Вопрос I. Поскольку проблема значения имеет общенаучный характер, то в специальных науках в отсутствие общей теории значения создавались частные теории значения

Поскольку проблема значения имеет общенаучный характер, то в специальных науках в отсутствие общей теории значения создавались частные теории значения, не претендовавшие на универсальность, но полезные для целей той или иной научной дисциплины или концепции. Эти специальные теории проясняли определенные аспекты значения и косвенно демонстрировали его сложность и многосторонность. В особенности много таких теорий создается в философии, логике, лингвистике и семиотике, за которыми следуют психология и теория информации, а также ряд других наук, таких, как антропология, сравнительная культурология, этнография и др. Понятно, что разработка специальных аспектов не снимает потребности в общей теории значения. Частные концепции должны согласовываться с общетеоретическими представлениями, иначе они, как это иногда случается, выдают полуправду за истину, какую-то часть целого за все целое.
При уяснении общей природы значения необходимо синтезировать и согласовывать различные подходы, взаимно подкрепляя и уточняя их друг через друга, а также учитывая и вмещая специальные концепции значения.
Вопрос о природе значения тесно связан с проблемой знака. Каково их взаимное соотношение? Следует ли ожидать, что всякий раз, когда есть знак, наличествует и значение? Справедливо ли обратное, т. е. верно ли, что значение предполагает знак, его выражающий? Начать необходимо с уяснения понятия «знак». Уже говорилось о том, что знаковая деятельность -- сознательное, намеренное использование знаков – составляет одну из существенных особенностей homo sapiens, человека разумного, – одну из тех особенностей, которые выделяют общественного человека из мира всех других существ. Без всякого преувеличения можно сказать, что знаки окружают человека со всех сторон и непрерывно им самим производятся.
В современной науке существуют три основных направления в понимании знака. В узкой трактовке к знакам относят только то, что привычно в обыденном языке обозначается как «знак»: разнообразные общепринятые или согласованные только на данный случай, спонтанно возникшие или намеренно установленные условные знаки и знаковые системы вроде дорожных знаков, воинских или иных знаков различия, денежных знаков, знаков приветствия (рукопожатий, поклонов, снятия головного убора, объятий, поцелуев и др.), обручальных колец, форменной одежды, азбуки Морзе, флажковой сигнализации, значимых жестов и мимики, положений и цветов семафоров, значимых обрядов и ритуалов, разного рода символики, кодов, шифров и т. д. и т. п. При этом, однако, из числа знаков исключают речь, т. е. использование естественного языка.
В другой трактовке знака единицы естественного языка и их комбинации также относят к знакам наряду с теми, что были указаны выше. Тем самым различают словесные (естественно-языковые) первичные знаки и вторичные (искусственные) знаки.
В наиболее широкой трактовке к знакам причисляют не только первичные словесные и вторичные искусственные знаки, но добавляют еще одну категорию -- знаки-признаки (знаки-индексы, или симптомы). Речь при этом идет о причинно-следственных зависимостях явлений и событий, когда одно явление или событие связано с другим и тем самым как будто служит знаком этого последнего, свидетельствуя о его наличии (или отсутствии) в данной ситуации. Например, покачивание ветвей за окном служит «знаком» ветра, шипенье воздуха -- «знак» того, что лопнула шина, а появление слез означает глубокое переживание.
Нельзя, однако, не видеть принципиального различия между такими фактами, как, например, ношение траура, словами глубокое переживание, с одной стороны, и плачем -- с другой. Все они сходны в том, что несут для наблюдателя близкое значение-- информацию о глубоком переживании. Различие же состоит в том, что плач естественно сопутствует переживанию, в то время как между ношением траура и глубоким переживанием, между словами глубокое переживание и самим переживанием нет такой зависимости, чтобы одно обусловливало другое (или, напротив, обусловливалось бы им), чтобы одно сопутствовало другому в силу обязательных или вероятностных зависимостей самой действительности'.

Заметим, что возможен плач иного рода: словом плач обозначают жанр народной ритуальной поэзии – провожальные обрядовые причитания (причеты) , сопровождавшие похороны^ проводы в рекруты, свадьбы. Плачи такого рода, хотя и допускают импровизацию, весьма традиционны по структуре и средствам, составляют часть обряда и по существу сами являются знаковым действием.
Ношение траура обусловлено общественным установлением, слова глубокое переживание вызваны потребностью назвать определенную эмоцию. И то и другое обозначает скорбь утраты, переживание, но не вызывает их и не ими вызвано.
Указанное различие носит принципиальный характер, оно и проводит границу между знаками и незнаками. Нет оснований для того, чтобы в естественных связях и зависимостях вещей, явлений и событий усматривать знаковое отношение и приравнивать причины следствий или следствия причин к знакам. Таким образом, в понятие «знак» следует включить первичные словесные и вторичные искусственные знаки, а исключить признаки. (индексы, симптомы).
Обратимся теперь к уяснению природы значения. Анализ необходимо начать с выявления и рассмотрения ситуаций, которые характеризуются, хотя бы интуитивно, наличием значения, т. е. значимых ситуаций. При этом следует иметь в виду, что слова значение, значить могут быть многозначными. Поэтому относя ситуации к значимым/незначимым, следует придерживаться определенных смысловых рамок, исключающих смешение разных смыслов.
Значимая ситуация предполагает связь двух фактов (предметов, событий, явлений) и осознание этой связи наблюдателем. В ситуации с этими тремя участниками значение возникает (т. е. ситуация становится значимой) при том условии, что связь двух фактов оценивается наблюдателем как информационная: важным оказывается не просто наличие двух фактов и связи между ними, а то, что для наблюдателя один факт сигнализирует о другом в силу известной наблюдателю связи между ними. В значимой ситуации один факт нужен для того, чтобы настроить сознание наблюдателя на другой.
По той причине, что информационное осознание связи двух фактов составляет непременное условие и компонент значимой ситуации, она не сводится просто к отношению этих двух фактов, а имеет более сложную структуру: первый факт актуализирует в сознании мысль о втором и настраивает сознание на этот последний. При этом второй факт может реализоваться, т. е. осуществиться реально, а может и не осуществиться, оставшись мыслимой возможностью. Ситуация все равно останется значимой – достаточно знания того, что первый факт связан со вторым.
Значимые ситуации распадаются на два типа – импликационный и знаковый.
Примером значимых ситуаций импликационного типа можег служить любой случай, когда на основании одного факта прогнозируют другой, с ним связанный. Значимый характер таких ситуаций проявляется в том, что в речи два таких факта связывают предикатами 'значить', 'означать'. Например, качаются ветви, значит, дует ветер; красный закат означает ветреную погоду; слезы, означают переживание. Поскольку в известном наблюдателю мире два факта связаны, один факт (событие, явление) для него имплицирует, заставляет ожидать другой. В основе этого типа значимых ситуаций лежит умственная операция импликации. Отсюда и название.

Теперь нетрудно видеть, что значение имеет первый факт и значением этим является импликация второго факта. Там, где есть значение, всегда правомерно спросить: значение чего? и какое значение? Важно, впрочем, подчеркнуть, что значением является именно импликация второго факта, а не сам второй имплицируемый факт. Другими словами, значением некоего факта являются все возможные импликации из него других фактов. Так, в приведенных выше примерах импликационных значимых ситуаций значениями соответственно являются: мысль о том, что дует ветер, как импликация из покачивания ветвей; прогноз ветреной погоды как импликация из красного заката; заключение о переживании по внешнему его проявлению – слезам. (Заметим, что прогноз, заключение, вывод и т. п. ­– не что иное, как разновидности импликаций.)
Поэтому значением нельзя считать сам имплицируемый факт, а только импликацию факта, мыслительную ориентацию на него. Нельзя уже потому, что имплицируемый факт может не осуществиться, ожидаемое может не наступить, тем не менее субъект был настроен на него имплицирующим фактом и значение реализовалось в его сознании. Важно усвоить, что ни в самих вещах, фактах, событиях, явлениях, ни в их связях, зависимостях и взаимодействиях не может быть ни грана значения. Оно появляется только тогда, когда эта связь осознается кем-то для целей ориентации в мире.
Что касается знаковой ситуации, то она всегда значима, ибо знаки специально «изобретены» человеком (даже там, где они, как, например, в случае естественных языков, возникают спонтанно), чтобы служить для передачи значений -- это их первичное бытие, для которого они предназначены. Примером знаковой -ситуации может служить случай, когда некто произносит: Качаются ветви, а другой слышит и понимает это. У воспринимающего возникает образ раскаивающихся ветвей, что и является значением знака «качаются ветви» – знаковым значением. Возможное же заключение о том, что, вероятно, дует ветер, не составляет собственного значения этого знака, а является импликационным значением – импликацией из факта раскачивания ветвей. Это импликационное значение знака «качаются ветви» содержится в нем имплицитно, т. е. не выражено явно, эксплицитно, как его знаковое значение, а присутствует в нем косвенно, опосредованно, как побочная информация, индуцируемая знаками в силу знания не столько самих знаков, сколько связей и зависимостей вещей и явлений.
Из сказанного становится ясным различие между двумя типами значимых ситуаций – импликационных и знаковых. В первом случае между двумя фактами наличествует некая естественная, природная связь или зависимость--пространственная (соположение), временная (сосуществование), причинно-следственная и т. п. Во втором случае между двумя фактами нет природной зависимости, их связь условна, носит функционально-знаковый характер. В знаковой ситуации в отличие от импликационной первый факт интенционально, по намерению значим. Поэтому знаковая ситуация развертывается параллельно миру действительности и миру сознания как их знаковый аналог и знаковое выявление. Знак изъят из своего вещественного бытия, вырван из природных связей и отношений, специализирован в функции носителя значения и значим не своими импликациями, а закрепленным за ним значением.
Это различие имеет то следствие, что информация в импликационной ситуации замыкается в рамках одного сознания; тот, кто наблюдает некий факт, осознает его импликации. Напротив, в знаковой ситуации информация предназначена для передачи другому сознанию. Знаковая деятельность, общение посредством знаков, предполагает того, кто использует знаки, адресанта, и того, кому эти знаки предназначены, адресата.
Итак, значение возникает при осознанной информационной связи между двумя фактами, при которой один факт актуализирует в сознании мысль о другом и информационно настраивает сознание на этот второй. Собственно значением является мысль об этом втором факте как информационная функция первого факта. Актуализация мысли-значения происходит в силу естественной или знаковой связи между двумя фактами. Соответственно этому различаются два рода значимых ситуаций и два рода значений – импликационные и знаковые.
Далее следует рассмотреть некоторые важные следствия, которые вытекают из изложенной концепции значения.
Во-первых, значение – факт сознания. Оно замкнуто в сознании и, так сказать, никогда не покидает головы. При сообщении значений, строго говоря, не происходит их передачи: знаки нельзя считать носителями значений в том смысле, что значения не заключены в них, не составляют часть материального тела знака. Более точно то представление, что знаки не несут и не передают значения (это метафоры) от одного человека другому, а индуцируют тождественные или сходные значения, возбуждают аналогичные информационные процессы в двух сознаниях. Знаковое общение имеет результатом актуализацию одинаковых или близких значений в голове общающихся, а также модификацию и возникновение новых значений.
Во-вторых, понятие знака производив от значения, первое определяется через второе. Знак – предмет, значимый условно, а не своими природными (естественными) связями. Иначе говоря, знак – предмет, специально предназначенный для сообщения значения и в этой функции изъятый из природных (естественных) связей. Знаковое значение не является частью импликаций, свойственных знаку как природному явлению.
В-третьих, значение – понятие более широкое, чем знак. Нет знака без значения, но обратное неверно. Более того, значение в низших, допонятийных формах обнаруживается еще на дознаковом уровне сознания, в частности, у высших животных, не знающих языка и не располагающих сколько-нибудь развитыми знаковыми системами. В этом плане значение – явление того же порядка, что память, способность к опережающему отражению действительности и планированию действий (поведения), способность к воображению и т. п. В самом общем смысле значение – информация в живых системах, располагающих сознанием.