УЧАСТИЕ В ВОЙНЕ 12 страница

В историю литературы Г. Джеймс вошел как мастер психологического анализа, тонко улавливавший нюансы в поведении и настроениях своих героев, как изощренный стилист, уделявший пристальное внимание воп­росам художественной формы, повествовательной манере, стремившийся к теоретическому осмыслению самого творческого процесса, вопросов пи­сательского мастерства.

Опираясь на опыт русских и французских писателей-реалистов, Г. Джеймс полемизировал с принципами «традиции утонченности», с по­пытками лакировки действительности, отстаивал правду в искусстве, а главное — первым среди американских критиков занялся проблемами романной формы (статья «Искусство романа»).

Значительную роль в литературном процессе конца века играл и Уильям Дин Хоуэллс (1837—1920), романист, очеркист, журналист и влиятельный литературный критик, путь которого характеризуется отхо­дом от «бостонских» канонов. Как и Джеймс, Хоуэллс был связан с ев­ропейской культурой, в молодости занимал пост консула в Венеции, на его ранних произведениях (книга очерков «Жизнь в Венеции», 1866;

романы «Их свадебное путешест­вие», 1872; «Случайная встреча», 1873; и др.) заметно влияние «тра­диции благопристойности», а объ­ект изображения — малозначитель­ные семейные и любовные коллизии в среде американской аристократии, путешествующей за океаном. В это время он еще полагал, что «улыбча-тые стороны жизни» являются «наи­более американскими». В дальней­шем тематика Хоуэллса расширяется и углубляется: он критикует с эти­ческих позиций буржуазный успех (роман «Современная история», 1882), показывает горестную судьбу «честного», «старомодного» предпри­нимателя, столкнувшегося с бесстыд­ными дельцами новой формации (в романе «Карьера Сайласа Лафэма», 1885).

В середине 80-х годов, прежде всего под воздействием хеймаркет-ской трагедии, потрясшей Хоуэллса, воззрения писателя заметно радика­лизируются, в его творчестве происходят очевидные перемены. В связи с казнью лидеров трудящихся в Чикаго, жертв буржуазного лжеправо­судия, писатель отправил письмо протеста в газету «Нью-Йорк дейли трибюн», что было актом немалого гражданского мужества в обстановке кампании травли, развернутой против «красных» и «анархистов». Это выступление Хоуэллса по праву сравнивается со знаменитым письмом Золя в защиту Дрейфуса «Я обвиняю». «Историческая действительность такова,— приходил к выводу Хоуэллс,— что свободная республика убила пять человек за их убеждения» ³. Горькое сознание того, что американ­ская демократия перерождается в плутократию, наложила отпечаток на последующее творчество писателя. В 80-е годы Хоуэллс-критик начинает формулировать свои реалистические эстетические принципы, заострен­ные как против «традиции утонченности», так и против эпигонов роман­тизма. Он пропагандирует достижения передовых писателей Европы, в частности Золя, Ибсена и особенно Льва Толстого, который с середины 80-х годов стремительно завоевывает сердца американских читателей.

Хоуэллс испытывал в эти годы разнородные идейные влияния таких художников и мыслителей, как Э. Беллами, Л. Гронлунд, У. Моррис и Л. Н. Толстой; определяющим же для него был принцип экономического равенства всех людей и признание недостаточности формальной буржуаз­ной демократии в политической сфере. Хоуэллс был первым американ­ским писателем, открыто называвшим себя социалистом; правда, его социализм носил христианско-реформистскую окраску. В серии «нью-йорк­ских», пли «экономических», романов («Энни Килберн», 1889; «Преврат-

3 Цит. пo: College English. 1958. Apr., p. 203.

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО

ности погони за богатством», 1890; «В мире случайностей», 1893) писа­тель выходит за пределы узкосемейной тематики, в поле его зрения оказывается коренной для США контраст богатства и нищеты. Роман «Пре­вратности погони за богатством» (1890) — широкая социальная панорама; в нем показаны в конфликте и противоборстве старая американская ари­стократия и воротилы «большого бизнеса», представители литературно-художественной интеллигенции, богачи и бедняки Ист-Сайда.

Во многом под влиянием Морриса и Беллами Хоуэллс создает соци­ально-утопическую дилогию «Путешественник из Альтрурии» (1894) и «Через игольное ушко» (1907), в которой острая критика расколотых со­циальным имущественным неравенством современных США, их идеологи­ческой надстройки, господствующих нравственно-этическпх понятий от­теняется с помощью изображения идеальной страны Альтрурии. В Альт­рурии реализованы принципы социальной справедливости, труд носит всеобщий характер, исчезла паразитическая прослойка населения, а же­стокая конкурентная борьба уступает место альтруизму, взаимопомощи, братству людей.

Хотя в позднем творчестве Хоуэллса заметен некоторый спад социаль­но-критических мотивов (роман «Сын Ройала Лэнгбрита», 1904; книга очерков «Чудесные английские города», 1906; и др.), в своей публици­стике он стоит на антибуржуазных позициях. В начале 90-х годов Хоу­эллс участвует в антитрестовском движении, позднее вместе с Марком Твеном входит в Антиимпериалистическую лигу, осуждает политику «большой дубинки» на Кубе, в Мексике. Тема его рассказа «Эдита» (1902), связанного с событиями испано-американской войны 1898 г.,— пагубность милитаристского дурмана.

Правда, радикальные общественные воззрения Хоуэллса заметно «опережали» его художественный метод. Писатель испытывал на себе «табу» «респектабельного» общества, его мягкой, спокойной манере не хватало резких, решительных красок; писателю кабинетного типа, ему недоставало жизненного опыта, прежде всего знания быта низов. Хоуэллс олицетворял определенный ранний этап в развитии реализма в литерату­ре США. Он ободряюще напутствовал первые шаги нового поколения пи­сателей: Т. Драйзера, С. Крейна, X. Гарленда, Р. Херрика, Ф. Норриса, которые пошли дальше Хоуэллса. То зло, о котором спорили, теоретизи­ровали герои Хоуэллса в гостиных и кабинетах на страницах его романов, предстало в творчестве этих художников в виде наглядных конкретных картин нищеты, бедности, человеческой деградации.

В обстановке резкого углубления социальных противоречий в США в 80-х годах Э. Беллами (1850—1898) опубликовал свой знаменитый роман «Взгляд назад» (1888). Его выход явился событием не только литератур­ного, но и общественного значения. В романе, используя мотив летарги­ческого сна, Беллами переносил главного героя Джулиана Уэста из Бо­стона 1887 г. в 2000 г., в обстановку «новой цивилизации человеческого братства». Обличая пороки и противоречия капитализма, порождающего обнищание масс, кризисы, безработицу, унижение трудящегося человека и безжалостную конкуренцию, Беллами рисовал с присущей ему обстоя­тельностью образ Нового Мира. В нем воплощалось в жизнь экономиче­ское равенство, все орудия и средства производства переходили в руки государства, техника достигала сказочно высокого уровня, соперничество конкурентов сменяли отношения взаимопомощи.

Правда, эклектически соединив некоторые положения марксизма с тео­риями современных ему либеральных реформаторов, Э. Беллами при многих прозрениях упрощенно представлял будущее как некое царство мещанского комфорта, автоматически разрешившее все жизненные про­тиворечия. Однако доходчивость манеры Беллами, убедительность и кон­кретность предложенного им плана весьма импонировали читателям. В США возникло политическое движение «национализаторов», целью ко­торого была реализация планов Беллами по передаче всех средств про­изводства в руки государства; возникли также клубы Беллами.

Роман вызвал оживленную литературную и общественную полеми­ку⁴: в конце 80-х —начале 90-х годов увидело свет несколько десятков утопических романов. Часть из них развивала идеи Беллами (С. X. Сто­ун, С. Шиндлер, «альтрурийская» дилогия У. Д. Хоуэллса), в то время как некоторые литераторы консервативного направления (А. Додд, К. Вильбранд, Р. Михаэлис и др.) занялись продуцированием антисоциа­листических пасквилей. Полемическим откликом на роман Беллами с его идеей мирного перехода к социалистическому обществу стал роман-пре­достережение И. Доннелли «Колонна Цезаря» (1890), изображавший на­родное восстание против тирании олигархии как «кровавый и ужасный урок». Своеобразная полемика с уравниловкой и фетишизацией техники в романе Беллами содержалась в романе английского социалиста У. Морри­са «Вести ниоткуда» (1891).

Отзываясь на развернувшуюся полемику, Беллами выпустил белле-тризованный трактат «Равенство» (1897), сюжетно связанный с романом, но художественно бледный. Сенсационный успех романа «Взгляд на­зад» ⁵, воспринятого многими читателями едва ли не как прямое руковод­ство к действию не только в США, но и во многих других странах, объясняется интернационалистским характером тех социалистических идеалов, которые в нем при всех противоречиях нашли выражение. Кла­ра Цеткин, переведшая роман на немецкий язык, считала его крайне по­лезным для трудящихся масс⁶. В Нидерландах создали специальную Ассоциацию Беллами. Книгу с жадностью читали в России. По мнению У. 3. Фостера, вместе с книгой социалиста Л, Гронлунда «Кооперативная республика» роман Беллами «способствовал популяризации социали­стических и полусоциалистических идей среди американских масс»⁷. Ф. Фонер назвал роман «первым учебником социализма» в США⁸.

4 Гилепсон Б. А. Роман Э. Беллами «Взгляд назад» и его роль в литературной и об­
щественной борьбе в США.— В кн.: Американский ежегодник, 1972. М., 1972,

с. 41—62.

5 Когда в 1935 г. Колумбийский университет обратился к философу Дж. Дьюи, исто­
рику Ч. Бирду и редактору журнала «Атлантик» Э. Уиксу с предложением соста­
вить список из 25 книг, оказавших наибольшее влияние на умонастроения и дела
людей во всем мире за истекшие полвека, то все трое поставили на первое место
«Капитал» Маркса, а на второе — роман Беллами «Взгляд назад». О международ­
ном резонансе этой книги см. антологию: Bowman S. E. Edward Bellamy Abroad.

N. Y., 1962.

6 Интересные данные о восприятии романа в Германии см. в кн.: Riederer F. Edward
Bellamy's Utopischer Sozialismus und sein Einfluss auf der Sozialistische Denken in
Deutschland. Mtinchen, 1961.

7 Foster W. Z. The History of the Communist Party of the United States. N. Y., 1952,

p. 75.

8 Фонер Ф. С. История рабочего движения в США...: В 5-ти т. М., 1949—1983, т. 2,

с. 52.

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО

Марк Твен (литературный псевдоним Сэмюэла Клеменса, 1835— 1910) был не только центральной фигурой литературного процесса второй половины XIX столетия, но и, подобно Уитмену, ярким олицетворением культуры США, ее национальных особенностей. Хоуэллс, друживший с Твеном, назвал его «Линкольном американской литературы». Творчество Твена отразило важнейшие черты духовной жизни целой эпохи, более того, пути американской истории. Б. Шоу заметил как-то, что по произ­ведениям Твена можно будет изучать историю США XIX столетия так же, как по произведениям Вольтера историю Франции XVIII в. Сама эволюция Твена от жизнерадостного юмора в раннюю пору к глубокому скепсису и горечи на склоне лет по-своему отразила драматические сдвиги и перемены в жизни страны.

Марк Твен пришел в литературу из самой гущи народной жизни: прежде чем заняться серьезным творчеством, перепробовал немало профессий, был учеником типографа, лоцманом на Миссисипи, старате­лем в Неваде, газетчиком провинциальной прессы. Дебютировав новеллой «Знаменитая прыгающая лягушка из Калавераса» (1865), он заявил о себе как писатель, несущий свежее, национально-самобытное начало, грубоватый юмор Запада, впитавший элементы фольклора «границы», простонародную демократическую стихию, что было своеобразным вызо­вом стерильности, анемичности новоанглийской словесности. Эти особен­ности Твена отчетливо сказались на фоне его тяготевших к европейским образцам современников, таких, как Хоуэллс и Джеймс. Ранние новеллы Твена («Разговор с интервьюером», «Журналистика в Теннесси», «Как меня выбирали в губернаторы» и др.), а также книги («Простаки за гра­ницей», 1867; «Налегке», 1872) отражают светлое мироощущение молодо­го писателя, пронизаны жизнерадостной веселостью, искрометным юмо­ром, отмечены неуемной фантазией. Наряду с критическими мотивами они еще исполнены оптимистической веры Твена в американские воз­можности, в превосходство молодой демократии Нового Света над «ста­рушкой» Европой. Постепенно, однако, кристаллизуются его критические воззрения на американскую действительность (роман «Позолоченный век», 1873).

Обратившись в «Приключениях Тома Сойера» (1876), первой части автобиографической трилогии, к дорогой ему поре жизни в Ганнибале, Твен создал своеобразный поэтический эпос юности. Красота великой реки, романтика лоцманского труда запечатлены во второй части трилогии «Жизнь на Миссисипи» (1882). Но подлинный шедевр Твена — роман «Приключения Гекльберри Финна» (1884), образец зрелого реализма и критицизма писателя по адресу буржуазной цивилизации. В этом произ­ведении ярко выписаны образы Гека и негра Джима, их приключения показаны на богатом социальном фоне США. Роман, исполненный гума­нистического пафоса, органично соединил объективное повествование с гротеском, символикой, метафоричностью и лиризмом, он словно бы аккумулировал в себе темы, мотивы, литературные приемы, характерные для последующего художественного развития в США. Э. Хемингуэй вер­но уловил значение романа, сказав о нем: «Вся современная американ­ская литература вышла из одной книги Марка Твена, которая называ­ется „Гекльбери Финн"» ⁹.

9 Хемингуэй Э. Старый газетчик пишет. М., 1983, с. 67.

В середине 80-х годов общественно-политическая позиция Твена за­метно радикализируется. В марте 1886 г. писатель произносит знамени­тую речь: «Рыцари труда—новая династия» (была полностью обнародо­вана лишь в 1957 г.). В ней Марк Твен осудил господствующую в США социальную несправедливость и высказал убеждение, что фальшивая знать уберется прочь, а законный владелец вступит во владение своим домом. В подымающемся рабочем классе он видел «нового короля», спо­собного взять власть с помощью всеобщего избирательного права.

Питая особый интерес к истории, к эпохе средневековья, что показа­ли повесть «Принц и нищий» (1882) и книга «Личные воспоминания о Жанне д'Арк» (1896), Марк Твен улавливал в далеком прошлом очевид­ные параллели с современностью. Об этом ярко свидетельствовал и роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889), в котором са­тира писателя метила не только в титулованную знать артуровских вре­мен (VI в. н. э.), но и в новоявленных «королей нефти, индустрии, де­нежного мешка», в тех, кто олицетворял «новый феодализм». В этой «сказке артуровских времен» Твен солидаризировался с правом народа на восстание, выдвигая в качестве идеала широкую концепцию народо­властия ¹⁰. Однако при всей проницательности и остроумии социальной критики Марк Твен не выходил за рамки общедемократических воззрений, прошел мимо набиравшего силы в начале 1900-х годов социалистического

движения.

На исходе века юмор Твена перерастает в жгучую обличающую сати­ру: таков его знаменитый рассказ «Человек, который совратил Гедлис-берг» (1899), этот убийственный вердикт буржуазному двуличию, соци­альное обобщение большой силы. Твен возвышает голос против агрессив­ной внешней политики США, сатира исполнена гнева, его знаменитые памфлеты бичуют империализм. Он клеймит расизм («Соединенные Лин­чующие Штаты», 1901), империалистическую агрессию и вероломство («В защиту генерала Фанстона», 1902; «Человеку, ходящему во тьме», 1901), колониальный грабеж («Монолог короля Леопольда», 1905), мили­таризм («Военная молитва», 1905, впервые напечатано в 1923 г.), деспо­тизм российского самодержавия («Монолог царя», 1905).

В поздний период творчества, увенчанный славой «король смеха» Твен переживает внутреннюю драму, с горечью видя крушение былой веры в демократические идеалы, ощущая раскол с буржуазной Америкой. На страницах «Автобиографии», которую он пишет, по его словам, «из могилы», возникают сатирически окрашенные фигуры столпов американ­ской государственности, сенаторов, магнатов промышленности (Т. Руз­вельт, Дж. Хэй, Дж. Гульд, Э. Карнеги и др.). Будущее видится Твену безнадежно мрачным, господствующее зло — почти извечным, «вселен­ским» в своих масштабах (трактат «Что такое человек?», 1906; повесть «Таинственный незнакомец», впервые опубликована в 1916 г.). Твен горь-

10 Роман воспринимался современниками как произведение политически актуальное. Одно из первых его изданий было снабжено иллюстрациями художника Чарлза Берда: он придал лицу одного из феодальных крепостников черты сходства с Дж. Гульдом, архимиллионером, известным своей жестокостью. Отрывки из рома­на Твена читались на рабочих митингах. Подробно о том, сколь злободневно вос­принимался роман, см.: Smith H. N. Twain's Fable of Progress. New Brunswick (N. J.), 1964.

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО

ко корит себя за то, что не всегда находил мужество высказать («всю
правду» о своей стране, которую любил ^li.

Среди современников Твена, писателей-реалистов, выделялся и Ф. Брет Гарт (1836—1902), пришедший в литературу с немалым запасом жизнен­ного опыта. Пребывание в Калифорнии (1854—1871), завороженной «зо­лотой лихорадкой», где он с головой погрузился в быт старателей и гор­няков, оказалось для него самой счастливой и плодотворной порой. Рассказы «Счастье Ревущего Стана», «Изгнанники Покер-Флета», «Мигглс», «Компаньон Теннесси» и другие принесли писателю мировую известность. В них Брет Гарт воспевает романтику борьбы с природой, трудностями, дух приключений, художественно запечатлевает целый уклад жизни. Это Калифорния — земля, залитая южным солнцем, с по­селками старателей, колоритный мир людей Дальнего Запада (горняки, трактирщики, уличные женщины), зачастую не нашедших места в «ци­вилизованном» обществе, отверженных, неспособных на благородные, му­жественные поступки.

В ряде новелл Брет Гарта показана разлагающая власть золота («Че­ловек из Солано»; «Миллионер из Скороспелки»), осуждается расизм («Ван Ли — язычник», «Трое бродяг из Тринидада»), с симпатией изоб­ражена нравственная красота простых людей («Граница прилива»). Его критические воззрения на американскую действительность, неприятие спе­кулятивной горячки отчетливо проявляются в романе «Габриэль Конрой/ (1876), повести «История одного рудника» (1878).

Выступал Брет Гарт и как поэт, автор баллад из жизни старателей. В остроумных пародиях на современных ему писателей, европейских и американских, Диккенса, Булвер-Литтона, Дюма-отца, Гюго, Купера и других (книга «Романы в самом кратком изложении», 1867) он заявил о себе как сторонник реализма.

Брет Гарт не сумел, однако, закрепить свой литературный успех. Раз­лад с родиной привел к тому, что с 1878 г. Брет Гарт, переживший глу­бокую душевную драму, обосновывается в Европе; произведения послед­них лет, весьма многочисленные, уступают ранним, хотя в них Брет Гарт продолжает осваивать калифорнийскую тему («Восточные и запад­ные стихи», 1871; «Двое из Сэнди бара», 1876; «Сузи», 1893). В это время Брет Гарт заинтересовался также, без особого успеха, историей. В повести «Тэнкфул Блоссом» (1877) действие происходит в 1779 г., в эпоху борьбы за независимость, создан заметно идеализированный об­раз Вашингтона; в романе «Кларенс» (1895), произведении неровном, не лишенном мелодраматизма, Брет Гарт пишет о событиях гражданской войны 1861—1865 гг., создает ряд удачных батальных сцен.

11 После смерти великого писателя на протяжении почти полувека — это случай едва ли не уникальный в истории мировой литературы — продолжались публика­ции из архива не увидевших свет произведений, как правило, исполненных кри­тического пафоса. Среди них некоторые памфлеты, «Записные книжки» (1936), ряд глав из «Автобиографии», содержащих резкие характеристики его маститых совре­менников, сатирический рассказ «Письмо ангела-хранителя» (1946), антиклерикаль­ная сатирическая книга «Письма с земли» (1962) и др. Усилиями советских (М. О. Мендельсон, А. И. Старцев, М. Н. Боброва, А. С. Ромм и др.) и прогрессив­ных американских твеноведов (Ф. Фонер, М. Гайсмар) опровергнута долго быто­вавшая легенда о Твене как беззлобном юмористе, мастере анекдота, показана зна­чимость его социальной сатиры, освещена общественная позиция.

Последнее десятилетие XIX в. в истории США характеризуется даль­нейшим обострением социальных конфликтов, что нашло отзвук в искус­стве слова, в котором все решительней укрепляются позиции реализма, принципы жизненной правды. Социальная проблематика начинает играть все более значительную роль. На исходе XIX столетия выдвигается груп­па писателей «новой волны», в творчестве которых четко проявилось стремление к художественному познанию глубинных процессов, происхо­дящих в американской действительности. Это Ф. Норрис, С. Крейн, X. Гарленд, X. Фредерик, Г. Фуллер. Тогда же начинают свой путь мо­лодые Т. Драйзер и Дж. Лондон.

Критики обычно относят их, прежде всего Норриса и Крейна, к нату­ралистам. Проблема натурализма как направления в литературе США на рубеже веков сложна, до сих пор вызывает споры. Действительно, с конца 80-х годов творчествo Э. Золя и его теоретико-эстетические воз­зрения, в частности изложенные в книге «Экспериментальный роман», привлекают пристальный интерес американских писателей. В книгах Нор­риса, Крейна, ряда других художников слова отражаются такие черты натуралистической доктрины, как прямолинейный детерминизм, т. е. рас­смотрение характера в качестве продукта социальной среды, акцентиров­ка внимания на физиологических, биологических чертах личности, бес­пристрастность, объективизм, культ факта, пессимизм и фатализм в под­ходе к историческому процессу.

Однако в США не сложилось цельной школы натурализма, каждый из названных писателей шел своей дорогой. Даже Норрис и Крейн не были натуралистами «в чистом виде»; в их лучших произведениях, так же как и у ценимого ими Золя (в отличие от «стопроцентного» нату­ралиста, скажем, Гюисманса), ведущей оставалась реалистическая тенден­ция, осложненная натуралистическими веяниями и элементами. Своеобра­зие натурализма в США заключалось в том, что он развивался в кон­фронтации с мифом об американской «исключительности», в споре с «традицией утонченности», с буржуазно-апологетической литературой, со столь влиятельной пуритански-ханжеской идеологией, враждебной правдивому, нелицеприятному изображению действительности. Американ­ским писателям-«натуралистам» были чужды бесстрастное наблюдение жизни, равнодушие к добру и злу: Норрис и Гарленд сочувствовали популистскому движению; Крейн был участником Антиимпериалистической лиги; Дж. Лондон — активным членом социалистической партии. Они художественно, не без помощи социологии, нелицеприятно исследовали жизнь, в том числе ее мрачные стороны и контрасты, а не спешили «подогнать» ее под априорную натуралистическую схему.

Художником большого дарования, которое не успело раскрыться, был Стивен Крейн (1871—1900), начинавший, подобно многим его собратьям по перу, как журналист, репортер-газетчик: он побывал на Кубе во время восстаний 1895 и 1896 гг., был очевидцем греко-турецкой (1897) и испано-американской (1898) войн. Близкий в молодые годы к кругам нью-йоркской богемы, он всю жизнь стремился к приключениям, позна­нию неизведанного. В его творчестве прочерчиваются три главные темы: жизнь трущоб, трагедия войны и обездоленность детей. Сюжетом повести «Мэгги — девушка с улицы» (1893) стала горестная судьба работницы, живущей в трущобах Бауэри, соблазненной, вынужденной пойти на па­нель и кончающей жизнь самоубийством. Нагнетая мрачные, натурали-

IV. НАУКА И КУЛЬТУРА

ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО

стические подробности, Крейн рисо­вал нью-йоркское «дно», что шоки­ровало буржуазных издателей, от­клонивших произведение писателя, который подвергся нападкам и был обвинен в «безнравственном натура­лизме».

В дегероизации войны — пафос его романа «Алый знак доблести» (1895). Главное в нем — изображе­ние психологического состояния юно­ши Генри Флеминга, солдата, осо­знающего себя винтиком безличной армейской машины. В романе сказа­лись пацифистские тенденции, рав­но как и натуралистическая интер­претация войны, предстающей в виде бессмысленной, разрушительной сти­хии. Крейн внес существенный вклад в жанрово-тематическое обогащение американской новеллистики, обра­тившись к широкому кругу проб­лем; он пишет о детях («Его новые варежки», «Стыд», «Смерть и чудо­вище»), о трагизме провинциального существования («Чудовище», «Го­лубой отель»), о быте городских трущоб («На тему о нищете», «Мать Джорджа»), о войне («Военный эпизод»). Крейн предвосхитил некото­рые мотивы, настроения и темы в американской литературе XX в., в ча­стности у Драйзера, Хемингуэя. Его оригинальный стиль, соединивший лаконизм и точность повествования, драматизм, первые опыты внутрен­него монолога, импрессионистически окрашенные детали, предварили важ­ные художественные искания писателей XX столетия.

«Омут. Чикагская история» (1902). Последний роман «Волк» он задумал, но не успел написать.

«Спрут»— выдающееся, эпиче­ское по размаху произведение аме­риканской реалистической литерату­ры отразило, в частности, интерес Норриса к популистскому движению и знакомство с его лидерами. В ос­нову романа Норрис положил ре­альный исторический эпизод открытой классовой борьбы, «великой тра­гедии», вооруженное столкновение в округе Мусоельслаф в 1880 г. В ос­нове произведения — противоборство железнодорожной монополии и живущих в калифорнийской долине Сан-Хоакин фермеров, которые логи­кой событий принуждены с оружием в руках отстаивать право на землю и труд. Их движение представлено во многом как стихийный, слабо осо­знанный протест.

В этом эпическом полотне поистине сверкает богатая палитра худо­жественных красок. Норрис тяготеет к символике, к многозначной мета­форе. Спрут — символ страшной, распространившей свои щупальца моно­полии, которой противостоит «сквозной» образ живого моря пшеницы, олицетворяющей вечную природу. В «Омуте», романе художественно менее удачном, интересным оказался образ «громады торговой биржи», во главе которой стоит монополист Джеджвин, в итоге сокрушенный своими конкурентами.