Патенты, авторские права, торговые марки, коммерческие тайны и тайна частной информации

Как было показано в п. 3.2, экономист не испытывает ощущения смены темы при переходе от физической собственности к интеллек­туальной. В частности, динамическое объяснение прав собственно­сти легко приложимо к полезным идеям, которые мы называем изобретениями. Предположим, изобретение нового типа миксера обходится в 10 млн дол л., предельные издержки его производства и продажи после изобретения равны 50 долл. (почему 10 млн долл. не есть предельные издержки?) и ожидается спрос на 1 млн этих изде­лий (для текущих целей мы можем пренебречь тем обстоятель­ством, что спрос будет изменяться в зависимости от цены миксе­ров). Если производитель не может назначить цену 50 долл. за миксер, он не окупит затраты на изобретение. Но если другие про­изводители имеют те же самые предельные издержки, конкуренция (в отсутствие патентов) приведет к снижению цены ниже 50 долл. и затраты на изобретение окупить не удастся. Предвидя такой вариант развития событий, производитель не будет делать изобрете­ние первым; он не будет сеять, если заведомо не сможет собрать плоды. Кроме того, в мире, лишенном патентов, деятельность изоб­ретателей будет смещена к таким изобретениям, которые могут быть сохранены в тайне, подобно тому как при полном отсутствии прав собственности производится преимущественно то, что подразу­мевает минимальные подготовительные инвестиции (как мы видели в п. 3.1). Поэтому существуют патенты. Право использует несколь­ко средств для того, чтобы попытаться минимизировать издержки дублирования изобретательской деятельности, которую система па­тентов стимулирует. Вот пять из них.

1. Срок действия патента 17 лет, он не является бессрочным. Это сокращает ценность патента для собственника, а значит, количество ресурсов, которые будут затрачиваться ради получения патентов. Кроме того, патенты часто получают до того, как завершена коммерческая разработка, в этом случае коммерчески значимый срок действия патента будет меньше 17 лет. Наконец, изобретатель должен обнаро­довать свое изобретение. Хотя конкуренты не могут копировать изо­бретение, они могут получить представление о том, как изобрести нечто подобное.

Собственность

2. Изобретения не патентуются, если они «очевидны». Функцио­нальное значение очевидности в данном случае подразумевает то, что можно изобрести с низкими издержками.¹⁰ Чем ниже затраты на открытие, тем менее необходима патентная защита для побуждения к этому открытию и тем больше опасность чрезмерного инвестирова­ния в случае обеспечения патентной защиты. Если открытие идеи, приносящей 1 млн долл., обходится в 1000 долл., а не в 250 000 долл., то количество бесполезного дублирования для получения патента бу­дут больше, возможно и на 249 000 долл.

3. Патенты выдаются на ранней стадии — до того, как изобрете­ние стало коммерчески осуществимым, чтобы прекратить дорогостоя­щее дублирование разработок.¹¹ Если давать патент слишком рано, когда изобретатель еще не знает, как именно реализовать продукт или процесс, являющийся изобретением, то этот патент может затор­мозить инновации, лишив другие фирмы стимулов к разработке тех­нологии, необходимой для коммерческой реализации нового изобре­тения.¹²

4. Претендент на патент не только должен показать, что его изо­бретение неочевидно (а также является новым — чем обусловлено это требование?), но и «полезно». Может показаться, что это требова­ние излишне. Если изобретение не приносит пользы, оно не даст до­статочно большой монопольной ренты. При этом «отсев» бесполез­ных изобретений сокращает издержки поиска патентов для последу­ющих изобретателей. Однако было бы ошибочным устанавливать высокий «ценз» полезности, чтобы ограничить монопольную ренту, получаемую владельцами патентов¹³; чем полезнее продукт, тем выше, а не ниже будет эта рента.

5. Фундаментальные идеи (законы физики, например) не патен­туются, несмотря на их большую ценность. До появления дорогосто­ящих ускорителей частиц фундаментальные исследования не требо­вали значительных расходов, и патентная защита могла бы привести к слишком большому количеству фундаментальных исследований. Ограничивая выдачу патентов «полезными» изобретениями в доста-

¹⁰ Edmund W. Kitch. Graham v. John Deere Co.: New Standards for Patents, 1966 S. Ct. Rev. 293; Roberts v. Sears, Roebuck & Co., 723 F.2d 1324, 1344 (7th Cir. 1983) (en bane) (совпадающие и расходящиеся мнения).

¹¹ Edmund W. Kitch. The Nature and Function of the Patent System, 20 J. Law & Econ. 265 (1977). Заметьте аналогию с принципом «первого нашедше­го», упомянутым в п. 3.2.

¹² См. Robert P. Merges & Richard R. Nelson. Market Structure and Technical Advance: The Role of Patent Scope Decisions, in Antitrust, Innovation, and Competitiveness 185 (Thomas M. Jorde & David J. Teece eds. 1992).

¹³ Подобная ошибка была совершена в деле Brenner против Manson, 383 U. S. 519 (1966).

Интеллектуальная собственность...

точно узком смысле, патентное право идентифицирует (хотя лишь в общих чертах) изобретения, которые с большой вероятностью требу­ют дорогостоящей разработки, прежде чем попасть на рынок. Однако невозможность патентования фундаментальных открытий, в частно­сти в силу ограниченного срока патентов, отражает не просто беспо­койство об издержках получения патентов; существуют также серьез­ные проблемы идентификации, как в случае с дикими животными. Идея не имеет стабильного физического местоположения, как уча­сток земли. С прошествием времени становится все труднее иденти­фицировать продукты, в которых воплощена данная конкретная идея; кроме того, трудно идентифицировать продукты, в которых воплоще­на фундаментальная идея, имеющая множество разнообразных при­менений. Вот еще один пример того, как издержки прав собственно­сти ограничивают их действие.

Издержки патентной системы включают (кроме потенциально чрезмерных инвестиций в изобретения) увеличение разрыва между ценой и предельными издержками, результаты этого рассматрива­ются в части III этой книги. Как только изобретение сделано, его издержки безвозвратно утрачены; в экономических терминах они равны нулю. Следовательно, цена, которая включает гонорар изо­бретателя, превзойдет альтернативные издержки продукта, в кото­ром данное изобретение воплощено. Однако это расхождение ана­литически аналогично издержкам огораживания, предназначенного для обозначения права собственности на землю; это неизбежные издержки использования системы прав собственности для аллока­ции ресурсов.

Интеллектуальная собственность предоставляет много других интересных примеров экономической теории прав собственности. Здесь мы можем обсудить лишь немногие из них. Начнем с коммерческой тайны,¹⁴ поскольку она часто является альтернативой получению патентов. Производитель, который уверен в своей способности сохра­нить свою технологию производства в тайне в течение более долгого времени, чем период патентной защиты, может положиться на зако­нодательство о коммерческой тайне и отказаться от получения патен­та. Он избежит издержек и неопределенностей, связанных с получе­нием патента, и не будет должен обнародовать свой технологиче­ский процесс, как было бы в случае с получением патента, тем самым позволяя конкурентам дублировать новшество сразу по истечении срока патента.

Коммерческая тайна не имеет временного предела, несмотря на тот факт, что обладатель тайны не должен доказывать, что предмет тайны удовлетворяет выдвигаемым патентным законодательством

¹⁴ См. David D. Friedman, William M. Landes & Richard A, Posner. Some Economics of Trade Secret Law, 5 J. Econ. Perspectives 61 (Winter 1991).

Собственность

критериям новизны, неочевидности и т. д. Это может показаться пробелом в патентном законодательстве, равно как и стимулом к затрачиванию чрезмерных ресурсов на сохранение тайны, если мы не учтем, что право коммерческой тайны сильно ограничено. Основ­ное, что предотвращает закон о коммерческой тайне, — это непра­вильное присвоение этой тайны (например, посредством гражданско­го правонарушения или нарушения контракта). Конкуренты могут свободно копировать предмет тайны путем независимого открытия или даже путем реконструкции технологии по образцу продукта, а также воспользоваться случайным раскрытием тайны ее владель­цем. В сущности, конкуренция заменяет собой требования патент­ного права по доказательству новизны и полезности и временное ограничение в качестве средства предотвращения чрезмерных инве­стиций в сохранение или разоблачение коммерческой тайны. Ведь если предмет тайны может быть легко открыт в результате незави­симых исследований, обладатель тайны не получит большой выго­ды от расходования ресурсов на ее сохранение. В то же время если предмет тайны столь оригинален и гениален, что он не может быть независимо открыт в течение периода патентной защиты, то более долгая защита, обеспечиваемая коммерческой тайной в этом слу­чае, дает более достойное вознаграждение за неординарное творче­ское мышление. Что касается риска дублирования исследований в результате существования коммерческой тайны: если тайна легко разоблачается при минимальных независимых усилиях, то облада­тель тайны будет иметь мало стимулов хранить эту тайну, как мы отмечали. Однако в любом случае потери ресурсов вследствие дуб­лирования будут незначительными.

Если тайну можно раскрыть только при существенных инве­стициях, но расходы уравновешиваются ожидаемыми выгодами, то обладатель тайны будет бояться того, что, если он не запатентует свой секретный продукт или процесс, это сделает конкурент. Ведь по истечении одного года, отведенного на получение патента на изобретение, которое изобретатель уже начал использовать, изобре­татель не может ни запатентовать его сам, ни препятствовать (если он держал изобретение в тайне) получению патента другим незави­симым изобретателем. Поэтому обладатель тайны будет затрачи­вать значительное количество ресурсов на сохранение своей тайны только в тех редких случаях, когда маловероятно, что конкурент, даже при больших расходах, может открыть ее независимо. И если тщетность этих попыток очевидна, конкурент не будет напрасно расходовать ресурсы.

Секретностью занимается законодательство по охране прав на частную жизнь (privacy law), которое обычно считают отраслью зако­нодательства о неумышленном причинении ущерба, но которое функ­ционально отчасти является отраслью законодательства о собственно-

Интеллектуальная собственность...

сти.'⁵ Типичной проблемой такого законодательства является вопрос о том, должен ли человек иметь право скрывать дискредитирующие его факты, например что он бывший заключенный. Среди судей су­ществует некоторая поддержка (хотя не очень значительная) подоб­ного права. Экономист видит в этом аналогию с попытками продав­цов скрыть дефекты в своих продуктах. Человек «продает» себя, пытаясь убедить потенциальных партнеров по сделке — работодате­ля, невесту, даже случайного знакомого — в том, что он честен, верен, надежен, в общем, добродетелен. Следует ли поддерживать его в обма­не этих людей, давая ему право преследовать в судебном порядке всякого, кто раскроет его непорядочность? Дело обстояло бы иным образом, если бы речь шла о раскрытии не дискредитирующего факта, а рецепта некоего прекрасного блюда. В данном случае это был бы предмет защиты в качестве коммерческой тайны, призванной стиму­лировать инвестиции в создание ценной интеллектуальной собствен­ности. Между этими случаями стоит раскрытие факта, который сму­щает, но не дискредитирует, например сексуального пристрастия, не имеющего отношения к какой-либо потенциальной трансакции с людьми, перед которыми данный факт открывается. Как право долж­но трактовать такой случай? Мы возвратимся к этому вопросу при рассмотрении шантажа в главе 6.

Авторское право¹⁰ имеет сходство с патентным правом в том, что оно дает ограниченные во времени права, но оно имеет сходство и с правом коммерческой тайны, допуская независимое открытие. При­чиной последнего свойства может быть тот факт, что патенты защи­щают только изобретения, которые могут быть зарегистрированы па­тентной службой, тогда как авторское право защищает бесконечное количество литературных предложений, музыкальных фраз, деталей архитектурных проектов и других выразительных средств. Поэтому невозможно проводить поиск во всей совокупности материалов, за­щищенных авторским правом, чтобы удостовериться в том, что дан­ное произведение не нарушает ничьи права. Стало быть, существова­ние некоторого количества неумышленного копирования неизбежно.

Ограничение срока авторского права в настоящее время является столь щедрым (жизнь автора плюс 50 лет), что можно удивиться,

¹⁵ Об экономической теории законодательства по охране права на част­ную жизнь см. Richard A. Posner. The Economics of Justice, chs. 9-10 (1981); Posner. Overcoming Law, ch.25 (1995); Richard S. Murphy. Property Rights in Personal Information: An Economic Defence of Privacy, 84 Geo. L. J. 2381 (1996).

¹⁸ cm. William M. Landes & Richard A. Posner. An Economic Analysis of Copyright Law, 18 J. Leg. Stud. 325 (1989); Wendy J. Gordon. Fair Use as a Market Failure: A Structural and Economic Analysis of the Betamax Case and Its Procedure, 82 Colum. L. Rev. 1600 (1982).

Собственность

почему законодательство не доводит идею до логического конца и не дает бессрочных авторских прав. Опасность привлечения чрезмер­ных ресурсов в создание объектов авторского права не может быть объяснением; в результате дисконтирования приведенной ценности (см. п. 6.1) знание о том, что вы можете получить гонорар за свою книгу через 50-100 лет после ее опубликования, едва ли изменит ваше сегодняшнее поведение. Однако права собственности на землю бессрочны. Почему же не на книги? Одна из причин состоит в том, что менее эффективно иметь бесхозную землю (скажем, в результате окон­чания срока действия права собственности), чем иметь «ничью» ин­теллектуальную собственность. В идеале вся земля должна кому-либо принадлежать, чтобы исключить экстерналии перегруженности, кото­рые мы обсуждали в связи с естественными пастбищами. За одним важным исключением, которое будет кратко упомянуто, с информа­цией и авторскими произведениями подобной проблемы не суще­ствует. Использование некоторой информации А не сделает более до­рогостоящим для В пользование той же информацией.

Во-вторых, тогда как вполне естественно полагать, что предмет (включая срок действия) интеллектуальных прав собственности пред­ставляет собой результат балансирования между интересами создате­лей и пользователей интеллектуальной собственности, сами создате­ли могут получить выгоду от ограничения этих прав. Большинство поэм, романов, пьес, музыкальных произведений, фильмов и других творческих работ (включая изобретения) созданы со значительной опорой на прежде существовавшие работы: заимствуются детали сюжета, основные персонажи, метафоры, последовательности аккор­дов, ракурсы съемок и т. д. Чем шире охват защиты авторским пра­вом ранних работ, тем больше издержки создания новых произведе­ний. Так что, хотя увеличение сферы защиты авторских прав увели­чит ожидаемые доходы автора от продажи лицензий на использование своих произведений, оно также увеличит издержки создания этих произведений. В результате предпочтительно временное ограничение, поскольку увеличение приведенной ценности от роста доходов в да­леком будущем почти пренебрежимо мало, тогда как увеличение издержек автора должно быть большим, если в результате бессрочно­го авторского права ни одна из более ранних работ не является обще­доступной и потому не может быть использована для создания новых работ без расходов на приобретение авторских прав.

Вот еще один пример того, как ограничение авторских прав мо­жет в действительности увеличить ценность авторских прав. Доктри­на о корректном использовании (fair use) позволяет рецензенту кни­ги цитировать фрагменты без разрешения владельца авторских прав. Это сокращает издержки написания рецензий на книги, а стало быть, увеличивает количество этих рецензий. В результате сообщество ав­торов выигрывает, так как рецензии на книгу являются бесплатной

Интеллектуальная собственность...

рекламой. Даже неблагоприятные рецензии стимулируют продажи, по крайней мере когда альтернативой является отсутствие рецензии. Но большинство рецензий благоприятны.

Кроме того, рецензии на книги являются наиболее убедительной рекламой, поскольку они не контролируются лицом, заинтересован­ным в рекламе (например, издателем книги). Если бы авторы могли подвергать цензуре рецензии на свои книги путем отказа в позволе­нии цитировать их, рецензии были бы не менее пристрастными, чем оплаченная реклама. Таким образом, сообщество авторов пострадало бы от запрещения цитирования, даже если бы отдельный автор полу­чил выгоду от этого.

Когда рецензия на книгу приводит к сокращению продаж книги, это происходит не потому (как при обычном нарушении авторских прав), что она удовлетворяет спрос на книгу, — едва ли рецензия на книгу может быть близким заменителем самой книги, — но потому, что она указывает на недостатки книги и тем самым предоставляет ценную информацию, не уменьшая возможность получения возна­граждения за создание действительно ценной интеллектуальной соб­ственности. Ущерб для автора, возникающий в результате привлече­ния внимания к недостаточной ценности созданной им интеллек­туальной собственности, не является тем видом ущерба, который закон, направленный на стимулирование создания интеллектуальной собственности, должен стремиться предотвратить.

По мнению Верховного Суда, доктрина о корректном использо­вании допускает продажу видеомагнитофонов и использование их для записи телевизионных программ, хотя при этом не выплачивается никаких гонораров владельцам авторских прав за эту запись.¹⁷ Мно­гие люди используют свои видеомагнитофоны для записи программ, которые показываются в неудобное для них время, либо программ, которые они желают посмотреть несколько раз. Подобное использова­ние приносит выгоду владельцу авторских прав, хотя он и не получа­ет гонорар. Большинство программ покупаются рекламодателями, которые платят тем больше, чем больше зрителей смотрит програм­мы; увеличивая эффективную аудиторию программы, видеомагнито­фон позволяет владельцу авторских прав брать больше денег с рекла­модателей. Однако после того как была собрана информация, кото­рой Верховный Суд обосновал свое решение, на рынок поступили устройства, позволяющие владельцу видеомагнитофона легко удалять

¹⁷ См. дело Sony Corp. Of America против University City Studios, Inc., 464 U. S. 417 (1984). Ответчиками были компании, изготавливавшие магни­тофоны; они были обвинены в «соучастии в нарушении авторских прав». Люди, которые купили магнитофоны в розничной сети, рассматривались как «непосредственные нарушители». Каково экономическое обоснование док­трины «соучастия в нарушении»?

Собственность

коммерческую информацию из программы перед ее просмотром. Что это значит для текущей экономической правомерности решения суда? Не стала ли выгода от защиты прав собственности связанной с издерж­ками нарушения прав для нарушителя обратной зависимостью? Из­держки копирования интеллектуальной собственности резко пада­ют в результате функционирования Интернета и подобных техноло­гий. Как это может повлиять на возможные будущие рамки защиты авторских прав?

Еще одним примером является публичное исполнение произве­дения, авторские права на которое защищены. Может показаться очевидным, что авторское право на записанную песню должно распро­страняться на любое исполнение песни, например певцом на свадьбе, но это не очевидно.¹⁸ Если гости свадьбы не слышали песню раньше, исполнение может привести к тому, что они пойдут и купят запись этой песни. Разумеется, владелец авторских прав получит выгоду, если они сделают это и если в добавление к этому хозяин свадьбы заплатит гонорар за право исполнения. Но предположим, что в ре­зультате наличия большого количества общедоступной свадебной музыки хозяин не захочет платить гонорар и просто воздержится от проигрывания песни из-за существования высоких штрафов за нару­шение авторского права. Тогда обладатель авторских прав получит выгоду, если защита авторских прав не распространяется на подобные исполнения.

Мы можем обобщить эти примеры с помощью проводимого эко­номистами разделения между комплементарными товарами и товара­ми-субститутами. Продукт является комплементарным по отноше­нию к другому продукту, если снижение его цены приводит к увели­чению величины спроса на другой продукт, и продукт является субститутом, если снижение его цены приводит к уменьшению вели­чины спроса на другой продукт. Отвертка и шуруп являются компле­ментарными товарами; отвертка и молоток являются субститутами. Благоприятная рецензия на книгу является комплементарным про­дуктом для этой книги (и, как мы видели, нет смысла ограничить право корректного использования материала для благоприятных рецен­зий); видеомагнитофон и публичное исполнение являются одновре­менно и комплементарными, и субститутами. То, какое свойство до­минирует, будет определять, выиграют или проиграют владельцы ав­торских прав от ограничения привилегии корректного использования, направленного на сокращение сферы защиты авторских прав.¹⁹

¹⁸ См. Bruce H. Kobayashi & Ben T. Yu. An Economic Analysis of Per­formance Rights: Some Implications of the Copyright Act of 1976, 17 Research in Law & Econ. 237 (1995).

¹⁹ Как пародия «вписывается» в этот анализ? См. Richard A.Posner. When Is Parody Fair Use? 21 J. Leg. Stud. 67 (1992).

Интеллектуальная собственность...

Право тайны частной информации, с одной стороны, граничит с правом коммерческой тайны, а с другой — с правом защиты торго­вых марок. Впервые право тайны частной информации было призна­но судом в процессе об использовании ответчиком имени и изобра­жения истца в рекламе без согласия истца. Парадоксально, но к этой области законодательства по охране права частной жизни наиболее часто обращаются знаменитости, алчные до рекламы (поэтому иногда ее иногда называют «правом рекламы»); они просто хотят удостове­риться в том, что они берут самую высокую возможную цену за ис­пользование их имени и изображения в рекламе. Может показаться, что создание права собственности в подобном использовании не при­ведет к каким-либо общественно полезным инвестициям, но просто увеличит богатство и без того богатых знаменитостей. Однако инфор­мационная ценность, которую имеет для потребителей поддержка рекламируемого объекта знаменитостью, будет утрачена, если любой рекламодатель сможет использовать имя и изображение знаменито­сти. Как и в случае с пастбищем, ценность связывания имени знаме­нитости с конкретным продуктом будет уменьшена, если позволить другим использовать это имя в связи со своими продуктами.

Существование экстерналии перегруженности является аргумен­том в пользу того, чтобы права на рекламу были бессрочными и на­следуемыми (предмет сегодняшней юридической полемики). Мы не хотим, чтобы данная форма информации была общедоступной, так как она будет иметь меньшую ценность независимо от того, жива или мертва знаменитость.

С экономических позиций права на рекламу аналогичны пра­вам на защиту торговых марок; и те и другие подразумевают право частной собственности на информацию, используемую для идентифи­кации и продвижения на рынке товара или услуги. С торговыми марками связано множество интересных экономических проблем.²⁰ Некоторые из них мы рассмотрим в последующих параграфах и при обсуждении защиты прав потребителей в главе 13. Экономическая функция торговых марок состоит в экономии потребителями издер­жек поиска путем обеспечения гарантии однородного качества. Стро­го говоря, все, что делает торговая марка, — это идентифицирует ис­точник данного продукта или услуги; например, торговая марка General Electric идентифицирует соответствующую компанию как производителя товаров с данной торговой маркой. В то же время это означает, что потребитель знает, кого винить в случае, если его элек­трическая лампочка не работает. Таким образом, законодательство о торговых марках дает производителям стимулы к поддержанию ка­чества, что в свою очередь сокращает для потребителя необходимость

²⁰ См. William M. Landes & Richard A. Posner. Trademark Law: An Eco­nomic Perspective, 30 J. Law & Econ. 265 (1987).

Собственность

быть таким осторожным при совершении покупок, каким он был бы в ином случае. Даже если номинальная цена продукта с торговой маркой более высокая в результате инвестирования в рекламу и юри­дическую защиту этой марки, общие издержки (иногда экономисты называют их «полной ценой», чтобы отличить от номинальной цены, т. е. цены, назначаемой продавцом) для потребителя могут быть мень­ше, поскольку торговая марка несет информацию о качестве, поиск которого в ином случае обошелся бы потребителю слишком дорого.

Большой проблемой в защите торговых марок является обеспе­чение идентификации каждым производителем своей марки без уве­личения издержек других производителей по идентификации и мар­кетингу своих марок. Лучшей торговой маркой в этом отношении является специально придуманное, а не взятое из языка слово, напри­мер «Кодак». Число возможных комбинаций букв для создания но­вых слов практически бесконечно, так что нет опасности, что такая марка увеличит издержки другого производителя по нахождению слов для идентификации и маркетинга его продукта. Намного сложнее обстоит дело с «описательной» маркой; дозволение кому-либо исполь­зовать словосочетание «текстовый процессор» в качестве своей тор­говой марки сделает дорогостоящей для других производителей тек­стовых процессоров продажу своих торговых марок, поскольку они не смогут использовать компактное описание. Поэтому закон защищает описательные марки только в том случае, если марка получила «вто­рое значение», т.е. потребитель стал идентифицировать предмет с определенной торговой маркой, а не воспринимать его как продукт вообще. Примером может послужить «Holiday Inn».

Часто, когда товар с торговой маркой начинает свою жизнь как патент или иная монополия, торговая марка начинает обозначать сам товар, а не его источник. В этом случае торговую марку называют «родовой» (generic) и правовая защита на нее не распространяется. Примеры таких торговых марок — «аспирин», «целлофан» и «йо-йо». Если бы владельцу торговой марки было дозволено исключать конкурентов от использования общепринятого термина для описания своих марок, он увеличивал бы их издержки. Это было бы хорошо, если бы общество желало давать владельцам торговых марок некую монополию для побуждения людей к выдумыванию привлекатель­ных марок, но издержки изобретения торговых марок по сравнению с издержками изобретения полезных продуктов или процессов или на­писания книг слишком низки, чтобы оправдать столь расшири­тельное право собственности.

Торговая марка не имеет временного ограничения и не долж­на иметь. Если есть временное ограничение и оно истекает до того, как производитель перестал выпускать соответствующий продукт, ему придется переименовывать продукт и потребители будут введены в заблуждение. Поскольку, как мы увидим (см. п. 3.11), торговая

Права собственности в теории права и в экономической теории...

марка не может быть продана или иным образом передана отдельно от продукта, который она обозначает , она автоматически прекра­щает свое действие в момент прекращения выпуска (продажи) про­дукта.