Несовместимые способы использования

Полностью исключительные (абсолютные, неограниченные) права соб­ственности практически невозможны. Если нужно, чтобы железная дорога эксклюзивно пользовалась своим «правом проезда», ее локо­мотивам должно быть позволено испускать искры без правового огра­ничения; иначе ценность права будет меньше. Но если это позволить, то сократится ценность прилегающих фермерских земель в результа­те опасности пожара. Является ли испускание искр частью прав соб­ственности железной дороги или посягательством на права собствен­ности фермера?

Прежде чем ответить на этот вопрос, мы должны посмотреть, указывает ли нам что-нибудь на правильный ответ. Для этого следу­ет вспомнить теорему Коуза, кратко упомянутую в главе 1. Предполо-

²⁶ См., например, Terry L.Anderson & Peter J. Hill. The Race for Property Rights, 33 J. Law & Econ. 177 (1990). См. общую трактовку в кн. David D. Haddock. First Possession Versus Optimal Timing: Limiting the Dissipation of Economic Value, 64 Wash. U. L. Q. 775 (1986).

²⁷ Douglas W.Allen. Homesteading and Property Rights; or, «How the West Was Really Won», 34 J. Law & Econ. I (1991).

Несовместимые способы использования

жим, право испускания искр, позволяя железной дороге обойтись без дорогостоящих поглотителей искр, должно увеличить ценность «пра­ва проезда» на 100 долл., но сократить ценность фермы на 50 долл., не позволяя фермеру выращивать хлеб вблизи от железнодорожных путей. Если фермер имеет законное право защиты от искр, испуска­емых локомотивами, железная дорога предложит заплатить компен­сацию за отказ от этого права, и фермер согласится ее принять. Право защиты от искр стоит лишь 50 долл. фермеру, но обходится желез­ной дороге в 100 дол л., так что продажа фермером права по любой цене от 50 до 100 долл. принесет выгоду обеим сторонам. Если не фермер имеет права на защиту от искр, а железная дорога имеет право их испускать, то сделки не произойдет. Фермер не будет пла­тить более 50 долл. за право железной дороги, а железная дорога не согласится менее чем на 100 долл. Таким образом, кому бы ни при­надлежало законное право изначально, результат один и тот же: же­лезная дорога испускает искры, а фермер «отодвигает» свои посевы.

Результат не зависит от перемены мест слагаемых. Предполо­жим, право на испускание искр увеличит ценность собственности железной дороги на 50 долл., но сократит ценность собственности фермера на 100 долл. Если железная дорога обладает правом на ис­пускание искр, фермер предложит заплатить ей, и железную дорогу устроит цена от 50 до 100 долл. за передачу права. Если же фермер имеет право на защиту от искр, сделки не произойдет, так как фермер будет настаивать на минимальной сумме платежа 100 долл., а желез­ная дорога не заплатит более 50 долл. Таким образом, как показал Коуз, каковы бы ни были относительные ценности альтернативных способов использования, первоначальное распределение юридических прав не определяет, какой из способов будет преобладать.-⁸

В статье Коуза отмечаются еще три момента, которых иногда не замечают. Они относятся к случаю, когда издержки передачи прав собственности столь велики, что добровольная передача неосу­ществима.

1. Возложение ответственности на сторону, которая, грубо гово­ря, является «причиной» ущерба, т. е. активную сторону (в нашем примере железная дорога), может не привести к эффективному разре­шению конфликта. Читатель может проверить это, обратившись к нашему первому примеру и предположив, что фермер обладает пра­вом собственности и вследствие высоких трансакционных издержек не может передать его железной дороге.

2. Нормы общего права о причинении ущерба можно интерпре­тировать как попытку улучшить аллокацию ресурсов путем присуж­дения права собственности той стороне конфликта по поводу исполь­зования земли, для которой это право будет наиболее ценным.

²⁸ Ronald H. Coase, The Problem of Social Cost, 3 J. Law & Econ. 1 (1960).

Собственность

3. При принятии решения о необходимости государственного вмешательства в экономическую систему недостаточно продемонстри­ровать, что рынок будет работать неэффективно без такого вмеша­тельства; государство также функционирует несовершенно. Необхо­димо провести сравнение между реальной работой рынка и государ­ства в конкретной ситуации. Как полагал Коуз, уже тот факт, что стороны могут заключать сделку по поводу распределения прав соб­ственности или ответственности, иллюстрирует гибкость рынков, то­гда как тенденция государства к сосредоточению своей регулирую­щей деятельности на активной стороне причиняющего ущерб взаи­модействия (например, принуждение железных дорог к оборудованию локомотивов поглотителями искр) иллюстрирует негибкость большин­ства методов государственного регулирования.

Следует упомянуть два уточнения трактовки теоремы Коуза.

1. Первоначальное распределение прав, даже если трансакцион-ные издержки являются нулевыми и нет ущерба эффективности, мо­жет повлиять на относительное благосостояние сторон, а это в свою очередь может повлиять на использование ресурсов двумя способами: а) если стороны не тратят свои деньги идентичным образом, измене­ние распределения богатства между ними изменит спрос (какими бы незначительными эти изменения ни были) на покупаемые ими раз­личные товары и услуги (см. п. 1.1); б) если ценность права составля­ет значительную долю в благосостоянии какой-либо из сторон, конеч­ное присвоение этого права может зависеть от первоначального рас­пределения, как в случае с правом на баррель воды в пустыне. Однако ни одно из этих соображений не опровергает вывод Коуза, согласно которому первоначальное распределение прав не влияет на эффектив­ность, если трансакционные издержки равны нулю.

2. Трансакционные издержки никогда не равны нулю. На самом деле они могут быть достаточно высокими даже в двусторонних трансакциях, как мы еще неоднократно увидим в этой книге. Одна­ко в большинстве случаев издержки трансакций возрастают с увели­чением числа сторон — и весьма быстро; показательна формула, опре­деляющая число связей, необходимых для вступления в соглашение всех га членов множества: п (п - 1)/2. Несмотря на то что трансакци­онные издержки никогда не равны нулю, теорема Коуза должна при­ближаться к реальности всегда, когда трансакционные издержки мень­ше ценности трансакции для сторон.

Иногда говорят, что теорема Коуза является тавтологией (т. е. истинной по определению), поскольку в сущности она утверждает лишь, что если существуют выгоды торговли, то рациональные сторо­ны будут торговать, а если эти выгоды не существуют — не будут торговать. Сформулированная таким образом, она действительно яв­ляется тавтологией, поскольку для экономиста люди, которые не про­изводят обменов, увеличивающих их чистое благосостояние, иррацио-

Несовместимые способы использования

нальны. Можно наполнить это утверж­дение эмпирическим содержанием, ес­ли переформулировать его как гипо­тезу, согласно которой первоначаль­ное распределение прав собственности не повлияет на конечное использова­ние собственности, если трансакции дозволены и не связаны с высокими издержками. Были сделаны попытки проверить эту гипотезу. Результаты их были различными.²⁹

Действие теоремы Коуза отобра­жено графически на рис. 3.1. Кривая R показывает предельный доход же­лезной дороги как функцию числа ежедневно проходящих поездов. Кри­вая убывает, поскольку каждый до­полнительный поезд по допущению приносит меньше чистого дохода железной дороге, чем предыдущий. Кривая F отображает предель­ные издержки фермера, связанные с ущербом его посевам, так же как функцию числа поездов. Она возрастает с увеличением числа поездов, так как предполагается, что фермер может приспособиться к некото­рому ущербу от искр, но каждый дополнительный поезд причиняет все больший ущерб. (Не следует ли сделать F убывающей, a R возра­стающей?) Предположим, изменение числа поездов является един­ственным способом изменить количество ущерба, причиняемого уро­жаю. Независимо от того, отвечает ли железная дорога за этот ущерб, число поездов, проходящих каждый день, составит п, если трансак-ционные издержки равны нулю. По левую сторону от п железная дорога может, запустив дополнительные поезда, увеличить свой до­ход в большей степени, чем причинить ущерб фермеру, поэтому, ко­нечно, она увеличит число поездов. По правую сторону от п сокраще­ние числа поездов больше прибавит к чистому доходу фермера, чем уменьшит доход железной дороги, и фермер заплатит железной доро­ге за сокращение числа поездов до п. Число поездов будет таким же, если фермер имеет законное право на защиту от ущерба своему уро­жаю, а не в случае, когда железная дорога имеет право испускать искры. По правую сторону от п фермер в судебном порядке принудит

²⁹ Этот и другие аспекты теоремы Коуза являются предметом внуши­тельной литературы. См., например, John J. Donahue III. Diverting the Coasean River: Incentive Schemes to Reduce Unemployment Spells, 99 Yale L. J. 549 (1989), и исследования, цитируемые в данной работе; см. также блестящее обсуждение Коузом этой литературы в его книге The Firm, the Market, and the Law: Essays on the Institutional Structure of Production, ch. 6 (1988).

Собственность

железную дорогу сократить число поездов; по левую сторону от га железная дорога заплатит фермеру за отказ от части своих прав на защиту от ущерба.

Однако из этого не следует, что первоначальное распределение прав не имеет значения с точки зрения эффективности. Поскольку трансакции в реальном мире всегда связаны с издержками, эффек­тивность обеспечивается путем вменения юридического права сторо­не, которая готова купить его, — железной дороге в нашей первой гипотетической ситуации и фермеру во второй, — если оно первона­чально принадлежит другой стороне. Кроме того, как мы увидим, издержки трансакции иногда столь высоки по сравнению с суммой самой трансакции, что последняя становится невыгодной. В подоб­ном случае первоначальное распределение прав является оконча­тельным.

К сожалению, передача права собственности стороне, для кото­рой оно наиболее ценно, не является панацеей. Этот принцип игнори­рует издержки управления системой прав собственности, которые могут быть меньше при более простом критерии распределения прав соб­ственности (данный вопрос обсуждается в п. 20.4 и 21.5); к тому же этот принцип трудно применять на практике. Мы весьма упростили пример с искрами локомотивов, допустив лишь два варианта присво­ения прав собственности: права испускать искры и права на защиту от ущерба, причиняемого искрами. Если пренебречь административ­ными (главным образом информационными) издержками, то общая ценность собственности железной дороги и фермера может быть мак­симизирована путем более сложного определения прав собственности, например такого, при котором фермеру разрешается выращивать одни культуры и не разрешается выращивать другие или ничего не сеять на расстоянии 250 футов от путей, при этом железной дороге позво­ляется испускать искры лишь до определенного максимального коли­чества (уровня). Число возможных комбинаций бесконечно, и было бы нереалистичным ожидать, чтобы суды нашли среди них опти­мальную. Кроме того, экономически невыгодно заставлять суды слиш­ком активно заниматься подобным поиском! Но в большинстве случаев они могут приблизиться к оптимальному определению прав собствен­ности без излишних издержек, и эти приблизительные определения могут направлять использование ресурсов более эффективно, чем эко­номически стихийное распределение подобных прав.

Можно привести несколько примеров, проясняющих это важное замечание. Согласно английскому общему праву, землевладелец, воз­ведший некое строение, которое закрыло окно его соседа настолько, что тот вынужден пользоваться искусственным освещением при чте­нии в части комнаты, близкой к окну, считается нарушившим права собственности соседа при условии, что сосед имел неограниченный доступ к свету в течение 20 лет (чем вызвана такая оговорка?).

Несовместимые способы использования

Рассмотрим последствия ситуации, когда право собственности пере­давалось бы возводящему строение. Ясно, что издержки соседа, кото­рому загородили окна, должны быть больше издержек другой сторо­ны по небольшому перемещению стены (все, что должно быть необхо­димо, учитывая ограниченность права); таким образом, первый купит право. Первоочередная передача права ему исключает трансакцию и сопровождающие ее издержки.³⁰ Но суды не распространили это пра­во на защиту удаленных видов. Если А имел дом на холме с прекрас­ным видом из окон, а В построил дом, «испортивший» этот вид, то А не мог жаловаться на нарушение своих прав собственности, даже если ценность его собственности снизилась. Предположение об отно­сительных ценностях в данном случае имеет обратный характер. Дом с хорошим видом из окна «располагает» большим участком земли. Ценности, которые могут быть созданы при разработке этой земли, с большой вероятностью превысят потери ценности для одного зем­левладельца, чей вид из окна будет испорчен этой разработкой.

Согласно другой норме общего права (обычно касающейся не­умышленного причинения ущерба, но ее можно с тем же успехом рассматривать как норму прав собственности), железная дорога не несла ответственности перед людьми, ходящими по ее путям, за ис­ключением установленных мест перехода. Издержки этих «наруши­телей», связанные с использованием альтернативных путей передви­жения, в общем случае должны были быть меньше издержек желез­ной дороги по обеспечению безопасности их передвижения по своим путям. Однако право железной дороги было ограниченным: от нее требовалось обеспечение безопасности скота.¹'¹ Для фермеров было бы весьма дорогостоящим сооружение ограждений, которые абсолютно предотвратили бы попадание скота на железнодорожные пути. Поэто­му, если бы трансакции между фермерами и железными дорогами были осуществимы, фермеры часто платили бы дорогам за внима­тельное отслеживание случаев попадания животных на пути.

Как и в случае со скотом, функции по предотвращению несчаст­ных случаев с детьми в отсутствие подобной обязанности землевладель­ца должны выполняться взрослым опекуном и являются дорогосто­ящими: детей трудно запереть в загон. Однако даже совсем малень­кие дети более умны, чем коровы или овцы. Доктрина привлекающего источника опасности (attractive nuisance) дает остроумное решение

³⁰ Эта норма общего права («прежнее освещение» — ancient lights) была отвергнута в Соединенных Штатах. Можете ли вы привести экономический довод, почему? Можете ли вы объяснить доктрину справедливого использова­ния в законодательстве об авторском праве (п. 3.3) в свете вышеприведен­ных рассуждений?

³¹ См. Byron К. Elliott & William F. Elliot. A Treatise on the Law of Railroads §1205 (1897).

Собственность

конфликта между интересами родителей и землевладельцев. Земле­владелец должен огораживать или иным образом предотвращать проникновение детей к объектам, которые ошибочно рассматривают­ся маленькими детьми как безопасные игрушки (как правило, это поворотные круги железной дороги). Для самого ребенка или его родителей было бы практически невозможно эффективно защититься от данного типа опасности, тогда как землевладелец может сделать это со сравнительно небольшими издержками, в любом случае мень­шими, чем издержки огораживания всей железной дороги. Это еще одна ситуация, в которой первоначальное распределение прав являет­ся окончательным; для землевладельцев практически невозможно заранее вести переговоры со всеми родителями, дети которых могут проникнуть на принадлежащую им территорию.

Экономическая теория прав собственности подразумевает, что права переопределяются время от времени, по мере того как изменя­ются относительные ценности различных способов использования зем­ли. Огораживание пастбищ является иллюстрацией этого тезиса. Предположим, скот ушел с пастбища на землю соседа, где нанес вред посевам последнего. Должны ли издержки лечь на плечи соседа на том основании, что он должен огородить свою землю от скота, или на плечи собственника скота на том основании, что он должен оградить свое пастбище? Ответ, как представляется, зависит (и сравнение пра­вовых норм в разные периоды времени и между различными юрис-дикциями общего права приводит к выводу, что действительно зави­сит^²) от соотношения площадей посевов и пастбищ. Если под пастби­ще отведено больше земли, чем под посевы, то для фермеров будет дешевле оградить свою землю, чем для скотоводов оградить пастби­ще, и закон возложит обязанность огораживания на фермеров; но если соотношение площадей обратное, то и обязанность огоражива­ния будет возложена на другую сторону.

Не беспокоит ли вас тот факт, что постоянное переопределение прав собственности для обеспечения эффективности в изменяющихся условиях может создать нестабильность и привести к снижению ин­вестиций? X покупает ферму задолго до того, как в данной местности появляется железная дорога. Цена, которую он платит, не снижена для учета будущего ущерба посевам от искр локомотивов, поскольку строительство железной дороги не предвидится. Но в конце концов ее строят достаточно близко к ферме X, чтобы искры локомотивов причинили ущерб его посевам. Он подает в суд на железную дорогу, но суд решает, что интенсивность испускания искр находится в ра­зумных пределах, так как для железной дороги сохранить посевы было бы более дорогостоящим, чем для фермера. В условиях, когда

³² См. Richard A. Posner. Tort Law: Cases and Economic Analysis 492-493 (1982).

Несовместимые способы использования

происходит некомпенсируемое обесценивание собственности при не­предвиденных изменениях в использовании прилегающей земли, сти­мулы к инвестированию в фермерскую деятельность будут сокращать­ся.³³ Однако, как и в нашем вышеприведенном примере с выращива­нием свиней (п. 3.1), сокращение уровня инвестиций в фермерскую деятельность может быть эффективным приспособлением к возмож­ности того, что однажды наибольшей ценностью земля фермера будет обладать при использовании ее для гашения искр локомотивов.

73 Более серьезная проблема при переопределении прав собственно­сти в результате изменения ценностей заключается в том, что для людей, имеющих антипатию к риску, неопределенность является ис­точником отрицательной полезности. Можно сомневаться в том, бу­дет ли какой-либо из методов устранения рисков, созданных неопре­деленностью, применим в обсуждаемой ситуации.³⁴ Однако величину и последствия неопределенности легко преувеличить. Если причиня­ющее ущерб использование соседней земли предвидится в момент продажи, цена земли будет снижена и у покупателя не будет разоча­рований. Если изменение использования земли не предвидится, есть вероятность, что оно произойдет в далеком будущем, и связанные с этим издержки (если только они не астрономические) мало повлияют на текущие решения (см. п. 6.7). Альтернативный вариант — всегда присваивать право собственности предшествующему из двух кон­фликтующих способов использования земли — должен быть весьма неэффективным, поскольку более поздний способ использования за­частую является более ценным, хотя трансакционные издержки мо­гут быть недопустимо большими.³⁵

Некоторые штаты приняли законы «о праве на фермерство», которые запрещают трактовать сельскохозяйственное использование земли как причинение ущерба.³⁶ Единственный экономический до-

³³ Но пример в тексте нереалистичен, так как появление железной дороги обычно увеличивало сельскохозяйственную ценность прилегающей земли.

³⁴ Фермер может оказаться не в состоянии устранить риск путем ди­версификации (например, завладев значительным количеством акций же­лезной дороги) или посредством покупки страховки. Трудно обеспечить стра­хование от снижения ценности земли, обусловленного изменением определе­ния прав собственности, поскольку слишком сложно рассчитать размер соответствующей страховой премии, зависящей как от вероятности, так и от величины убытков в случае материализации риска (см. п. 4.5).

³⁵ Другая проблема, связанная с принципом «первый воспользовал­ся — первый получил право» (мы уже рассматривали ее), заключается в том, что этот принцип может привести к непродуманному или расточитель­ному использованию ресурсов.

³⁶ См. Keith Burgess-Jackson. The Ethics and Economics of Right-to-Farm Statutes, 9 Harv. J. Law & Pub. Policy 481 (1986); Jo Kwong & John Baden. Comment: The Ethics and Economics of Right-to-Farm Statutes, 9 id. at 525.

Собственность

вод в пользу этих законов, которые фактически выступают против эффективности, состоит в том, что в их отсутствие соседи могут инвес­тировать ресурсы в побуждение земельных властей или судов к объяв­лению сельскохозяйственного использования деятельностью, причи­няющей ущерб, даже если выгоды от этого использования превыша­ют издержки соседей. Конечно, подобные расходы на поиск ренты возможны (мы наблюдали пример при обсуждении вещательных час­тот), возможны и ошибочные решения, не стимулируемые этими рас­ходами, но все это представляется слабым основанием для освобож­дения деятельности от какой-либо ответственности за ее внешние издержки. Почему производство свиней должно трактоваться иначе, чем производство металлических чушек?