Тема: Территориальные претензии к России

Эйфория от «нового мышления» посеяла у японского правительства надежды в отношении пересмотра итогов второй мировой войны. И хотя сегодня Токио проявляет тонкое дипломатическое чутье, эти надежды сохраняются. Уступка Курил помимо удара по стратегическим позициям России стала бы чрезвычайным прецедентом для территориального статус-кво в мире, хотя многим, наверное, кажется, что итоги второй мировой войны в Европе уже забыты. Однако разрушение ялтинско-потсдамского порядка не было его юридическим пересмотром, поэтому случившиеся изменения автоматически не влекут оспариваемость оставшихся территориальных результатов. Иное следствие имело бы удовлетворение японских претензий на «возвращение» островов, которое означало бы подрыв самого принципа незыблемости итогов второй мировой войны.

Термин «возвращение» в отношении предмета территориальных претензий послевоенного Японского государства должен быть навсегда изъят из официального языка российских должностных лиц. Этот термин – концептуальная ревизия итогов войны, означает косвенное признание новой Японии в качестве продолжателя личности (континуитет) того Японского государства, которое развязало и проиграло войну.
Политики и государственные деятели должны знать некоторые положения международного права. Ни созданные после войны ФРГ и ГДР, ни Япония, ни даже сегодняшняя объединенная Германия не являются продолжателями субъективности довоенных государств, не обладают по отношению к ним континуитетом. Они – новые субъекты международных отношений и международного права. Их правопреемство по отношению к прежним государствам ограничено решениями держав, обладавших четырехсторонней ответственностью. Это вытекает из юридического содержания принципа полной и безоговорочной капитуляции.

Полная и безоговорочная капитуляция принципиально отличается от простой капитуляции по своим правовым и политическим, и историческим следствиям. Простая капитуляция означает лишь признание поражения в военных действиях и не затрагивает международную правосубъектность побежденной державы. Таковое государство, пусть наголову разбитое, сохраняет суверенитет и само в качестве юридической стороны ведет переговоры об условиях мира.
Но полная и безоговорочная капитуляция означает прекращение существования субъекта международных отношений, демонтаж прежнего государства, утрату им суверенитета и всех властных полномочий, которые переходят к победителям, а уж победители сами определяют условия мира и послевоенного устройства. На месте прежнего возникает новый субъект международного права, который может по отношению к нему обладать правопреемством.
ФРГ, ГДР и Япония – новые государства. Они были созданы на условиях союзников в новых границах, с новыми конституциями и органами власти. Особенно наглядно это в случае с Германией, которая даже получила новое официальное название. Ни ФРГ, ни ГДР не обладали полным суверенитетом даже через 40 лет. Их суверенитет в терминах международного права имел так называемый производный характер – производный от полномочий союзников.

Отсутствие полного суверенитета и континуитета по отношению к рейху продемонстрировал и момент объединения Германии. Этому процессу вряд ли кто-либо мог помешать, тем не менее для того, чтобы новое государство получило суверенитет, четыре державы должны были дать согласие на объединение и формально сложить с себя полномочия, что и был о сделано в Договоре «Два плюс четыре».
Концепция японского правительства исходит из непризнания именно этой основы послевоенного урегулирования. В случае с Токио внешние проявления утраты суверенитета и прерывания международной правосубъектности менее наглядны. Япония сохранила прежнего императора. Этот факт используется для утверждения, что правосубъектность страны не прерывалась, что сохранение прежней императорской верховной власти означает континуитет государства. Однако на деле континуитета не было, а состоялось признание правопреемства императорской власти, но источник сохранения императорской династии совершенно иной – это воля и решение победителей.
Не выдерживает критики позиция Японии и в той части, где японская сторона утверждает: она, дескать, не может считать себя связанной ялтинскими соглашениями, так как не являлась их участником. Если признать право нынешнего Токио оспаривать территориальные решения победителей, то можно ли гарантировать, что в будущем не будет подвергнута сомнению линия Одер – Нейсе, начертанная не немцами, а державами-победительницами. Нынешняя Япония – послевоенное государство, и урегулирование может исходить единственно из международно-правовой основы той поры.

Весь «исторический» пласт аргументации японской стороны не .имеет отношения к правам этого государства сегодня, хотя, безусловно, имеет отношение к истории Японии. В аргументации Токио особое место занимают ссылки на договоры XIX века - Симодский торговый договор 1855 года, по которому граница была проведена между островами Уруп и Итуруп, а Сахалин остался неразграниченным, а также на Санкт-Петербургский договор 1875 года, по которому Япония признавала весь Сахалин российским в обмен на передачу ей всех Курильских островов.
В современной японской литературе приводятся только те официозные исторические исследования и карты прошлого, где так или иначе Курилы обозначены как владения Страны восходящего солнца. Однако японские историки прошлого отдавали России бесспорный приоритет в открытии и освоении островов и указывали, что вплоть до середины XIX века Япония не считала своими владениями не только Курилы и Сахалин (который именовался там полуостровом), но даже остров Хоккайдо, тогда вообще незаселенный. Но уже в конце XIX века японцы стремятся вытеснить с Курильских островов русских поселенцев, уничтожить их посты, выселить коренных жителей – айну. Последние до появления русских первопроходцев японцев никогда не видели.
Специалисты в СССР на основе архивных материалов, зарубежных источников и данных картографии дали убедительный ответ на все необоснованные попытки Японии исказить историю открытия Курильских островов. Эти труды были подготовлены в 60-70-е годы, как правило, для служебного пользования из-за табу, наложенного вообще на эту тему.
Японские дипломаты в последние годы полагают, что получили неопровержимое доказательство «изначальной» принадлежности ряда оспариваемых сегодня островов. Речь идет об инструкции адмиралу Путятину, с которой он отправился на переговоры с Японией в 1853 году. Этот архивный документ был при А. Козыреве любезно предоставлен Токио из архивов российского МИД – действие, во все времена считавшееся не совместимым со служебной и ведомственной этикой дипломата, попросту предательством. В инструкции к переговорам Николай I полагал возможным при определенных условиях согласиться на настояния Японии и признать, что «из островов Курильских южнейший, России принадлежащий, есть остров Уруп» и можно сделать так, чтобы «от нашей стороны южная оконечность сего острова была (как и ныне она в сущности есть) границей с Японией».
Японская сторона и некоторые «российские» дипломаты (Г. Кунадзе и др.) трактуют эти слова как доказательства того, что спорные острова и до 1855 года не принадлежали России и что само русское правительство это знало и якобы не считало Курилы южнее Урупа российской территорией. Однако эти слова означают лишь то, что русское правительство исходило из общепризнанности принадлежности к России островов к северу от Урупа и отдавало себе отчет в том, что Япония оспаривает принадлежность островов южнее Урупа.
Граница между Россией и Японией к этому моменту еще не была формально закреплена в международном двустороннем договоре, а это и предстояло сделать. Слова «как и ныне она в сущности есть», само построение фразы как раз говорят о том, что, по мнению Государя, имелось расхождение между долженствующей границей в силу принадлежности островов России и той линией, которую «в сущности», то есть в реальных обстоятельствах, приходилось соблюдать, чтобы избежать острых столкновений с Японией. У России не хватало достаточного и способного к самозащите населения, хозяйственной инфраструктуры и вооруженных постов на Дальнем Востоке, то есть не было военно-политических возможностей реально осуществлять свой суверенитет над этими островами в условиях постоянных посягательств японцев. Сложнейшая международная обстановка накануне Крымской войны заставляла вести себя так, чтобы не активизировать остроту взаимоотношений, то есть «в сущности» отступить от своих исторических прав.
Упомянутые русско-японские договоры как любые территориальные размежевания – отражение соотношения сил и международной обстановки. Симодский трактат был заключен в разгар Крымской войны, когда английские и французские эскадры хозяйничали в Охотском море. Петропавловск-Камчатский был осажден, порт даже был эвакуирован в Николаевск-на-Амуре. В любой момент англичане могли высадиться на Курилах, которые не были формально разграничены в международном договоре. Для России было безопаснее пойти на такое разграничение, при котором часть островов оказалась бы под юрисдикцией слабой в военно-морском отношении Японии, зато не подверглась бы оккупации «царицы морей» – Великобритании. К тому же большим успехом считалось согласие Токио торговать продовольствием с Российской империей, которая не могла содержать свои военные посты на Сахалине и Курилах из-за хронической нехватки продуктов питания.
Откровенно антироссийскую роль играли уже тогда США, начавшие массированное внедрение в Дальневосточно-Тихоокеанский регион. Одним из главных препятствий на пути этой экспансии американцы считали Россию, а инструментом против нее – Японию.

Русско-японская война вообще перечеркнула все предыдущие решения, ибо международное право гласит: состояние войны между государствами прекращает действие всех и вся договоров между ними. Следовало бы напомнить это сегодняшнему Токио, как и то, что именно это было указано японской стороной графу С. Ю. Витте, который пытался на Портсмутских переговорах в 1905 году сохранить Южный Сахалин, ссылаясь на договор 1875 года. По Портсмускому миру Россия уступала победившей Японии все Курилы Южный Сахалин, что рассматривалось всегда русской дипломатией как большое поражение.

Буквально детективной историей стала игра США во время Портсмутских переговоров по итогам проигранной нашей страной русско-японской войны. Американцы, разумеется, «принимали близко к сердцу дело всеобщего мира», который мог привести к столь желанному «уменьшению владений России». Американский президент Теодор Рузвельт считал, что американская «будущая история больше будет определяться нашей позицией на Тихом океане в отношении Китая, чем нашей позицией на Атлантическом океане в отношении Европы». Саму Японию США не считали серьезным соперником, но всячески стремились воспрепятствовать укреплению российских позиций.
К моменту Портсмутских переговоров Рузвельт договорился с японским правительством о разграничении сфер влияния. По секретному соглашению от 31 июля 1905 года через обмен телеграммами между Рузвельтом и японским премьер-министром Кацурой Япония отказывалась от «намерений» в отношении Филиппин, оставляя их на волю американцев, а США соглашались на право Японии через военную оккупацию установить контроль над Кореей. (На этом фоне неуместно Вашингтону возмущаться пактом Молотова – Риббентропа, позволившим СССР всего лишь восстановить территорию исторической России.) Имея за спиной такой «американо-японский союз», Рузвельт, пытаясь предстать в амплуа «честного маклера», не мог быть беспристрастным посредником.
Действительную роль США проясняют весьма интересные мемуары крупнейшего японского дипломата начала XX века Кикудзиро Исии, живого участника событий, изданные в блестящем переводе О. А. Трояновского. Исии стал потом министром иностранных дел Японии.
На Портсмутской конференции японская делегация требовала не только все Курилы, но и весь Сахалин и денежную контрибуцию. Россия в лице графа С. Ю. Витте возражала, проявляя, по выражению Исии, «истерическое упрямство», и отказывалась вообще платить какую-либо контрибуцию. Из мемуаров ясно, что Япония настолько была истощена войной и желала скорейшего заключения мира, что к концу переговоров готова была согласиться на принадлежность всего Сахалина России без всякой денежной компенсации. В Портсмут были уже отправлены соответствующие инструкции для японских переговорщиков. Но это не было известно ни Петербургу, ни российской делегации.
В момент, когда японское правительство приняло решение отступить от своих первоначальных требований в отношении Сахалина, а Россия пребывала в полном неведении, Вашингтон был немедленно кем-то осведомлен об этой не устраивающей его перспективе, и США взялись «помочь». Насколько американцы хотели бы «уменьшить владения России», явствует из телеграммы Рузвельта Николаю II. Американский «миротворец» пугал непреодолимыми претензиями Японии и ее решимостью возобновить военные действия, грозя, что «продолжение войны может привести к потере всей русской территории восточнее озера Байкал».
В эти дни в Петербурге американский посол Майер испросил аудиенцию и стал уговаривать Николая II пойти на уступки, обещая посредничество президента Рузвельта в деле «уламывания» Японии отказаться от контрибуции. Николай II в целом «упорствовал», но потом «мимоходом, как бы про себя заметил, что можно было бы рассмотреть возможность передачи южной части Сахалина Японии...». Немедленно информация о потенциальной готовности уступить эту территорию была передана Рузвельту и меньше чем за сутки стала известна японской стороне. Исии в мемуарах всячески отрицает предположение (естественно возникающее у читателя) о том, что американский президент мог совершить сомнительный поступок и передать сведения в Токио – тем не менее эта важнейшая информация оказалась именно там. Счастливым обстоятельством для Японии была и 14-часовая разница во времени между Токио и Портсмутом. Исии успел встретится с премьер-министром, который сначала усомнился в достоверности сведений. Военный министр предупредил дипломата, что тому придется сделать харакири, если информация окажется ложной. Но Исии был уверен в надежности канала связи. Можно предположить, что этот самый канал уже зарекомендовал себя, осведомив Рузвельта о решении японцев смириться с условиями русских. Разумеется, дипломат описывает получение этой информации как чистую «случайность» в ходе беседы с «одним другом» «в одной из иностранных миссий в Токио».
Исии настоял, чтобы немедленно были отозваны старые и посланы новые инструкции. Японская делегация отложила очередное заседание, затем, следуя новым указаниям, сделала следующее заявление: «Императорское правительство решило в знак своего миролюбия отказаться от требований на весь Сахалин и делает последнюю уступку, удовлетворяясь южной половиной острова». Из этого видно, что дипломатия Витте, получившего прозвище граф Полусахалинский, не была удачной. При некоторой твердости Россия не потеряла бы южной части острова.

Единственные действующие и юридически обязывающие международно-правовые документы, которые должны быть основой нынешнего подхода к проблеме Курильской гряды – это решения держав в Ялте, Потсдаме и Сан-Фpанцисский мирный договор с Японией, подписанный в 1951 году 51 государством во главе с Соединенными Штатами. В соответствии с решениями Ялтинской конференции все Курильские острова и остров Сахалин «навечно» возвращались Советскому Союзу. Это же подтвердила Потсдамская декларация США, Великобритании и Китая, к которой позднее присоединился СССР.
В тексте, составленном даже без СССР, говорилось, что «после полной и безоговорочной капитуляции суверенитет Японии будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, <