Концепция возникновения тотемизма З.Фрейда.

Центральное значение Для понимания концепции религии Фрейда имеет его работа “Тотем и табу”, посвященная исследованию психологической природы первобытных верований — анимизма, магии, но в особенности тотемизма. Фрейд обращал внимание на то, Что два главных запрета тотемизма — на убийство тотемного животного и экзогамия, т. е. невозможность брака с женщинами своего племени, - совпадают с двумя преступлениями царя Эдипа, который женился на своей матери и убил своего отца. Подобное тождество с двумя основными составляющими эдипова комплекса, зачастую образующего подоплеку современных неврозов, дало Фрейду основание предположить, что скрытые сихологические пружины первобытной религиозности во многом сходны с теми процессами в психике современного человека, которые стали доступны исследованию благодаря психоанализу. Так, психологический смысл первобытных табу связан с боязнью инцеста, амбивалентным отношением к близким; в анимизме, магии заложено представление о всемогуществе мысли. Ядро книги составляет гипотеза возникновения системы тотемистических верований и ритуалов, которая известна как гипотеза “первобытного отцеубийства”, Фрейд называл три ее источника: анализ первобытного жертвоприношения, данный У. Робертсоном-Смитом, психоаналитическое исследование детских фобий и дарвиновская гипотеза первобытной орды. Согласно Ч. Дарвину, изначальная человеческая орда была организована подобно львиному прайду или волчьей стае: сильнейший самец становился обладателем гарема самок, изгоняя или уничтожая всех соперников; собственные сыновья, подрастая, становились его потенциальными соперниками; их сексуальное влечение неизбежно направлялось на самок той же орды и встречало жесточайшее сопротивление со стороны отца. Он, таким образом, препятствовал удовлетворению влечения и одновременно угрожал наказанием за удовлетворение желания, что способствовало формированию двойственного отношения к отцу: его боялись и ненавидели, но им же восхищались и подражали ему, стремясь занять его место. “...В один прекрасный день, — писал Фрейд, — изгнанные братья соединились, убили и съели отца и положили таким образом конец отцовской орде. Они осмелились и сообща совершили то, что было бы невозможно каждому в отдельности. .<...> Тотемистическая трапеза, может быть, первое празднество человечества, была повторением и воспоминанием этого замечательного преступного деяния, от которого многое взяло свое начало: социальные организации, нравственные ограничения и религия”. По мнению Фрейда, “первобытное отцеубийство” имело далеко идущие следствия, которые можно подразделить на психологические, социальные и религиозные. Психологические следствия были обусловлены тем, что убийство отца стало для сыновей психической травмой. Реализовав агрессивную компоненту своего отношения к отцу, они оказались во власти позитивной компоненты, включавшей восхищение, покорность, желание подражать, уважение и страх; Фрейд интерпретировал это как чувство вины (которое, впрочем, едва ли можно предполагать у первобытных полулюдей, не имевших еще ни совести, ни морали, ни закона). Первой психологической задачей, которая требовала решения, была переработка травмирующего воспоминания, вытеснение из сознательной памяти рокового события вместе с сопутствующим ему комплексом негативных эмоций. Однако, как это бывает с невротиками, вытеснение прошло неудачно, и вытесненный образ послал в сознание своего заместителя, свой символ — тотемный зверь стал представителем отца (этому соответствует верование, что тотемный зверь — древнейший первопредок племени). Вместе с ним вернулись проблемы амбивалентного отношения, чувства вины. Возникла следующая психологическая задача: умилостивить оскорбленного отца. Братья оказались в ситуации так называемого “запоздалого послушания”, хорошо известной современному психоаналитику. То, чему отец прежде мешал своим существованием, они. сами запретили себе — объявили недопустимым убийство отца (теперь — тотемного зверя) и наложили запрет на сексуальные контакты с женщинами, ставшими теперь свободными. “Таким образом, — утверждал Фрейд, — из сознания вины сына они создали два основных табу тотемизма, которые должны были поэтому совпасть с обоими вытесненными желаниями эдиповского комплекса”. Тотем позволял дать выход раскаянию, осуществить примирение с отцом. Тотемистическая система была своего рода договором: отец обещал детям защиту, заботу и снисходительность, взамен они брали на себя обязательство печься о его жизни, т. е. Не повторять того, что случилось однажды. Была тут и попытка оправдаться: если бы отец поступал с нами так, как тотем, у нас никогда бы не возникло желания его убить. Однако и агрессивный полюс амбивалентного отношения находит в тотемизме свое удовлетворение. Тотемистическая трапеза — воспоминание о преступном деянии, повторение его, возобновление триумфа над отцом, когда отпадают ограничения “запоздалого послушания”. Жестокий праотец был, несомненно” образцом, которому завидовал и жаждал подражать каждый из братьев. В акте поедания они отождествляются с родителем, каждый из них усваивает часть его силы.

19. Фрейд о психологической природе религии: последствия первобытного отцеубийства и основные этапы развития религии.

Запрет на убийство отца нашел свое продолжение в представлении о святости общей крови, что ознa-чало запрещение проливать кровь брата, а впоследствии переросло в общую заповедь “не убий”, подкрепленную религиозным; обоснованием. Еще большее значение имело второе табу. Соперничество из-за женщин было главной причиной, разрушавшей солидарность общины и мешавшей братьям выступать сообща. Теперь препятствие было устранено, т. е. открывалась возможности социального взаимодействия и культурного развития. Кроме того, это было первым ограничением, которое члены общины терпели не под давлением прямого принуждения со стороны природных обстоятельств или перед лицом более сильного соперника, а по внутреннему побуждению, что, по сути, явилось прообразом моральных запретов. Чтобы внутреннее побуждение (т. е. бессознательное чувство вины) оставалось в силе, вину следовало периодически возобновлять. Поэтому тотемистические трапезы играли не только роль клапана для выхода агрессивных тенденций, но несли и важную социальную функцию: они воспроизводили преступление, а с ним и переживание соучастия в общей вине, лежащее в основе социальной общности. Не случайно осуществляемое при этом действие, которое было строго запрещено совершать любому общины в одиночку, требовало обязательного участия всех без исключения и уклонение от него не допускалось. Религиозные следствия обнаруживались в том, что, по мнению Фрейда, “все последующие .религии были попытками разрешить ту же проблему. Все они преследовали одну и ту же цель — реакцию на великое событие, с которого началась культура и которое с тех пор не дает покоя человечеству”. Возникновение тотемизма означало также и рождение первой формы религиозных верований, дальнейшее развитие которых во все времена сопровождалось двумя изначальными мотивами: амбивалентным отношением сына к отцу (агрессивным и покаянным) и жертвоприношением (тотемистической трапезой). В свете двух главных мотивов религиозного сознания интерпретировал Фрейд и христианскую идею о первородном грехе и искуплении. Первородный грех представляет собой, несомненно, преступление против Бога-отца: необходимость кровавой жертвы для искупления греха указывает на То, что им было убийство, которое можно искупить только ценой собственной жизни. Самопожертвование Сына ведет к примирению с Отцом, тем более полному, что ему сопутствует полный отказ от женщины, принадлежащей Отцу. Но психологический рок амбивалентности требует своих прав. Вместе с деянием, дающим Отцу самое полное искупление, Сын также достигает цели по отношению к Отцу. Он сам становится Богом, наряду с Отцом, собственно вместо него. Религия Сына сменяет религию Отца. В знак такого замещения древняя тотемистическая трапеза снова оживает как причастие, в котором братья вкушают плоть и кровь не Отца, а Сына и отождествляют себя с ним, освящаются этим причастием. Последнее, однако, является также новым устранением Отца, повторением деяния, которое нужно искупить.

20. Сравнение концепций религии З.Фрейда и К.Г.Юнга. Оценка этих концепций в работе Э. Фромма “Психоанализ и религия”.

По Фрейду, религия возник из беспомощн челов перед противостоящ силами природы и внутрен инстинктив силами. Религия появл на ранней ступени развит человеч, когда челов еще не может применить разум и прибег к помощи "контраффектов" и других эмоций. При этом челов создает то, что Фрейд назыв "иллюзией"; религия, по Фрейду,- это повторен детского опыта. Человек защищ от угрожающ ему сил так же, как в детстве; он учится справляться с собствен уязвимостью, полагаясь на отца, восхищаясь им и страшась его. Фрейд сравнив религию с детскими неврозами навязчивости. Для него религия - это коллект невроз, вызван обстоятель, сходными с детским невроз. Фрейд счит, что религия опасна, потому что освящ дурные человеч установлен, с котор она была связана на всем протяжен, своей истории; далее, приучая людей верить в иллюзии и, налагая запрет на критич мышлен, религия ответственна за обнищан умствен способност. Религия, по Ф, - слишком шаткая основа для морали, угрожает идеалам и ценностям (братская любовь, истина и свобода). Взгляды Юнга на религию, по словам Фромма, почти во всем противополож Фрейду. Позиция Юнга в вопросе об истине специфич. Он утвержд, что "истина есть факт, а не суждение". Сущ идеи еще не означает, что она "истинна". Поэтому подход Юнга, по Фрому неприемлем не только с точки зрения психиатрии: это- проповедь релятивизма, котор, хотя на поверхности и более дружелюб к религ, чем взгляды Фрейда, по духу своему фундаменталь противополож таким религ, как иудаизм, христиан и буддизм. Для этих религий поиск истины явл одной из глав обязан челов. Различие понятий "субъективн" и "объектив", также по Фрмму релятивизм, но социологич, т.к Юнг считает принятие идеи сообществом критерием ее значим, истинности или объективности. Юнг определ религиоз опыт как захваченность челов субъекта внеш силой и управляющ им; челов всегда скорее жертва, чем творец". Из юнговск определ религии и бессознат необход следует, что, в силу природы бессознательного, его влияние на нас "есть базовый религиоз феномен". Отсюда и религиоз догма, и сон - в равной мере религиоз феномены. Нет нужды говорить, утвержд Фромм, что по этой логике выдающ религиоз феноменом следовало бы назвать и безумие. Резюмируя суть взглядов Фрейда и Юнга, Фромм утвержд, что Фрейд критикует религию во имя этики - подход, который тоже может быть назван "религиоз"; Юнг сводит религию к психологич феномену, одновреме поднимая бессознатель до уровня религиоз феномена. Сам же Фромм впервые поставил душевное здоровье в прямую зависим от этич качеств, рассматрив мораль испорчен одновремен и как следствие, и как причину болезни. Фромм ясно понимал, что: до появлен психотерапии только религия была ответствен за душевн и духов здоровье челов; Если для Фрейда и Юнга религия - только объект исследован, то Фромм нередко видел в ней партнера психотерапии.