Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


КУРС НАЧИНАЮЩЕГО ВОЛШЕБНИКА 13 страница




Я ухватился за эту возможность, как утопающий за соломинку. Присев на скамеечку, я закрыл глаза и начал монолог:

– Я благодарю тебя, Ванечка, за предупреждение о том, что все наши попытки найти жилье в Новом Свете могут завершиться полным провалом. Из-за ночевок под открытым небом мы можем простудиться и захворать, и в результате отдых может быть окончательно испорчен. За то, что ты предупреждаешь об этом, я тебя благодарю и дарю спокойствие и душевный комфорт в виде изящной бригантины с алыми парусами, на палубе которой сидят кружком матросы и пекут картошку в костре.

Когда я закончил благодарение, мы извлекли из дорожной сумки припасы и немного подкрепились. Затем я отправился к оплоту последней надежды – зигзагообразному пятиэтажному дому. Образ бригантины с алыми парусами неотступно следовал за мной. Обойдя один подъезд, я вошел в следующий. В коридоре первого этажа навстречу мне попался загорелый мужчина лет сорока.

– Что, комнату подыскиваем? – обратился он. – Я со своей драгоценной через полчаса уезжаю, так что попробуй зайти, поговори с хозяевами.

Комната оказалась чистой и просторной, с двумя кроватями, креслом, столом и сервантом. С балкона открывался прекрасный вид на горы Сокол и Орел, расположенные с двух сторон Зеленой бухты. Цена нас вполне устроила, и вскоре мы разбирали вещи.

Впервые Новый Свет я посетил за пять лет до описываемых событий, и с тех пор он покорил мое сердце. Мы с женой предпочитали загорать и купаться на Царском пляже. На него можно попасть двумя путями – по узенькой “козьей” тропке от Сквозного грота или по дну небольшого каменистого ущелья. Удобнее и быстрее добираться по ущелью. В первый день отдыха мы наткнулись на препятствие в лице местного лесника.

Вынужденное знакомство с ним состоялось во время моего первого визита в Крым. Прилегающие к Новому Свету окрестности считаются государственным заказником. И мы с моим приятелем Костиком поставили палатку в укромном распадке у склона Сокола, а наутро двинули купаться в Разбойничью бухту. После полудня мы услышали громкие вопли и свист сверху, с тропы Голицына. Издававший эти звуки человек с негодованием размахивал руками, однако к морю спускаться не стал, и мы продолжали кайфовать. Когда вечером мы поднялись на тропу, из-за скального выступа, словно привидение, возник тот самый горластый мужик. Он сильно смахивал на разбойника: всклокоченные черные волосы и борода, сердитое лицо с пеной в уголках беззубого рта. Предъявив удостоверение лесника, угрюмый защитник природы начал пугать нас штрафом. Мы сделали вид, что впервые слышим о каком-то заказнике. На тропе появилось еще несколько человек, и лесник устремился к ним, оглушительно дуя в свисток. На том моя первая встреча с ним и завершилась.

Ничего не подозревая, мы с Ленулей шагали через можжевеловую рощу, чтобы спуститься затем в ущелье к Царскому пляжу. Словно из-под земли, перед нами выросла фигура лесника и возопила: “Так, ну и куда же мы направляемся?!” Пристрастием к дипломатии упомянутая фигура не страдала, и нам было рекомендовано убираться подальше. Пришлось повернуть назад и пуститься на военную хитрость. Сделав большой крюк , мы спустились в ущелье. До Царского пляжа оставалось метров пятьдесят, когда сверху, со склона ущелья, раздался зычный глас вездесущего лесника. Делать было нечего – мы отправились на городской пляж. На следующий день засады не было, а через день лесник объявился снова, причем не один, а с помощником. Нагрянули они прямо на Царский пляж, как снег на голову, в середине дня. Всем отдыхающим было предложено сматывать удочки или оплатить пребывание на заповедном пляже. С некоторым опозданием до меня дошло, что сигнал опять завихрился и пора симоронить.

Я поблагодарил лесника за предупреждение о том, что нам до конца отпуска придется купаться на шумном и переполненном городском пляже, и вместо приятного отдыха нас может ожидать раздражение. Я подарил леснику бутыль из венецианского стекла с целебным маслом, источавшим эротический запах. Бутыль была заключена в плетенку из ивовой коры.

На Царском пляже наступили благодатные времена. Лишь однажды мы встретили лесника. Он шествовал по набережной нетвердой походкой, наводившей на мысли о несколько другом содержимом оплетенной бутыли.

Когда до отъезда оставались считанные дни, мы предприняли восхождение на Сокол (высота 476 метров). И хотя до вершины мы не добрались, для Ленули это был настоящий подвиг. Последние метры восхождения дались ей ценой небывалого напряжения всех сил, однако эти усилия были с лихвой вознаграждены. С Сокола открывалась восхитительная панорама. Перед нами как на ладони лежали Новый Свет, Судак, Генуэзская крепость, морские бухты, горы, покрытые лесом. Заходящее солнце создавало неповторимую игру света и тени, делая окружающие предметы сверхвыпуклыми и живыми. Причудливость очертаний вызывала ощущение сказки. По телу разливалась упругая волна, будто перетекающая из недр Сокола. Казалось, еще миг и ты взлетишь. Ленуля очень гордилась собственной победой и потом рассказывала знакомым, как “с языком на плече” карабкалась на Сокол. Симоронский след был зафиксирован в имени: “Я та, которая совершает восхождение на Сокол”, и оно действует безотказно по сей день.

В общем, отдохнули мы замечательно и вернулись домой полные ярких впечатлений, по сравнению с которыми трудности, испытанные в начале путешествия, конечно, блекнут. Но все же, зная Симорон, можно было обойтись и без лишних проблем. Следующая поездка в Новый Свет это подтвердила.

 

Наученный горьким опытом, я основательно подготовился к предстоящему путешествию и посвятил ему симоронский танец. Мантра имела красивое мелодичное звучание – ЭЙ ЯНУЗА ТУРАЛУКАЛАПА. Эта короткая песня обеспечивала режим наибольшего благоприятствования – комфортные условия в поезде, бесперебойную работу автотранспорта, быстрое отыскивание жилья, хорошие условия проживания и отдыха, солнечную погоду и так далее.

На этот раз мы ехали с друзьями – супружеской парой и их сыном. Вагон был чистенький, опрятный, работали оба туалета. Спокойно и беззаботно мы доехали до Симферополя. На перроне “командующий парадом” рубанул воздух рукой: “Мантру запевай!” И, грянув ТУРАЛУКАЛАПУ, процессия двинулась к стоянке автобусов. Пока мы с Димкой изучали расписание, откуда-то вывернулся шустрый мужичок. Названная им цена лишь немного превышала стоимость автобусных билетов, и мы, не раздумывая, погрузились в бежевую “Волгу”.

Все произошло столь быстро, что мы слегка опешили, а дамы даже не успели ознакомиться с местными ценами на фрукты. Мужичок домчал нас прямо до Нового Света. Машину мгновенно облепил рой бабулек, наперебой предлагавших комнату или коттедж. С трудом отбившись от них, мы нанесли визит Васильевне, нашей прошлогодней хозяйке. У нее оказалось свободно, и мы заняли обе сдающиеся комнаты. Васильевна посетовала, что в этом году, несмотря на пик курортного сезона (стояла середина июля), отдыхающих – раз, два и обчелся. Такого и старожилы не могли припомнить.

Первые дни мы проводили на Царском пляже. Старый знакомец не объявлялся, хотя пару раз похожий силуэт мелькал на гребне скал. Прогуливаясь как-то по мысу Капчик, мы забрались на его вершину, и увидели маленький укромный пляжик, на котором живописно возлежало несколько обнаженных женских тел. Вот она, земля обетованная! Спуск проходил по крутому участку вулканической породы, поэтому желающих попасть сюда было немного. К тому же пляжик был хорошо укрыт скалами. Проявив солидарность с загорелыми нимфами, мы полностью разоблачились. Димка горестно вздыхал, поглядывая в их сторону: “Эх, в Тулу и со своим самоваром!” Славный уголок привлекал и тем, что изобиловал большим количеством надводных и подводных камней. Можно было вдоволь понырять и поплавать с маской, гоняясь за крабами и любуясь сказочным подводным царством. Неприметный пляжик стал нашим излюбленным местом. В тот день, когда мы открыли его, состоялось одно любопытное происшествие.

Солнце скрылось за отвесной скалой, и мы направились домой. Неторопливо забрались вверх по склону, на ровное плато Капчика. Ступив на горизонтальную площадку, я поднял взгляд и вздрогнул. В нескольких шагах под кустом можжевельника, точно наваждение, сидел незабвенный лесник! “Все, приплыли”, – пронеслось в мозгу. Завидев нашу компанию, он нехотя встал и направился к нам. Гроза отдыхающих был навеселе. С некоторой опаской мы подошли поближе и на всякий случай вежливо поздоровались. Он властным жестом простер руку в сторону Царского пляжа и, заговорщицки подмигнув нам, проговорил, как будто спрашивая совета: “Пойти разогнать их, что ли? Вроде неохота”. Я остолбенел и, не найдя, что ответить, пожал плечами. Пройдя несколько метров с нами, лесник пожаловался, что курортники оставляют за собой много мусора, после чего затрусил все-таки к Царскому пляжу. Больше он на нашем пути не попадался.

 

 

ПОХОД ЗА ГРИБАМИ

 

Бархатный сезон в Новом Свете выдался довольно дождливым, и на рынке в больших количествах продавали шампиньоны. Для заядлого грибника чужие ведра с ядреными, тугими грибами – как соль на рану. А когда Васек, двенадцатилетний сынишка хозяйки, припер полпакета шампиньонов и поддубовиков, чаша терпения переполнилась.

С Васьком нас связывали приятельские отношения. Я обучил его сложению и вычитанию дробей, а он показал места на побережье, изобилующие крабами. О доверительности наших отношений свидетельствовал тот факт, что однажды Васек посвятил меня в страшную тайну. С видом заговорщика он извлек из-за пазухи насквозь проржавевшую советскую гранату, сохранившуюся со времен войны. Она была найдена старшим братом Серегой среди зарослей можжевельника на горе Сокол, а ныне хранилась дома в строгом секрете от матери. Завидев, как Васек небрежно подбрасывал гранату в руке, я принялся судорожно симоронить. Васек протянул опасную игрушку мне. С величайшей осторожностью осмотрев ее, я заметил, что отверстие для запала наглухо забито ржавчиной и затвердевшей грязью. Васек произнес:

– Жаль, если запала нет. Тогда ведь может и не рвануть. Да вы не бойтесь, я один не собираюсь ее взрывать. Сергей обещал взять меня с собой и бабахнуть гранату где-нибудь далеко в горах.

Вручив гранату Ваську, я посоветовал убрать ее в тайник, и тот нехотя утащил боеприпас обратно.

Выведать у Васька, как выйти на заповедные грибные места, особой трудности не составило, хотя конечная точка маршрута была описана им довольно приблизительно (возможно, не без умысла). Утро следующего дня выдалось пасмурное. Но я обрадовался, ибо исчез соблазн купаться и загорать, и можно было со спокойной душой отправиться в поход за грибами.

Однако радость была преждевременной, так как грянул сильнейший ливень. Пришлось срочно симоронить погоду. Минут через пятнадцать дождь ослаб и я, невзирая на уговоры жены, двинулся в путь, лавируя между несущимися с гор бурными потоками. Я быстро поднимался по полуразрушенной царской дороге. Она змейкой петляла среди выступающих на поверхность мощных пластов известняковых пород, огибая узловатые стволы реликтовых сосен. Воздух был напоен терпким ароматом хвои. С дороги открывался потрясающий вид на Зеленую бухту, на поселок, на горы Сокол и Орел, окаймлявшие бухту. Недалеко от вершины навстречу мне высыпала стайка местных ребятишек, мокрых с головы до ног. Полиэтиленовые пакеты у них в руках были почти пустыми, и в голове мелькнула мысль: “Если эти чертенята, знающие здешние места вдоль и поперек, не нашли грибов, то и мне рассчитывать не на что”.

Вспомнив о возможностях волшебника, я отблагодарил поступивший сигнал. Мальчишки с пустыми пакетами предупреждали о том, что и я могу остаться без грибов, даже если обойду все окрестности Нового Света или весь Крымский полуостров. Мальчишкам была подарена уверенность в виде бронзовой головы крокодила, с глазами из зеленого горошка.

Через некоторое время я оказался на дне оврага возле ориентира, описанного Васьком. Отсюда предстояло пройти по оврагу и потом подняться на склон, где и должны были произрастать грибы. Овраг тянулся далеко, и было непонятно, в каком месте сворачивать. Я забрался на склон горы, покрытый густыми зарослями граба и низкорослого крымского дуба. С деревьев градом сыпались капли, и за несколько минут я промок до нитки, так и не найдя ни одного гриба. Пришлось снова спуститься на дно оврага. Хлюпающие кеды то и дело скользили по влажной, глинистой почве.

Размышляя о превратностях грибной фортуны, я припомнил замечательный симоронский прием. Остановился, огляделся по сторонам и поприветствовал духа здешнего леса*. Потом поблагодарил его и, закрыв глаза, попробовал представить духа на трэке. Я нарисовал образ зубчатой сторожевой башни из серого кирпича, парящей на ковре-самолете. Я спросил духа леса, чего бы ему хотелось добавить в этот образ? И стал дорисовывать картинку: башня украсилась пестрыми флагами, от нее протянулась лиана, на которой кувыркались белые морщинистые зверьки с хоботками. Почувствовав ответное мурчание лесного духа, я открыл глаза и двинулся дальше.

Внезапно ветка дерева чиркнула меня по щеке. Сделав еще несколько шагов, я чуть не потерял равновесие из-за того, что другая ветка зацепилась за куртку. До меня дошло, что это не случайность, и таким образом лесной дух пытается привлечь мое внимание к этому месту. Свернув в сторону и пройдя несколько метров вверх по склону, я наткнулся на крепенький поддубовик, ярко выделяющийся на фоне прошлогодней листвы. Немного дальше была обнаружена еще парочка, а чуть выше по склону я набрел на поляну с шампиньонами. За каких-нибудь полчаса большой полиэтиленовый пакет был доверху наполнен грибами.

Промокший, но довольный, я спускался по каменистой тропинке. Увесистый пакет приятно оттягивал руку. Небо очистилось, и мириады водяных капель сверкали вокруг в лучах солнца. Когда я шумно ввалился в квартиру, Васек уже пришел из школы. Завидев пакет с грибами, он, слегка хмурясь, выразил одобрение, а уже через пару минут его как ветром сдуло. Объявился он вечером, когда начало темнеть. Его пластмассовое ведро и пакет были битком набиты грибами. Возбужденный Васек рассказал, что в порыве азарта заблудился и сделал приличный крюк по горам.

В результате установления дружеских отношений с духом леса наш рацион на протяжении трех дней состоял исключительно из грибных блюд. В четырехлитровой кастрюле булькал густой суп из поддубовиков. Шампиньоны тушились в сметане, заняв объемистую сковороду. Рядом с грандиозными посудинами стояла жалкая кастрюлька, в которой варилась пара мелких картофелин. Васильевна, хозяйка квартиры, при виде этой картины, замерла и, указывая на кастрюльку, изумленно спросила:

– А это что такое?

– Картошка с грибами, – хором ответили мы.

 

 

ТУЧИ НАД ПИТЕРОМ

 

Было это осенью 1995 года в славном граде на Неве. Бороду вместе с Папой занесло в Петербург со священной миссией посева зерен симоронского учения в благодатные души жителей северной столицы. Устав от трудов праведных и благовразумляющих, неспешно прогуливались два волшебника по Невскому проспекту. И небо над ними было сплошь затянуто серой пеленой облаков. И возжелали они узреть солнца луч и неба синеву. И произнес каждый из них обращение к Ванечке. И Борода изрек:

– Многоуважаемый Ванюша! Я возношу тебе искреннюю благодарность за предупреждение о том, что если я не обращу внимания на тебя и не поработаю с тобой, то облака над нами могут сгуститься еще плотнее. Они могут превратиться в грозовые тучи, и разразится ураганный ливень, и случится наводнение, и Нева выйдет из берегов, и унесет нас мощным потоком в Балтийское море, и пойдем мы на корм рыбам. За то, что ты уберегаешь меня от такой грустной участи, я дарю тебе душевный комфорт и смелость в виде енота с серебристо-голубым мехом, который стоит на задних лапках. В передней он держит серебряный пионерский горн с алым вымпелом с желтой бахромой и трубит гимн Советского Союза.

И Папа предложил озвучить эту картину, и с воодушевлением спели они хором, шагая по Невскому: “Союз нерушимый республик свободных…” И вскоре свернули они к храму Спаса на Крови, и пока созерцали сей храм, небо постепенно стало очищаться, и появились голубые просветы. Но солнце было за облаками. Невдалеке стояли лотки, заставленные сувенирами – матрешками, шкатулками, украшениями, предметами военной формы, всяческой символикой времен социализма. И когда симоронцы прошли вдоль рядов, увидели они лежащий на последнем лотке серебряный пионерский горн, с красным вымпелом и желтой бахромой, точно такой же горн, как у енота.

“Подарок Ванечке материализовался!” – расхохотались они. И в этот миг разошлись последние облака, закрывавшие солнце, и на землю хлынули неудержимые потоки солнечного света. И возликовали Папа с Бородой, и вознесли хвалу Степанычу.

Коль зашла речь о Степаныче, напомним, что Симорон – это не магия, и мы не занимаемся насильственным изменением внешней среды. Если бы установление солнечной погоды в описанных событиях каким-то образом могло нарушить вселенское равновесие, то Степаныч не дал бы свою санкцию, и погода осталась бы прежней. Любая симоронская акция, в данном случае благодарение, учитывает интересы всех участников игры.

Воображаемый образ подарка необязательно появляется в материальном виде. Симоронцы условились считать такую материализацию подтверждением качественной работы с сигналом.

 

ГЛАВА 6. ИЗ МИРА ФАУНЫ

 

О НАСЕКОМЫХ

 

Каждой весной, едва начинало припекать солнышко и деревья облачались в белое покрывало цветов, наша квартира подвергалась яростным атакам комаров. В жаркое время балконная дверь в комнату открывается настежь. И вечером стаи кровососов слетались на пирушку. К полуночи жужжание неумолимо нарастало. Крылатые создания облепляли стены, потолок, кружили по всему помещению. Самые нетерпеливые пикировали на потенциальную жертву, рискуя быть размазанными. Но большинство ожидало благоприятного часа, когда огромные, неуклюжие резервуары с драгоценной алой жидкостью улягутся в постель. Каждая ночь превращалась для нас с женой в тяжелую пытку. Комары назойливо гудели над ухом, то и дело впивая в кожу острые жала.

Стоило задремать, как звонкий шлепок прогонял сон. Попытки укрыться с головой были бесплодны, так как становилось нечем дышать. Воспаленный мозг сверлила одна-единственная мысль: когда закончатся эти мучения? Битва в темноте продолжалась до четырех-пяти часов утра, и, вконец обессилев, мы засыпали. Наутро вставали вялые и невыспавшиеся, обнаруживая на подушке кровавые следы.

Были задействованы разные способы защиты. Перед сном я устраивал настоящую охоту, с газетой в руках уничтожая комаров на потолке и на стенах. Жена возмущалась моей неаккуратностью: “Комаров надо убирать тряпочкой, а не шлепать со всей дури!” Последствия охоты приходилось затирать побелкой. Но на смену истребленным насекомым моментально прибывали новые эскадрильи.

Мы пробовали закрывать дверь на балкон и, обливаясь потом, терпеливо переносили духоту. Но и эти старания были напрасны – стоило выключить свет, приоткрыть дверь и забраться под простыню, как ненасытные летуны заполняли пространство. Теща повесила марлевую занавеску, и все равно комары просачивались сквозь какие-то незаметные щелочки. Мы пробовали натираться перед сном пахучим вьетнамским бальзамом “Золотая звезда”, от которого кожа горела огнем.

Исчерпав все доступные методы, я вспомнил о Симороне. Поблагодарил комаров за предупреждение о возможном полном истощении от бессонных ночей и сплясал танец. Во время танца возник образ Царицы Комарихи в декольтированном платье. На длинном зазубренном носу блестело пенсне, в мохнатых лапках мелькали спицы. Восседала Комариха на бамбуковом троне, а по бокам стояли слуги в бархатных ливреях и специальной жидкостью полировали ей крылья. Царица выглядела очень довольной. Танец завершился мантрой ЛАБРИГОТ.

Вечером, улегшись спать, я снова услышал знакомое жужжание. Закопошились сомнения: неужели не получилось? Успокоив себя тем, что верховный указ Комарихи не дошел до широких народных масс, я стал твердить мантру и представлять Царицу во всей красе. Первые две недели ощутимых сдвигов не чувствовалось. Однако отступать было некуда, и я продолжал работать с мантрой и образом.

Сон приходил быстрее, и с каждым разом комаров становилось все меньше. Скоро они исчезли окончательно, лишь изредка залетал заблудившийся комарик. Практически все лето комаров не было. Следующие два года прошли под покровительством Царицы Комарихи. Иногда, чтобы проверить мою бдительность, прилетал одинокий гонец-камикадзе. Наткнувшись на неизменный ЛАБРИГОТ, он улетал восвояси или погибал смертью храбрых при исполнении служебного долга.

Набравшись наглости, я задумал разобраться и с тараканами, которые давно и основательно оккупировали квартиру. Стоило выйти ночью на кухню, как толпы рыжих усатых паразитов разбегались по столу, раковине, линолеуму. А некоторые заматеревшие тараканища, не пугаясь нашего присутствия, разгуливали по комнате, неспешно волоча набитое брюхо. Ничто не брало нахальных усачей: ни тараканьи ловушки, ни яичные желтки, пропитанные борной кислотой, ни китайские карандаши. Не действовала и ядовитая жидкость, добытая где-то тещей и разъедающая даже пластмассу.

Воодушевленный великим переселением комариного народа, я ограничился одним благодарением. Полчища тараканов предупреждали о том, что они могут угрожающе расплодиться. Все: одежда, посуда, пища – может быть усеяно тараканами, и нам придется спасаться бегством.

Поневоле вспомнился пикантный эпизод из бурной студенческой юности. Около четырех часов ночи я был разбужен судорожным стуком в дверь моей комнаты в общаге. На пороге стоял Димка – закадычный друг, однокашник и неизменный собутыльник. Он мотал лысоватой головой и взывал к милосердию. Димка проснулся от ужасного грохота в ухе – туда залез таракан. Покопавшись в пакете с лекарствами, я отыскал одноразовые шприцы и закачал приятелю в ухо изрядный объем воды. Усатый зверюга затих, а наутро врач извлек утопленника из Димкиного уха.

Поблагодарив тараканью орду, я подарил ей душевное равновесие в виде нескольких спелых кукурузных початков, установленных шалашиком. Кукурузные зерна осыпались, и их внутри шалашика склевывал толстенький снегирь с ярко-красной грудкой.

Отныне, увидев очередного таракана, я смотрел воображаемый кинофильм “Дитё кукурузы”. Откровенно говоря, тараканы меня не очень раздражали, и особого внимания я им не уделял. Процесс их исчезновения прошел незаметно. Однажды я понял, что насекомые давненько не попадались на глаза. На всякий случай спросил жену, и она подтвердила, что тараканы пропали.

Около года они не посещали наши края. А потом совершили несколько робких групповых попыток покушения на жилплощадь. Я спохватился и возобновил работу с кукурузным шалашом и снегирем, и с тех пор тараканов в квартире нет. Отдельные крупные экземпляры время от времени забредают на запретную территорию, но я немедленно делаю им ПВБ, обращаюсь к любимой одним из вождей зерновой культуре, и они дематериализуются.

Нынешним летом пришлось опять ПВБекнуть. На двери подъезда висело объявление:

«По просьбе жильцов дома в ближайшее время будет проводиться санитарная обработка с целью уничтожения тараканов. Исключительно в квартирах желающих и за определенную плату. Рекомендуем проявить активность во избежание миграций насекомых в соседние квартиры. Граждане! Ударим дружной травлей по тараканам!»

Прочитав творение неизвестного гения, я произнес ПВБ, и ни единого эмигранта на нашей территории обнаружено не было.

 

А вот аналогичный рассказ Папы.

-- Несколько лет назад нас замучили комары. Зима, на улице 20 градусов мороза, а тут не можешь заснуть от комариного писка. Каждый вечер я отлавливал комаров пылесосом. Но все равно они ночью просачивались в квартиру. А если проснешься посреди ночи, то уже заснуть нелегко – мешает надоедливый комариный писк, легко различимый даже из-под одеяла. Утром невозможно было заниматься йогой. Стоило принять статичную асану, как пищащая эскадрилья устремлялась на меня. Наконец, терпение лопнуло, и я вспомнил о Симороне. Сначала поблагодарил комаров.

– Я благодарю вас, уважаемые комары, за предупреждение о том, что до самой смерти я буду вынужден засыпать под ваше назойливое пение, и мне нигде не удастся от вас скрыться.

Затем комарам был посвящен танец и получена мантра. Комары быстро исчезли. Эта история имела продолжение. Я живу на первом этаже. У нас в подвале все время были огромные вонючие лужи, так как водопроводчики сливали воду из системы отопления прямо в подвал. Я спросил знакомого слесаря, можно ли что-нибудь предпринять, чтобы лужи исчезли? Он ответил, что ничего нельзясделать – при строительстве дома были допущены серьезные ошибки.

Через полгода у меня на кухне потек кран, и я вызвал слесаря. Он появился поздно вечером, потому что менял в подвале трубы. Пока он чинил кран, я поинтересовался, как они работают в подвале при наличии огромных луж. Слесарь ответил, что луж нет и в помине – он прочистил засорившиеся стоки.

Таким образом, работая с комарами, размножавшимися в этих лужах, я одновременно работал с самими лужами, специально не задумываясь об этом. Такое часто бывает во время симоронской работы.

 

РЯБИНОВСКИЕ ЛЮБИТЕЛИ СВЕКОЛКИ

 

Есть в Подмосковье дачный поселок – Рябиновка. Издавна славилась она небывалыми урожаями свеклы, моркови, огурцов и прочих овощных культур. Но случилась беда – посадки были атакованы полчищами серых вредителей – мышей. И местные садоводы, огородники, селекционеры-любители и мичуринцы в лице Анны воззвали к Симорону. Аня работала вместе с моей женой и неоднократно подбрасывала различные заказы. Я не удивился, услышав от нее знакомый вопрос: “Вадь, ты мне не симорнешь?”

Оказывается, мыши уже не первый год “помогают” Ане в сборе урожая, а прошлым летом коварные грызуны неимоверно расплодились и буквально опустошили ее плантации. Особенно по вкусу пришлась им Анина свеколка, и весь урожай сладкого корнеплода отправился в мышиные желудки. Морковке тоже был нанесен большой урон. Не побрезговали мыши и огурчиками. Грядки были изрыты подземными ходами, и повсюду образовались ямы.

Анна испробовала все известные ей методы борьбы. В Институте Садоводства ей удалось добыть новейший импортный препарат. Но вонючая заморская жидкость оказалась слабовата для рябиновских норушек. Засыпание нафталина в мышиные катакомбы также не возымело ожидаемого эффекта. В похожей ситуации очутились и другие рябиновские дачники. Перед началом очередного дачного сезона Аня надумала прибегнуть к помощи Симорона.

Для начала я поблагодарил Анечку за сообщение о возможном массовом опустошении российских полей и огородов. Что если договориться с мышиным королем? – пришло в голову. Хаотичные цветовые пятна на трэке быстро собрались в конкретный образ. Мышиный король имел солидный вид: блестящая лысина, закрученные вверх усы и необъятный живот, свисающий до земли. Из кармана жилетки выглядывали часы “Павел Бурэ” на массивной золотой цепочке. Пыхтя и отдуваясь, король едва переставлял лапы. Я подарил императору объемистую тачку, в которую тот незамедлительно погрузил живот и с достоинством покатил ее. Однако какой-то изюминки не хватало. И тут монарх негромко замурлыкал хит сезона: “Ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё надо. Может дам, может дам, чё ты хошь…” Я понял, что переговоры на высшем уровне завершились успешно. Описав Ане облик короля мышей, я поручил воспроизводить его, сопровождая незатейливой песенкой.

В самый разгар лета я вновь встретил Аню. Она не преминула похвастаться, что мышей нет и в помине. На дачном участке полный порядок, и ожидается плодоовощное изобилие. А в огороде объявился грозный сторож. Несколько раз на грядках со свеклой Аня замечала толстого ужа, который лениво нежился на солнышке. Более того, мыши исчезли во всем поселке, и рябиновские труженики полей и огородов вздохнули свободно. Осенью Анна собрала обильный урожай и притащила нам целую сумку отборной сахаристой свеклы.

 

ГЛАВА 7. СИМОРОНЦЫ И БЮРОКРАТЫ

 

МАЛИНОВЫЙ ПИДЖАК

 

Холодным мартовским вечером порог квартиры переступила молодая симпатичная барышня, явно чем-то удрученная. Марина узнала о добрых волшебниках – симоронцах и обратилась ко мне за помощью. Ситуация, в которой она очутилась, казалась Марине безвыходной, и та надеялась лишь на чудо. Сбивчиво и торопливо начала она печальный рассказ.

 

– Я работаю бухгалтером в одной фирме. Директор (назовем его Борисовичем) постоянно придирается ко мне, буквально по любому поводу. Раньше он был сотрудником КГБ и перенес на новое место стиль и дух старой работы. Стоит на пять минут отлучиться, директор уже поджидает меня, чтобы наброситься с руганью и упреками: «Где ты шляешься?! Ты на работе находишься или на бабских посиделках? Распустили молодежь! Жаль, времена нынче не те, а то бы ты у меня по струнке ходила!»

Из опаздывающих на работу он замечает именно меня. Если я ушла с работы во время обеденного перерыва, так Борисовичу обязательно потребуется Марина – или в банк съездить, или деньги заплатить, или что-то еще. Однажды я приехала из банка и опоздала на десять минут, в руке у меня была большая сумка. Борисович устроил настоящий скандал, крича, что я обошла все магазины.


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-14; просмотров: 79; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.008 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты