НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА ПЕРЕХОДНОГО ТИПА

В отечественной и зарубежной юридической литературе наряду с рассмотрением проблем, касающихся традиционных типов государств и правовых систем, определенное внимание уделяется также проблемам государства и права переходного типа. Терминологически эти государ­ства и правовые системы обозначаются по-разному, а именно как "переходные государства и правовые системы", "переходные состояния государств и правовых систем" и т.п., но суть вопроса от этого не меня­ется. Они были и остаются государственно-правовыми системами, нахо­дящимися "на переходе" от одного государства и права к другому: от рабовладельческого к феодальному, от феодального к капиталистиче­скому, от капиталистического к социалистическому и, наоборот, от социалистического (или псевдосоциалистического) к буржуазному, ка­питалистическому.

Переходные состояния государства и права не являются чем-то не­обычным," а тем более исключительным для какого-то региона или же отдельно взятой страны состоянием. Это явление - общее для всех го­сударств и правовых систем, объективно существующее во всех странах и регионах мира. Оно имеет место на протяжении всей истории разви­тия государства и права. Конкретное же выражение переходное состоя­ние государственно-правовой системы находит в период развития госу­дарства и права между двумя различными типами государства и права.

При этом не имеет принципиального значения то обстоятельство, что типология государств и правовых систем может проводиться или прово­дится не только на формационной оснЪве (на основе критериев, "привязанных" к общественно-экономической формации), но и на ци-вилизационной основе (на основе критериев, неразрывно связанных с цивилизацией). Разница при этом заключается лишь в том, что в по­следнем случае вместо "традиционных", ставших своего рода классиче­скими в мировой литературе рабовладельческого, феодального и других типов государства и права будут фигурировать иные их типы¹. Межти­повое, переходное состояние государства и права как объективно суще­ствующее явление сохраняется в любом случае, независимо от того, как типы государства и права и само их переходное состояние понимаются или как они называются.

¹ См.: Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII вв. М., 1992; Шемякин Я.Г. Проблема цивилизации в советской научной литературе 60-80-х годов // История СССР. 1991. № 5. С. 84-101.

Разумеется, не будет большого прегрешения, а тем более ошибки сказать, что государство и право, а вместе с ними общество, политиче­ская система и отдельные социально-политические институты находятся в переходном состоянии всегда, имея в виду их постоянное функциони­рование и развитие, сопровождающееся непрерывным их "перелива­нием" из одного качества в другое, постоянным переходом их из одного качественного состояния в другое. Однако, согласно сложившемуся в научной литературе представлению, под переходным типом (видом, со­стоянием) государства и права имеется в виду все же не процесс их развития вообще или их постоянное "переходное" состояние как тако­вое, а лишь их определенное, межтиповое состояние, возникающее у государства и права при переходе их от одного типа к другому.

Каждое государство и право, равно как и любая политическая сис­тема, отмечалось в связи с этим в отечественной литературе, будучи историческими категориями и определенными типами социально-политических явлений, институтов и учреждений, существуют и функ­ционируют в рамках определенных общественно-экономических форма­ций.

Вместе с тем в их развитии, так же как и в развитии всего человече­ского общества, "как в прошлом, так и в настоящем встречаются пере­ходные состояния, т.е. периоды перехода от одной общественно-экономической формации к другой"¹.

Именно такие переходные состояния привлекают к себе внимание исследователей, занимающихся проблемами государства и права не только в обычных, относительно стабильных условиях их развития и функционирования, но и в экстремальных, кризисных ситуациях.

Ведь у государства и права, так же как и у любого иного социально­го организма, бывают периоды не только взлетов, бурного роста и раз­вития, но и периоды затяжных кризисов, болезней, наконец, периоды их постепенного угасания и падения.

Отмечая это обстоятельство, французский юрист М. Ориу писал в начале XX в., что каждое государство в любые эпохи подвержено бо­лезням и кризисам. Болезнями государства, писал он, мы называем те причины, которые возникают внутри самого государства и которые в общем являются результатом "или особого властолюбия, вызывающего заговоры, или чрезмерного развития какого-либо из идеальных принци­пов, гармоническое равновесие которых образует нормальный режим государства"².

Что же касается кризисов, зачастую провоцирующих переходное со­стояние государства и права, то они подразделяются автором "с истори­ческой точки зрения" на две категории. А именно кризисы, возникаю-

¹ Юдин Ю.А. Политические системы независимых стран Тропической Аф­рики. (Государство и политические партии). М., 1975. С. 4.

² Ориу М. Основы публичного права. М., 1929. С. 723.

щие в период роста и централизации государств и правовых систем, когда еще молодое государство "самоутверждается, укрепляет свою власть и само является ареной жестокой борьбы за завоевание власти", и кризисы, "происходящие в период децентрализации" зрелых, давно сложившихся государств¹.

Изучение причин и истории болезней государства и права, равно как и поражающих их кризисов, имеет весьма важное значение не только в теоретическим, но и в практическом плане. Оно помогает не только глубже и разностороннее понять сущность и содержание переходного состояния того или иного государства и права, но и установить пра­вильный диагноз их кризисных заболеваний, а вместе с тем и опреде­лить наиболее оптимальные пути и средства выхода из создавшегося положения.

Особо важное значение это имеет в настоящее время для России, находящейся на переходном этапе своего развития от псевдосоциализма к капитализму, а также для бывших социалистических стран Восточной Европы, республик Прибалтики и стран СНГ, проходящих такой же путь.

Ведь переходное состояние государства и права - это всегда весьма сложное, внутренне противоречивое, нередко весьма болезненное со­стояние государства, права и самого общества, связанное с критической переоценкой своего прошлого и с мучительным выбором своего (в оче­редной раз в истории "единственно правильного пути" развития) бли­жайшего и отдаленного будущего. Знание настоящих причин и условий, вызвавших кризисное состояние государства, правовой системы и обще­ства, имеет при данных обстоятельствах весьма важное, принципиальное значение.

Мое внимание, писал по этому поводу еще в середине XIX в. из­вестный русский историк Т.Н. Грановский, всегда приковывали к себе так называемые переходные состояния общества, переходные эпохи в истории человечества. Меня влекла к ним не только "трагическая кра­сота", в какую они были облачены, но и желание "услышать последнее слово всякого отходящего на начальную мысль зарождающегося порядка вещей". Мне казалось, подчеркивал автор, что только здесь "опытному уху можно подслушать таинственный рост истории, поймать ее на твор­ческом деле"².

Переходное состояние современного общества, а вместе с ним го­сударства и права, несомненно, в значительной мере отличается от их переходного состояния более ранних веков.В отечественной литерату­ре в связи с этим совершенно справедливо отмечалось, что "современ­ные переходные процессы имеют целый ряд характеристик, существен-

¹ ОриуМ. Основы публичного права. М., 1929. С. 723-724.

² Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья. М., 1986. С. 315.

но отличающих их от аналогичных социальных сдвигов в прошлые века истории человечества"¹.

Среди этих особых характеристик указывается, в частности, на то, что: а) переходные явления и процессы в настоящее время имеют не локальный, как это было раньше, а глобальный характер; б) для пере­хода на новую ступень эволюции в силу особенностей развития совре­менного обществ уже недостаточно только политических и социально-экономических изменений, а необходимо учитывать и "новую модель взаимодействия человека и природы", принимать во внимание "не толь­ко социальные, но и ноосферные изменения"; в) угрозы, подстерегаю­щие современное общество в переломную эпоху, "создают объективные предпосылки как для объединительного процесса в политической, эко­номической, экологической и других общественных сферах, так и для выработки новых нравственных норм". В настоящее время нужны "универсальные нравственные императивы", способные облегчить суще­ствование человека в эпоху болезненной ломки ценностей, ориентиров, мироощущений; г) в переходный период на современном этапе развития общества неизмеримо возрастают, по сравнению с прошлым, возможно­сти "активного вмешательства человека в ход преобразовательных про­цессов"².

Наряду с названными особенностями переходного состояния совре­менного общества, а вместе с ним государства и права в отечественной и зарубежной литературе указывается также и на другие особенности. О некоторых их\ них мы будем говорить позднее, при рассмотрении переходного состояния современного государства России, а также стран СНГ. А сейчас акцентируем внимание на общих чертах и признаках,а также на условиях возникновения и развития государства и права пе­реходного типа независимо от временных или любых иных факторов их существования и функционирования.

Что объединяет государства и правовые системы переходного типа, скажем, XX в. с аналогичными по своему характеру государствами и правовыми системами средневековья? Что между ними общего, позво­ляющего говорить о них как о переходных типах государства и права, и что у них особенного? И вообще, можно ли говорить об общности госу­дарств и правовых систем, существующих в разных временных измере­ниях, когда одни из них в XVII-XIX вв. представляли собой государства и правовые системы, переходящие от феодализма к капитализму, а дру­гие в XX в. официально провозгласили в качестве своей основной цели переход от социализма к капитализму?

Отвечая на данные и им подобные вопросы, следует обратить вни­мание прежде всего не на их конкретную, материализующуюся в их повседневной жизни социально-классовую сущность,их специфиче-

¹ Мощелков Е.Н. Переходные процессы в России. М., 1996. С. 4.

Там же. С. 4-5.

ское, обусловленное строго определенными историческими рамками и условиями жизни содержание и назначение, а на их общие, присущие им как однородным, однопорядковым явлениям и понятиям призна­ки и черты.

Несомненно, государство и право переходного типа обладают всеми теми же признаками и чертами, которые свойственны любому госу­дарству и праву.Однако, в отличие от государств и правовых систем "классических'' типов (рабовладельческий, феодальный и т.п.), они об­ладают также и своими особенностями. Среди них можно назвать сле­дующие.

Первое. Все государства и правовые системы переходных типов возникают, по общему правилу, не иначе как в результате различных социальных.потрясений в виде революций, войн, неудавшихся ради­кальных реформ.

В качестве конкретных примеров, подтверждающих данный тезис, можно сослаться на революцию XVII в. в Англии (1640-1659 гг.), по­ложившую начало становлению первого буржуазного государства и пра­ва в Европе в этой стране; на буржуазную революцию XVIII в. во Франции (1789-1794 гг.), по праву названной Великой французской революцией, которая послужила мощным социальным импульсом для перехода государства и права Франции и многих других стран от фео­дализма к капитализму; на Октябрьскую революцию 1917 г. в России, положившую начало, согласно официальной и академической версии, перехода государства и права России, а затем и многих других стран от капитализма к социализму.

В зависимости от конкретно-исторических условий той или иной страны формы, темпы, средства воздействия революции или иных им подобных социальных явлений на государственную и общественно-политическую жизнь, равно как и обусловленные этим воздействием темпы становления нового государства и права далеко не одинаковы.В юридической литературе совершенно обоснованно в связи с этим указывается, в частности, на то, что в борьбе с феодальными порядками буржуазия как политически восходящий класс добивалась наибольших успехов в тех случаях, когда она "действовала в союзе с народом, опи­раясь на революционные выступления трудящихся масс" . В этих стра­нах, где антифеодальные настроения крестьянства и плебейских низов городского населения оказали непосредственное воздействие на полити­ческую позицию буржуазии, принципы буржуазной государственности и права реализовывались наиболее полным образом. Типичным примером в данном случае может служить Франция.

В тех же странах, где революции были недостаточно глубокими¹, а их лидеры, склонные к компромиссу с феодальными силами, не стре­мились к радикальному сокрушению средневековых государственных и правовых учреждений, становление новых, буржуазно-демократических порядков, а вместе с ними и переходное состояние государства и права занимали более длительный период времени. Одним из подтверждений этому может служить Англия.

В отличие от Великой французской революции, вызревавшей и проистекавшей в условиях жесткой конфронтацииэкономически сильной, но политически бесправной буржуазии с феодальной монархи­ей, дворянством и поддерживающей их церковью, английская буржуаз­ная революция протекала совсем в иных условиях. А именно в услови­ях компромисса буржуазии с обуржуазившейся частью класса фео­далов,называвшейся в истории "новым дворянством". В результате это­го в стране длительное время сказывалась незавершенность революции, выразившаяся в сохранении крупного, феодального по своему характеру землевладения, удержании новой земельной аристократией значительной политической власти, в сохранении ряда феодальных институтов, вклю­чая довольно сильную королевскую власть.

Последовавшие за этой революцией в XVIII и XIX вв. аграрная и промышленная революции в Англии в конечном счете, как отмечалось в литературе², обеспечили господствующее положение капиталистиче­ским производственным отношениям и лидерство промышленной бур­жуазии в осуществлении политической власти. Но для этого потребо­валось около двух веков,на протяжении которых полуфеодальная, ари­стократическая политическая система Британии медленно и постепенно превращалась в буржуазно-демократическую систему и соответственно полуфеодальное государство и право полностью трансформировались в буржуазные государственно-правовые институты.

Второе. Переходное состояние государства, права и самого обще­ства содержит в себе несколько возможных вариантов дальнейшей эволюции социальной и государственно-правовой материи, альтерна­тиву развития государства, права и общества по тому или иному пути.

Например, современное переходное состояние России и других быв­ших социалистических или псевдосоциалистических стран содержит в себе альтернативу их развития в направлении созидания общества, госу-

¹ История государства и права зарубежных стран. Ч. П / Отв. ред. О.А. Жид­ков, Н.А. Крашенинникова. М., 1991. С. 3-4.

ПО

¹ Справедливости ради следует сказать, что понятие "глубинности" револю­ций не всеми авторами разделяется. Так, известный русский философ и публи­цист В.Розанов, живший на рубеже ХГХ-ХХ вв., писал, что революция имеет только два измерения - "длину и ширину, но не имеет третьего измерения -глубины". И вот по этому качеству, заключал автор, "она никогда не будет иметь спелого, вкусного плода; никогда не завершится" (Розанов В.В. Границы закона // Сб. Сумерки просвещения. М., 1990. С. 106).

² История государства и права зарубежных стран. Ч. П. С. 14-15.

дарства и права по образцу и подобию или раннего (дикого) капитализ­ма, или позднего ("монополистического") капитализма, или социал-демократизма, или же любого иного "изма". Вместе с тем оно предос­тавляет власть имущим, определяющим судьбы этих стран и народов на данном историческом отрезке времени, возможность выработки своего собственного видения пути развития государства, права и общества с учетом исторических и иных традиций своей страны, уровня развития экономики и культуры общества, особенностей быта народа, нации или доминирующих этнических групп.

Наличие реальной альтернативы в переходный период, возможность настоящего выбора пути развития государства и права определяется многими объективными и субъективными факторами. Среди них: эко­номические возможности государства и общества, соотношение проти­воборствующих сил, интеллектуальные возможности новоявленных во­ждей и политических лидеров, степень их политической ангажирован­ности и зависимости извне, характер идеологических установок власть имущих и оппозиции, способность их к компромиссам, а также к со­вместной выработке концепции развития переходного государства и права, к проведению основных ее положений в жизнь, уровень их поли­тической гибкости и степень их идеологической зашоренности и др.

Эти и иные им подобные факторы действуют в основном на обы­денном политическом, а точнее - политико-прагматическом уровне.Однако наряду с ними есть и другого рода факторы, проявляющиеся на более высоком,философско-историческом, интеллектуальном уровне.

Суть их заключается в том, что при определении пути развития го­сударства и права в переходный период, при выработке его концепции за основу берутся не только действующие на исторически ограниченном отрезке времени и пространстве факторы, краткосрочные выгоды и ин­тересы, но и философские воззрения, касающиеся всего исторического процесса развития государства и общества, а также представления ин­теллектуальной элиты данной страны о том, какой путь развития госу­дарства и общества следует считать прогрессивным, а какой - регрес­сивным.

Так, руководствуясь в процессе выбора пути развития советской "перестроечной" и постсоветской России марксистским мировоззрени­ем,власть имущие должны были бы прийти к выводу, что единственным "исторически верным" и прогрессивным путем развития страны являет­ся ее развитие по пути от капитализма к социализму, а затем - в на­правлении дальнейшего совершенствования социализма.

Собственно, этой концепции вплоть до 90-х годов и придержива­лись - по крайней мере официально, демонстративно - как все нынеш­ние государственные деятели России и стран СНГ, занимающие высшие посты, бывшие партийные функционеры, так и нынешние отставные ее легионеры.

Наиболее ярко и убедительно это звучало в многочисленных высту­плениях бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева, ратовавшего за проведение "перестройки" в нашей стране и за "даль­нейшее совершенствование развитого социализма".

Сегодня, говорил оратор на очередном Пленуме ЦК КПСС 23 апреля 1985 г., "мы вновь подтверждаем преемственность стратегического кур­са, разработанного XXVI съездом партии и последующими Пленумами ЦК. В ленинском понимании преемственность означает непременное движение вперед, выявление и разрешение новых проблем, устранение всего, что мешает развитию. Этой ленинской традиции мы должны сле­довать неукоснительно, обогащая и развивая нашу партийную политику, нашу генеральную линию на совершенствование общества развитого социализма"¹.

Аналогичные заклинания Генерального секретаря и других высших партийных функционеров о "преданности линии партии" и делу совер­шенствования социализма следовали во множестве других их выступле­ний, вплоть до "полного и окончательного" развала СССР и последо­вавшего затем превращения их, с изменением ситуации в стране и угро­зой потери власти, из "преданных делу партии и народа" коммунистов в ярых антикоммунистов, из привилегированных социалистов в процве­тающих капиталистов. Налицо пример элементарного политического цинизма и не менее заурядной конъюнктуры. Это - предмет рассмотре­ния психологии, этики, социологии, отчасти уголовного права и других наук.

Нас же сейчас в рамках рассматриваемой темы интересует другое. А именно констатация того, что последовательно придерживающаяся мар­ксистского мировоззрения "элита" должна была бы в процессе выбора пути развития государства в переходный период следовать концепции отрицания капитализма как регрессивной, "отживающей стадии разви­тия общества" и совершенствования социализма как "прогрессивной стадии" развития государства и общества. Субъективные особенности этой "элиты" помешали ей выполнить в России ее "историческое пред­назначение".

Руководствуясь же в переходный период в процессе выбора пути развития государства и общества немарксистским мировоззрением,нынешние власть имущие в России и в других бывших социалистиче­ских странах идут по иному пути. А именно по пути созидания рыноч­ной экономики и "построения подлинно демократического" капитали­стического государства и общества.

Разновидность созидаемого при этом капитализма -- "народный", "олигархический", "с национальной спецификой" и т.п. - не имеет принципиального значения. Главное в том, что это - не социализм, а капитализм и что выбор пал не на первый, а на второй.

¹ Горбачев М.С. Избранные речи и статьи. М., 1985. С. 8.

8-6343

При данном мировоззренческом подходе "плюс" поменялся на "ми­нус", и наоборот. То, что прокламировалось как прогрессивное, стало представляться в качестве регрессивного, а то, что официально представ­лялось регрессивным, стало настойчиво выдаваться за прогрессивное.

Разумеется, и в этом случае элемент политического цинизма и конъюнктуры, несомненно, имел место. Однако применительно к ин­теллектуальной элите, обладающей влиянием на процесс выбора пути развития общества и государства, а также средствами воздействия на саму власть, огромное значение имеют и сугубо мировоззренческие, философские факторы. Непреходящая значимость при этом отводится различному пониманию исторического процесса и социально-политического прогресса.

Прямолинейное, "хронологическое" понимание исторического процесса и социально-политического прогресса,согласно которому мир, непрерывно развиваясь по восходящему пути - "исторической" спирали¹, последовательно движется от одной, менее совершенной и прогрессивной стадии своего развития к другой, более совершенной и прогрессивной, от рабовладельческой общественно-экономической фор­мации, в рамках которой возникает и развивается рабовладельческое государство и право, к коммунистической общественно-экономической формации, в пределах которой функционирует высшее по своему типу социалистическое государство и право, - такое понимание историческо­го процесса и прогресса с неизбежностью приводит к выводу о том, что социалистический путь развития России и других стран является более совершенным и прогрессивным, нежели капиталистический путь разви­тия.

Любое иное представление об историческом и социально-полити­ческом прогрессе логически приводит к совершенно иному выводу.

Так, например, взяв за основу своих рассуждений в процессе выбора пути развития государства и общества переходного типа "хронометри­ческое" представление об историческом процессе и социально-полити­ческом прогрессе, согласно которому вся мировая история, а вместе с ней и мировой прогресс развиваются не по прямой, точнее - спира­леобразной восходящей линии, а циклически,неизбежно придем к выводу о том, что во всем мире, равно как и в отдельно взятой стране, нет заранее предопределенных прогрессивных или регрессивных стадий развития государства и общества. Все относительно и условно, ибо ис­тория повторяется по истечении определенного времени, цикла.

Представление о циклическом характере развития истории не остав­ляет никаких шансов ни для марксистов Востока (включая бывший СССР и другие социалистические страны), еще совсем недавно гово­ривших с государственных и партийных трибун об исключительности, подлинной ценности и прогрессивности социалистического строя, ни

¹ Гегель. Лекции по философии истории. М., 1993. С. 118-126.

для их противников на Западе, постоянно твердящих то же самое в от­ношении капиталистического строя.

И восточный, социалистический, и западный, капиталистический, пути развития с точки зрения циклического характера всемирной исто­рии отнюдь не являются эталонами общественного и государственного развития. Каждый из них заключает в себе и весьма прогрессивные, оптимистические начала, и не менее регрессивный, печальный конец.

В отношении социализма, а точнее псевдосоциализма, который на протяжении десятков лет усиленно практиковался в СССР и других странах Восточной и Центральной Европы, история довольно наглядно показала несостоятельность данной искусственно созданной псевдомар­ксистской модели. В отношении же противостоящей ей западной соци­ально-политической конструкции истории, по утверждению многих весьма маститых ученых, еще предстоит сказать свое веское слово.

Западный мир, писал вскоре после второй мировой войны широко известный английский историк А. Тойнби, "стал очень обеспокоен соб­ственным будущим, и наше беспокойство есть естественная реакция на угрожающую ситуацию, в которой мы оказались. А ситуация действи­тельно угрожающая". Обзор исторического пейзажа в свете известных нам данных, продолжал автор, показывает, что "к настоящему моменту история повторилась около двадцати раз, воспроизводя общества такого вида, к которому принадлежит наш Западный мир" и что, за вероятным исключением нашего собственного общества, "все представители этого вида обществ, называемых цивилизациями, уже мертвы или находятся в стадии умирания". Более того, когда мы детально рассматриваем эти мертвые шш умирающие цивилизации, сравнивая их между собой, "мы находим указания на повторяющуюся схему процесса их надлома, упад­ка и распада"¹.

Ничто "не может помешать" западному миру, заключает ученый, по­следовать данному историческому прецеденту, "совершив социальное самоубийство"².

Единственным путем спасения современной западной (капиталисти­ческой) цивилизации является, по мнению А. Тойнби, соединение ее лучших, прогрессивных черт с аналогичными чертами восточной (социалистической) цивилизации и создание на этой основе единого, способного отвечать на вызов истории мирового правительства и госу­дарства.

Что нам нужно делать, чтобы спастись? - вопрошал автор и тут же отвечал. В сфере политики - "установить конституционную коопера­тивную систему мирового правительства". В области экономики - найти работающие компромиссы "между свободным предпринимательством и

¹ Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. Сборник. М., 1995. С. 39.

Там же. С. 40.

социализмом". В области духовной - "вернуть светские суперструктуры на религиозное основание" .

Сегодня у нас, в западном мире, констатировал А. Тойнби, предпри­нимаются все усилия, чтобы найти пути к достижению всех трех целей. Но это - весьма амбициозное предприятие, которое потребует "тяже­лейшего труда и огромного мужества, прежде чем нам удастся заметить хоть какое-то продвижение к цели"².

Третье. Переходное состояние государства, права и самого обще­ства,на базе которого они возникают и развиваются, неизбежно связа­но с резким изменением характера и масштабов традиционных эко­номических связей, временным расстройством экономики, ослаблени­ем материальной основы государства и правовой системы, резким падением уровня жизни значительной части населения.

Это - своего рода печальная закономерность, свойственная всем пе­реходным этапам, которая особенно ярко проявилась в последнюю де­каду, в период "развернутого строительства" рыночных отношений в современной России и других бывших социалистических странах, на пути их "обратного перехода" от социализма к "народному", или "олигархическому", капитализму.

Отмечая это обстоятельство, некоторые авторы вполне справедливо указывают на то, что такого рода эксперименты нередко приводят к гражданским войнам и другим негативным социальным последствиям. В таких условиях правительства ряда стран зачастую "оказываются неспо­собными остановить галопирующую инфляцию и нейтрализовать нега­тивные последствия, порожденные длительной экономической неопре­деленностью"³.

Четвертое. Для переходного типа государства и права свойственно временное ослабление их социальных и политических основв силу происходящей в стране переоценке социально-политических ценностей среди значительной части населения, неизбежных при этом ее колеба­ний между старой и новой государственной властью и политической элитой, в силу возникающего нередко при этом социального напряже­ния, общественного смятения и хаоса.

Изучая состояние общества и умонастроение широких слоев населе­ния Франции в переходный период, порожденный Великой французской революцией, французский писатель-романтик Ф. Шатобриан не без го­речи отмечал также заметное падение в таких переходных и, как пра­вило, весьма неопределенных условиях общественных нравов веры в человеческую доброту, гуманность и справедливость.

Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. Сборник. С. 40.

² Там же.

³ Status of Economic Reforms in Cooperation Partner Countries in mid - 1990s; Opportunities, Constrains, Security Implications. Colloque. 28-30, June, 1995. Bruxelles, 1995. P. 275.

Революции,констатировал он, сметают со своего пути не только старый мир, но и сокрушают нравственность¹.Что стало бы с родом человеческим, рассуждал автор, если бы люди всегда "изощрялись в оправдании нравов, достойных осуждения, если бы они силились во­одушевить нас отвратительными примерами, пытались выдать за успехи века, за воцарение свободы, за глубину гения деяния натур низких и жестоких? Не смея ратовать за зло под собственным именем, люди при­бегают к уверткам".

Остерегайтесь, предупреждал Шатобриан, "принять эту тварь за духа тьмы, это ангел света!" Всякое уродство при этом считается красивым, всякий позор - почетным, всякая гнусность - возвышенной, всякий по­рок - достойным восхищения. В результате "мы вернулись к тому ма­териальному языческому обществу, где всякое извращение имело свой алтарь"².

Подобное состояние общества оказывало в переходный период нега­тивное воздействие не только на многочисленную рать властей предер­жащих, но и на само французское государство.

В настоящее время мы имеем, с сожалением констатировал Шатоб­риан, "самое зрелое и передовое государство", обнаруживающее, одна­ко, все признаки переходной стагнации и упадка, "как смертельно больной человек озабочен тем, что ждет его в могиле, так вымирающий народ беспокоится о своей грядущей судьбе. Отсюда сменяющие друг друга политические ереси"³.

Старый порядок в Европе, продолжал автор, "близок к смерти". От него уже не осталось почти ничего. "Авторитет опыта и возраста, рож­дения и гения, таланта и добродетели - все отринуто; смельчаки, кото­рые, взобравшись на вершину развалин, объявляют себя исполинами, скатываются вниз пигмеями". За исключением двух десятков людей, которым назначено "держать факел над мрачными ступенями, куда мы вступаем, - за исключением этих немногочисленных людей, поколение, щедро наделенное умом, впитавшее знания, готовое к многообразным победам, потопило все свои задатки в суете, столь же неплодотворной, сколь бесплодна его гордыня". Безымянные толпы волнуются, сами не ведая отчего, как "волновались народы в средние века: изголодавшиеся стада, не знающие пастыря, мечутся с равнины на гору и с горы на рав­нину, пренебрегают опытом наставников, закаленных ветром и солн­цем"⁴.

На основе своих наблюдений Шатобриан отмечает, что в переход­ный период "все преходяще, вера и нравственность отринуты или

Шатобриан Ф. Замогильные записки. М., 1995. С. 579.

² Там же.

³ Там же. С. 582. Там же.

понимаются всяким по-своему".В вещах менее возвышенных наблю­дается "неспособность убедить и выжить: сердце славы бьется от силы один час, книга стареет через день, писатели убивают себя в надежде привлечь внимание, но тщетно - никто не услышит даже их последнего вздоха"¹.

При таком "расположении умов", приходит к выводу автор, естест­венно, что люди "не видят иного средства растрогать, кроме как живо­писать сцены казни и торжество порока". Они забывают, что "подлин­ные слезы - те, что исторгает прекрасная поэзия, те, где восхищение смешано с болью"².

Находясь в смятении в переходный период, многие из прежних, весьма сознательных членов общества ищут себе душевное утешение и успокоение в вере в загробную жизнь, предаются во множестве своем несбыточным иллюзиям, впадают в попытках выхода из жизненного ту­пика во всевозможные пороки.

При этом они зачастую вовсе не замечают, как образно живописал еще Шатобриан, что "мы окружены монархами", которые лишь вооб­ражают себя монархами, министрами, которые мнят себя министрами, депутатами, которые принимают свои речи всерьез, хозяевами, которые, владея состоянием утром, полагают, что будут владеть им и вечером. "Частные интересы, честолюбивые помыслы скрывают от черни серьез­ность момента. Как бы ни казались важны насущные хлопоты, они не более чем рябь над пучиной - суете на поверхности вод не уменьшить их глубины. Не отказываясь от мелких, ничтожных лотерей, род чело­веческий играет по-крупному: короли еще не выпустили карты из рук, но игру они ведут от имени народов"³.

Пятое. Переходный тип государства и права, помимо названных особенностей, отличается, как правило, доминированием в системе разделения государственных властей исполнительно-распорядитель­ной власти.

Обусловливается это как объективными факторами, так и субъек­тивными. Среди объективных фактороввыделяются прежде всего при­рода и характер исполнительно-распорядительной (или просто исполни­тельной) власти, а именно ее мобильность, оперативность, действен­ность, способность к быстрой концентрации и эффективному использо­ванию материальных, духовных, финансовых и иных средств.

В числе субъективных факторовважное значение имеют экономи­ческие, политические и иные интересы отдельных групп людей или конкретных лиц, оказывающих решающее влияние на исполнительную власть, а также профессиональные и личные качества людей - непо­средственных носителей исполнительной власти.

¹ Шатобриан Ф. Замогильные записки. С. 582.

² Там же.

³ Там же.

В подтверждение тезиса о доминировании исполнительно-распоряди­тельной власти в переходный период над всеми другими ветвями госу­дарственной власти можно сослаться, в частности, на исторический опыт Франции конца XVIII - начала XIX в., когда исполнительная власть (по Конституции 1799 г.) фактически сосредоточивалась в руках Первого консула Наполеона, а после реставрации Бурбонов, согласно Хартии 1814 г., - в руках короля.

Согласно Конституции 1799 г. Первый консул назначал и отзывал по "собственной воле" членов Государственного Совета, обнародовал зако­ны, назначал и отзывал министров, посланников и "других ответствен­ных внешних представителей", а также офицеров армии и флота, чле­нов местной администрации, правительственных комиссаров при судах. Кроме того, он назначал "уголовных и гражданских судей, равно как и судей мировых и кассационных, без права их отстранения от должно­сти"¹.

В соответствии с Хартией 1814 г. король Франции как исключи­тельный носитель исполнительной власти, а также как глава государст­ва и "начальник всех вооруженных сил" имел право объявлять войну, заключать международные договоры, утверждать и обнародовать законы, издавать распоряжения и указы, "необходимые для исполнения законов и для безопасности государства", формировать правительство - Совет министров, назначать на любые должности в сфере государственного управления.

Следует отметить, что Хартия не предусматривала никакой ответст­венности короля и правительства перед представительным органом. Вместе с тем, выдвигая на первый план исполнительную власть, она акцентировала особое внимание на том, что король, будучи главой го­сударства и исполнительной власти, принимает активное участие, во взаимодействии с палатой пэров и палатой депутатов, в осуществлении законодательной власти².

Доминирование исполнительной власти в переходный период над всеми остальными властями постоянно прослеживалось в последующие годы и в других странах.

Шестое.Наряду с отмеченными признаками и чертами государство и право переходного типа отличаются и другими особенностями. Среди них: повышение роли и значения субъективного фактора в развитии государства и права в переходный период; органическое сочетание в государственно-правовом механизме переходного периода элементов старого и нового; периодическая смена в процессе развития общества в переходный период государственных форм и режимов и др.

¹ Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран / Под ред. З.М. Черниловского. М., 1984. С. 247.

² История государства и права зарубежных стран. Ч. II / Под ред. О.А. Жид­кова и Н.А. Крашенинниковой. М., 1991. С. 65-66.