ВОСПОМИНАНИЯ ПРИ ЖИЗНИ 4 страница

Марфа Яковлевна, г. Луганск

Пришла женщина к диакону Филиппу со службы. А он спрашивает: «Где была?». А она: «В церкви». А он: «Нет, тебя там не было». А она: «Ты что, дедушка Филипп, я там была, в церкви». А он: «Ни, ти була на базари думала, як би большим стаканом купити семечок, а маленьким продати».

А люди, сидевшие у диакона Филиппа засмеялись, а та раба Божия и сама не выдержала и рассмеялась: «Откуда он узнал?».

* * *

Валентина (диаконша), г. Луганск

В 1949 пришла с подругами к диакону Филиппу (нам было по 18 лет), чтобы посмотреть и послушать его. Подсели к нему поближе, а он полусидел, полулежал, опершись на локоть, на земле. Да как ударит меня всей ладонью по левой стороне головы, где у меня болела голова. Я аж обиделась, а мне люди сказали, чтобы я не обижалась. Потом прошло некоторое время, и боль прошла. После, когда я приходила, то он всё время выгонял меня и людей со словами: «Тикайте геть видсиля, я кажу вам геть видсиля. Та я ничого не хочу знать».

* * *

Ерохина Надежда Павловна, станция Чеботовка Станично-Луганского района

Диакона Филиппа я знала очень хорошо и часто к нему обращалась. По молодости у меня очень болели ноги. И один раз я решила пожаловаться ему на этот недуг. Он прослушал и говорит: «Скоро вийдеш замиж i забудет, що вони в тебе болили». После сказанного он дал мне хлеба и соли. А боли действительно прекратились. В скором времени, как отец Филипп и сказал, я вышла замуж за брата послушницы Марийки. На моих глазах был такой случай. У моей знакомой сын очень пил. Она пришла к отцу Филиппу за советом, а также попросить о помощи, чтобы он помолился о сыне. Пришла она к нему и говорит: «Что мне делать?». На что он ей ответил: «На тоби трояк. Нехай купить соби випить». Женщина послушалась, взяла три рубля и отдала их сыну. Её сын обрадовался такому подарку. Купил водки, выпил, и это оказалась последняя его бутылка. Больше он уже к спиртному не притрагивался. Так, выполняя послушание, Господь по молитве старца избавил сына от тяжкого недуга.

Одна моя подруга с Чеботовки поехала в Луганск на базар. В этот раз она торговала ряженкой. Расторговалась она удачно, и осталась у неё литровая банка, но никто не брал. Она стояла, стояла, да как разругается, что так долго стоит из-за этой банки. И своими словами отправила эту банку к нечистому. После базара пошли к отцу Филиппу. По дороге для него она купила булочку. Пришли к нему. Она достаёт ему булочку и банку с ряженкой и отдаёт старцу. Удивительно было то, что булочку он взял, а ряженку нет. Да ещё обличил подругу такими словами: «Ряженку ты вже отдала. Сама знаеш, кому».

У другой моей подруги, тоже с Чеботовки, был такой случай. Лежала она в областной больнице. У неё всё болело, а диагноз не поставили. И в один из дней ей очень захотелось домашнего борща. Лежит она и мечтает. А тем временем отец Филипп говорит послушнице Марийке: «Вари борщ та неси в больницю — Марии Чебатовськой». Марийка сварила борт и понесла в больницу. Раз говорит, то надо делать. И действительно нашла Марию в боль­нице. Та была очень удивлена, откуда узнали, что она в больнице, да ешё и желанный борт принесли. На это Марийка пояснила, что её прислал отец Филипп. А также передал он ещё и воды, чтобы она быстрей выздоравливала. И действительно, в скором времени ей полегчало, и всё прошло. Так вот отец Филипп знал за каждого приходящего к нему, а также знал мысли и желания каждого, с кем приходилось ему общаться.

* * *

Ращупкина Галина Васильевна г. Луганск

Так уж сложилось, что моя мама была единственным ребенком во всем нашем большом казацком роду. И она, не будучи замужем, забеременела. Для семьи в то время это был позор. Тогда мама принимает решение, чтобы не позорить семью, избавиться от ребенка. Но ее подруга, узнав об этом, стала уговаривать ее не делать этого страшного греха, а сходить к прозорливому старцу Филиппу и спросить у него совета, как быть. Мама сначала сомневалась, стоит ли идти, ведь она совсем его не знала, но, поразмыслив, согласилась. Как рассказывала мама: когда они пришли к отцу Филиппу, он сидел на стуле, повернутый к ним спиной. Не поворачиваясь и не взглянув на вошедших, старец произнес: «Калина, калина, Не губи дитину, Бо дитина пидросте —Велику дулю пиднесе». (Дуля — в смысле «польза»). Рядом находившаяся женщина спросила: «Девочки, ктото из вас, наверное, в положении?». Старец больше не сказал ни слова, даже не обернулся. Как говорила мама, она сразу все поняла, и больше сомнений не было. И действительно, так Господь управил по молитвам старца Филиппа, что пригодилась я в жизни всем родственникам. Так уж сложилось, что мое материальное состояние могло позволить мне помочь им и сделать для них что-то доброе. А также и я сама живу благодаря вразумлению святого старца.

* * *

Крелинцева Галина Степановна г. Луганск

В детстве я долгое время болела коклюшем. Кашляла так страшно, что думали: я не выживу. Меня лечили, но результатов не было. И один раз мама мне сказала, что нужно сходить к святому. Так я и попала к отцу Филиппу. Помню, когда мы пришли к нему, он говорил, что будет очень тяжело в конце света. Но выезжать никуда нельзя. Наш город, как он говорил, спасет Царица Небесная. А мне, помню, просто дал бубличек. Пока домой возвращались, я его и съела. И дома уже больше и не кашлянула. Так старец Филипп и исцелил меня.

* * *

Вернигора Тамара Георгиевна г. Луганск

Отца Филиппа мы называли дедушкой, да и не только мы. Он был известен всему городу, и к нему шли все со своими бедами. Когда я пришла к нему со своей бабушкой в первый раз, у него было много женщин. Всем он что-то говорил. Говорил притчами, но каждый понимал, что это касается именно его. Я пришла просто из любопытства и слушала, что он говорил. Но он обратился ко мне, дал старую книгу, и велел читать громко вслух, чтобы все слышали. Я стала читать. Там было написано об антихристе и о цифре 666. Когда я прочитала, то он попросил принести ведро воды. «Полей мне на руки, а остальной водой полей двор, чтобы не было жарко». Помыл руки и стал говорить, что город наш был Луганск, а стал Ворошиловград. Но придет время, опять будет называться Луганск, а потом Святоград. И будет у нас икона Богородицы Луганской. А мне разрешил пойти к нему в келию, посмотреть на висевшую на стене у него картину. Он сказал, что Божия Матерь так ему являлась, и как изображено, так он Её и видел.

Во второй раз я пришла к нему уже по важному делу. 14.05.1948 г. улетел в Москву наш дорогой Архипастырь Владыка Никон. Провожая его на аэродроме, я горько рыдала. И тогда пришла такая мысль — пойти к дедушке, что он скажет. Вернется к нам наш дорогой Святитель, или оставит нас. Все уже знали, что его должны перевести в Одессу. Когда я пришла к старцу, у него, как всегда, было много людей. И он всех зовет сесть под дубочек, который рос у него во дворе, и петь сочиненную им песенку:

Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа.

Зеленый дубочек,

Золотый вершочек,

У землю глибокий,

А у гору високий.

Широкие листя -

Виростеш велике.

Визьми мене в себе,

Будем желуди бросати,

Будем собирати.

У кошолочку складати,

Тебе вично вспоминати,

Дорогий наш, золотий

Зеленый Луганський дубочек.

Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа.

Когда пропели, он и говорит: «Вот как будет этому дубочку 12 лет, найдется человек, который срубит его». Тогда мы еще не знали, о чем он говорит, и какое горе ожидало нас. Только когда наш дорогой Владыка Никон попал в автокатастрофу, а через время отошел в жизнь вечную (16 апреля 1956 г.). Тогда стало все ясно. Владыке совершили епископскую хиротонию в 1944 году, и через двенадцать лет нашелся человек, который срубил этот дорогой дубочек в 1956 году. Теперь я понимаю, что в песне «Зеленый дубочек» все говорится о Владыке Никоне. Именно за него я ходила спросить к старцу. Именно этот зеленый дубочек бросал нам такие чудные желуди — дивные проповеди, которые мы складывали в свои сердца. Именно этот чудный златоуст столько нас учил и столько наставлял. Мы вечно будем благодарить Господа, что он дал нам такого ангела, и вечно будем вспоминать дорогого Луганского дуба.

В третий раз я ходила к дедушке Филиппу в 1954 году. У мужа моей сестры после ранения был свищ на ноге, и рана не заживала, чтобы он ни делал. А был он человек неверующий, даже детей крестить не разрешал. Мы детей крестили тайно от него, и на Пасху по традиции всей семьей собрались у бабушки. Там я ему и сказала, что дети все у него крещеные, и коли ты пришел в этот дом вкушать освященную пасху, будь добр, веди себя как подобает. А если сомневаешься в торжестве этого светлого праздника, то пойди и посмотри, как на небе солнышко, играя, радуется. Увидев это, он был так удивлен, что солнышко играло. После такого красивого зрелища он долго не мог прийти в себя. Так и произошел в нем поворот. «Теперь я верю! И надеюсь, что дедушка не прогонит меня, а вылечит». Так как за старца он и раньше слышал, но пойти не решился. Пошли мы с ним к старцу на Пасхальной неделе. Отец Филипп сидел на кровати во дворе. Он внимательно на нас смотрел. Мне сказал: «Оно пора уже одеть платок». И я в этом 1954 году осенью вышла замуж. А на мужа сестры посмотрел и говорит: «У собаки на язице двенадцать врачей. Бери сметаночку, маж рану и нехай собачка зализуе». Зять был так удивлен, откуда старец знал, что у него рана и что именно за этим к нему он и пришел. Затем отец Филипп стал рассказывать, что все наши родные умершие сейчас с нами. Что все души их выпускаются на светлый праздник к нам. Вот, как ляда в погребе открывается, и они приходят к нам, а на Красную горку все идут обратно.

Как старец сказал, так и сделали. И по его святым молитвам все прошло. Все, что говорил старец, все сбылось. Есть уже у нас и Луганская икона Божией Матери, и храмов в городе сколько строится. Воистину город будет Святоград.

Старченко Роман Никифорович, г. Луганск

Была у меня на теле страшная экзема, руки обсыпало гнойными прыщами, и зуд был невозможный, особенно когда наступала весна или осень. И для того, чтоб хоть немного успокоить зуд, я грел руки над печкой и в тёплой воде. Никакое лечение не помогало. Жена моя часто ходила к старцу Филиппу и мне посоветовала сходить. Я пошёл. Захожу в келию, он лежит на досках. Я поздоровался, он встал, сапоги поправил, посидел, вышел во двор — на огород. А когда я стал спрашивать его о своей болезни, то он ответил: «Я ж не врач». А потом стал выгонять всех со двора: «Геть, скотина, з мого двору». Забыл я про свои руки, которые (я и не заметил, как) перестали болеть и зудеть. Я долго никому не признавался, не хотел хвалиться о том, что у меня уже всё хорошо. И по сей день, слава Богу.

Любила моя жена навещать старца Филиппа. Один раз она пришла к нему, а он смотрит на неё и говорит: «Любив пан п'янствовать i робить, од 3opi i до 3opi. I ножем його його ж i заризали, но не на смерть. I буде живий». Супруга моя не поняла, к чему старец ей это сказал. Да только на другой день уже всё и выяснилось.

В 1952 г. строили пленные немцы гостиницу «Октябрь», а я в это время работал извозчиком. Обычно подвозил плиты для облицовки наружных стен. И так случилось, что посунулись на меня эти плиты, и я оказался между лошадью и бричкой. Колесо брички проехало мне по голове и по позвоночнику. Как перегнуло меня наружу, так я и остался. «Скорая помощь» отвезла меня в больницу, попал я к хорошему врачу — Руденко Фёдору Андреевичу. Сделали в больнице снимки, да так ничего и не выяснили. Тогда дали наркоз, и врач Фёдор Андреевич попробовал выровнять меня. Слава Богу, выровнял. Пролежал еще месяц в больнице и два проходил в водолечебницу. Принимал сухие ванны. И только лишь тогда вспомнил слова старца про того пана. Мне он запомнился добрым и ласковым. Всегда садил обедать. Любил угощать. Сам кушал мало, две-три ложки всего. Вино пригублял. Возьмёт рюмку с вином, донесёт до рта и поставит на стол обратно. А то вино, которое он оставлял, люди применяли для лечения и исцелялись. Спал на досках, постели не было. Один раз увидел у него подушку, да и та с солью. Носил жакет — лапчурдак назывался.

* * *

Батарчукова Надежда Романовна, г. Луганск

Мне было 13 лет, когда я в первый раз попала к старцу Филиппу. К нему часто ходила моя мама. В 16 лет заболели у меня ноги, почти два года я, можно сказать, пролежала. Один раз, собираясь к старцу, мама взяла и меня с собой. Идти к нему я была согласна, только было очень больно, настолько ноги болели. Пришли. Во дворе было много людей. Диакон Филипп сидел, а когда увидел мою маму, то сказал: «А, Марфа, щи сюди, щи».

Когда она подошла к нему, он встал. Мама сказала: «Вот я дочку привела». А он, ничего не спрашивая, стал бить меня своим посохом по ногам и приговаривать: «Отойди, сатана». И так несколько раз. Когда бил, мне было так больно, что я плакала. Потом посадил нас кушать. Я поела, успокоилась, и не помню, как дошла домой. После этого случая мои ноги больше не болели.

* * *

Жарикова Мария Алексеевна, г. Луганск

Ходила я к диакону Филиппу с 1951 года. Принимал он меня хорошо и всегда был со мной добрым. Была я беременна, и меня волновал вопрос: делать аборт или нет. Пришла я к диакону Филиппу, а он мне говорит: «Возьми ящик из под спичек и занеси в келию». А ящик тот был большой. Я и говорю ему, что одна я его не занесу. Он сказал, чтобы я занесла ящик с какой-нибудь женщиной вдвоём. Занесли мы тот ящик, а в ящике что-то пищало. Сидевшие в келье женщины уже знали, к чему он попросил это сделать, и спрашивают: «Кто из вас беременная? ». Я ответила, что я. Они мне пояснили, что рожу я ребёнка и кроватку занесу в квартиру. А я не поверила и задала дедушке тот же вопрос. А он мне отвечает: «Если только сделаешь аборт, то будет тебе вечная тьма; останешься без ног или без глаз». Послушалась я совета диакона Филиппа и родила сына в «рубашке». Через два месяца окрестили ребёнка, а потом молитву пошла брать. Взяла молитву и решила заехать к диакону Филиппу. Когда я зашла к нему, он читал Евангелие, но произнёс: «Мария родила сына, дайте место ей». Мне уступили место, я села. Он дочитал Евангелие. После этого я еще немного посидела, затем он меня благословил, и я пошла домой. Через пять месяцев мой сожитель перестал мне давать деньги на сына, и я поехала к диакону Филиппу за советом. Он мне сказал так: «Дайте ей бутылку. Возьми воды из колонки и поезжай домой». А я не послушала его. Зашла к знакомой, ребёнка перепеленала у неё и только тогда поехала домой. Приезжаю, а мне говорят: «Твой сожитель бегал, искал тебя, спрашивал у всех соседей». С тех пор он ко мне больше не приходил и денег не приносил. Поехала я снова с ребёнком к диакону Филиппу. Захожу во двор, а там стоят женщины, и он стоит вместе с ними. Берёт он большую палку и говорит: «Иди, скот непокаянный!». А я плачу, не ухожу, стою на месте. Люди, стоявшие с ним, ушли, а когда, я и не заметила, потому что плакала. Отец Филипп говорит: «Пойдём в келию, клади ребёнка и садись кушать». Сели мы прямо на пол, покушали, потом я у него спрашиваю: «А как же теперь мне жить?». А он отвечает: «О таком не жалей». Я попросила разрешения вымыть посуду. Он разрешил. Я посуду помыла, а ложки положила беспорядочно. Диакон Филипп говорит: «Не клади ложки вверх той стороной, которой кушать будешь, а наоборот». Почему? Я не знаю. У диакона Филиппа почти все слова — притчи, только догадайся: к чему и зачем.

Снится мне сон, что диакон Филипп умер. Когда пришла с работы, взяла сынишку (ему было уже восемь лет) и поехала к диакону Филиппу. Заходим. Он в доме, лежит. Увидел меня и говорит:

Чого ти пршхала так тзно?

Сон мне приснился, что вы умерли.

Hi, поки ще я живий.

Он дал нам булочку, и мы пошли домой. Такой он был человек, всегда что-нибудь давал.

Один раз пришла я к диакону Филиппу проведать его. А людей набилось полная келия. А он и говорит: «Прийде время, люди будуть i3 Луганська уиезжать, i буде поезд кричать (пальцем указал на железнодорожный вокзал, а потом на меня пальцем), а ти бижи подимай руки i кричи: i я такая!». Как я понимаю, сказано это было о «последних днях».

* * *

Ковалёва Александра Антоновна, г. Луганск

Знала я диакона Филиппа очень давно и много раз ходила к нему. Однажды мы пришли с мамой и ее сестрой к не му, когда мне было четыре года. А у него людей — огромное количество. Зашли в келию, а он и говорит маминой сестре: «Що, i тут роботу знайшла, работа дуракив любе». А потом добавил: «Навариь каши». Когда принесли ему сваренную кашу, он говорит моей маме: «иди, iш 3i мною кашу!». А мама: «Я ж не хочу исти». «иш, иш, — говорит дедушка, — ну що, погана каша? Наплодила багато ддтей, а ума ш не дала». А у нас действительно мой старший брат сидел в тюрьме ни за что. Мама стала его спрашивать о том, что делать, чтобы быстрее его выпустили. Диакон Филипп ответил: « Евреям багато грошей треба, вин i сам скоро прийде». Как он сказал, так и получилось. В скорости брата выпустили из тюрьмы. Особо заботился отец Филипп о людях, находящихся в тюрьме. Он давал мне часто поручения, чтобы я собирала узелки и сумки с едой, носила в тюрьму. При этом часто пояснял: «Передай у камеру велику, та давай ще тим, хто прийшов провцгувати з малою сумкою». Я так и делала, только те, которые были с большими сумками, на удивление у меня просили чеснок, которого в то время у меня было много. 1947-50 годы были голодными, кушать было нечего. Все ездили туда, где были хлеб и какая-то пища — меняли одежду на еду. Но ездить было опасно: не пускали на поезд, требовали пропуск.

Пришла я к отцу Филиппу, а он молча взял бумажку, что-то на ней написал и сказал: «На пропуск и иди. Тебя никто не тронет ». Я сначала не поверила, но когда в поезде показала эту бумажку контролёру, меня никто не высадил, а до этого всякое бывало. Провезли тогда и хлеб, и кукурузу, и уже можно было как-то прожить. Вот такое маленькое чудо, благодаря которому мы остались живы, произошло со мной. Однажды диакон Филипп приехал еще в старую церковь, что была в Большой Вергунке, и уже хотел заходить в сторожку, а Мария (бабушка моего мужа) увидела в окно, что приехал отец Филипп, и послала за ним. Пришел он к нам, а люди, увидев, куда он пошел, пошли за ним. У Марии было двое внуков, и она хотела знать, женятся они или нет. А диакон Филипп сам ей и говорит: «Та замиж i не замиж, xi6a його i не буде». И Алексею, сыну Марии сказал то же самое. Только потом мы узнали, что он имел в виду. Внуки хоть и женились, но жили недолго, они все рано умерли. Через какое-то время постучали в окно, а отец Филипп встал перед святым углом и начал молиться. А потом и говорит: «Кланяйтесь, кланяйтесь, матушка Мария идёт». Мария, которая стучала в окно, зашла в хату, услышав слова диакона Филиппа, спросила: «Какая же я матушка? ». Но ответа на свой вопрос так и не получила. Прошло какое-то время, и Мария вышла замуж за человека, который впоследствии стал священником. Это был протоиерей Андрей, служивший в Красной Поляне.

* * *

Полякова Милания Егоровна, г. Луганск

Было это во время войны. Приехала я в Луганск, потому что в деревне было очень тяжело жить. На крестьян накладывали такие налоги, что даже если продать корову, невозможно расплатиться. Устроилась я работать на мебельную фабрику, а сын поступил учиться в техникум, поэтому денег на жизнь, естественно, не хватало. К этому ещё добавилась плата за квартиру. Вот и решила я пойти к диакону Филиппу. Пришла и стала спрашивать: как мне жить? Старец же ответил: «Молись Богу, молись Богу...». В хате у него была лежанка из горбыля, вместо подушки тоже лежал горбыль, и не гладкой стороной, а сучками вверх. Людям, которые к нему приходили, он давал читать святые книги. Однажды он сказал: «Надо лампады зажигать только растительным маслом, которое едим сами, или деревянным — оливковым. А техническое, хоть и хорошо горит, но неугодно Господу».

* * *

Амелещенко Анна Осиповна, село Валуйское

Диакон Филипп молился и днём, и ночью, читая акафист Божией Матери «Скоропослушнице». Часто повторяя припев «Радуйся, Всеблагая Скоропослушнице, прошения наша во благо исполняющая». Его слова были как Божественные наставления. Это было в войну. Диакон Филипп говорил, чтобы мы чаще читали Святое Евангелие, навещали больных: «Идите в больницу, там безродные, без рук, без ног, и несите им всё, что мне приносите».

Мне запомнилось, как старец молился: «Помоги, Господи, всем молящимся Тебе и верующим имени Твоему воистину».

Савина Ксения Емелъяновна, г. Луганск

В 1950 году я сильно заболела. Врачи поставили диагноз рак. А у меня дочь — еще подросток, и очень жалко мне её было. Я попросила свою сестру сходить в храм к диакону Филиппу. После службы вышел старец из алтаря, и вокруг него сразу собралось очень много народа. Люди, что стояли рядом с моей сестрой, сказали ей: «Подойди к отцу Филиппу и спроси про Ксению». А сестра посмотрела на такую огромную толпу людей и подумала: «Столько людей, как я проберусь сквозь них...». Как только она так подумала, толпа вокруг него стала раздвигаться, и образовался проход к диакону Филиппу, и сестра спокойно подошла к нему. А он и говорит: «Ты плачешь, что если твоя сестра умрёт, то на твою могилку никто не придёт? На твою придут и на мою придут. Вас же трое, вот вам три пряника, съешьте». Так и получилось, я выздоровела, и сестру свою пережила. И хожу теперь на могилку и к ней, и к отцу Филиппу. Хотя диакона Филиппа я не знала лично, люди мне сказали: «Ксения, отец Филипп умер, сходи к нему на могилку». Когда я со своей знакомой пошла на кладбище в 1964 году, я увидела около могилки очень много людей, которые молились, крестились, как в церкви. Мы подошли поближе. Как я потом узнала, там были: мать Ганна, Мария Краснодонская, Лиза Ивановна, которые были послушницами у отца Филиппа при его жизни. Тогда, увидев меня, они сказали: «Вот человек, который будет ходить сюда, и ухаживать за могилкой, молиться, сколько будет жить». А я сказала, что только одну молитву знаю, а петь совсем не умею. С того времени прошло уже много лет, стала я ходить в церковь, петь, узнала много молитв. И так получилось, что и квартиру мне дали в доме рядом с кладбищем.

Более тридцати лет я хожу на могилку диакона Филиппа, зажигаю лампадку и по возможности ухаживаю за мо

гилкой. Я всегда вспоминаю послушниц отца Филиппа — большой веры были люди.

* * *

Борщёва Валентина Андреевна, г. Луганск

Диакон Филипп нам говорил: «Вставайте в первом часу ночи и молитесь Богу. Одна ночная молитва идёт за десять. Если у когото несчастье, нужно прочитать 40 раз молитву «песнь Богородице»: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою, благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». «Можно её читать или петь, и делать 40 земных поклонов. О чём будете просить, в том будет оказана помощь Богом».

Часто диакон Филипп говорил моей маме: «Иди, Анастасия, в тюрьму и отнеси передачу». Мама приходила домой, брала, что было съестного и несла в тюрьму. Моей маме тоже пришлось вкусить тюремного хлеба во времена гонений на Церковь.

* * *

Григорьева Мария Александровна, станция Чебатовка

Ушёл муж на войну, а писем не писал. Уже в конце войны не выдержала я и поехала к отцу Филиппу. Думаю: что скажет, с тем и соглашусь. Ведь не один год прошёл, а письма ни одного. Только увидел он меня, обращается к Марийке: «Xi6a немае етой жинки письма вид мужа? её ж муж у Беларусии картошку возе». Услышав это, я поняла, что, значит, мой муж жив. Только услышала я это, поблагодарила отца Филиппа и бегом домой. В этот день пришло письмо от мужа. В нём он писал, что был в таком месте, что и писать не разрешали. А теперь он картошку возит в Белоруссии. Наплакалась я тогда над этим письмом, вспоминая слова старца. В скором времени пришёл и муж домой, целый и невредимый.

* * *

Новикова Антонина Архиповна, г. Луганск

Когда-то в Старобельске жила моя подруга. И ее тринадцатилетний сын заболел. Точный диагноз поставить не могли. Ему становилось все хуже и хуже. Потом уже вообще перестал становиться на ноги и сильно похудел. А потом не мог даже есть. Приехала она тогда к отцу Филиппу и рассказала ему все про сына. Он ее выслушал и говорит: «иди, кашу поиж». И указал на стоящий в углу чугунок. Подошла она к чугунку, а каша в нем только на стенках осталась. Зато мух — не счесть. Переспрашивать она не стала. Согнала мух, руками собрала остатки каши и съела. Когда подумала о мухах, стало ей так противно, что ее затошнило. А тут же видит она — стоит полное ведро воды. Не выдержала она, и давай пригоршнями пить воду из ведра. Успокоившись, говорит старцу: «Я уже съела». Она знала, что ему нельзя перечить и что он говорит — нужно

делать. Протягивает тогда он ей булочку и говорит: «Визьми. Своему сину дашь». Попыталась она ему объяснить, что он уже и не ест, но он ей: «Я To6i кажу, нехай з"исть». Взяла она булочку, приезжает домой, а сын ее на пороге встречает и есть просит. Дала она ему эту булочку, а сама глазам своим не верит. Так и пошел сын на поправку.

Одна моя коллега по молодости встречалась с парнем. Перед свадьбой пошли они вдвоем к отцу Филиппу взять благословение на брак. Принял он их хорошо. А она его и зовет: «Папаша, приходите к нам на свадьбу». На что он ей: «Приду, приду». В назначенный день свадьбы ждут они старца, а его нет. Ждали, ждали, да и начали сами. На утро побежали молодые к отцу Филиппу узнать, что же случилось. Пришли, смотрят: он сидит, все нормально. Стали они его спрашивать, почему же он не пришел на свадьбу. «Та я ж був у вас!» — утвердительно ответил старец. «Я був та сиддв рядом». Молодые в недоумении смотрят, как же он был, когда его так ждали, что и свадьбу задержали. Недоумение стало еще больше, когда старец стал рассказывать, кто о чем на свадьбе говорил. Кто где сидел, и как они веселились. В конце всего старец дал им наставления, и они, поблагодарив, ушли. Прожили они вместе хорошую жизнь, вырастили детей и очень почитали старца Филиппа.

* * *

Стоянова Мария Михайловна, г. Луганск

Я работала на автовокзале в буфете, вместе со мной работала женщина Раиса, она рассказывала, что была у дедушки Филиппа в 1948 году. Принесла ему булочку, он ее поблагодарил и сказал: «Як я умру, то и ты умреш, то я буду на тому свт роздавати хлиб, то To6i дам без очереди ще бильшу булочку, чим у тебе».

Мы с мужем были в 1965 году в Почаеве на празднике Покров Пресвятой Богородицы. Там мы подошли к прозорливому старцу Иосифу (теперь уже прославленный в лике святых схиигумен Амфилохий. Его травили за прозорливость собаками и выгнали из Почаева). Жил он тогда в селе Стожки. Когда он узнал, что мы приехали из Ворошиловграда, то он нам сказал: «Чего вы ко мне приехали, у вас в Луганске превыше меня старец Филипп есть, идите к нему на могилку и молитесь».

* * *

Шевченко Антонина Романовна, г. Луганск

У моей мамы была простужена голова, поэтому были сильные головные боли. Она поехала за помощью к отцу Филиппу. Он дал ей соли, велел идти домой и эту соль есть. По дороге ей стало гораздо лучше, она сняла сначала один платок, которым заматывала голову, а потом и второй. Когда она вернулась домой, голова совсем перестала болеть, и она подумала: «Если бы голова не болела, я бы к нему и не пошла». Вскоре у неё так разболелась спина, что она света белого не видела. Несколько дней она мучилась, не могла ни сидеть, ни лежать. И она пошла к отцу Филиппу. Он встретил её словами: «Ты же говорила, что не пойдёшь ко мне». Маме стало стыдно, она стала просить прощения. Отец Филипп дал ей выпить немного красного ви­на, и боли прекратились.

Сама я первый раз пришла к отцу Филиппу из-за того, что у меня сильно болел живот. Он дал мне булочку и после того, как я её съела, боли прекратились. Во второй свой приход я принесла ему кое-что из одежды. Он лежал, никого не принимал, но я услышала, как он сказал послушнице: «Пустите её, она нижнее бельё принесла». Я зашла, он взял вещи и положил под подушку, а когда уходила, вернул мне их со словами: «Тебе приго­дится» . Дома я развернула свёрток и увидела, что в брюках нет одной штанины. Я очень удивилась, но вскоре всё стало ясно: мой муж вернулся с фронта без одной ноги.

Для меня отец Филипп остался в памяти как самый близкий и родной человек.

* * *

Устименко Любовь Ивановна, станция Славяносербск

В детстве меня сильно испугала свинья, и я стала заикаться. В школе дети надо мной смеялись, я очень переживала, постоянно плакала, и от этого заикалась ещё больше. Мама повезла меня в Луганск, к дедушке Филиппу. У него во дворе было много людей, все сидели на лавочках и ждали. Отец Филипп долго не выходил, а потом появился на пороге и сказал: «Чого ви мовчите? Пойте так:

Бийте, хлопци, трипака,

Не жалейте лаптей,

Поки CTapi порвете,

Батько нови поплете».

И ушёл. Мы долго пели, но он больше не вышел. Когда мы приехали домой, то заикаться я стала гораздо меньше. Вскоре я опять поехала к отцу Филиппу, но уже сама. Мы опять сидели на лавочке, ждали, когда он выйдет. Старец вынес небольшую книжку болотного цвета, протянул её почему-то именно мне и велел читать. Долго я читала и не заметила, что к концу чтения я совсем перестала заикаться. Отец Филипп больше не вышел, и я уехала домой. С тех пор я больше не заикаюсь.