Глава 5. После обеда, убедившись, что Гарри уже неплохо ориентируется в его покоях, а в туалете предусмотрительные домовики поставили небольшую деревянную скамеечку

После обеда, убедившись, что Гарри уже неплохо ориентируется в его покоях, а в туалете предусмотрительные домовики поставили небольшую деревянную скамеечку, Снейп немного расслабился. Хотя нет, что уж тут говорить, он почувствовал себя просто превосходно. Как хорошо, оказывается, помнить еще из детства, что не все полезные продукты нравятся малышам, и что не все полезные продукты такие гадкие на вкус.

Да и Гарри, похоже, почувствовал себя рядом с ним куда свободнее. Он тихо сидел в своем углу и играл. Снейп снова открыл маггловский журнал, пропустил первый пункт про общение, решив вернуться к нему позже, и перешел сразу ко второму.
«Будьте последовательны, - гласила статья. – Дети любят предсказуемость. Режим и установленные ограничения дают им ощущение порядка и безопасности в окружающем мире».
- Хм, - Снейп посмотрел на часы, затем перевел взгляд на играющего Гарри. – Эй, ты днем спишь?
Гарри задумчиво посмотрел на временного опекуна.

- А надо? – наконец спросил он.
- Разумеется! – возмутился Снейп, пытаясь припомнить, спал ли днем он сам. – Все маленькие дети спят днем.
- Тонкс не спит, Рон не спит, Джинни не спит, - начал перечислять Гарри. – А Джинни совсем соплюшка.
- Э-э, - Снейп кашлянул, пытаясь удержать себя от желания просто взять и отшлепать маленького Поттера. – Это обидное слово, Гарри.

- Я знаю, - спокойно кивнул Гарри. – Когда так говорит Джордж, Джинни пытается стукнуть его в нос, но не достает. Поэтому мы с Роном зовем её так только издалека.

- У тебя ужасное воспитание, - Снейп глубоко вздохнул, потом еще раз, и еще. Глубокое дыхание, вопреки уверениям Дамблдора, помогало плохо. – В общем, мне не важно, спал ли ты днем раньше. Здесь и сейчас ты будешь спать.
- Не буду, - Гарри спокойно посмотрел на бледного от едва сдерживаемой ярости Снейпа и уточнил: – А теперь вы отдадите меня кому-то другому, да?
- В смысле? – неожиданный вопрос помог куда лучше успокаивающего дыхания. Снейп удивленно посмотрел на мальчика.

- Ну, меня все отдают, - пояснил Гарри. – Тетя всегда кричала: «Глаза бы мои тебя не видели!», а когда я прятался под лестницу, кричала: «Куда ты делся, зараза!».
- «Зараза» тоже плохое слово, - машинально заметил Снейп.
- Да, - Гарри заметно погрустнел. – И потом все тети и дяди, которые брали меня к себе, в конце концов тоже отдавали. Я никому не нравлюсь.
- Причем тут это! – возмутился Снейп. – Просто мы не имеем права оставить тебя у себя насовсем.
- Да, конечно, - Гарри опустил глаза. – Взрослые всегда придумывают отговорки, - пробормотал он себе под нос.

Снейп присел рядом с ним на корточки.
- Гарри, - он прокашлялся, чувствуя, что его ораторский талант вот-вот подвергнется самому серьезному испытанию в жизни. – Ты достаточно насмотрелся на взрослых, которые недостаточно любят детей, теперь тебе нужно…
- Но Дурсли любят, - возразил Гарри. – Они любят Дадли!

Снейп замолчал. Все его доводы сводились к тем, которые он сам получал от матери. Просто Тобиас – мир его праху – не любил детей. А Эйлин любила. И Молли любит детей, даже, кажется, слишком. И Андромеда. И Люпин любит детей, хоть своих у него нет. «И не будет», - мстительно подумал Снейп, вспоминая об особой природе одноклассника.
Гарри воспринял его молчание иначе.

- Просто меня никто из них не любит, да? – мальчик отложил игрушку и встал с пола. – Потому что я мерзкое отродье?
- Твои родственники сами «мерзкое отродье», - не задумываясь, ответил Снейп, затем спохватился: – То есть, я хочу сказать, что это тоже плохие слова и говорить их нельзя. Впрочем… если ты никому не скажешь… - Гарри осторожно кивнул. – Я думаю, что твоя тетка - старая швабра, - выпалил зельевар. – И всегда ею была.

- А швабра – тоже плохое слово? – Гарри с надеждой посмотрел на Снейпа.
- Швабра – это вот, - зельевар кивнул в угол, где стояла стащенный им давным-давно у Филча предмет. К счастью, конкретно этот экземпляр, как, впрочем, и всё, что удавалось стянуть или выпросить у Филча, был древнейшим и просто разваливался на глазах.

Гарри засиял.