СЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА НА ВИСЛЕ И ОДЕРЕ

На рубеже и в начале н. э. западная граница восточной группы раннеславянских племен проходила по верховьям Днестра. За ней простирались области западных славян — потомков позднелужицкого населения, занимавших бассейн Вислы и междуречье этой реки и Одера.

В польской археологической литературе западные славянские племена рубежа и первых веков н. э. называются племенами ямных погребений или же пшеворскими, по имени «погребального поля» под г. Пшеворском в бассейне Сана. Некоторыми исследователями племена ямных погребений не без оснований связываются с венедами. Достаточно взгляда на карту, чтобы убедиться, что территория пшеворских племен и сообщения древних авторов о местоположении венедов отнюдь не противоречат друг другу. Однако на западе область пшеворских племен простиралась и туда, где, по сообщению древних авторов, жили лугии. На востоке же поселения пшеворских племен не шли далее Западного Буга. А так как область венедов, судя по сообщениям древних авторов, простиралась и на восток от Вислы, зарубинецкие племена так же могут претендовать на это имя.

В области Поморья обрисовывается особая группа ямных погребений — оксывская, получившая наименование от селения Оксыва вблизи Гданска. Этническая принадлежность оксывских племен пока что остается невыясненной, так как в Поморье, кроме славян-венедов, в известиях древних авторов, выступают германские племена — готы и гепиды. За Одером и в нижнем его течении лежали земли германского племени бургундов. На северо-востоке, в Юго-Восточной Прибалтике, западнославянские племена граничили с землей древних пруссов 2.

Пшеворские «поля погребения» располагаются обычно на возвышенных местах, нередко на дюнах, и содержат остатки трупосожжений, помещенные не в урну, как в лужицкое время, а ссыпанные непосредственно в могильную яму. Наряду с ними лишь изредка встречаются могилы с обычными захоронениями. {131} Известны пшеворские «поля», насчитывающие сотни погребений. Таким является, например, «погребальное поле» около Конина в верхнем течении Варты, где было открыто около 200 погребений II—III вв. н. э. 1 Обычно же, особенно в более северных областях «поля» содержат всего лишь по нескольку десятков погребений. От «полей» лужицкого времени они отличаются не столько деталями погребальной обрядности, в основных чертах сохранившей свои старые формы, сколько иным характером глиняной посуды и главным образом наличием при погребениях значительного числа железных изделий — орудий труда, предметов вооружений и украшений.

Глиняная посуда пшеворских племен сначала мало отличалась от позднелужицкой, в частности той, которая распространилась вместе с поморскими племенами и племенами «подколпачных погребений», что позволяет говорить о преемственности лужицких и пшеворских племен. Позднее, уже в первые века н. э., пшеворская посуда приобрела свои специфические черты. Излюбленной формой были невысокие горшки с характерным ребром в верхней части. Они изготовлялись от руки, без помощи гончарного круга, и составляли две группы — группу грубой кухонной посуды, иногда с примитивной орнаментацией, и группу нарядной посуды темной окраски, покрытой лощением и нередко геометрическим узором. Около середины I тысячелетия н. э. среди пшеворской посуды начали появляться изделия ремесленной выработки — сделанные на гончарном круге горшки, кувшины и широкие мисы с ручками, очень похожие на посуду, распространенную в эти столетия в Поднестровье и Среднем Поднепровье.

Среди железных изделий, обильно сопровождающих пшеворские погребения, прежде всего бросаются в глаза предметы вооружения из мужских могил (рис. 34). Они представлены формами, широко бытовавшими на рубеже н. э. в Центральной Европе, происхождение которых обычно связывается с кельтами, а распространение рассматривается как результат кельтского влияния на соседние племена. В действительности же основной причиной широкого распространения в этот период среди племен Европы предметов вооружения явилось утверждение в их среде «военно-демократических» порядков и та напряженная политическая обстановка, краткая характеристика которой была дана в начале настоящей главы.

Главным предметом вооружения являлся обоюдоострый длинный меч. В пшеворских погребениях встречаются обычно не целые, а сломанные или же согнутые в два-три раза мечи. {132} Погребальный ритуал, очевидно, требовал, чтобы предметы, сопровождавшие умершего на погребальный костер, предварительно портились. Это касалось не только мечей, но и других вещей, нередко обнаруживающих следы преднамеренных изломов или другой порчи. Наряду с мечами встречались длинные ножи, топорики, а также наконечники копий, больших — типа рогатины и маленьких, употреблявшихся, вероятно, как дротики. Наконец, в погребениях постоянно встречаются остатки щитов, делавшихся из дерева и имевших в центре большую железную бляху — умбон, а с внутренней стороны — железную же рукоятку. Шпоры с шипами, удила и остатки конской сбруи свидетельствуют о том, что воин сражался на коне.

Обилие оружия в пшеворских погребениях, отличающее их, в частности, от погребений Поднестровья и Поднепровья, рассматривалось некоторыми буржуазными исследователями как доказательство особой воинственности погребенных здесь людей. Основываясь на этом и считая, что воинственность — это свойство, присущее в ту эпоху якобы лишь древним германцам, немецкие археологи-националисты пытались приписать пшеворские «поля» германским племенам — готам, гепидам и вандалам, которые, судя по историческим данным, в начале н. э. передвинулись из Прибалтики на юг. Несерьезность данной попытки является вполне очевидной при сопоставлении хронологии пшеворских памятников с данными древних авторов о времени передвижения названных германских племен. Пшеворские «поля погребений» служили кладбищами в течение нескольких столетий. Наряду с ними на Висле и Одере нет никаких других погребальных памятников последних веков до н. э. и первых веков н. э. Они могли принадлежать, следовательно, лишь коренному славянскому населению, а не переселенцам. Укажем также, что обилие предметов вооружения в мужских пшеворских погребениях говорит отнюдь не о какой-то особой воинственности пшеворского населения, а о специфической особенности практикуемого им погребального ритуала. Можно не сомневаться, что оружие было одинаково распространено в этот период среди всех племен Средней и Восточной Европы, в том числе и среди восточных славян, живших по соседству со степняками в сложных и напряженных политических условиях. Об этом

Рис. 34. Меч, наконечники копий, нож, ножницы, умбон от щита, ключ, кресало, шпора, глиняное пряслице и сосуды из пшеворских могильников Средней Европы. {133}

говорят отдельные находки предметов вооружения на поселениях и в могильниках Верхнего и Среднего Поднепровья 1. Но у восточнославянских племен Среднего Поднепровья не было принято, чтобы оружие сопровождало умерших. {134}

Другие находки, происходящие из пшеворских «полей», очень напоминают те, что обнаруживаются в «полях погребений» на Среднем Днепре и Днестре. При погребениях находят бронзовые фибулы, бронзовые и железные пряжки, ножи, глиняные пряслица, костяные гребни, маленькие железные кресала. Нередко встречаются ключи от замков — любопытная деталь материальной культуры, не укладывающаяся в рамки первобытно-общинного строя. Наконец, отметим довольно частые находки больших железных ножниц, служивших для стрижки овец.

Поселения пшеворских племен исследованы еще далеко не достаточно. Известно лишь, что по своему характеру они близко напоминали описанные выше поселения Среднего Поднепровья и Поднестровья. Они были лишены защитных сооружений, располагались на ровных возвышенных местах и имели нередко значительные размеры. Как и в лужицкое время, основным типом жилища в пшеворский период являлся прямоугольный дом столбовой конструкции со стенами из плетня, обмазанными глиной, и с глинобитной же печью. Иногда наряду с такими постройками встречаются небольшие четырехугольные землянки. Исследование поселений вскрывает обычную картину сельского быта и земледельческо-скотоводческого хозяйства.

Судя по глиняной посуде первых веков н. э., изготовлявшейся преимущественно без помощи гончарного круга, можно предполагать, что ремесленные формы производства в среде западных славянских племен были развиты несколько слабее, чем в Поднестровье и Среднем Поднепровье. Однако и здесь ремесло имело место. На поселении II—V вв. около Тропищева в бассейне Верхней Вислы были исследованы остатки двухъярусной гончарной печи 1. Несколько печей того же времени было открыто на поселении около Неслухова в верховьях Днестра, которое занимает промежуточное положение между пшеворскимн поселениями и поселениями днестровско-днепровских племен 2. В ряде мест на пшеворских поселениях были открыты следы выплавки и обработки железа. На селище в Сосновцах в среднем течении Варты обнаружены остатки небольшой железоплавильной печи, расположенной в отдалении от жилищ. {135}

На «полях погребений» и поселениях западнославянских племен иногда находят предметы провинциально-римского происхождения: металлическую, стеклянную и глиняную посуду, бусы и другие украшения, а также монеты. Они встречаются так же в виде отдельных находок или кладов. Эти находки главным образом сосредоточиваются в бассейне Вислы, отмечая оживленный торговый путь, ведущий с юга к Янтарному берегу Балтийского моря 3.

Пшеворская культура, возникшая в последние века до н. э., просуществовала без существенных изменений в течение 500—600 лет до IV—V вв. н. э., т. е. до того времени, когда в Средней Европе на запад от течения Днестра обитали племена склавинов, говорившие на одном языке с антскими племенами. В последующее время у славянских племен Повисленья, как и в Поднепровье, стала складываться та характерная культура, которая объединила всех славян — восточных и западных, южных и северных в пору раннего средневековья 4. {136}