному усмотрению выбирать себе нового работодателя — в зависимости от той суммы жалованья, которая предлагается. Возможностей в американском футболе для того, чтобы богатые богатели, а сильные становились сильнее — много. И все это в итоге приводит к тому, что и в Национальной футбольной лиге законодателями «мод» является небольшая группа самых обеспеченных команд. И доказать это совсем не трудно.

Из 28 клубов НФЛ в финал — Супер Боул, который с 1966 года проводился 29 раз, пробивалось лишь 20, причем, одной команде «Даллас Ковбойс» это удавалось семь раз, «Сан-Франциско 49-ерс» пять раз, еще трем командам — по четыре раза. Восемь клубов из 20 в заключительном матче чемпионата НФЛ терпели поражение. Из неудачников трем дружинам — «Денвер Бронкос», «Миннесота Викингс» и «Буффало Билс» — горечь проигрыша пришлось испытать четырежды. Только 12 клубов становились обладателями Суперкубка: четыре из них — по одному разу, три — по два раза, три — по три раза, «Даллас Ковбойс» и «Питтсбург Стилерс» — по четыре раза и «Сан-Франциско 49-ерс» — пять раз. Вот и весь чемпионский «расклад». Богу, как говорится Богово, а кесарю — кесарево. Сильнейшим — почести и награды, слабейшим — прозябания и надежды. Правда, следует все же заметить, что без драфта поляризация сил среди команд Национальной футбольной лиги была бы еще разительнее.

СУДЬБА ИГРАЕТ ПРОФЕССИОНАЛОМ, А ПРОФЕССИОНАЛ ИГРАЕТ…

Каким бы выдающимся ни был профессиональный игрок в американский футбол, до недавних пор он не мог самостоятельно распоряжаться своей спортивной судьбой — она полностью находилась в руках того владельца клуба, с которым атлет после драфта подписывал контракт о найме на работу. Хозяин имел полное право продать, обменять или просто уволить футболиста, если тот чем-то не угодил или не подошел для команды.

После окончания очередного сезона каждый клуб публикует списки тех спортсменов, от которых хотел бы избавиться. Попадание в такой «черный список» совсем не означает, что футболист должен автоматически готовиться к расставанию с профессиональным футболом. Отнюдь! Довольно часто находятся «покупатели» из других профессиональных команд, которые объявляют о своем желании обзавестись «выбракованным» игроком. И тем не менее — неприятно! Неприятно даже в том случае, если спортсмен сам хочет перейти в другой клуб. Еще неприятнее, когда атлета не отпускали из того клуба, в котором он очутился через драфт. Но ничего не поделаешь — такие уж порядки царили в НФЛ.

Иначе, как жестокими их и не назовешь. Вот почему против них всегда активно выступали и профсоюз, и особенно те выдающиеся игроки, которые по рукам и ногам были связаны кабальным контрактом. «Звезды» всегда боролись за то, чтобы их труд оплачивался как можно щедрее. Они нередко устраивали забастовки, и довольно длительные, «профи» шли на всяческие лишения, отказываясь от разного рода ничтожных поблажек и уступок ради того, чтобы достичь в расчетах с работодателями такой справедливости, какая отвечала бы их потребностям. А как, скажите, еще можно было добиться хорошего жалованья, достойного их, признанного авторитетами, мастерства, если хозяин скуп, прижимист, и, руководствуясь положениями давно заключенного договора, не намерен прибавлять зарплату.

Страдали от этой несправедливости футболисты довольно долго. До тех пор, пока их терпение не лопнуло. И тогда ряд известных игроков подали в суд иск на руководство Национальной футбольной лиги, обвинив его в том, что оно ущемляет права спортсменов, не позволяет им самостоятельно выбирать себе место работы после того, как истек срок контракта — игрок обязан был его автоматически продлить, причем, часто на прежних финансовых условиях, спортсмену запрещалось без согласия старого хозяина самостоятельно искать себе нового, более щедрого.

Суд длился несколько лет. Разбирательство шло медленно, чуть не «утонув» в бюрократическом «болоте». Однако игроки все-таки выиграли процесс, приковавший пристальное внимание всей спортивной Америки. Она так активно следила за ним, потому что прекрасно знала, что его результаты могут, да, в принципе, уже и отразились на деятельности не только Национальной футбольной лиги, но и других профессиональных спортивных объединений Америки, которые берут с НФЛ пример. Не только у специалистов, но и у самого широкого круга любителей спорта США далеко не однозначное отношение к итогам судебного процесса. Многие считают, что эта победа может оказаться пирровой. Да, она, с одной стороны, дала возможность профсоюзу вступить в переговоры с представителями НФЛ, в конце концов добиться отмены старого дискриминационного «закона» и заключить новое соглашение. Но, с другой стороны, существенные изменения в правилах взаимоотношений игроков и владельцев команд могут нанести непоправимый вред, ущерб хорошо отлаженному делу американского футбола. Нужно прямо сказать, что стороны пошли на явный компромисс, владельцы уступали лишь под давлением обстоятельств, стремясь всеми возможными и невозможными юридическими средствами не довести американский футбол до полного краха.

Как это ни покажется, на первый взгляд, странным, но основания для таких пессимистических выводов есть. Действительно, зрелищности американского футбола со временем может прийти конец, если не будет найден достойный выход из той кризисной ситуации, в которой, по прогнозам специалистов, вскоре должен оказаться самый популярный вид спорта в Америке. В чем же заключается столь страшная причина предполагаемых бед?

А в том, что соглашение подрывает основы существующей системы отбора игроков для профессиональных команд, фактически посягает на принцип целесообразности использования «драфта», уже сегодня ведет практически к его полной отмене. А что тогда случится, догадаться совсем не сложно. В футболе будет господствовать одна или две команды с самыми богатыми владельцами, которые смогут купить за любую цену каких угодно игроков. Какими бы честолюбивыми ни были хозяева профессиональных команд, но и они хорошо представляют, что их бизнесу в такой ситуации не выжить. Поэтому, идя навстречу пожеланиям профсоюзов профессиональных футболистов, они тем не менее сделали все от зависящее, чтобы сохранить устои организации американского футбола.

В чем же это выражается? Давайте попробуем разобраться. Да, с 1993 года, каждый футболист может после истечения своего контракта искать себе новое место «службы» в полном соответствии со своим запросами, какими бы запредельными они ни были. Однако расстаться с «приютившим» его после драфта клубом футболисту разрешается не сразу, а лишь после пяти лет непрерывной работы. Только тогда атлет имеет право объявить себя так называемым «свободным агентом». В срок с 1 марта по 15 июля (когда обычно начинаются занятия в тренировочных лагерях) ему разрешается переход в любой профессиональный клуб лиги.

Больше того, старый хозяин вправе воспротивиться таковому желанию футболиста даже после истечения пятилетнего срока, для чего, в свою очередь, объявляет спортсмена называемым «транзитным» игроком, что автоматически лишает его возможности стать «свободным агентом». «Транзитный» игрок как бы юридически привязывается к клубу, с которым имел контракт, и обязан после прекращения имеющегося договора вести переговоры о его продлении на прежних или новых, более выгодных условиях. Другие клубы по правилам НФЛ не могут напрямую вмешиваться в эти «торги», хотя косвенно в состоянии влиять на них, что они довольно успешно и делают. Каким же образом?

Дело в том, что «транзитный» игрок не имеет права покинуть клуб, в котором работал, лишь в том случае, если по уровню своего заработка он относится в лиге к числу пяти наиболее высокооплачиваемых спортсменов своего игрового амплуа, скажем, среди лайнбекеров или квотербеков. Если жалованье футболиста ниже, то ничто и никто не в состоянии удержать его в ранге «транзитного» игрока, он автоматически становится «свободным» агентом и сам или с помощью своего агента ищет для себя наиболее выгодное место.

Между хозяевами профессиональных клубов подчас разгорается настоящая «финансовая» схватка за право заключить контракт с тем или иным футболистом. Скажем, если прений владелец не хочет отпускать нужного ему спортсмена, он будет постоянно повышать ему зарплату до такого уровня, чтобы спортсмен входил в пятерку наиболее высокооплачиваемых «специалистов». Правда, денег может и не хватить, или конкуренты, в свою очередь, будут постоянно играть на повышении ставок, то бишь — «гонораров», добиваясь того, чтобы футболист не попадал со своим заработком в великолепную «пятерку». В этой игре на повышении ставок есть много тонкостей. Если пятеро владельцев клубов договорятся между собой, то манипулируя в своих интересах суммой объявленного жалованья, они в состоянии удержать у себя любого игрока или завладеть новым.

Было бы наивным предполагать, что футболисты не знают обо всех этих «подводных» течениях, которые их подстерегают. Конечно же, знают. И стремятся подстраховаться, чтобы не лишиться своих прибылей. Профсоюз добился того, чтобы не менее 58 процентов финансовых поступлений от продажи входных билетов и реализации лицензий для радио и телевидения (а на долю этих «источников» приходится приблизительно 90 процентов валового годового денежного сбора любого профессионального клуба) будет направлено в фонд заработной платы профессиональных игроков. Правда, установлена и верхняя граница, которую ни в коем случае нельзя переступать — она равняется 67 процентам, то есть двум третям поступлений. На современном уровне доходов среднего профессионального клуба фонд заработной платы футболистов составит, по подсчетам специалистов, порядка 35 миллионов долларов. Много это или мало? Давайте оценим. В 1993 году фонд заработной платы игроков в Национальной футбольной лиги составлял без малого один миллиард долларов, точнее — 847,1 миллиона долларов. Всех меньше денег отпускалось для оплаты труда спортсменов в команде «Цинциннати Бенгалс» — 19,1 миллиона долларов. Впереди него по возрастающей шли практически все аутсайдеры лиги — «Нью-Ингланд Пэтриотс» — 20,1 миллиона долларов, к примеру, или «Сиэтл Сихокс» — 25,7 миллиона долларов. «Питтсбург Стилерс» — 26,1 миллиона долларов, и в качестве исключения, лишь подтверждающего правило — чемпион НФЛ клуб «Даллас Ковбойс» — 24,7 миллиона долларов. Зато больше всех денег выделялось для поощрения игроков в «Сан-Франциско 49-ерс» — 41,4 миллиона долларов, «Вашингтон Редскинс» — 40,3 миллиона долларов, «Буффало Билс» — 39,1 миллиона долларов. Увы, у меня нет сведений о том, какую же часть от доходов клуба составляют эти суммы. Но если опять же обратиться к мнению специалистов, то они считаю г. что в клубах с высоким жалованьем продеться понижать зарплату с той целью, чтобы уложиться в установленные «законом» 68 процентов.

И еще одного добились владельцы клубов, заключая соглашение с профсоюзом игроков. Фонд заработной платы, выделяемый для тех новобранцев, кто только что пришел в команду, в первый год их работы в клубе не может составлял, «на круг» более 2 миллионов долларов. Если в драфте будет завербован всего лишь один игрок, то он может получить эту сумму, а если, скажем, десять, то сколько будет положено им, сосчитать, думаю, не трудно.

Наступления на устои драфта были выражены и в том, что, начиная с 1994 года, было резко сокращено количество туров, в которых выбирались игроки. Если раньше их было минимум двенадцать, то теперь стало семь. Правда, может быть и восьмой тур, и даже девятый, но только тогда, копр он устраивается для «свободных агентов», которые ушли из прежнего клуба и не смогли самостоятельно устроиться в новом. Больше того, владельцам клубов разрешено отныне заранее договариваться с кандидатами из студенческой среды о месте их будущей работы, выносить его имя на «драфт», закреплять за собой, и при этом в ходе драфта никто из менеджеров других профессиональных команд не имеет права «перекупать» или посягать на заранее закрепленного за определенной командой атлета.

Как видим, хотя хозяевам профессиональных клубов и приходится расставаться с некоторыми своими привилегиями, но совсем не без боя. Атакам, наскокам футболистов они дают решительный отпор. Хозяева на всякий яд в состоянии, а точнее, в полном соответствии с толщиной своего кошелька, найти противоядие. А это значит, что борьба между работодателями и спортсменами еще далеко не закончена.

Это соглашение между профсоюзом профессиональных игроков и владельцами футбольных клубов в лице НФЛ будет действовать до конца нынешнего столетия, оно рассчитано на семь лет. До конца нашего столетия еще многое может приключиться. Совсем не исключено, что и данное соглашение будет нарушено, и спортсмены вновь потребуют пересмотреть правила. Или верх вновь возьмут предприниматели. Как говорится, поживем — увидим. Что случится в будущем, покажет время.