Роджерс Брубейкер. Этничность без групп. ме, без постструктуралистской атрибутики, он встречается и в некоторых направлениях исследования этничности — особенно в «ситуативных» или «контекстуальных»

ме, без постструктуралистской атрибутики, он встречается и в некоторых направлениях исследования этничности — особенно в «ситуативных» или «контекстуальных» анализах этничности (см., например: [Werbner, 1996]).

Ясно, что на термин «идентичность» взваливается огромная работа. Он должен, в частности: подчеркивать неинструментальный аспект действия; привлекать внимание к самопониманию, в отличие от своекорыстия; обозначать тождество личностей, в том числе сохраняющееся во времени; схватывать предположительно ключевые, основополагающие аспекты самости; отрицать существование таких ключевых, основополагающих аспектов; подчеркивать процессирующее, интерактивное развитие солидарности и коллективного самопонимания; освещать фрагментарность современного опыта «я», я, наскоро слепленного из осколков дискурса, которые случайным образом оживают в различных контекстах.

Эти употребления не только разнородны, но и совершенно разнонаправленны. Конечно, некоторые из них не лишены сходства — особенно второе и третье, а также четвертое и пятое. А первое употребление в силу своего общего характера совместимо со всеми другими. Но есть и серьезные противоречия. Второе и третье употребления оба выявляют основополагающее тождество — тождество разных личностей и тождество во времени, — тогда как четвертое и пятое употребления оба отвергают представления об основополагающем или стабильном тождестве³⁴.

«Идентичность», следовательно, несет многозначную, даже противоречивую теоретическую нагрузку. Действительно ли нам нужен этот перегруженный, глубоко двусмысленный термин? С большим перевесом

³⁴ О замене акцента на тождестве и единстве акцентом на различии и множественности см.: Sökefeld, 1999, р. 417.

II. За пределами «идентичности»

побеждают ученые, полагающие, что он нам нужен³⁵. Даже самые утонченные теоретики, которые с готовностью признают эфемерную и проблематичную природу «идентичности», утверждают, что этот термин остается необходимым. В ходе критического обсуждения «идентичности» исследователи старались не избавиться от этого термина, а спасти его путем переформули-

³⁵ Заслуживают внимания два важных, хотя и частичных исключения. Литературовед Уолтер Бенн Майклз [Michaels, 1992] выдвинул блестящие и провоцирующие возражения против понятия «культурная идентичность» в статье «Race into Culture» («Раса в культуре»). Но в этой статье он рассматривает не столько аналитические употребления понятия «идентичность», сколько трудность, связанную с разъяснением оснований, на которых мы считаем «нашу» культуру или «наше» прошлое «нашими» (когда имеются в виду не чьи-то действительные культурные практики и не чье-то действительное личное прошлое, но некая якобы групповая культура или групповое прошлое), не обращаясь имплицитно к понятию «раса». Он заключает, что «наше чувство культуры, как обычно полагают, вытесняет расу, но... культура оказывается формой продолжения, а не отрицания расового мышления. Как раз только апелляция к расе... придает пафос понятиям вроде утраты нашей культуры, сохранения ее [или]... возвращения народу его культуры» (61-62). Антрополог Ричард Хэндлер [Handler, 1994; 1988] доказывает, что «мы должны относиться к „идентичности" с таким же подозрением, с каким научились относиться к „культуре", „традиции", „нации" и „этнической группе"» (27), но далее заметно умеряет свой критический пыл. Его главный аргумент — что видное место «идентичности» в современном западном, особенно американском, обществе «не означает, что это понятие может бездумно применяться к другим странам и к другому времени» (27) — бесспорно истинен, но предполагает, что это понятие может плодотворно применяться в современных западных условиях; тогда как это последнее как раз и ставится под вопрос в других местах той же статьи и в его же работе о национализме в Квебеке. Антропологический скептицизм относительно понятия идентичности, с точки зрения отчасти близкой к нашей, выражается в краткой заметке ван Беека [Веек, 1999], которая попала в поле нашего зрения уже после опубликования данной статьи.