ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ МАЗОХИЗМА СО ВРЕМЕН ФРЕЙДА: ПРЕВРАЩЕНИЕ И ИДЕНТИЧНОСТЬ 15 страница

Так в чем же причина? Может быть, дело в том, что Фрейд и тесно связанное с ним поколение аналитиков — Ференци, Абрахам, Джонс и другие — уже выявили и высказали все самое важное об анальности? Этому противоречит то, что в целом аналитики не стесняются заново разрабатывать проблемы, суть которых успел была раскрыта и изложена Фрейдом. Я полагаю, что мы столкнулись здесь с некоторой общей тенденцией заниматься главным образом наиболее ранними стадиями, и поэтому интерес к оральным и даже пренатальным процессам отодвинул в тень все остальное.

На мой взгляд, такой поворот в аналитическом исследовании и теоретизировании произошел в ущерб нашему пониманию многих важных аспектов психологии как ребенка, так и взрослого.

Воздействие на подрастающего ребенка новых процессов, обусловленных его созреванием, то есть процессов приспособления к новым жизненным позициям, несомненно, является проблемой, заслуживающей особого внимания аналитиков, и она должна возбркдать в них любопытство и готовность к исследованию. Жить — значит постоянно узнавать что-то новое и уметь справляться с порождаемыми жизнью проблемами. И мы не можем отделаться от этого крута проблем, утверждая, что все самое важное происходит на первом году жизни, а в дальнейшем развитии речь идет лишь о модификациях наиболее ранних переживаний. В этой связи я хотела бы сослаться на еще не опубликованную статью Сильвии Пейн, в которой она рассматривает проблемы адаптации к старению.

Я бы хотела еще немного продолжить свое отступление от темы и повторить то, что я рке говорила по другому поводу. Отстаивая необходимость исследования более поздних стадий развития, я указала, насколько важно то, что в аналитической ситуации пациент побуждается к активному припоминанию, даже если подобные воспоминания, будучи «покрывающими воспоминаниями», по самой своей природе не содержат наиболее ранних впечатлений и переживаний. Я выступала не только против того, чтобы считать покрывающие воспоминания чем-то неважным, но также и против недооценки значения актуальной способности припоминания. Я говорю именно о «способности», поскольку считаю, что спонтанные воспоминания указывают на творческое использование пациентом функций Я; этот процесс и этот опыт имеют большое значение в любом возрасте. Кроме того, обращение исключительно к самому раннему материалу может означать бегство от последующих травматических переживаний, как это показала Ф. Гринэйкр (Greenacre 1956) и как, опираясь на собственный опыт, может подтвердить любой психоаналитик.

Я возвращаюсь к своей теме анальной фазы (см. также статьи П. Цизе, Б. Ницшке, П. Куттера в этом томе и Д. Шюппа в т. II). Поскольку она следует за оральной фазой, оральность, разумеется, накладывает на нее свой отпечаток; как мы рке знаем благодаря Фрейду, в бессознательном анус может приравниваться ко рту, а экскременты — к пище. Но в то же время или, точнее, первично анус и экскременты как таковые составляют тему бессознательных фантазий. Переход к анальной фазе привносит в душевную жизнь ребенка нечто совершенно новое, особое и совершенно уникальное.

Материал, положенный в основу моих рассуждений, получен в основном в ходе аналитической работы, но я использую также непосредственные наблюдения над детьми. В этом отношении мой материал ограничен как количеством прошедших наблюдение детей, так и моей позицией по отношению к ним. Я не занимала положение стороннего наблюдателя, но хотелось бы отметить, что и те наблюдения, которые проводятся над большим числом детей в рамках систематического проекта, также не лишены недостатков.

Читая о таких систематических исследованиях, проведенных безучастным и эмоционально отстраненным наблюдателем, я часто задаюсь вопросом, действительно ли бывают «безучастные» наблюдатели. С точки зрения наблюдаемого ребенка безучастность воспринимается как отказ или неприязнь, и это может оказывать влияние на материал. Что, например, испытывает ребенок в возрасте, соответствующем анальной фазе, если постоянно появляется какой-то человек, который некоторое время находится рядом и совершает определенные действия, но не вступает с ним в контакт? С другой стороны, позвольте вам напомнить, сколько открытий совершил Фрейд, наблюдая за игрой одного-единственного восьмимесячного ребенка, к которому он к тому же испытывал эмоциональную привязанность!

Поэтому мне не нужно, наверное, особо извиняться за то, что буду иногда приводить эпизоды из моего несистематического исследования, которые в сравнении с богатейшим материалом, представленным, например, Шпицем, выглядят

несколько легковесно.

За другой источник материала, относящегося прежде всего к воспитанию чистоплотности, я обязана поблагодарить Анну Фрейд, которая любезно предоставила в мое распоряжение отчеты Хэмпстедского детского интерната. Эти отчеты интересны и поучительны, особенно с точки зрения роли, которую анальность играет в сообществе детей-сверстников, и различий в поведении детей в зависимости от того, находятся ли они в присутствии взрослых или в своем кругу.

КРАТКИЙ ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ

Я хотела бы вкратце напомнить о тех этапах, которые привели к нашему современному представлению об анальной фазе. Они начинаются с революционного открытия Фрейда, что сексуальность — это процесс, который в силу врожденного влечения начинается с самого рождения, а его течение детерминировано биологически. Исследуя одновременно сексуальные отклонения взрослых, которые хотя и были известны, но оставались непонятными, и проявления детской сексуальности, которые вовсе отрицались, Фрейд разоблачил первые как устойчивые инфантилиз-мы и выявил основные свойства вторых.

Он указал на существование догенитальных зон, которые в процессе развития становятся структурами. Каждый участок тела может трактоваться как эрогенная зона, и, кроме того, сексуальные цели могут достигаться благодаря удовлетворению парциальных влечений, таких, как вуайеризм и эксгибиционизм, садизм и мазохизм. Мы обязаны Фрейду понятием психосексуальность. Репертуар детской сексуальности включает также так называемые «бессознательные уравнения», а также те фантазии, которые Фрейд назвал «детскими сексуальными теориями» (VII, 171). Второй догенитальной фазе Фрейд приписывает определенные свойства, которые полностью проясняют ее значение для всего дальнейшего развития. Изначально ребенку не ведомы ни стыд, ни смущение, и со всей грандиозностью своего нарциссизма он придает фекалиям как части собственного тела большую ценность. Поэтому он удерживает фекалии с целью получения удовольствия, а отдавая их, преподносит матери первый подарок, полностью оплаченный из своих средств.

Далее, в отличие от оральной организации анально-садистская фаза прежде всего связана с желанием обладать и садизмом. Она характеризуется также тем, что главную роль играет амбивалентность; это относится к активным и пассивным, мужским и женским целям и к получению удовольствия благодаря удерживанию

и выталкиванию каловых масс.

В работе «Характер и анальная эротика» (1908) Фрейд привел новые данные в пользу своего представления о стойком эффекте анальной организации. Первоначальные влечения продолжают действовать либо прямо и в неизменной форме, либо приводят к реактивным образованиям и сублимации. Многие из более поздних его работ, анализы историй болезни и теоретические исследования неразрывно связаны с «Тремя очерками по теории сексуальности» (1905) и изучением анального характера, продолжая их на материале новых открытий и разъяснений и побркдая к дальнейшему исследованию психологии и психопатологии человека. Здесь я хочу ограничиться лишь указанием на этиологические связи между анальностью и неврозом навязчивых состояний, паранойей и гомосексуальностью, поскольку в заданных рамках не могу обсуждать эти темы более подробно. В своем грандиозном труде об

эволюции нашей цивилизации (XIV, 19 и далее) Фрейд вновь подверг анальность, а также предопределенную ей судьбу тщательному анализу. Процессы, приведшие к нашей цивилизации, можно сравнить с развитием ребенка.

Важный вклад в изучение проблем детской сексуальности и анального характера внесли Ференци, Джонс, Абрахам и другие психоаналитики. Так, например, Ферен-ци принадлежит исследование (Ferenczi 1914), в котором он возводит интерес к деньгам к инфантильным истокам анальности. Джонс (Jones 1948) подчеркивал необходимость разграничивать акт испражнения и его продукт с точки зрения их влияния на психологию ребенка и его дальнейшее развитие — это положение разделяет и Абрахам. И Джонс и Абрахам привели множество клинических случаев, иллюстрирующих положения Фрейда, и, кроме того, установили корреляцию между амбивалентностью взрослого и амбивалентностью, характерной для анальной фазы. Так, удовольствие от сдерживания стула приводит к нерешительности и инертности как в объектных отношениях, так и в поведении в целом; удовольствие от испражнения ведет к персеверируюшей и насильственной активности, не терпящей помех и сопровождающейся враждебностью к тому, кто мешает. Обе черты вместе проявляются в тенденции постоянно начинать какое-нибудь дело, но тут же его бросать и повторять так по нескольку раз. Анальная персеверация, как правило, непродуктивна, проявляется обычно в отношении к неприятной или маловажной работе и обязанностям, причем человек испытывает удовольствие от мысли, что он обладает особенно высоко развитым моральным чувством и превосходит других людей.

Я вспоминаю в этой связи одного пациента, который с немалой гордостью рассказывал, как потратил почти два часа на то, чтобы вычистить ночной горшок своего младшего ребенка. Он руками выбирал каждую крошку экскрементов и был удивлен и разочарован, когда его жена, вечно жаловавшаяся, что он уделял ей слишком мало времени, даже не поблагодарила его за труды. Точно так же он был раздосадован, когда анализ вскрыл его анальное удовольствие, которое он и предпочитал общению с женой.

Инфантильный нарциссизм при анальности ведет к идеям совершенства и тем самым к убеждению, что никто другой не может так хорошо справиться с работой, как он сам, а в дальнейшем к неспособности уступить другому ту или иную работу. Своеволие служит стремлению к власти и выражается даже тогда, когда человек делает другому подарок. Так, Абрахам (Abraham 1921) сообщает об одном мужчине, который сначала воспротивился желанию своей жены сделать определенную покупку, но затем навязал ей гораздо большую сумму денег, чем она сама хотела. Можно легко представить, как такое «великодушие» было способно лишить жену всяческого удовольствия.

Анальный садизм анального характера выражается разными способами. Абрахам указывает на тенденцию пробуждать желания и ожидания, а затем удовлетворять их лишь в незначительной и недостаточной мере. Он описал также ряд сновидений, весьма отчетливо указывающих на подобного рода садизм. В одном из таких случаев пациентка изводила во сне всю свою родню с помощью мочи, фекалий и газов, а также самим актом экскреции. Одиннадцатилетнему ребенку приснилось, будто бы он вытолкнул из своего ануса всю вселенную. (Этот сон явился реакций на то, что он оказался свидетелем полового акта между родителями.)

Своей значительной работой 1924 года Абрахам открыл новые горизонты. Он показал, как эмпирический психиатрический опыт получает теоретическое обоснование благодаря фрейдовским открытиям. В результате психиатрических наблюдений симптом утраты контроля над сфинктером получил дифференциально-диагностическое значение в качестве доказательства наличия психоза. Абрахам показал, что каждая догенитальная фаза состоит из двух стадий. На первой анальной стадии

целью является выталкивание и она выражает желание уничтожить объект; вторая, более поздняя, стадия, целью которой является удерживание, указывает на изменение объектных отношений: объект удерживается и сохраняется, однако при условии, что он полностью остается во власти субъекта. Если процесс регрессии переходит через границу между этими двумя стадиями, патологический процесс принимает форму психоза. Тем самым был сделан еще один шаг в психоаналитическом понимании психотических расстройств.

О садистских свойствах экскрементов неоднократно сообщалось Мелани Кляйн на основании многочисленных наблюдений, сделанных ею в ходе анализа детей. При этом она подчеркивала важность детских фантазий.

Если обратиться к более новым трудам, я бы упомянула исследование Уильяма Меннингера (Menninger 1943) анальной фазы и ее последствий. Насколько мне известно, это последняя крупная работа об анальности на английском языке. Мен-нингер предлагает схему, очень четко отображающую события детского возраста и взаимное влияние анального и других влечений, а также их связь между собой и последующими состояниями. Различные проявления он рассматривает по следующим категориям: непосредственное продолжение, социально приемлемые и социально неприемлемые черты характера, реактивные образования, признаки и симптомы. Что касается возрастного периода анальной фазы, то его позиция отличается от общепринятой, поскольку он приравнивает ее начало к началу оральной фазы. Это различие смягчается, однако, тем, что автор подчеркивает усиление анального интереса, а именно в период прекращения грудного вскармливания и воспитания опрятности. В качестве периода наибольшего анального интереса он называет возраст между двумя и тремя годами.

Клиническое исследование Арлоу (Arlow 1949) однозначно подтверждает на совершенно ясном материале более ранние данные ван Офюйзена (van Ophuijsen 1920) и Штерке (Stärcke 1920), которые независимо друг от друга сообщили, что собственные ощущения и чувства пациента формируют прототип преследователя паранойяльного больного. Это положение чрезвычайно важно для одной моей идеи, которую я намереваюсь изложить в дальнейшем.

К гораздо более позднему времени относится тщательное исследование происхождения и природы анального объекта, проведенное Грунбергером (Grunberger 1959). Он датирует наступление анальной фазы одновременно с орально-кусатель-ной и характеризует сущность анальности как процесс овладения и поглощения объекта. Анальный мир представляет собой замкнутую, ограниченную систему, в противоположность открытому и безграничному миру орального нарциссизма.

Краткий обзор литературы я завершаю работой Рене Шпица в сотрудничестве с Кэтрин Вульф (Spitz, Wolf 1949). Авторы в различных условиях наблюдали большое число детей с рождения до пятнадцати месяцев с точки зрения их аутоэроти-ческой деятельности. Они пришли к заключению, что выбор определенного типа аутоэротики определяется эмоциональными отношениями, которые предоставляет ребенку среда. Я хотела бы процитировать два важных с моей точки зрения

абзаца:

«Аля нас было неожиданностью обнаружить, что большинство психозов, на которые мы обращали внимание, сконцентрировалось в группе матерей, дети которых играли со своими фекалиями».

«Необычайно большое число детей-копрофагов пострадало из-за своих матерей. Они обжигались или обваривались кипятком; один проглотил булавку, другой упал вниз головой, третий едва не утонул в ванне; складывается впечатление, что без тщательного и внимательного ухода со стороны персонала многие из этих детей просто не выжили бы».

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Исходным пунктом этой статьи является мое предположение, что значение анальной фазы заключается в том, что в этот период жизни ребенок переживает второе важнейшее столкновение своего нарциссизма с объектными отношениями. (Если в качестве первого такого столкновения рассматривать рождение, то это уже третье!)

Хотя наличие и способ воздействия нарциссических элементов в анальности были открыты и выделены Фрейдом (X, 137 и далее), и в этом ему следуют все остальные аналитики, этот факт, имеющий основополагающее значение, все же не был отчетливо сформулирован. Вследствие этого мы упустили возможность исследования судеб нарциссизма, судеб, благодаря которым трансформируются его изначальные примитивные проявления, приобретая формы, которые на последующих этапах развития соединяются с креативностью Я и объектными отношениями.

Я бы хотела повторить и подчеркнуть: не было четко сформулировано, что основное столкновение между детским нарциссизмом и объектными отношениями происходит именно в анальной фазе. В сущности Фрейд показал это, излагая свои представления о развитии цивилизации. Одно из основных его положений состоит в том, что цивилизация создается и сохраняется благодаря постоянному отказу индивида от нарциссического удовлетворения своих влечений. Там, где Фрейд детально исследует это утверждение, в качестве примера он выбирает анальную эротику. На мой взгляд, он поступает так лишь отчасти потому, что садизм, имеющий место в анальной эротике, делает последнюю удобным отправным пунктом для глубинного исследования разрушительных влечений, их связей с влечением к смерти (которое Фрейд позднее назвал первичной властью смерти, противопоставив первичной власти жизни), а также сложных, обусловленных чувством вины процессов. Отчасти, я бы сказала, выбор Фрейда обусловлен проблематикой нарциссизма, связанного с анальностью. Утверждение Фрейда, что нарциссизм в определенной мере сохраняется на протяжении всей жизни, наверное, можно понимать как констатацию несовершенства человеческой природы. Но его можно рассматривать и как определенное воззрение на нарциссизм, который понимается как большее, чем просто проявление примитивных асоциальных стремлений. Над этим стоит задуматься.

НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ О ПРИРОДЕ АНАЛЬНОСТИ

Анатомическое положение анальной зоны является дорсальным, дистальным, скрытым. То есть она находится вне сферы социального контакта ребенка с матерью, который в не меньшей степени, чем социальные отношения между взрослыми, ориентирован преимущественно на фронтальную встречу — конфронтацию — партнеров.

Анальные возбуждения возникают и развиваются независимо от какого бы то ни было содействия со стороны матери, и поэтому как соматическая функция, так и либидинозное удовольствие, которое получает ребенок от этой функции, регулируются им самостоятельно. С точки зрения этих двух аспектов анального переживания принцип анаклитического развития либидо и объектной любви действует в анальной фазе иначе, чем в оральной. Для анальности объект избыточен, чтобы не сказать хуже, и мы знаем, как из непосредственного наблюдения, так и из аналитического исследования, что вмешательство или, точнее, вторжение в анальную функцию воспринимается как агрессия. Описание одного пациента, которому мать

часто ставила клизму, особенно показательно. Он хорошо помнил, как переживал ярость, дикое возбуждение, безумный страх лопнуть от клизмы и разлететься на куски. У многих пациентов с сильно выраженными садо-мазохистскими проблемами во время анализа обнаруживается, что они испытывали в детстве подобное анальное вторжение со стороны родителей. Это могло совершаться как физическими средствами (например с помощью клизмы, свечек), так и психическими (например вследствие повышенного интереса, тревоги, страха), которые ребенок обычно совершенно верно истолковывает как выражение анальной сексуальности родителей. Поскольку цикл анальной потребности, облегчения и удовольствия совершается без содействия или участия матери, мы должны предположить, что фантазии, относящиеся к анальным ощущениям, по своей сути лишены объектных идей, абсолютно нарциссичны и неопосредуемы. Чтобы перейти на ступень опосредования, они нуждаются в опоре на объекты, иными словами, необходимо чтобы они были смешаны с неанальными влечениями и фантазиями, действительно связанными с объектами. В своей работе «Введение в нарциссизм» Фрейд писал:

«Трогательная, по сути столь детская родительская любовь является не чем иным, как возрожденным нарциссизмом родителей, который в своем превращении в объектную любовь, несомненно, проявляет свою прежнюю сущность».

«Предполагаемый нами первичный нарциссизм ребенка., гораздо труднее распознать путем непосредственного наблюдения, нежели доказать логически, отталкиваясь от другого исходного пункта. Рассматривая установку нежных родителей к своим детям, необходимо понимать ее как оживление и репродукцию собственного, давно отвергнутого нарциссизма» (X, 157, 158).

На начальной стадии анализа одна пациентка большую часть своего времени с упоением рассказывала о том, как ее малышка играла с фекалиями. Она приняла мое толкование, что тем самым она выражала собственное анальное удовольствие. Анальные фантазии, которые позднее передаются словами и поступками, используют отношения к объектам. То есть мы и в самом деле обнаруживаем в анализе, что все компоненты объектных отношений, включая эдипов комплекс, присутствуют в анальном варианте. Но это не является первичным, а происходит в результате смешения с анальностью элементов, относящихся к другим зонам и парциальным влечениям, которые в силу своего характера требуют отношения к объекту. Любовь, ненависть, соперничество, ревность, зависть, страх, стыд и вина вновь обнаруживаются в анальном мире, тогда как вклад, вносимый столь тесно связанным с анальностью влечением к обладанию, можно распознать по необычайно агрессивному характеру этих фантазий.

Полагаю, у вас уже готовы возражения против моего утверждения, что ребенок не нуждается в материнской помощи при отправлении анальной функции и что посредством анальной зоны он не переживает с ней никаких отношений. Однако при уходе за ребенком имеется множество деталей, в которых происходит такой контакт. Мать моет, вытирает, припудривает, смазывает анальную область и можно легко заметить, что все это нравится ребенку. Мать меняет подгузники, усаживает малыша себе на колени и т.д. Однако эти действия связывают анальную область со всем остальным телом ребенка и тем самым способствуют тому, чтобы весь репертуар влечений и чувств был непосредственно включен в отношения друг с другом и чтобы, кроме того, была задействована активность рук и ног. Переживания во время купания включают «океанические» ощущения всей поверхности тела, экстаз наготы и свободу энергичных движений в благоприятной среде. Эпизоды, в которых мать вызывает приятные ощущения, дотрагиваясь до анальной зоны, без сомнения, относятся также и к соседней генитальной области. Что касается смены подгузников, то, на мой взгляд, ребенок, особенно если он уже умеет

стоять, часто реагирует на это гневом и протестом. Так, один годовалый ребенок соглашался на эту процедуру, только если я ставила его на ножки и по возможности разрешала ему в это время возиться в умывальнике. Зеркало над умывальником обеспечивало также фронтально-визуальный контакт между нами.

В отличие от остальных зон тела анальная зона не образует для ребенка особый орган, способный доставлять информацию о позитивных отношениях к объектам или о чувствах, желаниях и процессах иного рода, чем те, которые принадлежат к самой анальной функции. Анальные звуки могут сопровождать эту функцию в начале или в ходе процесса, однако они не представляют собой неотъемлемые сопутствующие явления этой функции и фактически выражение лица ребенка передает эту информацию гораздо отчетливее. Ребенок краснеет, когда тужится, его взгляд становится рассеянным и обращен вовнутрь, интерес полностью отвлечен от объектов. Согласно Шпицу (Spitz 1949), этот период ухода вовнутрь длится примерно полминуты. Рот, напротив, является органом, сообщающим о многих вещах, даже еще до того как ребенок научился говорить. Определенные звуки, гуканье и лепет, сообщают нам, что ребенок счастлив. Еще не умея образовывать слова, он произносит тот или иной звук в качестве приказа, который понятен для его окружения. Дополнительное движение руки обозначает, в чем состоит это желание. Или же ребенок способен нам сообщить, что устал, начиная причмокивать. (А уж кричать он умеет с рождения!)

Таким образом, как отмечает Грунбергер (Grunberger 1959), оральный мир открыт и безграничен, тогда как анальная система замкнута. Тем не менее, я полагаю, это утверждение нуждается в уточнении. В силу интимной связи между анальной зоной и стремлением к обладанию, которое выражается посредством мышечного аппарата, последний следует включить в понятие анальной системы. Английский язык выражает этот факт двойным значением слова «motion», которое обозначает как движение в целом, так и испражнение в частности. Поэтому усиление агрессивности детской моторики, проявляющейся в разбрасывании и швырянии вещей, ударах и т.д., в явном удовольствии от агрессивного самоутверждения и сопротивлении в поведении при отсутствии реактивно обусловленного гнева, даже с вошедшим в поговорку ангельским выражением лица, я бы предложила рассматривать как признак того, что ребенок переходит к анальной фазе. Ни один из маленьких детей, которых я наблюдала, не миновал периода упорного движения в противоположном направлении, открывания чужих дверей, вторжения в чужие сады, особенно если он замечал, что взрослому это не нравится и что сам он этого не делает. Вследствие анатомического расположения анальной зоны мы и в самом деле очень мало можем узнать из непосредственного наблюдения об отношении маленького ребенка к своим анальным процессам до начала приучения его к опрятности, Тогда, разумеется, конфликт между его волей и волей матери становится очевидным. Этот конфликт наряду с тем, что объектное отношение к матери, возникшее уже на оральной стадии, продолжается в соответствии с созревающим Я, заставляет ребенка приспосабливаться к желаниям матери. Из любви к матери, из страха утратить ее любовь, ради удовольствия, получаемого от ее похвалы, он адаптирует свою функцию и испражняется тогда и так, как того требует мать. С другой стороны, ребенок пытается ей противодействовать, заставляя ждать, обещая, но не держа своего слова, стремясь подчинить себе мать, насладиться своей властью и ее беспомощностью, отомстить за всевозможные фрустрации и наказать неверность матери, вызывающую у него ревность к соперникам.

Здесь мне хотелось бы высказать еретическую мысль, что сам ребенок не распространяет свою чрезмерную нарциссическую гордость на свои экскременты как таковые (Kubie 1957).

Непосредственные наблюдения и аналитические исследования убедили меня, что в качестве чего-то хорошего и ценного воспринимаются отнюдь не сами по себе фекалии. То, что необходимо проводить различие между экскреторным актом и его продуктом, признано всеми аналитиками еще со времен Джонса (Jones 1948), однако ни сам Джонс, ни другие авторы не использовали эту идею при рассмотрении нарциссического качества анальности. В первоначальных формулировках Фрейда мы обнаруживаем соответствующее высказывание. Он говорил, что ребенок вначале не испытывает ни стыда, ни отвращения к своим экскрементам и оценивает их «как часть своего собственного тела». Если принять это всерьез, то мы должны исследовать ситуацию, в которой фекалии воспринимаются как часть собственного тела. Это ощущение пропадает, когда фекалии перестают быть теплым и мягким веществом, с которым сливается телесное Я ребенка. С этого момента ощущения, вызываемые фекалиями, становятся неприятными, а, согласно Фрейду, все то, что вызывает неприятное возбуждение, на примитивной стадии развития частью себя не признается. Когда экскременты начинают вызывать неприятные ощущения, ребенок нуждается в помощи матери. Точно так же экскременты вне собственного тела, опорожненные в горшок, рке не являются для ребенка частью собственного тела. С окончанием акта дефекации непосредственное ощущение от контакта фекалий и тела пропадает и между ними устанавливается дистанция. Грунбергер назвал этот переход от внутреннего к внешнему превращением фекалий в анальный объект. Можно отчетливо наблюдать, как ребенок с интересом и любопытством, но вместе с тем со страхом и недоверием разглядывает экскременты в горшке. Выражение лица двухлетнего ребенка, выказавшего перед испражнением определенное недовольство, нетвердым шагом подошедшего к матери и без слов сообщившего ей о своей потребности, как бы говорило: «Так вот что причиняло мне столько неудобств!» Однажды этот же мальчик, расставив ноги, встал над горшком и наклонил вперед свое тело, чтобы посмотреть, что из него вышло. Что же он увидел? Во-первых, как всегда, свой пенис, и на мгновение нечто, что упало. Малыш не сделал ни малейшей попытки потрогать затем свои экскременты, и я не думаю, что это было связано с послушанием. Возможно, раньше ему было сказано, чтобы он не дотрагивался до своих экскрементов. Но сколько раз ему говорили, чтобы он не брал огромный молоток, не ворошил огонь в печи, не мучил котенка и т.д. и т.д. •— и все без малейшего результата. Раз ребенок не берет в руки свои экскременты, то не потому, что он такой уж послушный, а просто потому, что они ему не нравятся.

Исходя из своих собственных — весьма ограниченных — наблюдений, я могу подтвердить заключение Шпица (Spitz 1949), что игры с экскрементами встречаются гораздо реже, чем другие аутоэротические действия, и что они указывают на наличие патологического фактора в жизни ребенка.

Ребенок гордится своей продуктивной способностью, а не результатом этой задействованной способности. Я полагаю также, что ребенок не верит взрослому, если тот расхваливает экскременты словно какой-то подарок. Когда ребенка начинают приучать к опрятности (я не говорю о тех детях, которых с самого начала высаживают на горшок и которые, кстати говоря, неизменно позднее реагируют протестом), у него уже достаточно развито чувство реальности, чтобы понять, что хорошие подарки сохраняют, а не спешат выбросить. Я думаю, он относится к утверждению, будто его экскременты — это подарок, с той терпимостью, с которой дети очень часто воспринимают взрослых. Ребенок понимает, что мать его любит и радуется чему-то, что он сделал, и что не сами по себе экскременты

приводят ее в такой восторг.

Некоторые сообщения из хэмпстедских интернатов подтверждают негативное отношение детей к своим экскрементам, и это нельзя приписывать одному только