Мышление как защита от страдания

В жизни чередой проходят радости и страдания. Если у меня что-то болит, к примеру заноза в пальце, то я хочу ее вынуть и избавиться от боли. Кроме этого я должен приобрести опыт. Для этого я должен сделать выводы из своих ошибок, например, из неправильного поведения, неосторожного обращение с шероховатой доской. Страдание в нашем примере вызвано неправильным, то есть неосторожным поведением, а устранение его -саногенным поведением по извлечению занозы. В данном случае смысл этих поведений очевиден, так как их цели нами ясно осознаются.

А если страдание вызвано патогенным поведением ума? Здесь не все очевидно. Чтобы понять, как мышление порождает и устраняет страдания, надо уметь выявлять, различать в поведении ума те звенья, которые нами не осознаются. Возьмем обыденный и простой пример.

Мой ребенок ведет себя плохо, я ребенка наказываю, он обижается. Жена сердится, я чувствую вину. Каждое звено этой цепи поведении осознается и произвольно. Только последнее звено, переживание вины, происходит непроизвольно. Вина возникает без спросу и действует сама по себе, вопреки моей воле. Это так именно потому, что я не осознаю умственных автоматизмов, порождающих вину.

При ожоге я отдергиваю руку, то есть во мне автоматически включается внешнее поведение избавления. Страдание, именуемое виной, весьма болезненно и я, естественно, хочу or него избавиться. Боль вины самопроизвольно включает защиту. Но на этот раз эта защита - не инструментальное, а умственное поведение, защитное мышление, имеющее целью уменьшить мою боль от вины. Это сложнее простого одергивания руки при ожоге.

В защитном мышлении выбираются умственные ходы, оправдывающие мой поступок приемлемыми и привычными для нашего времени воспитательными мотивами: "Ребенок провинился и должен быть наказан. Иначе нельзя. Если за это не наказывать, то будет еще хуже. Дурные наклонности закрепятся в ребенке и перерастут в порочную черту его личности. Это испортит его судьбу. Следовательно, наказание пойдет ему на пользу. Это неприятно, но я - родитель, и в конце концов, я из него приличного человека сделаю. Если я его не накажу, я отступлю от выполнения неприятного долга.

Очевидно, что целью этих мыслей является устранение страдания вины. Эти мысли включается в уме автоматически, так же как при ожоге я отдергиваю руку. Мое положение неожиданно облегчается с момента, как я начинаю думать категориями справедливости, воспитания и долга родителя, которые я беру из общественного сознания, где они наготове "плавают" в виде готовых стереотипов обыденной мудрости. "Если порок не наказывать, то он разрастется и испортит характер ребенка". Обращаю внимание на то, что рассматриваемое мышление не является познанием. Оно направлено не на получение знания, а на то, чтобы хотя бы временно уменьшить страдание. Подобные мысли временно облегчают чувство вины. Такие понятия как справедливость, долг. имеют огромный потенциал облегчения страдания от вины. С 18 века, с того времени когда люди стали мыслить этими категориями справедливости, равенства, братства появилось эффективное средство ослабления вины и пропорционально соответственно возросла жестокость и беспощадность обыденной жизни. Продолжим обсуждение.

В приведенном примере я мыслю патогенно, используя принципы долга и справедливости, для оправдания своей жестокости и снижения чувства вины. Однако этот эффект временный и чувство вины не может быть полностью устранено сознанием долга и справедливости. Вина возвращается снова. У меня нет возможности эффективно управлять виной, так как я мыслю патогенно и важнейшая часть поведения ума, порождающего вину, остается вне сознания и действует автоматически. При данных обстоятельствах я обречен быть виноватым.