II часть

Холодным душем для самолюбия российских спецслужб, прежде всего легендарного ГРУ, явились сравнительные оценки способов ведения войн советской, российской армией и армиями стран НАТО, сделанные одним из ведущих генералов этой организации Клаусом Науманом по итогам прошедших военных компаний последних лет в Югославии, Афганистане, Ираке: «Войну, которую СССР вел в Афганистане, нельзя сравнивать с нынешней операцией. С некоторыми оговорками это была война между афганцами и Советским Союзом. На сей раз Запад воспользовался противоречиями между отдельными группами населения и политическими силами внутри Афганистана. На земле воевали и воюют, прежде всего, силы Северного альянса, а не американские или западноевропейские солдаты. Кроме того, американцы применили новейшие технологии, которых в то время у советских военных просто не было и, я подозреваю, нет и сейчас… Современные системы командования, контроля, коммуникаций, разведки и наблюдения, которые позволяют точно определить цели, где бы то ни было и нанести по ним удар высшей степени точности» (Александр Минеев. «Нам снова нужен старый добрый шпион». «Новая газета». 14.02.2002г.).

Этот же генерал утверждает далее, что как бы ни развивались военные технологии и военные снаряжения армий будущего, классические методы работы разведки окажутся все так же востребованы: «Важность разведки растет изо дня в день. По моим личным наблюдениям, вновь повышается роль агентурной разведки, старого доброго шпионажа. Его не заменят самые современные штучки. С помощью спутника можно увидеть, как мы стоим с вами здесь, в центре Рима и, может быть, даже прочесть, что вы пишете в блокноте. Но нельзя узнать о намерениях людей. Это возможно, только если вы проникните внутрь системы и услышите, о чем там говорят. Поэтому нам нужна комбинация агентурной, технической разведки и системы наблюдения, которая охватывала бы все уровни — от космоса до самого удаленного уголка на земле».

Вряд ли такое видение перспектив разведдеятельности именитого немецкого генерала является только его оригинальным личным мнением. Наверняка оно уже вошло составной частью стратегической директивы для всех разведслужб альянса. Так что перспектива «продать родину» есть на все обозримое будущее у каждого, кто страстно желает нагадить своему отечеству в любой точке планеты. Похожей точки зрения на будущее спецслужб придерживается и бывший шеф внешней разведки ГДР Маркус Вольф: «Многие ставят вопрос радикально: разведки, мол, не нужны вовсе. Но мой разум подсказывает: пока существует борьба за власть как внутри страны, так и в отношениях между государствами, пока существуют злоупотребления властью, разведки будут существовать. Я вовсе не считаю, что это хорошо. Это объективно так. И есть факторы, которые указывают на это. Экономическое соревнование развитых стран неминуемо приведет к возрастанию роли экономической и научно-технической разведок и контрразведок. А как же бороться с наркотиками, с терроризмом? Многие считают, что для решения этих задач достаточно специализированной полиции. Но это мечта» (Сергей Маслов. "Гений шпионажа Маркус Вольф вышел на связь с «Комсомолкой». «Комсомольская правда». 15.06.1995г.). Если кто-то действительно предполагает, что важные задачи безопасности общества надо поручать обеспечивать специализированной полиции, то тут имеет место элементарное неведение: ни одна полиция любой «специализации» не может эффективно работать без собственной серьезнейшей разведывательной деятельности — как технической, так и агентурной. Так что как ни комбинируй — прав Маркус Вольф и его коллеги.

Весьма примечательны и иные оценки именитого, даже легендарного немецкого разведчика, данные им «коллегам», а так же мотивациям деятельности разведчиков как одному из важнейших условий успешной работы: "Однако, если судить по тому, что стало известно широкой публике, федеральная разведка проявила непозволительное легкомыслие и беспечность. Такое довольно часто бывает в разведывательных службах. Но если речь идет только о том, что хочет БНД лишний раз доказать необходимость своего существования, тогда это недопустимо.

— Почему же все-таки разведчики ГДР действовали более эффективно, чем их коллеги из БДН?

—Потому, по-моему, что мы не как чистые профессионалы работали, а все же с какими-то убеждениями" («Комсомольская правда». 15.07.1995г.). Выводы из приведенного отрывка интервью просты, понятны и принципиально важны:

Спецслужбы ошибаются и нередко, зачастую проявляя «непозволительное легкомыслие и беспечность». Вот так, господа хорошие, не надо пыжиться и полагать, что покров секретности в состоянии надежно замаскировать все нелепости, которые допустили те, кого олицетворяют непогрешимые и непобедимые ни в каких ситуациях агенты «007» и подобные им.

Спецслужбы склонны и в состоянии иногда организовать инсценировки своих «побед» для поднятия своего не совсем высокого престижа.

Идейные убеждения, четкая нравственно-этическая позиция сотрудника спецслужбы — важнейшая предпосылка его высокоэффективной работы.

Весьма любопытны откровения о некоторых экзотических приемах работы спецслужб, данные бывшим генералом КГБ СССР Рогозиным корреспонденту газеты «Московский комсомолец»: "Администрация Президента в тот момент, когда мне пришлось работать в Службе безопасности президента, постоянно находилась в тисках острейшей политической борьбы. Жесткая борьба за мнение президента, борьба за мнение администрации, за влияние — это естественный политический процесс. Политические силы часто прибегают к запрещенным приемам. Служба безопасности президента играет роль барьера на пути вредных воздействий. Начальник службы Александр Коржаков очень внимательно отнесся к возможностям применения современных технологий для воздействия на политических лидеров и позволил создать в ее составе несколько направлений работы по противодействию и защите от современных технологий влияния на сознание охраняемых лиц.

Важно защищать не только самого президента. Очень важно, чтобы в системе защиты находились люди, которые постоянно работают рядом с ним. Большинство из них — талантливые, очень грамотные люди, но совершенно не подготовленные в области психотехнологий… Сегодня применяются самые современные методики воздействия. Например, химическим путем — с помощью психопрепаратов. Есть разработки по созданию генераторов, работающих на основе направленных торсикленых полей: на определенных частотах ведется направленное воздействие на конкретного человека. У объекта начинается каша в голове: он сидит и, как олигофрен, не может 50 прибавить к 50. А источник воздействия может находиться в соседнем доме!… Есть специальные технологии: вы продолжаете беседовать, а подсознание заторможено и может получать команды на искренность, на откровение, на конкретное поведение, — наступает измененное состояние сознания, меняется поведение… Можно произнести определенные фразы, сочувственно вздохнуть, и человек «плывет» в состоянии мягкого гипноза… Спецслужбы многих стран уже давно используют психотехники не только в «мирных целях» (Анастасия Касьянникова. «Как сделать из Клинтона Ельцина и наоборот». «Московский комсомолец». 1996г.).

Генерал Рогозин еще много чего наговорил в этом интервью о возможностях и технике недружественного воздействия на подсознание политических и государственных деятелей. Чем не столько прояснил ситуацию, сколько породил множество сомнений и соответствующих вопросов. Например, такого рода:

Не является ли тезис о непременной необходимости защиты подсознания и психики специальными технологиями у ближайшего окружения президента всего лишь тривиальной попыткой обосновать необходимость резко увеличить штаты магов и чародеев в погонах и лампасах?

Как же так получилось, что при такой грамотной и эшелонированной защите от зомбирования опекаемый спецслужбой президент России то пьяный в одних трусах шлялся по Белому Дому в Вашингтоне, то пьяный в хлам дирижировал оркестром в Германии, то пьяный в стельку не мог выйти из самолета для встречи с главой зарубежного государства, то с сильного похмелья щипал за мягкие места секретаршу в присутствии телевизионщиков? Вражьи потусторонние силы оказались мощнее кремлевских шаманов? Или энергии тонких миров бессильны против бутылки крепкого виски? Но тогда вся наша королевская рать прекрасно защищена на веки безо всяких ухищрений соратников генерала Рогозина: чего-чего, а крепкого спиртного на Руси запасы неиссякаемые!

Как случилось, что при наличии построенной по всем канонам психологии, астрологии и иных наук психозащита ближайшего окружения тогдашнего президента России не помешала каким-то вражьим силам так сокрушительно воздействовать на психику сановников государства, что они поголовно включились в тотальное разворовывание государственной собственности и финансов страны? Причем, многие — при активном содействии высокопоставленных сотрудников ЦРУ?

При любом варианте ответов на возникшие сомнения — выводы неутешительны:

Высокопоставленный сотрудник спецслужбы только, вероятно, во имя корпоративных интересов произвольно и не всегда корректно манипулируя наукообразной терминологией, действует, скорее как рекламный агент, нежели охранитель высших должностных лиц государства.

Очевидное стремление мистифицировать читателей вполне сродни бесчисленным, непрекращающимся попыткам разных спецслужб мира приукрасить свои несуществующие достижения путем демонстрации эффективного противостояния вымышленным врагам, которые постоянно предпринимаются с помощью телевидения, изготовления высокохудожественной и не очень кинопродукции, литературы детективного жанра и т.п.

Налицо так же стремление породить очередной миф о неограниченных возможностях спецслужб, простирающихся ныне уже за пределы реального привычного мира.

Хотя понятно, что бесчисленные весьма необычные эффективные способы воздействия людей друг на друга существуют от веку: художественная литература, театр выросли из этого. Красавица в состоянии творить черти что с любыми мужиками — суперменами, политиками, полководцами и прочими. Красавцы — мужчины взбаламучивают до умопомрачения психику не только неимоверного числа юных чаровниц, но и богатых вдов.

По-настоящему манипулировать сознанием и психическими реакциями людей ныне уже могут целые научные школы, продвинувшиеся настолько, что, например, в США всерьез взялись за разработку законов, ограничивающих возможности злоупотреблений в этой области, чего нет пока в помине в России: «Так что россияне до сих пор не защищены от несанкционированных „закладок“, которые могут быть в СМИ, рекламных роликах, книгах, Интернете. Государственного контроля в области работ по психотехнологиям нет. Меж тем в США около1800 нормативных актов в этой области, разработкой методик скрытого психического воздействия на человека там занято 140 институтов. И там уже давно проводят выборочную экспертизу рекламных роликов на неосознаваемых компонентах…» (Екатерина Пичугина. «Зомби замедленного действия». Интервью с академиком РАЕН Игорем Смирновым. «Московский комсомолец».10.11.2004г.).

Эта реальность пострашней будет той, о которой многословно и путано повествовал генерал Рогозин.

Несколько любопытных характеристик спецслужбам дал в своем интервью и бывший сотрудник ГРУ Владимир Богданович Резун, четверть века назад приговоренный в СССР к расстрелу за измену Родине: "Вход — рубль, выход — два. Вы должны понять, что из такой организации как ГРУ, просто так никто не выходит. Могу сказать точно, что сейчас там ничего не изменилось… Мы работали продуктивно и делали очень полезную работу: подрывали Советский Союз. Хотя и получалось это непроизвольно. Уже тогда мы жили в страшном, диком капитализме. Скажем, если Микояну или Гуревичу нужна была какая-то гаечка, а кому-то состав клея, которым крепились керамические плитки к фюзеляжу нашего «Бурана», они готовы были платить за вербовку любые деньги… Разведка без денег работать не может. Откуда они брались?… Стрежнем экономики Советского Союза в те годы был ВПК, военно-промышленный комплекс. На самом же деле — Военно-промышленная комиссия при Совете Министров. Именно она двигала средствами всех чудовищно раздутых министров. ГРУ в отличие от КГБ было организацией небольшой, но за нами стоял весь бюджет ВПК.

Так что деньги в Швейцарию текли несчитанными. Никому бы и в голову не пришло требовать расписки, когда кто-нибудь дарил ценному информатору (на нашем языке — «жопе») сувенирчик. Все на доверии. Миллион долларов США на нашем языке назывался «кирпичом». И счет шел именно на эти «кирпичи», ими можно было выложить Китайскую стену. Швейцария — курорты, тишь да покой. Сколько же там было блатных!… То ест радикально ситуация выглядела так: были мы — серая скотина, которая очень крепко вкалывала, и были маменькины и папенькины сыночки и доченьки, которые в Женеве расслаблялись в свое удовольствие и сводили результаты нашего труда не просто к нулю, а к минусу… Вход в ГРУ — рубль, выход — два. Из КГБ на Запал кто-то перебегал регулярно. Из ГРУ уходили немногие" (Илья Кечин. «Смертник без срока давности». Интервью с Виктором Суворовым (Резуном В.Б.). «Совершенно секретно». №6. 1998г. стр.30-31).

Даже с учетом склонности автора интервью к вымыслам, импровизациям, бесшабашным стремительным выводам вселенского масштаба по одному лишь факту с некоторой осторожностью модно сделать из приведенных оценок ряд выводов:

ГРУ периода СССР не было стеснено в средствах. Особого контроля над расходованием даже очень больших сумм в спецслужбе не было. Уже это обстоятельство позволяет отчасти согласиться с мнением г-на Резуна о том, что ГРУ способствовало распаду СССР, ибо гонка вооружений, основными участниками которой были ВПК и ГРУ как его инструмент, вконец разорила и расстроила мощнейшие финансы СССР. Так, как действовало ГРУ — без оглядки на размеры любых трат — действовали Министерство обороны и все ведущие разработчики и производители вооружений. Почти все эти космические траты были бросовыми — оружие не относится к разряду материальных или духовных ценностей. Расточительное участие в сумасшедшей гонке вооружений во имя защиты «государства рабочих и крестьян» практически не оставило средств на существование этих самых рабочих и крестьян. При всем при том, что ГРУ как специализированный инструмент государственной политики того времени по всем оценкам работало очень хорошо.

«Блатные» оказались такой же неподъемной и гробовой проблемой для ГРУ, как и для КГБ, как и для всей высшей управленческой номенклатуры СССР. Как и всякая строго иерархированная структура, любая спецслужба не имеет защиты от дураков — начальников из «блатных». При превышении некоего критического числа таких людей в руководстве — крах неизбежен, сколько бы способных, талантливых, самоотверженных и результативных сотрудников низового и среднего уровня не имелось бы в структурах государства.

Без денег разведки нет. А денег нет. Ни в России, в целом, ни у жалких осколков ВПК СССР, что сейчас составляют оборонную промышленность страны. Так что может ныне некогда прославленное ГРУ — нетрудно догадаться. Сдается — ничего путного. Иного, пожалуй, и не требуется для беспутной правящей элиты, прочно связавшей свою собственность и судьбу со странами Запада.

ГРУ не такое уже и страшное учреждение, если за 25 лет не смогло привести в исполнение смертный приговор, вынесенный своему предателю. Или не хотело? Или не за то вынесли такой приговор? Или так надо? Режим глубокой секретности и здесь позволяет придать сокровенный смысл возможно простому обстоятельству, факту: апатия и прогрессирующее безволие похоронило все основополагающие принципы и ценности некогда боевой структуры.

Нахальство и самоуверенность как неотъемлемые корпоративные качества сотрудников ГРУ, усиленные профессионально тренированной психикой для любых сложных ситуаций и хорошей информированностью о паскудствах членов политических и иных элит, позволяют произвольно трактовать любые исторические события и создавать литературные, кинематографические и иные версии великих исторических эпох по своему усмотрению. Так что «сгоревшие» сотрудники этой спецслужбы вполне пригодны и к литературной, и к публицистической и профессорско-преподавательской деятельности. Потому что они высококлассные специалисты в области изготовления и запуска информационных фантомов любой сложности и обличья: от составления служебных отчетов о проделанной работе и достигнутых выдающихся результатах, написания аналитических справок и обзоров с различными прогнозами до живописания устрашающих научно-технологических прорывов противника и проистекающих из этого погибельных последствиях, если не принять соответствующие меры и не дать для этого еще денег разведкам.

Господин Резун помог своим образом и реальными жизненными поступками несколько скорректировать и хрестоматийный расхожий образ благородного, самоотверженного «бойца невидимого фронта», так сказать, несколько приземлить, сделать его более реалистичным: — он, конечно, герой, но блатное, сволочное, шкурное начальство сводит его самоотверженную работу к отрицательным результатам;

он, конечно, герой, но не прочь погулять — побузить за казенный счет;

он, конечно, орел, но присвоить долю средств, якобы потраченных на агента, вполне в состоянии;

он, безусловно, воин, но предпочитает уступать возможность стать героем посмертно следующему за ним в очереди на геройства;

он, безусловно, выдающаяся личность и опора государства, но когда за какой-то совершенный блуд грозит камера или чего похуже, не прочь переметнуться в стан супостата, прихватив с собой в качестве откупного побольше секретов родины.

Спасибо, как говориться, и на этом!

Так что и бывший сотрудник ГРУ вполне убедительно свидетельствует: при воссоединении в практической профессиональной жизнедеятельности всевозможных возвышенных девизов спецслужб с личными интересами сотрудников, их жизненными устремлениями часто получается не очередная героическая эпопея, а банальный вариант «Декамерона», зачастую тоже вполне захватывающего и интересного, но никакого отношения к спасению нации от коварных и злобных врагов в виде отъявленных негодяев из ЦРУ, Моссад и других подобных вражьих станов не имеющих. Польза от такой коррекции представлений широкой публики о спецслужбах — несомненная и немалая: исчезает иллюзорная уверенность о наличии у государства мощной иммунной системы, надежно противостоящей любым проискам врагов нации, которая предназначена способствовать умиротворению и спокойствию олигофренов. Исчезает и карикатура — фантом врага, которого в природе практически нет. Что ж, «с паршивой овцы — хоть шерсти клок!».

Интереснейший материал для анализа и умозаключений по тематике работы спецслужб содержится в интервью директора ФСБ Николая Ковалева газете «Известия» 2 августа 1996 года под наименованием: «Сейчас шпионят ради денег».

Изначально интерес корреспондента касался «громких» убийств и взрывов того периода. Характер ответа был типичен для руководителя силового ведомства: «Мой приоритет как директора ФСБ, это, конечно, взрывы и убийства, расследования по которым я держу на особом контроле. Среди них — убийства Владислава Листьева, Дмитрия Холодова, Ивана Кивелиди, других известных лиц. Совместно с Генеральной прокуратурой мы существенно продвинулись в расследовании этих преступлений».

Весьма категорично. Однако известно, что убийства расследуют и отвечают за результаты расследования следователи прокуратуры, а оперативные сотрудники, прежде всего уголовного розыска и иногда — спецслужб, выполняют их поручения, даже если эти поручения вытекают из собранных оперативниками материалов. Но и теперь, спустя более чем 8 лет со дня означенных убийств ни по Листьеву, ни по Кивелили ясности нет никакой. Более того, волна убийств и взрывов в России с той поры идет только по нарастающей. Отсюда выводы:

Как бы в реальности плохо ни складывалась ситуация с противостоянием террористам и заказным убийствам, руководителю спецслужбы нужно выдержать предельно уверенный, решительный тон. Так было и так будет, ибо задача любого руководителя такого ведомства как можно дольше держать уверенную паузу — время нагромоздит новые события, их актуальность затмит прежние неудачи. Поэтому оптимизм «силовиков» всегда надлежит воспринимать не как информацию о реальном положении дел, но только как их естественное право предотвратить, прежде всего, свою скорую отставку.

Руководители силовиков в своих публичных выступлениях, как правило, ведут себя как политики, создающие себе по любому поводу положительный имидж, даже если для этого приходится грешить против истины. К примеру, возводя свое ведомство в ранг главного работника, в то время как оно является в процессе вполне второстепенным. Эта особенность присутствовала всегда, люди опытные на этот трюк не попадаются. Прочие чаще становятся жертвой невинной дезинформации.

Остается невыясненным главный вопрос: почему не раскрываются или очень долго затягивается раскрытие «громких» преступлений — не могут спецслужбы профессионально работать или по каким-то иным причинам не хотят? Или имеет место и то и другое?

О том, что спецслужбы, иные «силовики» не видят выхода из труднейшей ситуации, в которой оказалось общество и государство, но пытаются скрыть свою беспомощность, часто весьма неуклюже и наивно, видно из следующего отрезка рассматриваемого интервью: "— Но в России совершаются и взрывы, связанные с разделом сфер влияния…

Это то, что мы называем криминальными разборками, в ходе которых речь идет о переделе собственности, о борьбе за владение акциями крупных предприятий или за выделение земли. Таким образом устраняют конкурента на рынке или кредитора, которому задолжал. Практика показывает: легче убить человека, чем отдать ему долг. Поэтому я выступаю за такую форму кредитования, при которой не было бы смысла убивать конкретного человека".

Подобное высказывание — образец того, как не надо бы говорить вообще, если сказать путного нечего — издержки для репутации «фирмы» чрезмерно высоки:

Пространные пояснения к понятным общественным процессам для читателей — прежде всего свидетельство неуважения к ним. Если же носитель оного еще и руководитель серьезного силового ведомства, обывателя может охватить страх — как можно защититься такими военоначальниками? Именно о таких ситуациях и говориться, что молчание — золото.

Последующая рекомендация, как надлежит, борется с валом заказных убийств, который, кстати, с упоминаемого 1996 года к нынешнему 2004 только изрядно возрос, — вконец обескураживает. Спасительным является только некое предположение, что уважаемый руководитель тонко шутит с малообразованным читателем. Однако, скорее всего, здесь не до шуток: наследники г-на Ковалева ничего более путного ни сказать, ни сделать так и не смогли.

Что в интервью не вызывает недоверия, так это действительно профессиональная оценка реальных отношений между иностранными спецслужбами и их нерадостных перспектив: "— С одной стороны, крепнет сотрудничество спецслужб разных стран, с другой — война между ними не только не ослабевает, а, напротив, усиливается. Наши контрразведчики жалуются на то, что никогда в России так много не шпионили, как сейчас…

— Действительно, активизация шпионской деятельности произошла сильнейшая, и мы это ощущаем в своей работе. Со времени заброски немецкой агентуры в годы второй мировой войны никогда не было такого количества задержанных нами шпионов… Что же касается сотрудничества с западными спецслужбами, то там, где это выгодно в двустороннем, либо в многостороннем плане оно будет развиваться… Словом там, где интересы спецслужб сходятся, будет максимально открытое и доверительное сотрудничества".

Выводы напрашиваются следующие:

Резкая активизация зарубежных спецслужб в России, достигшая интенсивности военных лет, свидетельствует только об одном — против России ведется настоящая война, пока без применения оружия. Момент самый благоприятный: политическая элита по преимуществу состоит из преступников— воров, казнокрадов, коррупционеров, вывезших свои состояния в западные страны, армия и спецслужбы нищетой доведены до полного морального упадка. Нищее же население предельно деградировало и спилось. Никакой впечатляющей карательной практики силовики по отношению к изменникам родины организовать не в состоянии. А природные ресурсы в стране богатейшие. Потому и лютуют безнаказанно спецслужбы по своему произволу, тем более что продаются по жесткой нужде любые информаторы за недорого.

В таких неравных условиях равноправное сотрудничество российской и западных спецслужб — миф, форма камуфлирования тех же самых военных действий, которые эти спецслужбы ведут скрытно, повсеместно на всей территории России. Никогда не было настоящего партнерства между силачом и слабаком, всегда последний — только на подхвате, в холуях. Внешне это, правда, может не бросаться в глаза.

Спецслужбе слабого государства противопоставить «коллегам» мощных государств совершенно нечего — последние полные хозяева положения во всем. Можно только давать красочные интервью и участвовать «на равных» в международных профессиональных посиделках.

Любопытно объяснение причины массового предательства со стороны российских граждан, прозвучавшее из уст тогдашнего руководителя ФСБ:

«— Сейчас у нас такая ситуация, когда начинают работать против своей страны не по идеологическим мотивам, а сугубо по материальным соображениям. Денег не хватает, а хочется жить красиво».

Здесь, как и ранее, уважаемый руководитель самое главное как раз не договаривает. Понять его можно — и без откровений интервью хватает проблем для собственной карьеры. «За кадром» осталась же суть:

Да, действительно, денег у большинства «дорогих россиян» не столько на «красивую жизнь», сколько на самое насущнейшее, вроде школьных завтраков и формы собственным детям, оплаты визита к зубному врачу, покупку одежды-обуви членам семьи катастрофически не хватает.

Но еще более мощным мотивом, делающим многих внутренне готовыми к измене, являются отнюдь не беспросветная нужда, а нечто совсем другое: множество первочиновников, правительственных сановников открыто совершили столько предательств государственных интересов России, нанесли национальным интересам общества такой сокрушительный ущерб, который превратил одно из сильнейших государств мира в руины. Об этом свидетельствуют десятки и сотни тысяч документов, публикаций, выступлений очевидцев.

Но никаким российским спецслужбам, силовикам эти злейшие предатели России оказались — не по зубам. Так и будут охотится за мелкой шпаной, подрабатывающими на чужих спецслужбах «детишкам на молочко». Поворота же в работе никакого никто не мыслит: первочиновники — воры сумели «материально заинтересовать» в своей длящейся корыстной измене стране практически всю элиту силовиков.

О том, что оно так и пребудет — в следующем фрагменте интервью генерал-полковника: «Я хотел бы напомнить, что задача спецслужб — обеспечивать соблюдение законов, служить легитимно избранному правительству… Вместе с тем хотел бы отметить, что мы избавились — и совершенно справедливо от многих карательных функций. Например, отказались от „идеологической“ работы. Хотя я не могу припомнить, чтобы другие спецслужбы отказывались от контроля над общественными партиями и движениями, которые ставят перед собой какие-то экстремистские или террористические цели».

Впечатление и от этого отрывка откровений весьма противоречиво:

Насчет «обеспечения соблюдения законов» генерал явно хватил через край. В любой группе его сотрудников, занятых приватным чаепитием, такое публичное заявление шефа ничего кроме гомерического хохота вызвать не может. Но заявление сделано не для своих — это всего лишь публично произносимая присяга на верность к легитимно избранному правительству". Читай — правящему клану, формирующему в том числе и правительство.

Что же касаемо самоизбавления ФСБ от «многих карательных функций», то, если это действительно так, такая спецслужба политическому режиму не нужна. Скорее, произошло нечто другое — судя по нынешнему шквалу критических статей, выступлений в печатных и электронных СМИ, поносящих «силовиков» за бесчисленные «крышевания», «наезды», участие в переделах собственности, заказных убийствах и др. подобное, карательная практика спецслужб в России явочным порядком сильно смесилась из сферы обслуживания интересов политической власти государства в сферы частного бизнеса и частных финансов в ущерб интересам общества в целом.

К настоящему моменту некоторые направления «идеологической работы» в ФСБ восстановлены: пока только по «скинхедам», иным неофашиствующим (в основном, бравирующим нацистской символикой) группировкам, по «национал-большевикам». Но по всему вероятию, это только начало на подходе исламские радикалы, воинствующие националисты. А там, глядишь, и по всем остальным, кто реально мешает власти. Единственно, кому не грозят карательные функции нынешних спецслужб, так это разного рода монархистам, умеренным радикалам — опоре и надеже любого реально властвующего режима, вечных и верных друзей спецслужб: «Несть власти аще не от Бога!». Да еще в полной безопасности главная партий страны — партия высшего чиновничества и истово страждущих попасть в нее.

В связи с пятилетием со дня образования Службы безопасности президента под руководством Коржакова в 1993 году было организовано интервью с рядом ее бывших руководителей в «Московском комсомольце» от 11 ноября 1998 года под заголовком «Расколотый щит». Уже в анонсе статьи появились любопытные детали: «Служба безопасности президента была мощнейшей организацией. Созданная в кратчайшие сроки на пустом месте, уже через полтора-два года она превратилась в едва ли не самую сильную спецслужбу страны. В поле ее зрения находились все высшие органы власти, сановные взяточники и коррупционеры. СБП взяла под контроль торговлю оружием, драгматериалы, спорт».

Вроде бы весьма похвальная оценка спецслужбы, однако порождает сразу ряд недоуменных вопросов:

Почему это СБП возникла на пустом месте: никто из существовавших спецслужб не охранял российского президента в то время? Конечно, охраняли. Вероятно, то, как это делалось, не очень нравилось главному должностному лицу государства. Решили создать нечто боле впечатляющее, наделенное весьма серьезными полномочиями. Через 2 года это была уже вполне оформившаяся структура.

Возможно «сановные взяточники и коррупционеры» действительно находились в поле зрения СБП, но к моменту написания статьи, когда уже и спецслужба была реформирована до полной неузнаваемости, общественности не было явлено ни одного конкретного коррумпированного сановника, несмотря на их обилие, доведенного легендарной СБП хотя бы до ареста в рамках возбужденного уголовного дела. Благие же намерения результатом работы никогда и нигде не считались.

Сообщение о том, что СБП взяла под контроль торговлю оружием, драгметаллы, спорт просто обескураживает: ни одна из современных служб охраны президентов отродясь такими вещами не занималась. Как это повлияло на денежные потоки от торговли оружием, драгметаллами вне рамок официального следствия разобраться теперь вряд ли возможно. А вот вереницу скандалов, связанных с ввозом мимо таможни без акцизных сборов моря спирта, водки, табачных изделий и сопровождавших этот процесс бандитских разборок со стрельбой и трупами в столице и регионах российская общественность имела возможность наблюдать множество. Так что здесь мы имеем дело не столько с «наведением порядка», сколько с дискредитацией самой спецслужбы с аббревиатурой «СБП».

Немало недоумений возникает и при прочтении наиболее занимательных мест в интервью с конкретными руководителями этой спецслужбы, в частности, с бывшим начальником отдела "К" (вероятно, контрразведка) Николаем Кузьминым: "Мы боролись с проникновением иностранных разведок в Администрацию Президента, выявляли недобросовестных чиновников со Старой площади.

Когда отдел начал работать, я обнаружил, что никто режимных функций в Администрации практически не выполняет. Сюда мог прийти любой иностранец. Посол США гулял по Совету безопасности, как у себя дома. Мы обобщили информацию об иностранных посетителях. Оказалось, что более пятидесяти процентов из них были либо установленными разведчиками, либо подозревались в принадлежности к спецслужбам других стран. Наиболее активны были традиционные службы: ЦРУ, английская СПС, немецкая БНД. Были представители французской разведки, разведок скандинавских стран.

—Удалось выявить чиновников, которые сотрудничали с разведками?

— Было несколько случаев. Один, самый явный, мы довели до конца. Это был руководитель среднего звена. Собранный материал свидетельствовал о его связи с крупной западной разведкой.

Правда, когда я пришел к тогдашнему шефу администрации Филатову, объявил, показал документы, он воскликнул: «Вы что! Только суд может определить, шпион это или нет»— «Хорошо, ответил я, — мы позволим ему работать дальше, продолжим разработку, в итоге обязательно возьмем, посадим в „Лефортово“. Все напишут: по Старой площади шпионы ходят толпами. Вы этого хотите?». Конечно, сотрудника уволили, отвели от секретов…

— А как обстояло дело с коррупцией?

— Самый большой объем работ был связан именно с этим. В основном речь шла о совмещении госслужбы с коммерцией. Я не буду приводить много примеров. Скажу лишь об одном персонаже — был такой начальник отдела информатизации Главного правового управления Пузанов. Мы получили данные о том, что он является одним из руководителей «Токо-банка», имеет там счет, регулярно получает деньги. Налицо явное нарушение закона о госслужбе.

Я доложил Филатову. Но вопрос так и повис в воздухе. Не удивлюсь, если Пузанов работает в администрации до сих пор…

— Много людей было уволено по вашим рекомендациям?

— Помню только одного начальника управления… Правда, многие уходили сами. Не подумайте — без нажима, угроз. Просто мы аккуратно подводили их к увольнению".

Выводы из этого интервью удручающие:

Нигде ныне, пожалуй, нет таких слабых, профессионально недееспособных спецслужб как в России. Если в СССР или США спецслужбы предъявляли обличающие кого-то в измене документы, то эти лица были бы осуждены и поучилали самое суровое наказание из всех возможных. В живых бы их оставили только в одном случае — для возможного обмена на своих «погоревших» разведчиков.

С коррупцией — того хуже: от спецслужбы отмахивались, как от надоедливой мухи, которую вскорости и прихлопнули. Публично печатно горделиво заявлять как о выдающемся результате борьбы с коррупцией полное отсутствие всяких результатов — «аккуратно подводить к увольнению без нажима и угроз» — нормальному человеку принять за результат серьезной работы просто в голову не придет — все равно, что хвастаться, что окончил с отличием школу для умственно отсталых.

Безрезультатная и бессмысленная работа тогдашней Службы безопасности президента бросает густую тень и на все нынешние спецслужбы, декларирующие свою борьбу с коррупцией в высшем эшелоне власти: результатов никаких, шуму много. Вывод: имитация работы, да и та из рук вон.

Интересные детали в этой же публикации сообщил начальник Центра технического обеспечения СБП Владимир Барашков:

"По своему техническому потенциалу мой Центр был настоящим мини-КГБ. Для нас не было невыполнимых задач…

— То есть Вы занимались и технической защитой, и прослушкой, и шифрами?

— И этим тоже. В мире существуют только два способа получения информации: агентурно-оперативный и оперативно-технический. Любой специалист поймет: если пошла операция, кто-то задержан или уволен, без нас его дело не обошлось.

— Я помню, какие жуткие слухи ходили о СБП, будто прослушивается весь Кремль, Белый дом, Старая площадь…

— Я не могу отвечать за ФСО или ФАПСИ. Что же касается СБП, то мы исходили из непосредственных задач. Массового контроля — заявляю это со всей ответственностью — не было. Слишком дорогое удовольствие, технику ставили только в случае необходимости".

Эти весьма корректные профессиональные высказывания позволяют тоже сделать некоторые выводы:

Бывший руководитель СБП позже во многих своих интервью и в книгах горько печалился по поводу того, что компроментирующая сановников информация, которую тот большими порциями поставлял президенту, последнего только раздражала. Вероятно, так и было — большего размаха коррупции и казнокрадства, чем в ту пору, среди высшего эшелона власти трудно представить. Траты же на службу, способную вести широкомасштабную техническую разведку — как на технику, так и на персонал — нужны были умопомрачительные. Вот и получается, что подразделения СБП и вся она в целом скорее были не средством обеспечения вопросов госбезопасности, а эталоном бессмысленных, бросовых государственных трат колоссального объема на создание и содержание уму непостижимой по дороговизне имитационной структуры-декорации.

В интервью знающего реальное положение дел руководителя спецслужбы содержится еще одно подтверждение того, что пугливое общественное мнение чиновной бюрократии и творческой интеллигенции всегда на порядки завышает реальную ситуацию по прослушиванию спецслужбами телефонных, радиотелефонных и прочих разговоров. Что всегда льстит самолюбию спецслужб, повышает их своеобразные «котировки акций» на ярмарке человеческого тщеславия.

В коротком интервью еще одного руководителя СБП в ранге заместителя Льва Яшина находим новые интересные детали:

"Служба встала на ноги быстро. Уже через год коллеги из других ведомств — ФСБ, МВД, Минобороны — не только признали нас, но и пошли за помощью. Если информация, материал не доходили до первых лиц, отдавали это нам. Совместно мы провели не одну операцию.

Но у высокого ранга есть и обратная сторона. Мы получали много сигналов о том, что люди пытаются лоббировать какие-то интересы, прикрываясь именем СБП". За этим коротким, но информационно емким отрывком скрыта весьма содержательная информация по серьезным проблемам спецслужб:

Главное, и вероятно, единственное преимущество тогдашней Службы безопасности президента — предельная личная близость ее руководителя к первому лицу государства, открывавшая неограниченный доступ «к телу». Этим величайшим преимуществом ни в малой степени не обладали все иные спецслужбы, МВД, а потому в острых ситуациях вынуждены были идти на поклон к коллеге. Такое вынужденное партнерство, сопряженной с уступкой приоритета по собственным разработкам, редко вызывает искренние чувства. Часто — только тщательно скрытую обиду.

Если мошенники стали использовать лейбл «СБП» для решения каких-то проблем — значит, прок от этого для гешефтмахеров был. Прок же мог иметь место только в одном случае: уже существовала обширная и успешная практика использования служебного положения для решения личных проблем со стороны реальных сотрудников СБП и их руководителей. Эта практика имеет место быть и ныне со стороны сотрудников из других спецслужб. Отражением чего являются многочисленные случаи задержания мнимых сотрудников ФСБ, ФСО. ГРУ и иных силовых ведомств по всем городам и весям России. В советское время подобное себе позволяли лишь вымышленные литературные персонажи, подвизавшиеся на ниве «детей лейтенанта Шмидта». Да было еще 1-2 реальных «личных друзей» Л.И, Брежнева, получивших за это с десяток лет строгого режима. КГБ СССР умел жестко и эффективно пресекать такую практику в зародыше. Но то был КГБ. Не зря США ныне практически воспроизводят у себя его структуру.

Валерий Стрелецкий, начальник отдела "П" Службы безопасности президента высветил новые стороны деятельности рассматриваемой спецслужбы: "Отдел "П" был призван защитить правительство от иностранных спецслужб, от коррупционеров и взяточников… Уже тогда СБП предупреждала: необходимо остановить вывоз денег за рубеж. Ежемесячно на Запад утекало от 10 до 15 миллиардов долларов… Была даже разработана специальная программа по возврату денег. Но, увы, она так и осталась в проекте".

Здесь впечатления итоговые однозначны:

Дееспособная спецслужба сначала прекращает нарушение закона, охранять который поставлена, а о принятых мерах и достигнутых результатах информирует, предлагая шаги по изменению неблагоприятной ситуации. А здесь — сплошные благие намерения и никаких реальных результатов. Так что возникает сильнейшее подозрение — а не участвовали ли лично иные руководители именитой спецслужбы в общей вакханалии вывода капиталов из России?

Без сомнения — СБП самый надежный и наиболее точный источник данных о величине бытовавшего в те годы вывоза капитала из России. 10-15 миллиардов долларов в месяц, 3-4 бюджета страны в год — сильно похожи на действительность. С той поры криминальный и полукриминальный вывоз капитала из России только возрастал, что исправно фиксировали западные спецслужбы. Российские же не предприняли против этого практически ничего, позволив превратить национальную экономику в высохшую трухлявую мумию. А нацию — в издыхающий полутруп.

Более-менее ощутимых результатов Служба безопасности президента по свидетельству ее первого заместителя, генерала Рогозина достигла только в весьма специфическом и несколько сомнительном промысле: «СБП ведь занималось не только охраной и оперативной деятельностью. Именно СБП взяла под контроль торговлю оружием. Это надо было видеть, как я с автоматчиками приехал на коллегию „Разоружения“ и зачитал указ о назначении нашего сотрудника Котелкина Генеральным директором… Мы держали в поле зрения алмазно-бриллиантовый комплекс, добычу золота, фондовый рынок… Лично я был членом четырех правительственных комиссий по торговле оружием, по драгкамням и металлам, по новым технологиям и по фондовому рынку ценных бумаг».

Пожалуй, здесь мы имеем дело с уникальным явлением, своего рода феноменом в истории спецслужб, аналогов которому не было в прошлом и вряд ли предвидится в будущем:

Ни одна российская спецслужба не вводила так открыто коммерческую составляющую своей деятельности в официальный перечень своих функций. Любому грамотному и опытному управленцу понятно, что такой набор направлений, целых отраслей экономики, взятый службой безопасности президента под официальную опеку, есть не что иное, как самое настоящее «крышевание», несовместимое со статусом и предназначением этой службы. Никакие мифические спасенные для государства прибытки, если таковые даже в чем-то и были, не являются хоть сколь-нибудь извиняющими этот произвол аргументами.

Спецслужба, завязшая в серьезной коммерческой деятельности, никогда не станет охранителем и защитников государственных интересов: все потенциальные объекты ее внимания автоматически становятся либо партнерами, либо конкурентами. Из конкурентов, как бы ни были те преданы интересам государства, такие спецслужбы сделают коррупционеров и казнокрадов. А партнеров, сколь бы ни была их деятельность опасна и ущербна для страны, делать «отцами и спасателями нации», двигать в министры.

Вполне возможно, что именно жалобы правительственных чиновников и бизнесменов на грабеж, учиненный СБП, а не ее воображаемые достижения на ниве борьбы с коррупцией и послужили поводом для ликвидации этой спецслужбы.

Если это верно даже отчасти, то свидетельствует о том, что проверку сверхполномочными и сверхдоходами не проходят зачастую не только отдельные сотрудники и руководители спецслужб, но и целые их структуры.

В целом же приведенные интервью получились весьма познавательными как для массового, так и для внимательного читателя. Несмотря даже на то, что здесь мы имели дело больше с тем, как не должны работать спецслужбы, чем они ни при каких обстоятельствах не должны заниматься.

Весьма интересные соображения о месте спецслужб в структуре «силовых» ведомств изложены в интервью с Владимиром Рубановым, бывшим начальником аналитического управления КГБ СССР, полковником запаса, опубликованном в «Новой газете» от 3 августа 2000 года в статье под заголовком «Откель грозить нам будут?»: "К сожалению, силовые структуры пытаются выйти из-под контроля не только общества, но и судебной системы. Вместо совершенствования уже имеющихся юридических возможностей, силовики требуют: «Дайте нам больше прав!». Увы, это наша традиция… Недооценка этого фактора чрезвычайно опасна для государственности. Ведь кто должен стоять во главе правоохранительной системы? Суд! А у нас ее основу составляют МВД, ФСБ, прокуратура. Тамошнее ФБР — это подразделение министерства юстиции, то есть элемент системы правосудия.

У нас же сегодня профессиональный и интеллектуальный уровень юристов, представляющих государственную власть, уступает правовой компетентности бизнес-структур и адвокатов. Это очень опасно, ведь участившиеся интеллектуальные поражения на правовом поле заставляют власть действовать за рамками этого поля. Нужно не наращивать силу органов милиции, спецслужб и прокуратуры, а повышать их правовую культуру. Но главное — возвысить суд до полагающегося ему места третьей власти. А пока лишь усиливается раздражение правоохранительных органов действиями судов и их вердиктами…

Вопреки обывательскому мнению, у ФСБ весьма конкретная и ограниченная сфера обеспечения безопасности — контрразведка и борьба с особо опасными преступлениями против государства. Общество должно контролировать ФСБ, чтобы она не выходила за рамки закона и не пыталась представлять себя самым главным органом в системе госбезопасности важнее Минобороны, внешней разведки, ФАПСИ, МВД, МЧС, налоговой полиции…".

Практически все верно, все точно, возражать нет основания ни по одному выдвинутому тезису. Есть, правда, некоторые сомнения в «технологичности» высказанных суждений и рекомендаций:

Верховенство суда во всей правоохранительный системе страны, включающей и спецслужбы, конечно же, серьезнейший инструмент общества и государства против произвола тех же самых правоохранителей. Но и здесь таятся серьезные опасности. В частности, как избежать коррупции в деятельности самих судов, о чем начал разговор председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин, заявивший, что «мздоимство в судах стало одним из самых мощных коррупционных механизмов в России» («Веру в справедливый суд должны восстанавливать сами судьи». «Известия».01.11.2004г.).

Интеллектуальный и правовой уровень юристов органов власти повышать нужно обязательно и всегда. Но как это сделать, если оплата труда этой категории настолько ничтожна, что люди наиболее подготовленные решительно предпочитают бизнес, адвокатуру? А отобранным по остаточному принципу юристам госучреждений остается только злобиться на своих более подготовленных и потому успешных «коллег» и всячески давить их «неправовыми» методами или самим успешно коррумпироваться.

Несомненно, общество должно контролировать ФСБ. Желательно — и другие спецслужбы. Нереализовать эту задачу обществу мудрено: если через публикации в СМИ, так ведь наши спецслужбы на любые острые публикации реагируют гробовым молчанием (по принципу, вероятно, «Пусть клевещут!», «Собака лает — караван идет!» и т.п.). Бывшие или действующие сотрудники спецслужб, дерзнувшие нарушить обет молчания весьма часто за это жестоко расплачиваются. Рассчитывать на парламентариев с их обширными полномочиями в реальной России полагаться особо не следует: даже самые рьяные из них мало результативны, сами легко уязвимы.

На действенный прокурорский надзор пока рассчитывать тоже не приходится: практика давно научила прокуроров, что со спецслужбами многократно полезной дружить, нежели щучить их за какие-либо прегрешения. Обращения за судебной защитой от произвола сотрудников спецслужб сильно похоже на украинское напутствие: «Дай Бог нашему теляти, да вашего вовка зъисты!». Но пытаться ходить этими нетореными и небезопасными тропами все равно надо: чем чаще практиковать, тем дальше можно продвинутся. Других способов нет — только в противоборствах, в том числе и небезопасных, могут реализовываться гражданские права членов социума, в том числе и со своими собственными государственными структурами.