Детерминанты преступного насилия и хулиганства.

На наш взгляд, главной причиной насильственных преступлений среди осужденных является то, что по данным исследований проф. Лунеева В.В. около половины осужденных уже отбывают наказания за совершения насильственных преступлений. Удельный вес только убийц, разбойников и грабителей приближается к трети населения исправительных колоний, и этот опасный контингент увеличивается, а тюрьмах он еще выше. Рост наличия в местах лишения свободы, опасных нападений на сотрудников УИС и сокамерников. Неповиновение администрации, преступлений и грубых нарушений, употребление спиртных напитков и наркотиков, а также побегов ставит на повестку дня создание исправительных учреждений карцерного характера по типу американских «макси-макси»[13]. Опасения проф. В.В. Лунеева разделяет и проф. А.С. Михлин, по утверждению которого, самая большая преступность по показателю: число совершивших преступление во время отбывания наказания в учреждении, поделенное на число всех отбывающих наказание – среди осужденных в тюрьмах[14]. Проф. В.П. Ревин, исследуя условия, способствующие криминальному насилию, отмечает, что в большинстве случаев (63% - при убийствах, 48% - при тяжких телесных повреждениях) такую роль играло наличие у виновного орудия преступления; на втором месте - превосходство преступника в физической силе над потерпевшим (соответственно 19% и 29%); далее - отсутствие лиц, могущих помешать преступлению; беспомощное состояние потерпевшего; наличие соучастников[15].

На наш взгляд необходимо учитывать, что лишь треть осужденных – 32%, на вопрос: «как Вы считаете, что послужило главной причиной тому, что Вы переступили закон?» указали: главная причина – во мне самом. Остальные видели причину в «жизненных обстоятельствах» – 30%, не смогли разобраться в причинах 16%, а 28% указали, что не совершали преступления за которое им вынесен обвинительный приговор[16]. Таким образом, можно сделать вывод, что не менее 1/3 всех осужденных при освобождении из тюрьмы, при сложившихся благоприятных обстоятельствах, вновь совершит преступления и к ним могут присоединиться лица, которые не разобрались в причинах преступлений и те, что остались не согласными с решением суда.

По мнению проф. Ю.М. Антоняна, субкультура насильственных преступников наиболее полно проявляется в тех сферах жизни и при тех обстоятельствах, где возникающие проблемы решаются главным образом силовыми методами. Это прежде всего войны, в том числе гражданские; межнациональные и социальные конфликты; насилие над личностью со стороны государства, незащищенность гражданина законом; жизнь в закрытых и полузакрытых учреждениях (армия, тюрьма, приюты, интернаты и т.д.); наконец, неблагополучная семья.

Представители субкультуры насилия практически в любой ситуации ведут себя агрессивно, стремясь подчинить себе окружающих, преимущественно путем грубого физического воздействия. Характеризуя психологию этой преступной среды, не только групп, но и одиночек, Ю.М. Антонян отмечает, что подобные лица чрезвычайно чувствительны к касающимся их ситуациям, «подозрительны, у них затруднена правильная оценка событий, которая легко меняется под влиянием аффективных переживаний... Любые затруднения рассматриваются ими как результат враждебных действий со стороны других людей, которых обычно и обвиняют в своих неудачах»[17].

На первое место у данных лиц выступают полное пренебрежение человеческой личностью и насилие как способ решения любых проблем. Статистика свидетельствует о том, что каждое третье убийство было связано с желанием преступника как можно более унизить свою жертву, с издевательством над потерпевшим. Преступникам, совершающим убийства, особенно присущи импульсивность, ригидность, застреваемость аффективных переживаний, подозрительность, злопамятность, повышенная чувствительность в межличностных отношениях. «Эти данные, – резюмирует автор, – можно интерпретировать как длительное разрушение отношений со средой, которая начинает выступать в качестве враждебной, разрушительной… силы, несущей угрозу для данного человека»[18]. Если у них сохранилась семья, то и в ней подобные лица чувствуют себя чужими, создавая невыносимую обстановку постоянных ссор и конфликтов.

Несомненный интерес представляют результаты опроса, проведенного в ноябре-декабре 2002 г. средисотрудников УИС в период повышения ими квалификации во Владимирском юридическом институте Минюста России, которые выступили в качестве экспертов по ряду вопросов исследования преступной субкультуры переходного общества[19].

Отвечая на вопрос «Что изменилось, на Ваш взгляд, в процессе принятия преступных решений с начала 90-х гг. XX в.? Просим отметить два наиболее заметных явления»,максимальный индекс эксперты присвоили двум факторам:

1. Рационализация и усложнение преступных акций, а соответственно и решений, принимаемых в сфере экономических преступлений. Вместо банальных ограблений получили распространение изощренные финансовые махинации, а они не возможны, если решение принимается «на авось».

2. Беспринципность, сочетающаяся с корыстолюбием и цинизмом, с пренебрежением чужими интересами, которые наблюдаются все чаще и у людей, вроде бы достаточно респектабельных и занимающихся по своей профессии общественно полезной деятельностью.

На третьем по распространенности месте оказались сразу два фактора:

– в обстановке переходного периода преступная среда «отбирает» лиц жестоких, беспринципных, агрессивных, готовых на все;

– в обстановке развития рыночных отношений наблюдается постоянный «спрос» на хитрых, изворотливых, лицемерных людей, лучше выживающих в обстановке неопределенности переходного периода.

Последнее место занимает такой фактор, как высокая импульсивность и ситуативность решений в сфере насильственной преступности, что объясняется увеличением числа лиц, испытывающих на себе ситуацию отчуждения, фрустрации, разрушенных жизненных планов и надежд.

Эти ответы экспертов согласуются с социополитической ситуацией в стране, которая характеризуется высокой степенью неопределенности. Проведение в России радикальных реформ, по мнению ученых Аналитического центра стратегических исследований ИСПИ РАН, отмечается рядом тревожных социополитических тенденций развития, к числу которых относятся:

– значительное, а в некоторых случаях – тотальное, отчуждение общества от большинства политических и социальных институтов, действующих в стране;

– появление и развитие в обществе социально негативных последствий проведенной приватизации, выражающейся в минимизации трудовой и усилении криминальной мотивации деятельности;

– маргинализация и пауперизация значительных слоев российского общества, в том числе населения в активном трудовом возрасте, высококвалифицированных рабочих, инженеров и специалистов с высшим образованием, ученых, военнослужащих;

– формирование фундаментального, антагонистического по своему характеру противоречия между обществом и государством[20].