КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
XIII. В ПОЛЕТЕ
В одном уголке ковра-самолета ворс был в неважном состоянии,-- это, наверно, постаралась моль. В остальном же ковер отличносохранился, а что касается кистей, украшавших его, то они былисовсем как новые. Вольке показалось даже, что он уже где-товидел точно такой ковер, но никак не мог вспомнить где; не то вквартире у Жени, не то в учительской комнате в школе. Старт был дан в саду при полном отсутствии публики. Хоттабычвзял Вольку за руку и поставил его рядом с собой на самойсерединке ковра. Затем он вырвал из бороды три волоска, дунулна них и что-то зашептал, сосредоточенно закатив глаза. Коверзатрепетал, один за другим поднялись вверх все четыре угла скистями, потом выгнулись и поднялись вверх края ковра, носередина его продолжала покоиться на траве под тяжестью телобоих пассажиров. Потрепетав немножко, ковер застыл внеподвижности. Старик сконфуженно засуетился: -- Прости меня, о любезный Волька: случилось недоразумение.Я это все сейчас исправлю. Хоттабыч с минутку подумал, производя какие-то сложныевычисления на пальцах. Очевидно, на сей раз он пришел кправильному решению, потому что лицо его прояснилось. Он выдрализ бороды еще шесть волосков, половинку одного из них оторвал ивыбросил как лишнюю, а на остальные, как и в первый раз, подули произнес, закатив глаза, заклинание. Теперь ковер выпрямился,стал плоским и твердым, как лестничная площадка, и стремительнорванулся вверх, увлекая на себе улыбающегося Хоттабыча иВольку, у которого голова кружилась не то от восторга, не то отвысоты, не то от того и другого вместе. Ковер поднялся выше самых высоких деревьев, выше самыхвысоких домов, выше самых высоких фабричных труб и поплыл надгородом, полным сияющего мерцания огней. Снизу доносилисьприглушенные расстоянием человеческие голоса, автомобильныесирены, пение гребцов на реке, отдаленные звуки духовогооркестра. Вечерняя темнота окутала город, а здесь, наверху, еще виденбыл багровый солнечный диск, медленно оседавший за горизонт. -- Интересно... -- промолвил Волька задумчиво, -- интересно,на какой мы сейчас высоте? -- Локтей шестьсот-семьсот, -- отвечал Хоттабыч, продолжаячто-то высчитывать на пальцах. Между тем ковер лег на курс, продолжая одновременно набиратьвысоту. Хоттабыч величественно уселся, поджав под себя ноги ипридерживая рукой шляпу. Волька осторожно нагнулся и попытался сесть, поджав вод себяноги, как это сделал Хоттабыч, но никакого удовлетворения, атем более удовольствия от этого способа сидения не испытал.Тогда, зажмурив глаза, чтобы побороть противное чувствоголовокружения, Волька уселся, свесив ноги с ковра. Так былоудобнее, но зато немилосердно дуло в ноги; их относило ветром всторону, и они все время находились под острым углом ктуловищу. Убедившись, что и этот способ сидения не даетподлинного отдыха, Волька кое-как устроился, вытянув ноги вдольковра. К этому времени ковер вошел в полосу облаков. Иззапронизывающего тумана Волька еле мог различать очертанияХоттабыча, хотя тот сидел рядом с ним. Ковер, кисти ковра,Волькина одежда и все находившееся в его карманах набухло отсырости. -- У меня есть предложение, -- сказал Волька, щелкая зубами. -- М-м-м? -- вопросительно промычал Хоттабыч. -- Я предлагаю набрать высоту и вылететь из полосы тумана. -- С любовью и удовольствием, любезный Волька! Скольпоразительна зрелость твоего ума! Ковер, хлюпая набрякшими кистями, тяжело взмыл вверх, ивскоре над ними уже открылось чистое темно-синее небо, усеянноередкими звездами, а под ними покоилось белоснежное море облаковс застывшими округлыми волнами. Теперь наши путешественники уже больше не страдали отсырости. Теперь они страдали от холода. -- Х-х-хор-рро-шо б-было б-бы сейчас д-достать чего-нибудьт-тепленького из одежды! -- мечтательно сказал Волька, непопадая зуб на зуб. -- П-по-по-жалуйста, о блаженный Волька ибн Алеша! --ответствовал Хоттабыч и прикрыл свернувшегося калачиком Волькуневедомо откуда появившимся халатом. Волька уснул, а ковер-самолет неслышно пролетал над горами идолинами, над полями и лугами, над реками и ручейками, надколхозами и городами. Все дальше и дальше на юго-восток, всеближе и ближе к таинственному Бенэму, где томился юныйневольник Женя Богорад. Волька проснулся часа через два, когда еще было совсемтемно. Его разбудили стужа и какой-то тихий мелодичный звон,походивший на звон ламповых хрустальных подвесков. Это звенелисосульки на бороде Хоттабыча и обледеневшие кисти ковра. Вообщеже весь ковер покрылся противной, скользкой ледяной коркой. Этоотразилось на его летных качествах и в первую очередь -- наскорости полета. Кроме того, теперь при самом незначительномвираже этого сказочного средства передвижения его пассажирамугрожала смертельная опасность свалиться в пропасть. А тут ещеначались бесчисленные воздушные ямы. Ковер падал со страшнойвысоты, нелепо вихляя и кружась. Волька и Хоттабыч хваталисьтогда за кисти ковра, невыносимо страдая одновременно отбортовой и килевой качки, от головокружения, от холода и,наконец, -- чего греха таить! -- просто от страха. Старик долго крепился, но после одной особенно глубокойвоздушной ямы пал духом и робко начал: -- О отрок, подобный отрезку луны, одно дело было заброситьтвоего друга в Бенэм -- для этого потребовалось ровно стольковремени, сколько нужно, чтобы сосчитать до десяти, совсемдругое дело -- лететь на ковре-самолете. Видишь, мы уже скольколетим, а ведь пролетели едва одну десятую часть пути. Так неповернуть ли нам обратно, чтобы не превратиться в кусочки льда? -- ...И оставить товарища в беде? Ну, знаешь, Хоттабыч, ятебя просто не узнаю! Через некоторое время Хоттабыч, посиневший от холода, ночем-то очень довольный, снова разбудил Вольку. -- Неужели нельзя дать человеку спокойно поспать! --забрюзжал Волька и с головой накрылся халатом. Но старик сорвал с него халат и крикнул: -- Я пришел к тебе с радостью, о Волька! Нам незачем лететьв Бенэм. Ты меня можешь поздравить: я уже снова умеюрасколдовывать. Бессонная ночь на морозе помогла мне вспомнитьзабытое свое мастерство. Прикажи возвращаться обратно, о юныймой повелитель! -- А Женя? -- Не беспокойся! Он вернется одновременно с нами или дажечуть раньше. -- Тогда не возражаю, -- сказал Волька и снова прилегвздремнуть... И вот продрогшие, но счастливые пассажиры ковра-самолетафинишировали наконец в том же самом месте, откуда они наканунеотправились в свой беспосадочный перелет. -- Волька! -- услышали они тотчас же мальчишеский голос,доносившийся из-под старой развесистой яблони. -- Женька! Ой, Женька!.. Хоттабыч, это ведь Женька! --крикнул Волька и сломя голову помчался к своему приятелю. --Женя, это ты? -- Я, а то кто? Конечно, я. -- Из Бенэма? -- А то откуда? Ясное дело, из Бенэма. -- Ой Женечка, а как ты там очутился? -- А очень просто. Сижу это я в кино, и вдруг, понимаешь,вж-ж-ж! Ка-ак засвистит! Ка-а-ак зашумит! Смотрю, а я уже вБенэме... Ты про гброд Сокке помнишь? Волька обиженно промолчал. -- Ну так вот, я как раз в ней, в этой самой Сокке, иочутился. Смотрю, а я в большущем-сарае из какихто палок.Темнота, жарища, как в печке. Что такое? Слышу -- шаги, дверьоткрывается, входят какие-то люди в чалмах, хватают меня заруки и волокут во двор. Я упираюсь, а они волокут. Я упираюсь,а они бьют меня палками по спине и волокут, волокут, волокут...Выволокли. А там уже стоит покупатель. Понимаешь,по-ку-па-тель! Пришел покупать меня в рабы! Они там людейпродают и покупают! Но я не дрогнул. Я говорю: "В чем дело?Почему вы меня держите за руки? Какое право вы имеете драться?Я свободный советский человек". Тогда один из них говорит: "Туттебе, болван, не Советский Союз, и ты не свободный человек, амой раб. И я, говорит, тебя сейчас продам вот этому достойномугосподину, и ты будешь работать на его кофейной плантации". Ятогда говорю: "Ну, это мы еще посмотрим. Лучше я умру, чем бытьрабом. И вообще, я буду на вас жаловаться". А они толькосмеются: "Попробуй, говорят, жаловаться. Кому, говорят, тысобираешься жаловаться? Уж не этому ли телеграфному столбу?Или, быть может, нашему губернатору? Попробуй только -- онприкажет всыпать тебе семьдесят пять ударов бамбуковой палкойпо твоим пяткам". А я тут как раз вижу -- мимо проходит офицерв белом пробковом шлеме. Я ему кричу: "Обратите внимание! Здесьлюдьми торгуют! Меня хотят продать в рабство!" А офицер как нив чем не бывало проходит дальше. Даже глазом не моргнул.Вижу-дело плохо, надо спасаться, пока не поздно, да ка-акрванусь у него из рук, да ка-ак выбегу на уличку! А они -- замной. А я от них на другую уличку, а оттуда -- на третью. А ониза мной бегут, кричат: "Держите его, держите его, держите раба,убежавшего от своего господина!" А тут как раз мимо скрипитповозка, запряженная буйволами, а погоняет этих буйволовкакой-то худой-худой гражданин, почти голый. Я вырываю у негоиз рук бамбуковую палку да ка-ак размахнусь ею, да как брошусьна моих преследователей!.. И вдруг-бац! -- и я вдруг уже не вБенэме, а под этим деревом... И тут что самое главное? Главное,что я не дрогнул, а сразу стал бороться, -- вот что самоеглавное!.. А еще главнее, Волька, если бы ты только видел,какие там худущие люди, -- крестьяне, рабочие!.. А нищих какаямасса! Полные улицы нищих-совсем-совсем голые! Тощие, какскелет в нашем биологическом кабинете, только коричневые! Дажесмотреть на них невозможно: ужас как обидно! Только почему онине борются? Знаешь, если бы я остался там рабом, я быобязательно организовал восстание, честное пионерское!.. КакСпартак!.. А ты? -- Ясно! Раз там капиталистический строй, надо бороться! -- А я, понимаешь, бегу, бегу... Вот-вот попадусь!.. Ивдруг-бац! Смотрю, а я под деревом, и тут вы с этим старичкомпоявились. Да, слушай: кто этот старичок? Что-то я его какбудто где-то уже видел... -- Признавайся, -- сказал Волька: -- хотел ты вчерапосудачить с ребятами насчет моего экзамена по географии? -- А что? -- А то, что он этого не любит. -- Чего не любит? -- А того, чтобы про меня ребята болтали лишнее. -- Фу-фу! -- Вот тебе и "фу-фу"! Р-раз-и в Бенэм! У него это просто! -- Он тысячу раз прав, мой юный друг Волька ибн Алеша, --скромно подтвердил Хоттабыч, приблизившийся тем временем кяблоне, под которой шел разговор. -- Нет для меня ничегосложного и трудного, когда потребуется услужить ему. -- Кто этот старик? -- повторил Женя шепотом свой вопрос. -- Да, будьте знакомы, -- сказал официальным голосом Волькаи представил Хоттабычу своего вновь обретенного приятеля. -- Очень приятно, -- сказали в один голос и Хоттабыч и егонедавняя жертва. А Хоттабыч подумал немножко, пожевал губами и добавил: -- Нет границ моему счастью познакомиться с тобою. Друзьямоего юного повелителя -- лучшие мои друзья. -- Повелителя? -- удивился Женя. -- Повелителя и спасителя. -- Спасителя? -- не удержался и громко фыркнул на него Женя. -- Напрасно смеешься, -- строго взглянул Волька, -- тутничего смешного нету. И он вкратце рассказал обо всем, что уже известно нашимвнимательным читателям.
Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 134; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |