Роджерс Брубейкер. Этничность без групп. вость и национальное единство, передавалась в песнях, легендах и народных сказках

вость и национальное единство, передавалась в песнях, легендах и народных сказках. Как главный символ трансильванского румынского национализма Янку занял свое место в пантеоне объединенного румынского национального государства после Первой мировой войны.

Коммунистический режим сначала игнорировал Аврама Янку и трансильванскую национальную борьбу, предпочитая им революцию в Валахии, которая лучше подходила для интернационалистской революционной родословной, конструируемой коммунистами. Однако новая националистическая политическая линия, взятая с середины 1970-х годов, вернула Янку в пантеон национальных героев. Монументальные статуи Янку были поставлены во многих городах, главным образом в Трансильвании.

С падением коммунистического режима культ Аврама Янку не исчез, а получил новый импульс, особенно в Трансильвании. Никогда раньше фигура Аврама Янку не была так важна для румынской политики, как в 1990-х годах, когда он оказался в центре символических битв между румынами и венграми [Boia, 1997, р. 278]. В Клуже была создана Ассоциация Аврама Янку, и он стал главным символом трансильванских румынских националистических партий. По их инициативе на центральной площади Клужа был воздвигнут огромный памятник — высокая колонна, увенчанная фигурой Аврама Янку с мечом в руке. В 1998 году эти партии и присоединившиеся организации сделали образ Аврама Янку средоточием торжеств в память 150-й годовщины революции. Но в официальных государственных празднованиях Аврам Янку не играл особой роли. Миф о Янку распространен преимущественно в Трансильвании, и многие члены политического класса, группирующегося вокруг Бухареста, безразличны к нему. Кроме того, правительство, которое старалось поддерживать хорошие отношения с Венгрией и в котором Венгерская партия была партнером по коалиции,

VIII. 1848 в 1998: Коммеморативная политика

несомненно, хотело избежать отождествления официальных коммеморативных торжеств с антивенгерскими чувствами, которые стали ассоциироваться с Аврамом Янку⁶³.

Совершенно другой способ понимания связи между прошлым и будущим доставила июньская демократическая революция в Валахии. Ее вождями были молодые бояре, получившие образование в Западной Европе, в основном во Франции. Их идеалом было независимое либеральное государство европейского образца, и они отвергали все то, что было характерно для Валахии того времени: экономическую и социальную отсталость, зависимость от Турции и России и культурный «ориентализм». Символическими кульминационными моментами революции были программа преобразований, прочитанная народному собранию в селении Ислаз 21 июня, триумф революции в Бухаресте 23 июня и празднование на «полях свободы» в окрестностях Бухареста несколько дней спустя, где толпа приветствовала ислазскую программу. Эта программа включа-

⁶³ По иронии судьбы реальный Янку был более сложной личностью, нежели тот фанатичный ультранационалист и воинственный герой/злодей, какого сделали из него румынские и венгерские националисты. Он не просто поначалу был сторонником объединения с Венгрией [Hitch-ins, 1969, р. 189], но и в последние дни войны 1849 года дружелюбно ответил на примирительный жест, перед лицом неминуемого разгрома наконец-то сделанный венграми в сторону румынских национальных требований. В письме к Кошуту Янку выразил «глубокое сожаление в связи с тем, что нынешние обстоятельства не позволяют нам договориться о восстановлении мира с нашими венгерскими братьями». «Мы попали, — писал Янку, — в крайне критическое положение. Венгерские силы далеко отступили, русская армия наступает; да и потребуется немало времени и сил, чтобы пробудить в нашем народе дружеское чувство к вам. Но ... чтобы доказать искренность наших чувств к венгерскому народу, мы решили не вступать в бой с венгерскими войсками. Мы не нападем на них, если они не нападут на нас» (цит. по: Hitchins, 1969, р. 273).