Тревога

Тревога – эмоция, возникающая при общей оценке ситуации как неблагоприятной. Тревога – настолько частый эмоциональный феномен, что некоторые иссле­дователи считают ее нашим «сторожем» и определен­ный уровень ее даже считают нормой. Человека, лишен­ного чувства тревоги, называют беспечным. Забегая впе­ред, скажу, что, с моей точки зрения, тревога не та эмо­ция, которая должна постоянно присутствовать. Она способна отравить даже радостное событие. Человек с постоянным чувством тревоги не имеет шансов на счастье.

Находящегося в тревоге узнать довольно легко. Он скован и в то же время суетлив. В результате активность практически равна нулю. При этом стимулируется и симпатическая (активирующая обменные процессы), и парасимпатическая (тормозящая их) нервная система, т. е. в кровь выбрасываются одновременно вещества, и стимулирующие активность, и способствующие отдыху. Человека, находящегося в тревоге, можно уподобить автомобилю, водитель которого давит и на газ, и на тор­моз. В результате такую машину может разорвать.

Одни стараются скрыть тревогу. Лицо принимает бесстрастное выражение, как бы застывает. Некоторые настолько привыкают сдерживаться, что перестают за­мечать напряжение. Это даже становится предметом их гордости: «Внутри все кипит, а вида не показываю». Но рано или поздно такой человек взорвется, что будет неожиданно для окружающих. Еще более неблагопри­ятный вариант – внутренний взрыв, который может при­вести к гипертоническому кризу, инфаркту миокарда, кровоизлиянию в мозг и т. п.

Другие становятся суетливыми. Чтобы уменьшить чувство тревоги, они делают массу ненужной работы или настолько стереотипизируют свою жизнь, что не решаются внести в нее какие-либо изменения, что в конечном итоге может привести к застою (про них говорят «человек в футляре». Их девиз: «Как бы чего не вышло»).

Тревога довольно часто повышает аппетит, интенси­фицируя обмен веществ. Те, кто работают с тревогой, отмечают, что на работе у них аппетит повышен, тогда как во время отдыха, часто активного (турпоход, физи­ческая работа в саду), он умеренный. Интересно отме­тить, что склонные к полноте люди при этом поправля­ются, а к худобе – худеют («не в коня корм»). Я уже давно пришел к выводу, что похудеть при помощи диеты – миф. Необходимо в душе навести порядок. А это можно сде­лать, только убрав тревогу. Я при росте 172 сантиметра в молодые годы носил костюмы 56-го размера. Попытки ограничить себя в еде и интенсивные занятия спортом эффекта почти не дали. Но когда удалось убрать внут­реннюю тревогу, размер костюма уменьшился до 50-52. Но главное, я перестал следить за тем, сколько я ем, когда я ем и что я ем. Все это дано на откуп организму: ем тогда, когда хочется, сколько хочется и что хочется. На одном из совещаний я предложил решить продовольственную проблему, ликвидировав или хотя бы умень­шив тревожность.

Вы можете легко проверить уровень вашей тревож­ности при помощи теста «Субъективная минута».

Засеките время на часах с секундной стрелкой и от­ведите взгляд от часов. Мысленно фиксируйте течение времени. Как только минута пройдет, посмотрите на часы. Норма – 65 секунд. Легкая тревожность – 55-64 секунды, тревога средней выраженности – 45-54 секун­ды. Подумайте, что вас беспокоит. Меньше 45 секунд – обратитесь к психологу, меньше 35 секунд – к врачу.

Тревога может бытьситуационной и личностной.Ситуационная возникает перед волнующим событием (эк­замен, соревнование, свидание с любимой, визит к на­чальнику). Эту тревогу человек осознает. Он чувствует, как у него бьется сердце, перехватывает дыхание, его бросает то в дрожь, то в холод, потеют ладони и т. п.

Как же снять ситуационную тревожность? Давайте подумаем. Если у машины, стоящей на месте, мотор ра­ботает на повышенных оборотах, то лучше уж пусть она едет, а не стоит. Если от волнения бьется сердце, то луч­ше пробежаться или присесть раз пятнадцать – двадцать, т. е. «подогнать» деятельность всего организма под ра­боту сердца. После прекращения интенсивной нагруз­ки происходит общее успокоение, и тревога снимается. Таким способом легко снять предстартовую лихорадку у спортсменов.

Один молодой человек жаловался, что встреча с лю­бимой девушкой вызывает у него столь сильное сердце­биение, что некоторое время после момента встречи ему трудно с ней говорить. Его знакомая жила на седьмом этаже. Я предложил ему не пользоваться лифтом, а под­ниматься бегом. Он остался доволен советом. Действи­тельно, входил он к ней запыхавшись, но это выглядело вполне естественно, да и внутреннего волнения не было. Когда успокаивалось дыхание, одновременно прекраща­лось сердцебиение, и беседу он начинал спокойно. То же самое можно проделать, если предстоит публичное выступление в большой аудитории. Нужно только взбе­жать на трибуну.

Если требуется снятие личностной тревожности, лучше всего прибегнуть к помощи профессионалов, ис­пользующих личностно ориентированные методы пси­хотерапии. Но кое-что можно предпринять и самому. Сейчас имеется много литературы, посвященнойауто­генной тренировке (АТ). Овладение АТ поможет пре­одолеть личностную тревожность. Хорошо помогают упражнения, снимающие мышечное напряжение. Осо­бенно следует следить за тем, чтобы не были напряже­ны мышцы лица, таза и ягодиц.

Страх

Если тревога существует достаточно долго, человек начинает искать источник опасности, ликвидирует его и успокаивается. Если источник тревоги ликвидировать не по силам, тревога переходит в страх. Таким образом, страх – это результат работы тревоги и мышления.

Страх – самая опасная эмоция. Человек может быть запуган до смерти. Только страхом можно объяснить гибель африканских аборигенов после нарушения табу. От страха в древности умирали приговоренные к смерт­ной казни. Когда жрец проводил рукой у них по коже локтевого сгиба, они думали, что им перерезали вены.

Мимика испуганного человека хорошо знакома: брови почти прямые и несколько приподняты, глаза широко раскрыты («у страха глаза велики»), губы напряжены и слегка растянуты, рот приоткрыт и имеет эллиптичес­кую форму. Он может озираться по сторонам, убегать от объекта страха или застыть в неподвижности.

Но страх – не только зло. Дело в том, что при страхе усиливается стимуляция нервной системы. В таком со­стоянии легче быть активным (естественно, при низких степенях страха), что может привести к развитию инте­реса, который нередко заглушает страх.

Как предупредить страх? Во-первых, не следует за­пугивать ребенка в процессе воспитания. Переживая за ребенка, родители не должны свой страх передавать ему. Опыт показывает, что страх, тревога за ребенка и вообще близкого человека порой уничтожают его. Так, мать переживает, что сын (часто уже великовозрастный) задерживается. Он не хочет волновать мать и старается прибыть домой вовремя. Уже поздно, транспорт ходит редко. На противоположной стороне улицы сто­ит автобус. Сын знает, что сейчас его мать стоит у окна в тревоге и ждет его возвращения. Он торопится перей­ти улицу в страхе, что дома волнуется мать, и попадает под машину. Страх и тревога матери погубили сына.

А вот пример, как страхи матери весьма осложнили жизнь сына.

К нам в клинику поступил больной в возрасте 37 лет. 0н так часто болел, что на производстве был поставлен вопрос о пере­воде его на инвалидность. При анализе его семейных взаимо­отношении выяснилась одна любопытная деталь. По многолет­ней традиции он каждый вечер, где бы ни находился, должен был позвонить и сообщить матери, что у него все благополуч­но. Потом мать переехала в Новочеркасск, а он со своей се­мьей остался в Ростове. Связываться по телефону стало труд­нее. Как-то раз он не позвонил матери, и через два часа пришла телеграмма-молния с вопросом: «Что случилось?» В дальнейшем при неполадках с домашним телефоном боль­ной вынужден был ходить на переговорный пункт, а это не нравилось его жене. Начались конфликты дома и на работе. Он был неплохим специалистом-рацианализатором, и его при­гласили в инициативную группу, которая работала по вече­рам. Но на производстве не было междугородной телефонной связи, и он был вынужден бросать работу для того, чтобы успевать позвонить матери. Это вызвало недовольство коллег, и он ушел на группы. Конечно, было очень обидно, когда премии, и довольно значительной, он не получил. Отношения в семье тоже от этого не улучшились. Я провел беседу с ним и с его матерью. Мы выработали новое правило: «Если звонят из Ростова, значит, есть какое-то дело или случилось несчастье». Ритуальные звонки, что в доме все благополучно, были исключены. Почти сразу больной отметил, что и в семье, и на производстве стало заметно спокойнее.

Расскажу еще один поучительный случай.

Мой приятель прибыл в другой город на защиту диссертации. По ритуалу он обычно тут же звонил жене, что долетел благо­получно. Но телефон в номере гостиницы не работал. Приле­тел он поздно вечером, и идти искать переговорный пункт ему не хотелось. Попросил разрешения у дежурной по этажу по­звонить по ее телефону, но он не работал. Тогда он обратился к начальству, ему отказала. На следующий день она позвонила в ученый совет института, где должна была состояться защита, и заявила, что если они будут направлять к ним таких беспокой­ных постояльцев, то лишатся права поселять у них гостей. В результате за два дня до защит мой приятель имел неприят­ную беседу с председателем ученого совета. Я посоветовал ему впредь предупреждать близких, что немедленного сообщения о прибытии не будет.

Сам я, когда приезжаю в другой город, то прежде все­го делаю все дела, а потом уже, если есть возможность, звоню домой.

Во-вторых, необходимо научиться не стесняться внешних проявлений тревоги и страха. Не ругайте ре­бенка за то, что он испугался. Если вы сами испугали ребенка, извинитесь и скажите ему, что вы этого не хо­тели. Очень внимательно следите за тем, чтобы ребе­нок не боялся врачей, милиции, учителей и т. п. Тогда он научится управлять своим страхом. Хроничес­кий страх неминуемо ведет к болезни.

Родители и педагоги!Нельзя запугивать, добиваясь подчинения или приучая ребенка следовать социальным нормам. Большую ошибку делают родители, когда не обращают внимания на признаки страха у ребенка и учат его переносить страх, а не противодействовать ему. С моей точки зрения, хорошо обучают блокировать свой страх фильмы ужасов. Ведь там, как бы героям ни было страшно, они не впадают в оцепенение, а продолжают действовать.

Страх не является нашим врожденным свойством. Посмотрите на новорожденного. Ведь он ничего не бо­ится. Если его требования не выполняются, он отвечает на это агрессивным плачем. Уже потом, когда мы ста­новимся взрослыми, страх глубоко проникает в наши души. Часто он не осознается и приобретает разные формы.

Все страхи условно можно разделить на две группы: нормы и патологии. О второй группе я здесь говорить не буду, ибо это тема отдельного разговора. Вообще-то границу между нормой и патологией провести бывает трудно. Есть так называемыенавязчивые страхи. Напри­мер, некоторые люди боятся переходить широкие ули­цы и площади (агорафобия). Они понимают нелепость этих страхов, но ничего не могут с собой поделать. Не­которые панически боятся публичных выступлений. В одних случаях такие страхи можно отнести к норме (тог­да мы говорим о тревожно-мнительном характере), а в других – к патологии (в такой ситуации лучше обратить­ся к врачу).

Итак, «нормальные» страхи. Если небольшая опас­ность вызывает сильное чувство страха и человек не может противостоять ему, то его называют трусом.Ии­сус Христос назвал трусость самым тяжким грехом. Храб­рым человеком, я думаю, можно назвать того, кто спо­собен преодолевать свой страх. Великий психотерапевт Виктор Франкл во время первой мировой войны был полковым врачом. Как-то он стоял на огневых позици­ях рядом с командиром полка, и тот сказал ему: «Все врачи трусы. Вот я стою и не боюсь, а вы весь дрожите от страха!» На это Франкл ответил: «Да, я боюсь, но я стою. А интересно, вот если бы вы боялись, вы бы стоя­ли здесь?»

Не всегда внешне храброе поведение свидетельствует об истинной храбрости. Если квалифицированный спе­циалист по восточным единоборствам храбро вступает в бой с пятью новичками, я не тороплюсь назвать его храбрым. Надо посмотреть, как он будет вести себя с равным или более сильным противником.

Однажды я выступал на конференции. К этому вре­мени я уже вполне овладел техникой публичного вы­ступления и даже организовал школу ораторского ис­кусства. Доклад вызвал много возражений, но я продол­жал стоять на своем, хотя мой непосредственный начальник придерживался противоположной точки зре­ния и выступал против меня. У нас в коллективе отно­шения демократические, и я знал, что мое несогласие никак не скажется на наших дальнейших взаимоотно­шениях. Поэтому я был спокоен, и храбрым мое поведение назвать было нельзя. По-видимому, все выглядело по другому, потому что после окончания конференции одна из моих учениц с восхищением ска­зала: «Да, Михаил Ефимович, вы борец!». Но я-то знаю, когда я был по-настоящему храбрым. До 42 лет публичное выступление было для меня нравственной и физической мукой. И вот, когда я стал преодолевать себя и, несмотря на страх, выходить на трибуну, проявляя чу­деса храбрости, никто мною не восхищался, да и сам я этого не осознавал. Между прочим, в момент самого действия вряд ли кто понимает его истинную цену.

А сейчас попробуем разобраться в различных прояв­лениях страха и трусости.

Страхи могут возникать тогда, когда имеется угроза для физического существования субъекта. Когда они становятся чрезмерными, человек без всяких на то ос­нований начинает бояться простудиться, заразиться какой-нибудь тяжелой болезнью, пострадать от хулига­нов и т. п. Если человек эти страхи не преодолеет, слу­чится именно то, чего он опасается. Например, если человек боится простуды и начинает излишне кутаться, он становится изнеженным и рано или поздно обяза­тельно простудится. Хорошая физическая подготовка и выполнение правил гигиены позволяют заблокировать эти страхи. Кстати, от них мы страдаем меньше всего, поскольку вполне их осознаем. Конечно, я не имею в виду случаи, когда страхи носят явно болезненный ха­рактер.

Более подробно хотелось бы остановиться на стра­хах, которые вызываются психологическими и социаль­ными причинами. Людей, охваченных этими страхами, я называюпсихологическими трусами. Нет, они не дро­жат при виде прямой опасности! Они могут закрыть телом амбразуру дзота, спокойно войти в очаг инфек­ции, и все-таки они трусы. При этом страдают они сами, их близкие, начальники и подчиненные. В конце кон­цов они заболевают. Тяжела жизнь психологического труса.

Знайте, что те, кто возводит вас на пьедестал, потом скинут вас оттуда. Постарайтесь сами спуститься с него. Не следует вступать в близкие отношения с теми, кто вами восхищается. Они потом будут мстить вам за то, что в вас разочаровались. Долой труса! Его положение усугубляется еще тем, что он не знает истинной причины своих несчастий и напоми­нает человека из анекдота, который искал потерянные где-то ключи под фонарем, потому что там было светло.

Трусость часто рядится в различные маски. Рассмот­рим их:

Принципиальность. Капитан одного из крупных рыболовецких судов, заходящих в иностранные порты, отличался строгим выполнением всех инструкций и слыл принципиальным человеком. Он не принес ни одного гвоздя с корабля, не позволял себе даже малень­ких спекуляций – продажу дома вещей, приобретенных в других странах, и не разрешал жене заниматься этим (они работали в одной системе). Даже когда порядки стали мягче, прежние инструкции не работали, его поведение не изменилось: раз инструкция не отменена, значит, ее надо выполнять. Все было бы ничего, но он страдал от того, что жена его презирает, и жена страда­ла от того, что живет с трусом. Она-то знала, что он трус! Ведь не мог же он не замечать, что уровень их жизни не соответствует уровню его официальной зарплаты! Но тем не менее он ни разу не поинтересовался источниками дохода жены. Она-то и пришла ко мне на консульта­цию в состоянии депрессии.

А на службе, вы думаете, дела у него хорошо шли? Отнюдь! Особенно плохо стало при рыночных отноше­ниях. Наиболее инициативные, квалифицированные и активные работники ушли от него.

Щедрость. Дорогие читатели! Ответьте, почему вы переплачиваете таксисту, даете «на чай» официанту в дорожном ресторане, делаете подарки врачу или порт­ному? С натяжкой, но согласен – врачу, портному, мо­жет быть, и стоит. Ведь придется обратиться еще раз. А зачем вам таксист или официант дорожного ресторана, которых вы больше никогда в жизни не увидите? На занятиях мне отвечали: «А что, мне жалко?» Тогда я спрашивал, почему они брали мелкую сдачу, когда по­купали хлеб в магазине или воду в киоске. Вот она, тру­сость, под маской щедрости и великодушия!

На одного из моих слушателей такое занятие произ­вело большое впечатление. Послушайте его рассказ.

«До того, как начались инфляционные процессы, я довольно часто пользовался услугами такси и обычно оплачивал весь проезд полностью и даже несколько переплачивал. Когда я понял, что это проявление трусости, все пошло по-другому. Нет, я еще не был настолько храбр, чтобы просить сдачу, но всегда давал таксисту под расчет, а если были попутчики, то только свою долю оплаты. И вызнаете, конфликтов практически не было. Иногда, правда, у таксиста вытягивалось от удивления лицо. И лишь один раз водитель в гневе сказал мне, что сегодня он возит бесплатно (я был на подсадке), и денег не взял. Я сказал «спасибо»...

Теперь я торгуюсь на базаре, спокойно отношусь к навязчивой рекламе продавцов и не поддаюсь их внушению. В общем, от психологии я получил материальную выгоду».

Гостеприимство. Я вас не отговариваю ходить друг к ДРУГУ в гости. Но внимательный анализ показывает, что выставлять на стол больше еды, в десять раз больше, чем это требуется желудку человека, тоже идет от страха, страха осуждения. Но кто вас осудит? Те, кто пришли ради вас? Ни в коем случае! Осудят вас обжоры. Но ведь это же прелесть! В следующий раз к вам придут только друзья, для которых вы сами по себе представляете цен­ность. Еще Аристотель говорил: «У кого много друзей, у того нет друга». Двойная выгода! Материальная и пси­хологическая.

Галантность.Мой друг, очень храбрый человек, го­товый отстаивать справедливость, честный и велико­душный, тем не менее был психологическим трусом. Как-то у него заболела поясница. Естественно, он побоялся остаться на больничном, чтобы не подвести коллег, хотя коллеги, безусловно, его бы подменили. На работе была довольно большая нагрузка. Он прочел трехчасовую лекцию и не позволил себе принять вынужденную позу, которая щадила бы его нервные стволы. Нет! Он держался так, что никто не догадался, как ему больно!

Возвращаясь домой, он помог нести довольно тяже­лые кошелки соседке по подъезду, которая поднималась с ним по лестнице, как это делал обычно: «Не объ­ясняться же с ней по поводу моей поясницы». После поднятия тяжести боль стала еще сильнее, но он про­должал ходить на работу. В это время в Казани должна была состояться научная конференция. Ему бы остать­ся. Но нет, он поехал! С собой, чтобы не нагружаться, взял минимум вещей.

А теперь отгадайте, что он сделал, когда приехал в Казань? Вы угадали! Донес до остановки такси тяже­лые чемоданы одной из женщин, с которой он вместе ехал. В общем, дело кончилось тяжелейшим радикули­том. Проболел он в общей сложности около восьми ме­сяцев. И вы думаете, это его чему-нибудь научило? Пра­вильно! Ничему не научило.

Доброта. Однажды на занятии мы играли в игру «Волшебный магазин». Суть игры заключалась в следу­ющем. Каждый мог приобрести в волшебном магазине любое недостающее ему свойство (черту характера), но за это отдать полностью или частично то или иное свое положительное свойство. Так вот, одна участница игры продавала доброту, причем отдавала ее полностью, а приобрести хотела немного решительности. После того как сделка состоялась, я решил (продавцом обычно вы­ступает психотерапевт) выяснить, какого качества товар получил от нее. Между нами произошел такой диалог:

Я: Приведите пример вашей доброты.

Она: Я не могу отказать мужу и часто готовлю ему что-нибудь из теста. У меня это хорошо получается.

Я: А сколько весит ваш муж?

Она: Сто пять килограммов.

Я: А не кажется вам, что это не столько доброта, сколько трусость? Вы просто боитесь портить отноше­ния с мужем!

Она (после некоторого раздумья): Да, пожалуй, вы правы. Я как-то пробовала более рационально органи­зовать его питание, исключив мучные блюда, он устро­ил мне скандал.

И такими оказались все примеры ее доброты.

Подумайте, а от каких положительных качеств хоте­ли бы избавиться вы? При внимательном анализе вам станет ясно, что избавиться вы хотите от страха. Хоро­шие вещи не продают!

Заботливость. Одна больная жаловалась на хрони­ческую усталость. У нее ныли суставы, побаливало сердце и иногда были приступы удушья. Однако серьезной болезни выявлено не было. В беседе выяснилось, что всю домашнюю работу она делает одна: «Муж очень за­нят на работе. Не буду же я кухней загружать сыновей. Ведь мужчины растут. Да я как-то уезжала, так они мне все рубашки застирали. А если дети в школу или муж на работу будут ходить в грязном, кого будут осуждать? Меня!» Нетрудно понять, что и за этим стоит страх осуждения.

Скромность. Мой клиент присутствовал на собра­нии, где бурно обсуждался какой-то вопрос. Он знал, как решить его, но выступать не стал. «Я человек скром­ный», – ответил он, когда я спросил, почему он не взял слова. Так ли это? Приведу наш диалог, который состо­ялся с ним тогда, когда ему все же необходимо было выступить.

Он: Завтра я должен выступить и уже взволнован, так как могу провалиться.

Я: Ну и что?

Он: Я этого никогда не переживу!

Я: «Никогда» – это очень долго. Сколько времени вы будете плохо себя чувствовать?

Он: Дня два-три.

Я: А потом?

Он: Потом все будет в порядке.

Я: Так чего же вы боитесь? Может быть, из-за этого вас бросит жена или мать от вас откажется?

Он: Нет, это чудесные люди.

Я: Может быть, зарплату уменьшат?

Он: Ну, конечно же, нет!

Я: Так в чем же дело?

Он: А вдруг неправильно поймут?

Я: Почему вы думаете о людях плохо?

Он: Ну что вы, доктор! Почему вы так решили?

Я: Вы сами мне об этом сказали! Не понимают дура­ки. Умные бы поняли, и у вас не было бы поводов для волнения.

Он: Мысли о том, что мои слушатели дураки, я в своей голове не имел.

Я: Конечно, не имели! Дело в том, что наша психи­ческая жизнь напоминает айсберг, где надводная часть – наше сознание, а подводная – наше бессознательное. Движение айсберга зависит от того, что делается под водой. Наше поведение, да и судьба, в большей степе­ни зависят от бессознательного, чем от сознания. Вот и сейчас я пытаюсь выяснить, какие неосознаваемые вами мысли управляют вашим поведением и вызывают чувство дискомфорта, которое может привести к бо­лезням.

Он: Нет, доктор, я с вами категорически не согласен!

Я: Вот и сейчас ваше бессознательное назвало меня дураком!

Он: Ну что вы, доктор! Я так много о вас наслышан, я был на ваших лекциях, именно их логика и убедитель­ность привели меня сюда. Ведь я уже разуверился, что смогу избавиться от страхов! Я вас считаю умным, даже выдающимся в этой области человеком!

Я: Правильно, это на уровне сознания. Ваша репли­ка: «Я с вами категорически не согласен!» свидетельст­вует о том, что ваше бессознательное считает меня ду­раком, но сознание как цензор в таком чистом виде это пропустить не может. Отсюда и ваш ответ. В социаль­ном плане все культурно. Оскорбления как будто и нет.

Он (с некоторым недоумением): Я как-то никогда над этим не думал!

Я: Не страшно. Подумайте сейчас! Я уже много лет изучаю эту проблему, даже считаюсь знатоком. Вы со­знательно пришли ко мне и признаете это. Если бы в вашем бессознательном не были мысли о том, что окру­жающие дураки, то реплики: «Я с вами категорически не согласен!» не было бы. Вслушайтесь в нее вниматель­но: «Я с вами категорически не согласен!» Это означает примерно следующее: «Вес ваш опыт, все ваши знания – ерунда, и вы беретесь не за свое дело. Я в этом разо­брался в течение доли секунды».

Он (с некоторым сомнением): Вроде убедительно, но как-то странно.

Я: Вы раньше просто не задумывались, а теперь за­думайтесь. Ведь если мы разберемся, какие мысли в ва­шем бессознательном мешают вам жить, то будем знать, с чем бороться. Ответьте мне, вы знаете, что гимнасти­кой по утрам заниматься полезно?

Он: Да, конечно.

Я: А теперь скажите откровенно, занимаетесь ли вы гимнастикой по утрам?

Он: К сожалению, нет.

Я: Вот еще один пример, что не сознание управляет вашим поведением. Но вернемся к вашим страхам. Представьте себе, что вы выступили успешно. Как бы вы выступали в следующий раз?

ОН: Точно так же!

Я: Раз точно так же, два точно так же, три, четыре... Не кажется ли вам, что постоянный успех может при­вести к застою?

Он: Да, что-то в этом есть!

Я: Вот видите! Успех – это, конечно, приятно, им надо насладиться, но следует помнить, что иметь успех всег­да невозможно. Вы согласны со мной?

Он: Да, конечно.

Я: А что будет в случае провала?

Он: Плохое самочувствие.

Я: Но ведь у вас есть возможность проанализи­ровать срыв и в следующий раз выступить успешней. Правильное отношение к ошибкам способствует наше­му росту.

Он: Да, это правильно. Но надо мной могут смеяться!

Я: Правильно, могут. Но кто будет над вами смеять­ся? Умный будет смеяться?

Он: Нет.

Я: Вы бы сами смеялись, если бы кто-нибудь прова­лился?

Он: Конечно, нет!

Я: Вот видите! Опять мы получили доказательство того, что ваше бессознательное плохо думает о людях! Но пойдем дальше. Действительно, кто-то поднял вас на смех. Но если бы вы не провалились, как бы вы узна­ли, что он к вам плохо относится? Еще одна польза от провала! При помощи неудачи вы верно оцените свое социальное окружение. Ведь только по поступкам мы узнаем человека! А теперь скажите, не кажется ли вам, что в вашем бессознательном есть мысль, которая уп­равляет вами: «Я такой человек, что моя жизнь должна протекать без ошибок, огорчений и неудач! У меня всегда все должно получаться! Мною все должны быть доволь­ны, в том числе и дураки!»

Он: Ну что вы, доктор! Я человек скромный. – Вдруг широко улыбается. – Ой, а сейчас я, кажется, назвал вас сумасшедшим.

Я (с облегчением): Ну вот, теперь у нас установилось полное взаимопонимание. Можно подвести итоги. У нас получился этакий слоеный пирог. В самой глубине под­сознательного – нечто вроде идей величия – «другие хуже». Такую дикую мысль в сознание не пускают. А раз я великий человек, то те, кто хуже меня, могут при­нести вред. Идеи величия прикрываются страхом. Но мысль «Я трус» тоже в сознание не пускают. Трусость на пути из бессознательного в сознание трансформиру­ется в застенчивость, застенчивость – в скромность. А скромность уже положительное качество.

Он: Так что же делать?

Я: Убрать идеи величия, ибо этот гвоздь в подметке проткнет любую подкладку. Как только исчезают идеи переоценки значимости своей личности, все осталь­ные слои пирога исчезают сами. Если я понимаю, что я такой же человек, как и все другие, то, следовательно, осознаю, что у меня будут неудачи. Свой неудачный доклад я проанализирую, приму меры, и в следующий раз выступление будет лучше. Застенчивость исчезнет. У меня нет необходимости декларировать, что я скромный.

Он: Так, с вашей точки зрения, застенчивость – это плохое качество?

Я: Конечно! В народе уже давно было замечено, что «в тихом болоте черти водятся». Да и как я могу считать застенчивость положительным качеством, когда я счи­таю ее одной, из масок страха.

Он: А скромность?

Я: Каждый понимает ее по-своему. С моей точки зрения, скромность – это полное осознание человеком своих возможностей. Пушкин говорил, что он гений, и это было скромное заявление, так как соответствовало действительности. Ну а теперь попробуйте избавиться от идеи величия.

Он: А как возник этот слоеный пирог? Ведь воспи­тывали меня в скромности и держали в строгости.

Я: Скажите, пожалуйста, когда вы были маленьким, не было ли у вашей мамы чрезмерной тревоги по пово­ду вашего здоровья, не было ли у нее страха, что вас по­бьют, изнасилуют, не слишком ли ограничивала она ваши действия?

Он: Да, все это было!

Я: Если ребенка ставить в исключительные условия, то у него и появляется неосознаваемое чувство собст­венной исключительности. А к великой личности ну­жен особый подход.

На следующем приеме мой клиент отметил, что оче­редное выступление прошло неплохо. Чувство диском­форта было, но прошло гораздо быстрее, чем раньше. В настоящее время он выступает довольно свободно и вместо дискомфорта испытывает удовольствие от вы­ступлений.

Описанный выше диалог проводился в стиле когни­тивного (познавательного)тренинга, который позволил выявить скрытый страх. А успешно бороться можно только тогда, когда ясно, с чем ты борешься.

Солидарность. Весь класс ушел с урока. Родители упрекают своего ребенка: «Ты же знаешь, что этого де­лать нельзя!» – «Знаю!» – «Почему же ушел?» – «Из со­лидарности!» Нетрудно понять, что ребенком на самом деле движет страх. Чего только не делается из солидарности! «Почему поступила в пединститут?» – «Все подружки туда поступали, ну и я вместе с ними». «Какая нужда была торопиться выходить замуж?» – «Все уже повыходили». С кем мы только не солидаризируемся! Половая солидарность, сословная, национальная, воз­растная. Одеваемся из солидарности, пьем из солидар­ности, любим и чувствуем из солидарности, убиваем тоже из солидарности.

За всем этим стоит страх отстать от стада. Ницше писал: «В стадах нет ничего хорошего, даже если они бегут вслед за тобой. Такая солидарность превращает сообщество в булыжную мостовую. Все одинаковы! А раз одинаковы, то все автоматы, то есть духовно мерт­вые».

Сколько несчастий происходит от того, что человек живет не своей жизнью, а из солидарности! Уберите страх! И тогда вы не побоитесь высказать свое мнение, тогда есть возможность стать личностью, есть возмож­ность стать счастливым. В стаде можно быть только удовлетворенным.

Храбрость. Вернемся к Пушкину. Ленский вызвал Онегина на дуэль:

Онегин с первого движенья, к послу такого порученья оборотясь, без лишних слов сказал, что он всегда готов.

В душе же Евгений боится осуждения старого дуэ­лянта: «Он зол, он сплетник, он речист...» И вот страх скрылся под маской гордости.

Страдание.Страдание – самая частая отрицательная эмоция, так же как интерес – положительная. Это глубинный аф­фект, который может быть вызван голодом, холодом, болью, шумом, жарой, ярким светом, разочарованием, неудачей, потерей и т. д. Свою жизнь человек начинает со страдания. При акте рождения ребенок лишается рая внутриутробного существования и выражает свое возмущение громким криком. И в дальнейшем, как указы­вает Изард, страдания становятся неотъемлемой частью жизни.

Страдание зависит от личностных установок. Вот по­чему для одних увольнение с работы, конфликт на производстве, лишение девственности вне законного брака, неудача в любви являются глубокой драмой, дру­гие переносят это спокойно. Но существует много при­чин для страданий, которые совершенно не зависят от личности. Это кризисы экономические, война, тяжелая болезнь, катастрофа, внезапная смерть любимого чело­века. Часто мы начинаем осознавать, что были счастли­вы, когда наступает страдание.

Печальное выражение лица знакомо всем. При яв­ном страдании брови поднимаются вверх и сдвигаются. Если человек часто находится в состоянии печального раздумья, то между бровями закладываются вертикаль­ные морщины. В наиболее выраженные моменты стра­дания человек плачет. Слезы облегчают страдание, не находя выхода, они душат. Как только человек заплакал, выраженность страдания становится меньше. Однако с самого детства ребенка приучают сдерживать слезы. Поэтому одной из задач психологического тренинга является возвращение человеку способности плакать при страдании.

Страдающий человек чувствует себя покинутым, одиноким, никому не нужным, бессильным, глупым и т. д., в общем, он чувствует себя несчастным. Но страда­ние выполняет и полезную функцию. Оно дает знать человеку, что ему плохо, заставляет действовать, решать проблемы и тем самым спасает человека от разрушения. Кроме того, страдание сплачивает людей.

Не следует, не разобравшись в причинах страдания, пытаться облегчить его. Когда страдание возникает при утрате близкого человека, необходимо время, чтобы при­выкнуть к отсутствию того, с кем провел долгие годы. Довольно часто человеку, находящемуся в горе, предла­гают взять себя в руки. Но у человека, который все вре­мя держит себя в руках, возникает своеобразная болезнь. Как пишет Ницше, «...он постоянно пребывает в оборонительной позе, вооруженный против самого себя, вечный вахтер своей крепости, на которую он обрек себя. Да, он может достичь величия в этом! Но как не­навистен он теперь другим, как тяжек самому себе, как истощен и отрезан от прекраснейших случайностей души!» А как часто мы слышим такую «поддержку»:

«Тебе бы мои беды!»

Как же поддержать человека, находящегося в горе? Я предлагаю такой вариант: «Я восхищен твоим муже­ством, тем, как ты переносишь свое горе! Я бы давно не выдержал и разревелся!» Это, по-моему, настоящая под­держка, тогда как «Возьми себя в руки» – это фактичес­ки восхваление самого себя: «У меня обстоятельства потяжелее, но я держусь». Дорогой мой читатель! Я уве­рен, что вы уже научились расшифровывать истинное значение бессознательного, прошедшего цензуру соз­нания.

В этой связи хочу рассказать вам один случай.

У нас в клинике лечился 18-летний юноша. Кто-то из больных его обидел, и он самовольно ушел домой. Родители вернули его. Он был весь в слезах. Медсестра подошла к нему и с презрением сказала: «Что разнюнялся? Ты же мужчина! Пре­крати плакать! Возьми себя в руки!» Я спросил сестру, чего она добивается от больного. Она мне ответила, что хотела бы, чтобы он прекратил плакать. Как вы думаете, чего хотела се­стра на самом деле, что хотело ее бессознательное? Когда я ей сказал, что она добивается того, чтобы он попытался ночью ее изнасиловать, она очень удивилась. А как иначе он сможет доказать ей, что он мужчина?

Человека надо не стыдить, а учить переносить стра­дание. Как указывала Изард, если родители выказывают к ребенку презрение, когда он плачет, он может привы­кнуть сгорать от стыда всякий раз, когда ему захочется плакать. Все это может сделать ребенка боязливым, болезненно застенчивым. По мнению Томкинса, отно­шение к страданию воспитывается посредством наказа­ния, поощрения, неполного поощрения и смешанным способом.

Если родители наказывают ребенка, не обращая вни­мания на причину его страдания, и у него нет возможности объясниться, это может привести к притворству, слабой выраженности индивидуальности, чрезмерному избеганию страдания, апатии и усталости. Если еще при этом ребенка бьют, он начинает плохо переносить боль. Вот почему мужчины хуже переносят боль, чем жен­щины (мальчиков ремешком наказывают чаще, чем де­вочек).

Если родителипоощряют ребенка проявлять свои стра­дания, пытаются успокоить его и уменьшить действие фактора, вызывающего страдание, устранить его, то ре­бенок будет иметь возможность выражать страдание, бороться с ним и побеждать его. Он будет больше дове­рять людям, будет благополучно переживать страдания, которые обычно сопровождают радость и любовь, у него сформируется более оптимистическое отношение к жизни.

При неполном поощрении родители целуют, обнима­ют и гладят плачущего ребенка, вместо того чтобы сде­лать понятной для него причину страданий. Такой ре­бенок будет не преодолевать страдание, искать его при­чину, а искать успокоения. Из таких детей могут вырас­ти алкоголики и наркоманы.

При смешанном способе маленького ребенка поощ­ряют плакать, чуть подрос – начинают наказывать. Мать требует одно, отец – другое. В результате замедляется развитие личности, возникает неудовлетворенность при контактах с другими людьми, зависимость в межлич­ностных отношениях и боязнь конфликтов.

Тяжелей всего переносить страдание, когда оно ка­жется бессмысленным. Поэтому нужно найти в нем смысл. «Потерпите немного, – говорит врач больному, ощупывая его живот. – Я хочу определить, аппендицит у вас или просто колит». Страдание приобрело смысл. Ведь надо решать, делать операцию или нет, и больной терпит! Как утверждает Франкл,если в потере найти что-то положительное, страдание станет легче. «Никакие день­ги не бывают помещены выгоднее, чем те, которые вы позволили отнять у себя обманным образом: ибо на них мы непосредственно приобретаем благоразумие», – пи­сал А.Шопенгауэр.

Гнев.Длительно существующая депрессия (тоска), давая известный отдых организму, является врожденным воз­будителем гнева. Большинству людей знакомо чувство гнева, наступающего после страдания. На работе его отругали, что вызвало страдание. Он пришел домой и с гневом набросился на ребенка. Гневается он не столько на ребенка, сколько на источник страдания, но, к сожа­лению, часто не осознает этого. В результате такая си­туация повторяется довольно часто.

Гнев возникает обычно тогда, когда появляются пре­пятствия для удовлетворения потребностей. Это могут быть физические помехи, правила, законы и, наконец, собственная неспособность. Если препятствия незначи­тельны и легко преодолеваются, гнев может не возник­нуть. Иное дело, когда препятствие преодолеть не уда­ется, а желание сохраняется. Часто низкий уровень гнева в течение длительного времени подавляется, что нано­сит вред здоровью. Я в гневе на партнера. Но в обществе мне надо скрыть это. Я весь напрягаюсь, с яростью сжи­маю кулаки и вместо того, чтобы уничтожить источник гнева, уничтожаю себя.

Когда животное приходит в ярость, оно оскаливает зубы, широко раскрывает глаза. Вся поза выражает го­товность напасть. Такое проявление гнева можно ви­деть только у ребенка. У взрослого человека она наблю­дается только в экстремальных ситуациях. А чаще всего нам приходится гасить свой гнев. Тогда зубы стискива­ются, губы сжимаются, брови сводятся, ноздри расши­ряются и крылья носа приподнимаются. При гневе кровь кипит, лицо горит. Происходит мобилизация нервной системы и всего организма. Человек чувствует себя силь­ным, у него появляется потребность в немедленных дей­ствиях, которые могут быть иррациональны, если чело­век не предпримет что-нибудь для контроля над гневом. Гнев подавляет страх и страдание.

Связку «страх – страдание – гнев» можно проследить на следующем примере, который приводит Изард. Мать пошла за покупками и оставила маленького сына дома. Вначале он чувствовал себя хорошо. Но мать за­держалась. Стало темно. Ребенок испугался и стал пла­кать. Страх вызвал чувство заброшенности и страдание, которое усилило страх. Но если мальчик рассердится на мать, у него уменьшатся и страх, и страдание.

В эволюции человека гнев имел большое значение для выживания. Сейчас гнев часто выполняет отрицатель­ную функцию. Когда он возникает, ему сопутствуют чув­ство несправедливости, ощущение, что тебя обманули, предали, унизили, а иногда появляется мысль и о все­общей несправедливости. Если гнев долго сдерживается, часто возникает отвращение к объекту, который его вы­зывает.

Родители, педагоги, начальники, часто конфликтую­щие со своими детьми, учениками, подчиненными! Хо­рошо запомните это положение. Если зависимый от вас партнер кричит на вас в ответ, он относится к вам еще более или менее сносно. Но те, кто молчит и сдержива­ет свой гнев, испытывают к вам отвращение. Вот так-то!

Если удается справиться с опасным соперником, к гневу примешивается радость, и в результате возникает чувство презрения к сопернику (Эта сложная эмоция представляет собой смесь гнева и радости).Презрение – самая холодная и разрушительная эмоция.Если доля гнева в презрении начинает падать и такое состояние ста­новится хроническим, человек может превратиться в са­диста.

Социальные отрицательные эмоции:

Стыд

Когда человек чувствует стыд, он, как правило, ста­рается как бы уменьшиться в размерах, отводит взгляд, краснеет, опускает или вообще закрывает глаза. Широ­ко открытые глаза и стыд – явления несовместимые. «Бесстыжие твои глаза! Отвернись!» – так часто гово­рят ребенку и воспитывают у него стыдливость. Психо­логические исследования показывают, что стыд испытывают практически все. При этом сознание человека заполнено им самим, но осознает он в себе только то, что ему кажется неприличным. В это же время он чув­ствует себя несостоятельным, некомпетентным.

Вот как пишет о стыде Томкинс: «Хотя ужас обра­щается к жизни, а смерть и страдание окутывают мир покрывалом слез,стыд наносит самые глубокие ранысердцу. Хотя страх и страдание причиняют боль, они наносят удары, которые смягчаются самоанализом и самооправданием; ностыд переживается как внутрен­нее мучение, болезнь души. Безразлично, были ли при­чиной унижения и стыда чьи-то обидные насмешки или человек высмеял сам себя. В обоих случаях он чувствует себя будто нагим, потерпевшим поражение, отвергну­тым, потерявшим достоинство». Стыдясь, человек ви­дит себя объектом презрения и насмешки, ребенком, слабость которого выставлена на всеобщее обозрение, считает, что другие над ним будут смеяться.

Сразу же практический выход: никогда не следует стыдить партнера. Если у него нет совести, ваши стре­лы пройдут мимо. Если вы попадете в цель, то наживе­те врага. Но как часто мы стыдим зависящего от нас партнера вместо того, чтобы потребовать прямого выполнения задачи. «Как тебе не стыдно! Опять не по­мыл обувь!» – вместо: «Помой обувь». «Как вам не стыд­но! Опять оставили рабочее место в беспорядке!» – вмес­то: «Приведите, пожалуйста, в порядок рабочее место». Еще лучше в таких случаях начать сразу так: «Я уверен, что с сегодняшнего дня...» Но самое главное, что чело­век теряет самоуважение. Застенчивый человек черес­чур озабочен тем, как он выглядит в глазах других.

Стыд возникает у человека только в процессе воспи­тания. У животных стыда нет. Некоторые ученые счи­тают, что стыд все-таки приносит какую-то пользу. Так, человек, как правило, старается избегать ситуаций, вы­зывающих стыд, лучше учиться и работать, приличней вести себя. Говорят, что стыд способствует мысленно­му проигрыванию трудных ситуаций, что приводит к усилению Я и самокритики, облегчает развитие самостоятельности.

Я, как врач, больше вижу вреда от стыда. Я согласен с теми, кто утверждает, что стыд со­держит враждебный импульс по отношению к мышле­нию. Гинекологи, сексопатологи, урологи и хирурги знают, как часто стыд и застенчивость приводят к тому, что многие люди поступают на лечение в клинику уже с запущенными формами тяжких болезней, как рак пря­мой кишки и грудной железы, фибромиома матки, про­статит, геморрой и т. п. А сколько несчастий происхо­дит из-за того, что мужчина стыдится обратиться за помощью к врачу по поводу импотенции, а женщина по причине половой холодности.

Приведу в этой связи один пример.

Моему клиенту было 57 лет, и он встречался с жен­щиной моложе его на 21 год. Оба они были разведены. Она потянулась к нему, но он боялся углублять отноше­ния, так как всю жизнь считал себя в сексуальном плане слабым мужчиной.

Вот вкратце его история.

Женился он по любви в возрасте 23 лет. Жена была года на три моложе. Оба не имели опыта половой жизни. Вначале сексуальные отношения как будто были нормальные. Но потом понял, что его супруга относится к категории так называемых холодных женщин. Удовлетворения от интимных отношении она не испытывала и старалась их избегать. На этой почве стали возникать конфликты. Как-то раз, когда муж, настаи­вая на близости, сказал ей, что жена должна выполнять свои супружеские обязанности, она легла на спину, раздвинула ноги и сказала, чтобы он делал свое дело. Естественно, у него ниче­го не получилось. Она высмеяла его. С тех пор неуверенность при интимных отношениях моего клиента не покидала. Семейная жизнь проходила в конфликтах. Дети их не сблизи­ли. Развестись с женой при такой потенции не решался. Так хоть иногда, хоть и неполноценно, он жил половой жизнью. Встречались женщины, которые ему нравилась, но рассказать им о своем «дефекте» он не мог, а обратиться к врачу стеснял­ся. В 54 года почувствовал себя полным импотентом. Дети были уже взрослые, и он разошелся с женой. Высвободилось время, и он стал посещать изостудию, вспомнив увлечение детства. Там он и познакомился с женщиной, о которой шла речь выше.

Я посоветовал своему клиенту рассказать все этой своей при­ятельнице и объяснил, что беспокоящие его нарушения имеют эмоциональный характер, и конечно обратимый. Вот уже три года я с удовольствием встречаюсь с этой счастливом па­рой. Как-то он сообщил мне, что никогда не подозревал, что у него такая высокая потенция. Он даже внешне помолодел, а когда я с ним познакомился, он выглядел стариком.

А вот случай не с таким счастливым концом.

Есть такая категория людей, которые даже у хороших знако­мых стесняются ходить в туалет. Так вот, наш герой принадле­жал к таким людям. В молодости он полюбил. Они были однокурсниками. Дело шло к свадьбе. Однажды во время сви­дания у него случилось расстройство желудка. Следовало бы сказать своей любимой, что ему нужно срочно разыскать туа­лет, но он постеснялся. Настроение сразу упало. Чтобы бы­стрее расстаться с девушкой, он придрался к какому-то пустя­ку. Они рассорились и в конечном итоге расстались. Все полу­чилось, как в комедии. Только в комедии в конце концов герои все-таки сходятся. Здесь же разрыв был окончатель­ным. У каждого потом была своя неудавшаяся жизнь. Судьба свела их через 20 лет на традиционной встрече выпускников, и только тут выяснилось то старое недоразумение.

Я мог бы привести еще много таких случаев. Они ку­рьезны, комичны и даже трагичны. Вот почему я ду­маю, что у человека не должно быть ни чувства стыда, ни застенчивости. Не нужны такие стимуляторы и ог­раничители для развития личности. Что же тогда нуж­но? Вы уже догадались. Развивать мышление! Оно должно стать и нашим стимулятором, и нашим ограни­чителем. Оно подскажет, когда не стоит раздеваться донага, но заставит пойти к врачу при болезни половых органов и будет сохранять нейтралитет в вопросах любви.

Вина

Одна из основных задач современной психотерапии – это снятие чувства вины. Оно является не врожден­ным, а воспитанным состоянием души, как и связанная с ним мораль. Чувство вины ребенку навешивается в первые годы его жизни, когда мышление его не развито и предлагаемые нормы морали («что такое хорошо, а что такое плохо») принимаются без критики. Когда же нор­мы морали нарушаются, человек начинает испытывать чувство вины. Тот, кто читал «Психологию айкидо», уже знает, что нормы морали являются содержанием Роди­теля. В нем и наша совесть. Но требования морали ме­няются. То, что морально сейчас, было аморально в про­шлом и, может быть, будет аморально в будущем. Жизнь меняет свои очертания и суть. Но требования устарев­шей морали жестко накладывают на человека чувство вины, и он перестает быть самим собой.

Моральное поведение необходимо. В этом нет никакого сомнения. Иначе человечество перестало бы существовать. Кроме того, правила морали облегчают жизнь: многие действия становятся автоматическими, не надо думать – следуй правилам морали!

Но нужна ли мораль нашей душе? Вспомним Мои­сеевы заповеди: «Не убий», «Не укради», «Не прелю­бодействуй» и т. д. Но именно запреты делают для че­ловека желанным то, что запрещено. Помните, это мы уже обсудили. Дайте себе зарок во время чтения не смот­реть на правый верхний угол страницы, удерживайтесь от взгляда на правый верхний угол страницы, все время помните, что вы не должны смотреть на правый верх­ний угол страницы, пристыдите себя за то, что вам все время хочется посмотреть на правый верхний угол стра­ницы (там есть что-то такое, на что смотреть нельзя). И вот вас уже неудержимо тянет туда посмотреть. И если вы удержитесь, тянуть все равно будет. Итак, бессозна­тельно отрицание не воспринимается.

«Нашему полку запретили читать, – рассказывал Швейк, – и через две недели полк стал самым читаю­щим». Причем солдаты читали все, в том числе об­рывки газет, в которые торговки заворачивали по­купки. «Не смотрите на графин с водой», – сказал я как-то на лекции. Одна слушательница тут же взгля­нула на него. Я ее упрекнул. Она ответила: «Но должна же я посмотреть на то, на что не должна смотреть!» Запрещая, мы создаем образ запрещаемого, и через некоторое время у человека появляется желание сделать то, что запрещено. А желание надо удовле­творять, и он делает то, что запрещено. А если не делает, то его раздирает противоречие между желанием и запретом, между чувством и долгом. Гак недалеко и до болезни.

Сухой закон увеличивает потребление алкоголя, сек­суальные запреты усиливают разврат, а строгие законы – тяжесть преступлений. Все идет по Закону – Закону природы. Будем помнить, что писаные законы, если они не соответствуют ему, паутина – только для слабых, силь­ный ее прорвет.

Когда Иисуса Христа упрекнули, что он разрушает заповеди, он ответил, что пришел не разрушить закон, а усилить. Так, Иисус Христос прелюбодеяние в «сердце своем» тоже называет грехом.

Во время семейной ссоры жена одного моего паци­ента сказала ему: «Я тысячу раз могла тебе изменить, но только моя порядочность меня удерживала!». Так сколько же раз она изменяла ему «в сердце своем»? И после этого эпизода они разошлись, хотя прожили вмес­те 23 года. Понятно, что вместе были их тела, а душа у жены была в другом месте. Но ведь любовь – функция души. Именно она делает нас людьми.

У счастливого человека душа не расстается с телом. Когда же мы охвачены страхом, душа устремляется в будущее, когда мы депрессии – в прошлое. При личност­ных контактах следует беспокоиться, чтобы прежде всего душа партнера была с нами. Своим ученикам я всегда говорю, чтобы они не ходили ко мне на занятия, если у них идет борьба мотивов. Пусть идут туда, а не ко мне. Если там будет интереснее, я порадуюсь за них, а если нет, душа их останется со мной, и потом она приведет тело. Когда число моих учеников заметно уменьшится, это будет сигналом того, что я стал неинтересным чело­веком. Я начну интенсивнее работать над собой. Мо­жет быть, я не верну ушедших, но смогу удержать вновь прибывших. Я постараюсь лучше вести занятия, и мне не надо будет апеллировать к морали и твердить, что нужно регулярно заниматься, что без учебы нельзя стать хорошим специалистом. Им будет интересно, и они ста­нут хорошими специалистами. Будут поступать мораль­но и даже не будут подозревать, что поступают мораль­но. Вот это и есть, с моей точки зрения, истинная свобода: я делаю то, что хочу, а нужно это всем. Именно она нужна душе, а не мораль.

А теперь хочу обратиться к вам, дорогой читатель! Если я вам наскучил, бросьте читать, пойдите туда, куда влечет вас душа. Ваш уход принесет мне пользу: я по­стараюсь писать лучше.

Спасибо, что вы остались со мной! Большое спасибо!

Итак, поведение должно быть моральным, а мораль душе не нужна. Нет ли здесь противоречия? И если нет морали, то что же обеспечивает моральное поведение? Какие качества следует развивать, чтобы избавление от моральных догм не дезорганизовало поведения?

«Не убий!» Я хочу убить ближнего, но мораль не пус­кает. Не убиваю, сдерживаю себя, но тогда убиваю себя, а это тоже аморально. И себя нельзя убивать. Итак, да­вайте думать! Ну хорошо, вы мне не понравились, и я вас убил. Мне стало легче. Но что дальше? Конечно же, у вас есть друзья, родственники, они начнут выяснять обстоятельства. В конечном итоге они меня разыщут и убьют. Предположим, мне удалось избежать разобла­чения. Но ведь я живу в страхе, нарушая эмоциональ­ную диету и тем самым убивая себя. Как-то я смог пре­одолеть страх разоблачения. Теперь я начну убивать все чаще. В конце концов люди объединятся и убьют меня. Итак, если у меня хорошо развито мышление, я не буду вас убивать. Если вы мне не понравились, я могу поста­раться с вами не общаться. Но и это не выход. Ибо люди с подобными качествами могут встретиться и в будущем. Поэтому лучше всего научиться общаться с вами и не наступать на вашу больную мозоль. А так как у вас есть достоинства, попытаюсь выявить их и использовать. Нет, я не буду вас убивать не потому, что я хороший, а потому, что это глупо. Постараюсь сделать вам хорошо не потому, что я хороший, а потому, что мне это выгодно.

Ребенка с ранних лет учат заповеди «Не укради», часто при этом калеча его психику. Именно это и про­изошло в детстве с одной моей пациенткой, интелли­гентной женщиной 45 лет.

Однажды, когда ей было лет пять-шесть, она захотела моро­женого. Родителей дома не было. Она взяла из сумочки матери деньги и купила мороженое. С ее точки зрения, она не крала, а удовлетворяла свои потребности. Но в доме поднялся такой грандиозный скандал на тему «Не укради», что этот случай запал ей в душу и она потом всю жизнь боялась быть уличенной в краже. Никогда не оставалась одна в классе, когда была ученицей, а потом в учительской, когда стала педагогом. Всегда следила, чтобы коллеги не оставляли на виду деньги и шейные вещи. Все это было известно коллективу, и когда в учительской пропали деньги, то, конечно, все в пер­вую очередь подумали на нее. Моя пациентка стала оправды­ваться, что только усугубило дело. Уволиться она побоялась, так как считала, что тем самым как бы докажет свою вину, и продолжала долгие годы работать с репутацией воровки.

Что может заменить заповедь «Не укради»? Конеч­но, умение зарабатывать. Ведь чаще всего крадут тогда, когда денег нет, а хочется удовлетворить какую-то по­требность. Когда человек умеет зарабатывать, да к тому же еще и работа у него творческая, интересная, ему и мысль о краже в голову не придет, а потребности не бу­дут слишком высоким. В детстве – занимательные игры, в школьные годы – интересная учеба, у взрослых – твор­ческая работа сделают лишней заповедь «Не укради».

Случай, когда человек ворует из зависти, гораздо сложнее. Он может быть богатым и тем не менее воро­вать. Но тогда его надо избавлять от зависти. Зависть делает человека несчастным, и помочь избавиться от нее – одна из задач психотерапии.

Кому нужна заповедь «Не прелюбодействуй»? Ко­нечно, человеку, у которого есть сексуальные пробле­мы. Если они решены, нет необходимости хранить эту заповедь в душе. Если же не решены, то для того, чтобы я не ухаживал за вашей женой, вы обязательно будете призывать меня соблюдать эту заповедь. Итак, решение опять-таки не в простом следовании заповеди, а в люб­ви. Ибо, как говорил Франкл, только отношения любви исключают измены. На этом я прекращаю обсуждение этой важной темы, так как ей посвящена очередная книга этой серии. Она уже написана и скоро выйдет в свет.

«Мораль маскирует нашу низость и злобу, как одежда – физические недостатки. Мораль делает нас ручными зверями, наряжает во что-то благородное», – писал Ницше. Великим драконом называл он мораль. «Ты должен» называется дракон... Чешуйчатый зверь «ты должен», искрясь золотыми искрами, лежит... на дороге, и на каждой чешуе блестит, как золото, «ты должен». И «я хочу» не должно существовать.

Возражать морализирующему человеку очень тяже­ло, потому что он прав, но что-то делать надо. Ведь на самом деле он неправ. Конечно, мы должны делать за­рядку, ходить на работу, мыть руки, чистить зубы, пла­тить за услуги, быть благодарными, почитать родите­лей и т. п. Но проглоченные в детстве без всякой оцен­ки и непереваренные, эти правила требуют стопроцент­ного исполнения, что весьма затрудняет жизнь. Так, вы надели плащ вместо куртки, сели в трамвай и поехали на работу. Через две или три остановки вы обнаружили, что у вас нет ни рубля. Все деньги остались в куртке! Бесплатно ехать нельзя, просить деньги или талон у не­знакомых людей нельзя! Возвратиться домой или встать и пойти пешком? Но нельзя опаздывать на работу! Как ни поступи, все равно нарушаются правила, и вы на­чинаете испытывать чувство вины. Так вот, мои на­блюдения показывают, что последнее возникает тогда, когда человек нарушает правила, привитые ему роди­телями и обществом, а не выработанные на основе соб­ственного опыта. Я вам советую провести ревизию ваших правил. Те из них, которые вытекают из опыта, следует оставить, остальные же отрыгнуть или пе­реварить. В противном случае вы рискуете заболеть, а также испортить жизнь не только себе, но и ок­ружающим.

Приведу в связи с этим один типичный случай.

У моей 45-летней клиентки, директора школы, матери троих детей, страдала хроническим психическим заболеванием мать. Ухаживая за ней, она совершенно измучилась. Но состояние больной ухудшилось, и требовался все больший уход. Клиен­тка стала раздражительной на работе и невыносимой дома. Кроме того, нарушился сон, побаливало сердце, трудно было справляться с обязанностями на работе. Когда я предложил решить вопрос в принципе, т. е. поместить мать в больницу для психохроников, она категорически отказалась: «Я себе этого никогда не прошу!» Не хотела нарушить некоторые свои заповеди, а то, что из-за этого косвенно страдает около тысячи человек, в расчет не принималось!

Итак, надо с помощью разума избавляться от мораль­ных догм и тем самым от чувства вины. И Боже мой! Какое облегчение испытываешь, когда это случается!Я всю жизнь руководствовался идеей, которая заложена в пословице: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Ее я понимал как необходимость продвигать­ся по службе. Но как мне стало легко, когда я понял, что должен мечтать стать генералом только для того, чтобы быть хорошим солдатом, что успех – это побоч­ный продукт правильно организованной деятельности, что нужно думать только о своем личностном росте. Как мне стало легко, когда я понял, что надо просто делать свое любимое дело и что чудака от человека, добивше­гося успеха, отличает только то, что второй добился успеха. Но самое интересное, что после этого я начал продвигаться по лестнице успеха, хотя пока еще слыву чу­даком. Мне очень хочется, чтобы эта книга и, конечно, самоанализ помогли вам переварить хотя бы некоторую часть ваших догм.