О многообразии подходов к праву и интегративное его определение

С древнейших времен и по сей день юристы ищут общее, единственное определение права. Сложность данного процесса заключается в том, что, во-первых, в мире существуют разнообразные правовые системы со своими особыми правовыми явлениями и процессами, институтами и учреждениями, юридическими категориями и конструкциями. Поэтому понимание права, его содержания и форм, принципов и функций, правового мировоззрения в целом в различных странах (правовых системах, семьях) отличается значительной спецификой и многообразием.

Во-вторых, нельзя забывать также, что существует множество подходов (философский и психологический, социологический и т.п.) к праву. И даже в рамках одного направления, одной юридической "школы” каждый юрист стремится привнести в понимание и определение права что-то оригинальное, своеобразное, свое. Как верно когда-то заметил немецкий ученый Тибо, "истый юрист никогда не принимает чужого мнения" (цит. по кн. [86. С. 106]). В-третьих, "у предметов столько различных сторон, что следовало бы всегда исследовать и никогда не спорить" [Там же. С. 581]. Этот афоризм К. Гельвеция, безусловно, можно отнести и к праву.

На современном этапе развития юридической науки отечественные авторы стремятся выделять три, четыре, пять и т.п. подходов к пониманию права. Исходя из этого и строятся соответствующие типы правопонимания и попытки дать интегративное его определение (см. [87-90]). «Десятилетние дискуссии о праве в нашей юридической науке, – пишет В.К. Бабаев, – выявили три основных подхода к определению его понятия и сущности: а) нормативный, рассматривающий право только как систему юридических норм (нормативное или так называемое узкое понимание права); б) социологический, отождествляющий право с регулируемыми им общественными отношениями; в) философский, связывающий право с мерой свободы и справедливости» [91. С. 197].

М.Ю. Варьяс также делает акцент на трех, по его мнению, распространенных доктринах: естественно-правовой, позитивистской и социологической (см. [90. С. 6-19]). О.В. Мартышин выделяет юридический позитивизм (изучение норм-правил), социологический позитивизм (анализ норм-решений судов и т.п.), естественно-правовую и философскую концепции, согласно которым можно говорить о четырех аспектах плюралистического понимания права: а) позитивное право; б) естественное право; в) философское понимание права (идея права, всеобщий принцип права); г) социальный характер права (см. [89. С. 63]).

Более широко к выделению основных теорий права подходит М.И. Байтин. Он выделяет естественно-правовую, историческую, реалистическую, психологическую, нормативистскую (абстрактно-нормативную), социологическую, марксистскую теории права, а также теорию солидаризма и социальных функций (см. [54. С. 18-40]).

Здесь следует уточнить, что, с одной стороны, социологический подход, по нашему мнению, объединяет теорию солидаризма и социальных функций, реалистическую школу права и т.п., а с другой – многие учения о праве (коммуникативная теория и т.п.) остались за пределами исследования автора.

При рассмотрении понятия права, на наш взгляд, требуется более широкая комплексная методология, включающая теологическое и историческое, философское и социологическое, формально-логическое и психологическое, этическое и аксиологическое, экономическое и политическое, юридическое и иное его обоснование.

Из всего существовавшего и существующего многообразия выделим несколько основных подходов к праву и правопониманию.

Суть теологического подхода заключается, как правило, в выделении вечных законов (вечного божественного разума), естественного права, которое вытекает из божественной природы всех вещей и живых существ и является основой всякого положительного законодательства; божественного права, которое выражается в Ветхом и Новом завете, Коране, дхарма-шастрах, священных писаниях, преданиях и других религиозных источниках.

Представители христианской религии (Ф. Аквинский, Ж. Маритэн, Л. Сичес и др.) видят в праве действие справедливости (justitia) в божественном своем проявлении. Ф. Аквинский (1225-1274 гг.), например, считал, «что высшим источником права следует признать jus divinum voluntarium – право божественной воли, которому должны подчиняться обычный человек и государь; это право доводится до людей от Бога через откровение» (подробнее см. [87. С. 196-198]).

"Мусульманское право – божественное право по своим источникам и основным нормам. Оно черпает свою силу не в государственной власти, а в воле Аллаха," – пишет Субхи Махмасани [92. С. 9]. Дхарма ("путь к праведной жизни"), лежащая в основе индуистского права, объявляется воплощением мировой души (Брахмы) и приходит в мир от божественных прародителей человека.

Философскийподход позволяет рассматривать право с более общих, фундаментальных, мировоззренческих (метафизических и диалектических, идеалистических и материалистических и т.п.) позиций.

"Что такое право?" – задавался вопросом родоначальник немецкой классической философии И. Кант. И отвечал на него так: "Право – это совокупность условий, при которых произвол одного (лица) совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы" (см. [6. С. 57]).

Несколько иной вариант ответа на аналогичный вопрос давал в работе "Философия права" известный дореволюционный юрист Б.Н. Чичерин. «Слово "право", как известно, – писал он, – понимается в двояком значении: субъективном и объективном. Субъективное право определяется как нравственная возможность, или иначе, как законная свобода что-либо делать или требовать. Объективное право есть самый закон, определяющий эту свободу. Соединение обоих смыслов дает нам общее определение. Право есть свобода, определяемая законом. И в том и в другом смысле речь идет только о внешней свободе, проявляющейся в действиях, а не о внутренней свободе, воле; поэтому полнее и точнее можно сказать, что право есть внешняя свобода человека, определяемая общим законом» (см. [6. С. 58]).

В рамках философскогоподхода более глубоко и обстоятельно формируется концепция естественного права (jus naturale), под которым понимается совокупность неотъемлемых прав и свобод человека, обусловленных его биологической, социальной и космической природой (многие идеи данной концепции мы можем найти в теологическом, историческом, психологическом и других направлениях в юриспруденции) (подробнее см. [6. С. 58; 86. С. 84-99; 61. С. 113 и след.; 93. С. 198-203, 216-254, 618-624]).

Социологический подход хотя в определенной степени и связан с философским, представляет относительно самостоятельное направление исследования. Представители указанного учения (Е. Эрлих, К. Ллевеллин, Р. Паунд, С.А. Муромцев и др.), разграничивая, как правило, "книжное" право и "живое" право, основной акцент делают на юридические действия. Для них право – это правопорядок, правовые отношения, процесс (деятельность) по разрешению юридического дела. "Право – это решения, а не правила, – писал Д. Фрэнк. – Судья создает право, когда решает дело" (см. [6. С. 58]).

Стремясь преодолеть догматическое понимание права, некоторые советские и российские ученые выступали с предложением о включении в понятие права, кроме норм, также правоотношений (С.Ф. Кечекьян, А.А. Пионтковский, А.К. Стальгевич и др.), правоотношений и правосознания (Я.Ф. Миколенко и др.), субъективного права (Л.С. Явич и др.), субъективных прав и юридических обязанностей (С.С. Алексеев, Н.И. Матузов и др.) (см. [6. С. 58; 54. С. 44 и след.]). Так, подчеркивая тот момент, что право по своей социальной сущности есть средство общественного согласия, компромисса, «нормативно-закрепленная и реализованная справедливость», Р.З. Лившиц в структуре права рассматривает «идеи, нормы и общественные отношения» (см. [6. С. 58]). По сути дела право здесь отождествляется с ПСО.

Преимущественно формально-логическую методологию используют так называемые "нормативисты" в широком и узком понимании данного термина (Г.Ф. Шершеневич, В.М. Хвостов, Н.В. Крыленко, Г. Кельзен, Н.И. Палиенко, Н.Г. Александров и др.). Акцент в основном делается на нормы права. Они понимают под правом систему общеобязательных и обеспеченных государством правил поведения (норм). Н.И. Палиенко в начале XX в. писал: "Что право представляет собою именно нормы, в настоящее время признается большинством ученых" (см. [6. С. 58]). До недавнего времени эта точка зрения была превалирующей в советской науке и в какой-то степени остается таковой и в российском правоведении.

Любопытно, что указанное понимание права широко распространено в странах, относящихся не только к романо-германской, но и к англосаксонской правовым семьям. Так, известный американский юрист Д.Ч. Грей писал: "Право, существующее в государстве или другом организованном человеческом обществе, состоит из норм, которые суды, то есть судебные органы, установили с целью определения юридических прав и обязанностей" (см. [6. С. 59]). Существенное отличие в понимании права от представителей романо-германского направления заключается лишь в том, что творцами права выступают не специально управомоченные на то правотворческие органы, а суды, то есть органы одновременно и реализующие, и творящие право.

Данный подход тесно связан с анализом права в качестве своеобразной логической системы. Особенно ярко эта связь обнаруживается в работах Г. Кельзена – классика нормативной теории права, рассматривающего право как «совокупность норм абстрактного долженствования», которые не зависят от какого-либо социального (экономического, этического и т.п.) влияния и составляют определенную иерархию, на вершине которой расположена некая «основная норма» (grundnorm), обуславливающая природу и характер действия норм международного права, конституционных норм, норм обычных законов и судебных решений (см. [87. С. 79]).

Исследование логической природы права позволило ряду современных авторов (В.К. Бабаев, В. Цонев и др.) несколько по-иному подойти к его пониманию и определению. Так, В.К. Бабаев, внесший существенный вклад в разработку отечественной логики права, пишет, что "в системе права кроме правовых норм (правил поведения) существует довольно большое количество исходных законодательных предписаний, не являющихся нормами права". Поэтому он предлагает уточнить существующее определение права, "понимая под ним систему исходных законодательных предписаний и юридических норм" (см. [6. С. 59]). Правда, впоследствии, решив, видимо, усовершенствовать данную дефиницию, он дает следующее определение права: «Право – это система установок, опирающихся на идеи человеческой справедливости и свободы, выраженная большей частью в законодательстве и регулирующая общественные отношения» (см. [61. С. 111; 91. С. 196]).

Если исходить из понятия «установка», употребляемого в социологии, социальной и юридической психологии для обозначения устойчивой предрасположенности, готовности индивида (группы и т.п.) к действию, то данное определение понятия «право» больше всего тяготеет к психологической его интерпретации.

При всем многообразии психологических взглядов на право (см. работы Л.И. Петражицкого, А.Л. Бойкова, В. Кнаппа, А. Росса и др.) оно в контексте этого учения в конечном счете понимается как выражение человеческой психики, правосознания, воли, результата субъективных психологических переживаний, чувств, «императивно-атрибутивных» эмоций, установок, идей и т.п., побуждающих субъекта совершить определенные юридические действия (см., например, [94]).

С позиции историческогометода "право имеет свою историю" (Г. Пухта), оно является закономерным результатом генезиса общества. Не вступая в полемику по поводу некоторых консервативных взглядов этого учения, нужно отметить существенную ценность отдельных методологических его посылок, в том числе и на понимание права. По мнению представителей этой школы, право есть выражение "общей воли всех участников правового общения", "общего сознания народа". Г. Пухта указывал, что "право, которое не может быть осуществлено, не есть право". "Нельзя государство считать творцом права, государство только орган выражения общей воли, которая существует до него и творит право".

"Если мы отвлечем, – писал один из величайших юристов XIX века К. Савиньи, – право от всякого особенного содержания, то получим, как общее существо всякого права, нормирование определенным образом совместной жизни". Различая "природное право" (naturliches Recht) и "ученое право" (gelehrtes Recht), он полагал, что в первом случае право живет непосредственно в сознании народа, представляет "часть общенародной жизни", ученые же юристы, являющиеся представителями народа, призваны способствовать отражению права в законодательстве, развитию и совершенствованию позитивного права и законодательства. Право, по его мнению, как и язык, и все стороны жизни, находится "в постоянном движении и развитии, подчиняющемся... законам внутренней необходимости" (подробнее см. [95]).

Как видим, здесь историческая методология тесным образом «переплетена» с психологической, социологической и лингвистической.

Лингвистический подход к пониманию права позволяет выявить проблему его языкового оформления и характерных для него признаков, а также решить многие другие вопросы: текстуального выражения разнообразных юридических решений, изложения правовых предписаний в разнообразных нормативных правовых актах, договорах, прецедентах и т.д.

В различных языках право обозначается различными словами: в латинском – jus, в немецком – das Recht , во французском – les droits, в английском – law и т.д. В русском языке слово "право" в народе связывалось со справедливостью, правдой. Правым делом считалось правдивое, справедливое, законное дело. Право судить (правосудничать) означало судить по всей правде, творить суд и правду, суд по правде. Под словом же "правда", как пишет в «Толковом словаре живого великорусского языка» В. Даль, следует понимать истину на деле, правосудие, справедливость, праведность, законность, подлинность. По первому коренному значению правдою, как известно, называли судебник, свод законов, кодекс, например: Правда Ярославлева, Русская Правда (см. [6. С. 61]).

Практически все методологические направления и школы пронизывает этический подход (подробнее см. [174]). Поэтому неслучайно во многих определениях права подчеркивается, что оно выражает (должно выражать) идеи гуманизма, свободы и справедливости. Jus est аrs boni et aequi (право есть наука о том, что хорошо и справедливо), – говорили древние. Аристотель и Ф. Аквинский видели в праве "уравнивающую" и "распределяющую" справедливость.

Указанный подход, по мнению современных авторов, позволяет, с одной стороны, установить сходство права и морали как элементов социокультурной нормативной системы, неизбежно взаимосвязанных и взаимодействующих друг с другом, органично включенных в механизм регулирования общественных отношений, а с другой – показать их автономность, относительную самостоятельность, проанализировать этическую ценность самого права [103. С. 3].

Юридический подход позволяет «приблизить» определение понятия права к «практическим нуждам». Современная юриспруденция, которая характеризуется как постмодернистская, нуждается в «практической революции», которая задается следующими требованиями: а) разработкой нового понимания социальной (общественной) структуры и места в ней права, что требует учета новейших достижений естественных, технических, иных гуманитарных дисциплин; б) новой формулировкой юридических категорий, стремясь привести их в практическое русло (cм. [97. С. 18 и след.]).

Первичным элементом юридического содержания права в практическом плане является нормативно-правовое предписание (далее – НПП). Это цельное, логически завершенное и формально определенное, властное, общее, обязательное веление (распоряжение, правило, приказ и т.п.), которое служит особым (юстициабель­ным, гарантированным и пр.) регулятором общественных отношений (подробнее cм. [6. С. 70 и след.; 7. С. 65-71; 87. С. 80-81; 98]).

В правоведении НПП рассматриваются, во-первых, как первичный элемент содержания права, из определенной совокупности которых образуются нормы права (далее – НП). Во-вторых, существует несколько иной подход к НПП, когда НП выделяются в качестве соответствующей их разновидности. Как следствие второй точки зрения, относительно самостоятельное место в содержании права занимают наряду с НП другие, так называемые «нестандартные», «нетипичные» НПП: юридические дефиниции, справки, формулы, рисунки и т.п.

Однако понятие права было бы неполным, если бы мы не акцентировали внимание на единстве содержания и формы в праве (в подавляющем большинстве определений акцент, как правило, делается только на содержание права). Формы – это способы внешнего выражения юридического содержания права. Forma dat esse – форма дает бытие (праву). Форма и содержание – аспекты единого явления – права. НПП могут быть выражены и закреплены в нормативных правовых актах и договорах, правовых обычаях и прецедентах, смешанных юридических актах (квазинормативных актах) и др. формах права.

Право следует рассматривать также в экономическом, политическом, аксиологическом, культурологическом и ином плане. Причем в рамках любого подхода можно в качестве относительно самостоятельных выделить более «узкие» направления, школы, аспекты и т.п. исследования. Например, в пределах философской методологии рассматриваются феноменологические, герменевтические, антропологические, синергетические и другие концепции и типы правопонимания (см. [15; 31; 87; 99]).

Такое разнообразие подходов не случайно, поскольку в праве как бы соединены различные субстанции: материальная и духовная, историческая и логическая, социальная и политическая, антропологическая и коммуникативная, юридическая и аксиологическая, инструментальная и т.п. Нужно только видеть пределы (границы) каждой из них, не пытаясь подменить методологию исследования и не конструируя единственное для всех специалистов, стран и народов приемлемое понятие права. Плюрализм в аналитическом и синтетическом правопонимании, наряду с теоретической концепцией различения права и закона, естественного и позитивного, “книжного" и "живого" права и т.п. служит, на наш взгляд, научной основой для плодотворной критики принимаемых правовых актов (нормативных и правоприменительных, распорядительных и др.).

Между тем до сих пор многие ученые юристы не отказываются от интегративного подхода, суть которого заключается в том, что большинство или некоторые из рассмотренных нами аспектов правопонимания предлагается свести в единый комплекс и сформулировать таким образом общее понятие права. Например, анализ разнообразных точек зрения на этот счет привел М.Ю. Варь­яса к следующему выводу: «Таким образом, пишет он, – можно дать итоговое рабочее определение общего понятия права. Право – это сложное, многообразное явление социальной действительности, обусловленное общественными отношениями определенного рода, состоящее из юридических норм, регулирующих эти отношения, имеющее определенные социальные задачи и принципы, составляющие его цель и задающие его направление» [90. С. 23-24].

Как видим, в указанном определении нормативный, естественно-правовой и социологический аспекты права весьма абстрактно и витиевато интегрированы (к чему стремился автор) в единое понятие права. В определении отражено только содержание права («состоящее из юридических норм») и нет даже намека на формы его выражения.

Г.В. Мальцев предлагает свое универсальное определение права. «Право как нормативно-регулятивная система, – пишет он, – есть совокупность норм, идей и отношений, которые устанавливают поддерживаемый средствами власти порядок организации, контроля и защиты человеческого поведения» [88. С. 7].

Деструктивность данного определения заключается в стремлении выдать «совокупность» (набор) отдельных элементов ПСО за интегративную дефиницию права, объединяющую три основных подхода (нормативистский, социологический и ценностно-идеологический).

В.С. Нерсесянц, анализируя разнообразные позитивистские направления и давая несколько авторских определений права, пришел к так называемой «либертарно-юридической» его дефиниции. «В более развернутом виде, – пишет он, – определение общего понятия права(правового закона, т.е. позитивного права, соответствующего объективным требованиям права) можно сформулировать так: право – это соответствующая требованиям принципа формального равенства система норм, установленных или санкционированных государством и обеспеченных возможностью государственного принуждения» [46. С. 75].

В чем же особенность данного определения? Чтобы не исказить мысль автора, обосновывающего данную специфику, процитируем его аргументацию полностью. «Существенное отличие данного либертарно-юридического определения от распространенных и привычных легистских (позитивистских) дефиниций права, – отмечает В.С. Нерсесянц, – состоит в указании на необходимость соответствия системы государственно-установленных и защищенных норм требованию принципа формального равенства. Это означает, что государственно-установленная и защищенная система норм должна быть нормативной конкретизацией (т.е. конкретизацией в виде определенных норм) принципа формального равенства. Только в таком случае система нормбудет системой норм права. Здесь определяется отличие права от неправа» [Там же].

По этому поводу возникает, по меньшей мере, несколько вопросов. Во-первых, исходя из конструкции нормы права (общеобязательное правило, содержащее гипотезу, диспозицию и санкцию), которая дается в отмеченном учебнике автора (С. 391 и след.), не все НПП (принципы, нормативные справки, дефиниции и т.п.) следует включать в содержание права. Во-вторых, в административном и некоторых других отраслях права не все нормы соответствуют требованиям принципа формального равенства. В-третьих, НП и другие НПП устанавливаются не только государством, но и органами местного самоуправления, другими негосударственными субъектами. В-четвертых, право обеспечивается не только «возможностью государственного принуждения», но и иными мерами государственного и общественного воздействия (экономическими и политическими, материальными и духовными, рекомендательными и поощрительными, организационными и т.д.).

Таким образом, определение общего понятия права, предложенное В.С. Нерсесянцем, вряд ли можно назвать общим даже в рамках позитивистского его истолкования в силу «ущербности» многих признаков, входящих в указанную дефиницию.

Какой же вывод можно сделать из всего сказанного? Вслед за известным юристом И. Ильиным мы можем отметить следующее: "Способов изучения права много; каждый из них в отдельности ценен, необходим и незаменим. Вера в спасительный методологический монизм падает и уступает место принципиальному признанию методологического плюрализма" [101. С. 3]. Каждая теория (направление, учение и т.п.), как правило, акцентирует внимание на одной-двух (и т.д.) сторонах, свойствах, аспектах содержания и формы права. От того, какие существенные признаки (свойства, стороны и т.п.) кладутся в основу определения, зависит, насколько полно будет раскрыт и объем понятия права. Определения могут быть номинальными и реальными, явными и неявными, абстрактными и иными. В целом же они позволяют всесторонне, обстоятельно и глубоко раскрыть природу права, показать его место и роль в ПСО.

В то же время следует согласиться с авторами, которые полагают, что инструментальный, прагматический подход требует по возможности полной определенности в том, что есть право, которое должно служить разрешению юридических дел, споров и т.д. (см. [87. C. 94-95]). К числу таких относят некоторые ученые определение права, данное В.В. Лазаревым. «Право, – пишет он, – это совокупность признаваемых в данном обществе и обеспеченных официальной защитой нормативов равенства и справедливости, регулирующих борьбу и согласование свободных воль в их взаимоотношениях друг с другом» (см. [87. С. 208; 100. С. 94]).

Но подобная дефиниция по существу может быть применена для определения морали, в случае ее «официальной защиты». По этим же и другим соображениям трудно также согласиться с такими интегративными определениями права, когда под ним понимается «система регулирования общественных отношений, выраженная в официальных источниках, которой присуща формальная определенность, основанная на идеях человеческой справедливости и свободы, обеспечивающих интересы личности, общества и государства, их жизнедеятельность» [87. С. 154], регулятивная система «нормативных идей и общеобязательных правил, соответствующих критериям справедливости и обеспеченности государством» [87. С. 187].

Право, как мы уже отмечали (имея в виду последнее его определение), обеспечивается не только мерами государственного, но и иного воздействия, представляя собой самостоятельный элемент ПСО, для которой характерна своя специфическая природа, структуры, содержание, функции и т.д.

Анализ указанных и иных точек зрения по поводу интегративного определения права привел нас к следующему выводу.

Если говорить об операциональном, практически-прикладном и дидактическом значении его дефиниции, без которой весьма сложно организовать учебный процесс и разнообразную практическую деятельность (правотворческую, правореализующую, интерпретационную и т.д.), то под правомнужно понимать систему общих, обязательных нормативно-правовых предписаний, обеспеченную мерами государственного и иного воздействия, внешне выраженную в нормативных правовых актах, договорах и других формально-юридических источниках, отражающую идеи и состояния свободы и ответственности, справедливости и равенства, гуманизма и общественного порядка (безопасности), служащую особым (юстициабельным и т.п.) регулятором поведения людей, их коллективов и организаций.

Данное определение, на наш взгляд, позволяет достаточно четко выделить существенные признаки права, элементы его содержания и формы, научную, учебную и практически-прикладную его ценность.