Псалом 115

Аллилуиа.

И настоящий псалом подобно предыдущим есть благодарственный Богу, почему и он имеет ту же самую надпись.

Ст. 1. Веровах, темже и возглаголах. Великий Василий говорит, что поскольку пророк Давид в конце предыдущего псалма сказал: буду благоугождать пред Господом в стране живых; то посему теперь в начале сего псалма говорит: я верил тому, о чем пророчествовал в другом псалме, т. е. я верил, что буду благоугождать пред Господом в стране живых, почему и говорил сие. Ибо я не телесными глазами видел оную страну, но, по Феодориту, вера указала мне оную. При том и в 26-м псалме еще ска­зал: верую, что увижу блага Гос­подни на земле живых, хотя это там изъяснено в другом значении.

Аз же смирихся зело (край­не). Я, говорит, получив от Бога таковое предведение, что буду благоугождать Богу, весьма смирился, почитая себя недостойным сего великого дара и боясь, чтобы не возгордиться и не поте­рять столь великий дар.*)

*) Слова Великого Василия: Bерa долж­на предшествовать словам о Боге, вера, а не доказательство. Вера, которая сильнее логических методов, увлекает душу к согласию. Но, о если бы и мне дано было уверовать достойно, да возглаголю теперь сей великой церкви Божией пять слов умом моим (понятных). И никто да не издевает­ся над нашим учением за то, что мы застав­ляем слушателей соглашаться на наши слова без доказательства. Ибо начала во всякой науке, по необходимости преподаются уча­щимся без доказательств. И вообще душа, которая приступает к глаголанию без ве­ры, будет болтать попусту, как не предположившая никакого основания слову. Итак, начало мудрого слова есть вера, крепко внедрившаяся в сердце говорящего. Потом Давид указываете на то, как можем мы достигнуть совершенной веры, следующими словами: но я крайне смирился. Ибо кто не смирил ума своего и не говорит подобно Апостолу: братия, я себя не почитаю еще достигшим; но собственным рассудком измеряет непостижимое, тот не может говорить о себе: я верил, почему и говорил; потому что он не может присовокупить и следующих за тем слов: но я смирился крайне. Златоуста: Мысль, заключающуюся в сих словах Апостол изъясняет коринфянам: имея, говорит, тот же дух веры, как написано: я веровал, почему, и говорил: и мы веруем, потому и говорим: где духом веры называет происходящую от веры расположенность, или дух по­даваемый от Бога имеющими веру. А сло­ва: я верил, потому и говорил, согла­сны с следующими: веруя сердцем, оправ­дываются, и исповедуя устами спасаются (Рим. 10, 10).

2. Аз же рех во изступлениu моем: всяк человек ложь. Исступлением Давид называет здесь поражение и удивление, по словам великого Василия: потому что я, говорит, будучи поражен и приведен оною чудною страною живых, виденною при содействии Святого Духа, в удивление, сказал ясно, что всякий человек, находящийся в сем мире, лжив относительно человеческого блаженства, которое и Григорий Богослов назвал ложным благоденствием, поскольку оно не продолжительно, но скоро проходит и исчезает, как обманчивое и не имеющее ничего действительного сновидение. Ибо все человеческое, по словам Екклезиаста, суета сует; потому что легко изменяется и погибает; а блага, находящиеся в оной стране живых, суть истинные блага, как постоянные, неизменные и бессмертные.*)

*) Нисский в высшем значении при­нимая слова сии, говорит так: Что такое истинная красота? Нужны каждому собственные глаза, чтобы мог видеть ту красоту, которую он увидел по некоему божествен­ному дарованию и вдохновению и которою был приведен в неизъяснимое тайне со­вести удивление. А кто увидел ее, тот не испытает потери. Хорошо, мне кажется, указал на затруднение сие Давид, который, некогда вознесшись умом, силою Духа в блаженном оном исступлении увидел непо­стижимую и неизреченную красоту, а увидел оную, без сомнения, столько, сколько то возможно человеку видеть, когда был выведен вне покровов плоти. Но когда восхотел сказать нечто соответствующее виден­ному, то изрек известные всем слова, что всякий человек лжив, что, по моему разу­мению, значит то, что кто усиливается сло­вами изъяснить неизреченное, тот поистине лжив, не по ненависти к истине, но по бессилию речи. Великого Василия: Впрочем, пророк здесь не противоречит сам себе, в чем некоторые софисты стараются изоб­личить его, утверждая, что если всякий человек лжив, а Давид также человек; то, очевидно, и сам он был лжив. А если лжив, то ему не надобно верить в том, что он утверждает. А истина такова, как мы скажем. Ибо люди именуются (здесь) те, которыми обладают еще человеческие стра­сти; но кто стал уже выше плотских стра­стей, и по совершенству ума перешел в состояние ангельское, тот, когда говорит о делах человеческих, очевидно, исключает самого себя из ряду прочих людей. Ибо не лжив сказывавший: я сказал: вы боги! Ко­нечно, если другому кому, то Давиду при­лично такое наименование. Ибо и сын Всевышнего есть тот, кто посредством добро­детели усвоился Богу, и не умирает как человек, но имеет живущего в себе Бога. Заметь, что Акила перевел: я сказал в изумлении моем: всякий человек ложь; а Феодотион: Всякий человек изнемогает; Симмах: Я сказал в смятении: всякий человек обманчив. И я не без причины указал на все сии изъяснения, но с тем, чтобы показать, что человеческое благоденствие называет ложью, как весьма скоро разрушающееся и не имеющее никакой про­должительности (слова Феодорита); почему и Соломон, хотя сам жил во всяком благоденствии, начиная говорить о том, како­вы человеческие дела, делает сие начало: суета сует, все суета.

3. Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми? Какое, говорит, воздаяние сделаю Богу, который сверх других бесчисленных благодеяний, оказанных Им мне, ничтожному, даровал и сию благодать, чтобы мне видеть в исступлении невидимую оную страну живых? Где выражение: воздаде употреблено вместо: дал, как мы это заметили и в 7-м псалме, изъясняя слова: если я воздам воздающим мне злом.*)

*) Слова Златоуста: Это говорит, усваивая себе обстоятельства пленных. Мно­го Ты, Владыко, благодетельствовал мне. Чем мне воздать Тебе? Прими сосуд с возлиянием и возлию Тебе его за спасение народа, жертву так называемую возлияние спасения; и имя Твое призову и воздам те обещания, которые я обещал за спасение народа. Такова-то расположенность к благо­дарности; она состоит в том, чтобы отыс­кивать все возможные случаи к принесению чего либо Благодетелю за полученные от Него блага, и пожертвовав всем, по­читать себя бессильным к вознаграждению его чем-либо. Василия Великого: Здесь великодаровитый называется не дающим, а воздающим, как бы не Он начинал дарить, а только воздавал тем, которые преж­де Его начали это делать; ибо благодарность получающих Он вменяет себе за благодеяние. Так Он и подавая тебе имущество, просит у тебя милостыни посредством руки нищих; и когда получит Свое, твой дар целым возвращает тебе, как бы за твое собственное.

4. Чашу спасения прииму и имя Господне призову. *)

*) Златоуста: Итак, он говорит сле­дующее: у меня нет ничего приличного, что бы я мог принести. Но что имею, то при­ношу—жертву благодарения Богу и воспою Его за спасение. Василия: У нас не может быть другого воздаяния за полученные от Господа блага, кроме понесения за Него смер­ти и подражания Владыке. Эта смерть свой­ственна и тем, которые весьма дороги у Бога; так страдание в подвигах за благочестие и сопротивление греху до смерти назвал чашею. Итак, чашу спасения приму, т. е. с жаждою пойду на скончание посред­ством мученичества, как имеющий испить питие бессмертной жизни, как почитающий причиняемые мне за подвиги благочестия мучения покоем души и тела, а не болезнями. И Феодорит: Также чашею спасения называет смерть за благочестие. Сию то чашу и здесь заставляют себя испить мужественные и доб­лестные подвижники благочестия. А Афанасий чашею спасения называет приобщение таин. Подобно сему говорит и Златоуст. Марк Ефесский недоумевает, почему стих сей Давида, т. е. чашу спасения приму и имя Гос­подне призову, поется за причастный в праздники Богородицы. Потом разрешая недоумение, говорит: это прилично и всем дням и особенно—причащению; но поется собственно в честь Богородицы не по при­чине первого полустишия, т. е. слов: чашу спасения приму, которое есть, как выше ска­зано, общее всем дням, а по причине второго, содержащего слова: и имя Господне призову: это пророчество, относящееся к Богородице я на ней сбывающееся (как и следующее: помяну имя Твое во всяком ро­ди и роде, что поют пред (богородичным) Евангелием, в втором находится молитва, или призывание Богородицы). Ибо тогда она призвала имя Господне, когда сказала: величит душа моя Господа и возрадовался дух мой о Боге Спасителе моем; ибо отныне блаженною нарекут меня все племена, что сотворил мне величие Сильный; и свято имя Его. Не погрешит и тот, кто примет чашу сию за божественную благодать Духа, так как она производит веселие и исступление, как и у Давида сказано: чаша Твоя упоевает меня, как державнейшая, которою насытившись, или лучше, будучи исполнена, Богородица произнесла таковую песнь. (В изъяснении церковного последования, напечатанном вместе с Симеоном Фессалонитским).

Поскольку Давид не нашел прежде достойного воздаяния, которое мог бы принести Богу, то посему здесь говорит, что он возьмет чашу спасения, каковою называет муче­ническую смерть за Христа, по разумению Василия. Так и Христос в святом Евангелии назвал смерть сию чашею, сказав сынам Зеведеевым Иакову и Иоанну: можете ли испить чашу, ко­торую Я буду пить (Матф. 20, 22)? Давид назвал оную спаситель­ною потому, что смерть за Христа спасает и оживотворяет умирающих (за Него) гораздо более. Итак, он говорит, что я за Хри­ста умру, имея жажду к смерти за Него, Который удостоил меня столь многих и великих благодеяний, как Единородный Сын Божий. И имя Христово призову, чтобы Он даровал мне благодать умереть за Него. Итак, божест­венный Давид, сколько то зависело с его стороны и от его произволения, умер из любви ко Христу.

5. Молитвы моя Господеви воздам пред всеми людьми Его. Я, говорит, по долгу своему воздам Богу те обещания, которые небоязненно дал Ему пред множеством народа; потому что в ско­рости имел отойти от сей жиз­ни.*)

*) Слова Василия: Сии, говорит, обещания испить чашу спасения я готов испол­нить при свидетельстве всего народа.

6. Честна (дорога) пред Господем смерть преподобных Его. Я, говорит, радуюсь о том, что умру; потому что смерть посвятившихся и преданных Богу есть драго­ценна. Если и жизнь таковых лю­дей дорога, то тем более смерть их, которая препровождает их ко Владыке и Богу их. Ибо пре­данные Богу, при смерти своей, получают от Него честь: их провождают и встречают свя­тые ангелы.*)

*) Того же Василия Вел.: По истине дорога смерть святых. Ибо когда душа, быв очищена и прославившись подвигами за благочестие, предстает судии, сияя необыкновен­ною красотою добродетели, то как не доро­га в очах Господа смерть такового чело­века? Итак, не станем оплакивать отшествие святых мужей отсюда, лучше же оплакивать дни рождения и появления в сей жизни. Ибо вход в сей мир бывает с бесчестием, скверною и смрадом; а исхождение и освобождение от сей жизни честно и славно, не всех людей, но только тех, которые свято и тщательно провели настоящую жизнь. Ког­да по иудейски, или естественно умирали, тогда трупы их были гнусны; а когда смерть была за Христа, то останки (мощи) их дороги. И ныне кто прикасается к костям мученика, принимает сообщаемое благодатью, неотступно пребывающею в теле сем, некое освящение. И Пахимер в замечаниях на Дионисия говорит: Дорога пред Господом смерть святых не просто потому, что она есть смерть и распряжение души с телом, но потому, что святые мужи оканчивают жизнь в святости. Феодорита: А если и для Бога честен, то для кого из святых не досточтим? Другой говорит: Видишь ли, что чашею спасения наименовал смерть за исповедание Бога? А сколь она дорога, это по­казывает воздаваемая по всей вселенной честь мученикам. И слова Господа показывают то же: кто исповедается о мне пред человеками, и Я исповедаю его пред Отцем моим, Который на небесах.

7. О Господи, аз раб Твой, аз раб Твой и сын рабыни Твоея. Господи, говорит, я посвящен и предан Твоему владыче­ству, где два раза назвал себя рабом Божиим, чем показывает, что он именует себя рабом Божиим с удовольствием, и, по словам Златоуста, открывает и исповедует сие без всякого сты­да. Притом сказав, что он сын рабы Божией, то есть матери сво­ей, сим показывает, что он раб Божий от родителей; а упомянул имя матери своей, а не отца сво­его, безразлично. Или сказал это только потому, что дети рабынь были весьма дороги для господ их.*)

*) Слова Златоуста: Не об общем говорит рабстве, но о таком, которое со­единено с великою расположенностью и любовью, ибо он был воспламенен благожеланием, которое есть для него величайший венец и блистательнейший всякой диадемы; посему и Бог в величайшую похвалу поставляет сие, когда говорит: Моисей раб мой скончался. Евсевия: Дважды назвал себя рабом, дабы с естественным рабством, которым мы, будучи сыны рабы, т. е. природы, обязаны Создателю выразить и про­извольное рабство, с каковым служат одни только праведники.

Растерзал ecu узы моя.

8. Тебе пожру (принесу) жер­тву хвалы, и (во) имя Господне призову.

9. Молитвы моя Господеви воздам пред всеми людьми Его.

10. Во дворех дому Господ­ня, посреде Тебе, Иерусалиме. Ты, говорит, Господи, разорвал, или рассек узы грехов моих мечем покаяния.*)Посему я прине­су Тебе жертву хвалы и славословия, каковое есть порождение моего сердца. Где же принесу жертву сию? На жертвенник души моей. И призову имя Твое, Господи, что­бы оно содействовало мне в сей духовной жертве. Потому-то и опять говорит, что я исполню, по долгу своему, те обещания, которые я дал Тебе, Господи! Это сказал и выше и здесь для большего подтверждения слов своих сим повторением. Далее указывает и место, в котором воздаст обещания свои: это дворы дома Господня; так как скиния Моисеева имела различные дворы, и она тогда находилась в Иерусалиме.**)

*) Златоуста: Какие это узы, как не грехи? Ибо каждый связывается узами своих грехов. Или в историческом значении разумеются здесь узы печали. Итак, есть и узы хорошие, которыми связываться есть дело хо­рошее. Так говорит о союзе любви, что она есть союз совершенства, и еще: узник Иисуса Христа.

**) Василия: Достигнув совершенства, Давид от жертвы кровавых отказывается, а обещается совершать жертвы посредством хвалы. Он как бы так говорит: поелику Ты, снизшедши во ад, освободил меня от уз греха и разрешил человечество, находившееся в узах смерти и содержавшееся в недоступных оковах ада, то посему я при­несу Тебе жертву не из четвероногих, раздвояющих копыта и жующих жвачку, ни из чистых птиц, или из чистой муки, сме­шанной с елеем. Ибо это приносится Вла­дыке от земли; но из того, что составляет собственно мое имущество и порождение мо­его сердца, я принесу Тебе от него славословие, как от некоего жертвенника—от ума моего, потому что Ты не требуешь телесных жертв, кои приносят в изобилии бо­гатые люди, но исповедания от любви и серд­ца, в котором могут участвовать наравне все желающие. Другой говорит, что и тот, кто участвует в новозаветных тайнах, т. е. в спасительном теле и крови и бескровной и словесной жертве, приносимой Богу посредством хвалы и благодарения, может сказать: чашу спасения приму и жертву хва­лы тебе принесу, а не жертвы, бывшие при Моисее. Златословесного: Тебе принесу жертву хвалы, т. е. буду благодарить, буду петь. Благодарение приятнее Богу всякой жертвы, это вещь самая изобильная, которою быть может богат и самый беднейший. Василия: Приношу, говорит, Тебе хвалу пред всеми людьми, принесу не тайно где либо, как стыдящийся и не в скрытном месте, убегая от укоризн со стороны нечестивых, но совершу оную всенародно, приняв в участие в сем богослужении и весь народ. Принесу во дворах дома Господня. Заметьте сие вы, кото­рые оставляете собрание, а собираетесь в общих домах, вы, несчастные, отторгнутые от честного тела. И по древнему служению не позволялось каждому устроять жертвенник; но один указан желавшим приносить жер­тву. Феодорита: Можно и из сего понять, что и те, над которыми имел власть закон, исполняя его духовнейшим образом, разумные жертвы предпочитая бессловесным жертвам, чем предизображали (нам) но­вый завет. Этот псалом приличествует и всем доблественным мученикам.

Так изъясняется настоящий псалом по связи с предыдущим псалмом. Остается теперь изло­жить здесь изъяснение Златоуста. Божественный сей отец говорит, что Давид, предвидя страдания иудеев в плену вавилонском, и воспоминая о возвращении и свободе, которую имели получить сно­ва, говорит в сем настоящем псалме: я верил, что иудеи—род мой, имели быть порабощены и снова освобождены, узнав сие по наставлению от Святаго Духа; почему и говорил о сем в различных псалмах. Я смирился, т. е. много страдал, скорбя о плене рода моего. Но я сказал во исступлении моем: всякий человек лжив, т. е. сказал в печали моей; потому что печаль приводит печального к выступлению из прямого и непоколебимого разума, а когда сильнее разольется в человеке, тогда делает его бесчувственным. А помышляя особенно о непрочности человеческого счастья и видя сие в перемене счастья Иудеев, которые сколько быв прежде счастливы, столько же потом сделались несчастными, по­мышляя, говорю, о сем, он ска­зал, что поистине всякое благо человеческое есть ложно, поскольку не таково, чтобы могло продол­жаться. Далее поскольку надеюсь, что род мой получит возвращение и свободу, то посему я весьма радуюсь и говорю: чем воздам Господу за все, что Он воздал мне? Ибо благодеяние роду своему Давид почитал благодеянием своим собственным.

Много, говорит, Бог благодетельствовал мне; но что воз­дам Ему? А сии слова означают великую радость и душевную благодарность Давида. Чашу спасения приму, т. е. чашу с возлиянием, говорит, возьму и излию оную на жертву пред Богом за спасение народа моего. Ибо у иудеев были различные образы приношений и жертв, из числа которых было и возлияние спасения. И имя Гос­подне призову во спасение людей моих, т. е. исполню пред Господом те обещания, которые во вре­мя бедственных обстоятельств я дал для своего спасения. Почтенна пред Господом смерть преподобных его. Это наставление о том, что смерти служащих Богу воздается от Него честь присутствием ангелов и многих из святых для воздаяния великой чести умирающим. А у тех, смерть которых почтенна, и жизнь весьма честна; потому что в жиз­ни упражняясь в добродетелях, они служили своему Владыке. Гос­поди! я раб Твой и сын Твоей рабы. Сими словами выражает не общее рабство, по которому все рабы Божии: ибо все, говорит, работает Тебе. (Пс. 118, 91); но служение произвольное от расположенности и любви. Давид почитает величайшим достоинством быть рабом Божиим и украшаться сим рабством более, нежели царством. А выражение: сын рабы Твоей, Златоуст принял в том же значении, какое дано ему нами.

Ты растерзал узы мои, это значит: узы печали и искушений, которые имели надо мною большую власть, связывая и стесняя меня. Златословесный это изъясняет так, как изъяснили и мы. Я при­несу Тебе жертву хвалы за разрушение уз и искушений моих, которое Ты сделал мечем Тво­его человеколюбия, где жертвою хвалы называет славословие и благодарение.

И (во) имя Господне призову, т. е. имя Господа призову и во время других искушений, которые мне приключатся и в будущее время, потому что я испытал, сколь великую силу имеет славное и страшное имя Божие. Прочие слова Златоуст изъясняет так, как изъяснили и мы. Наконец Давид воздал молитвы пред всем народом не из гордости и хвастов­ства, но чтобы привести к своей ревности и всех иудеев и при­нять их в участие сего воздая­ния. А благодарность Богу, кото­рая есть вещь удобоприобретаемая и которую может иметь и самый несчастный и бедный человек, приятнее Богу всякой жертвы.