Понятие и основные признаки правовой системы общества

В отечественной и зарубежной литературе понятие "правовая система" использовалось и до сих пор используется для характеристики самых разнообразных юридических феноменов: совокупности правовых явлений и процессов отдельной страны ("национальная правовая система") или нескольких однотипных стран ("семья правовых систем"), строения права как институционального формально определенного регулятора общественных отношений ("система права"), механизма правового регулирования, массива законодательства, судебной практики и т.д. (см. [50. С. 32; 63. С. 251 и след.]).

В связи с этим в последнее время некоторые отечественные авторы ставят под сомнение не только необходимость разработки теории ПСО, но и сам термин «правовая система». В.С. Нерсесянц, например, пишет, что «трактовки правовой системы в качестве какого-то нового правового понятия,охватывающего все право (все правовые феномены и категории), по существу означают подмену общего понятия праванеким довольно условным (и во многом – случайным) словосочетанием «правовая система». Попытки такой подмены, начавшиеся еще в советские времена, преследовали цель под ширмой новых словообразований сохранить существо официального, советско-легистского правопонимания и с помощью подобных словесных новаций всячески противодействовать уже формировавшемуся в нашей науке юридическому (антилегистскому и антипозитивистскому) правопониманию» [46. С. 450].

Для подобных выводов, на наш взгляд, есть три существенных основания, на которые нельзя не обратить внимание. Первое. Так, ряд ученых (С.С. Алексеев, Ю.А. Денисов, Д.А. Керимов, Л.И. Спиридонов и др.) отмечали, что выдвижение в 80‑х гг. XX в. в отечественной науке идеи ПСО послужило своего рода компромиссом между сторонниками узкого и широкого понимания права (см. [48. C. 12-13; 53. С. 303-304; 54. С. 151-152]).

Второе. Отдельные авторы (Н.В. Разуваев, Ф.М. Раянов, Р.Г. Минниахметов, Д.А. Пономарев и др.), употребляя данный термин, даже сами, видимо, не понимают, что они хотят сказать читателю. Они пишут, например, что ПСО составляют юридические и неюридические нормы, правовые нормы, которые «в своей совокупности и образуют систему, именуемую далее правовой системой (или, что то же самое, нормативной системой права)» (см. [50. С. 32; 64. С. 11-13]). Просто диву даешься, как можно «легко» обращаться с научными категориями и терминами.

Третье. До сих пор в отечественной и зарубежной науке нет более или менее четкого определения понятия «правовая система общества», весьма «размытыми» представляются ее признаки и структуры, не сложилась еще научно обоснованная концепция развития ПСО.

Что касается оскорбительных для многих авторов, занимающихся вопросами ПСО, «выпадов» г. В.С. Нерсесянца относительно подмены «общего понятия права неким довольно условным (и во многом – случайным) словосочетанием «правовая система …», «под ширмой новых словообразований …», «с помощью подобных словесных новаций…» и т.д., то нужно посоветовать академику повнимательнее читать соответствующую литературу и, как показывает материал его учебника, не только по затронутой проблеме.

ПСО стала предметом специального исследования на уровне докторских (см. дис. В.Н. Синюкова, В.В. Сорокина и др.) и кандидатских (см. дис. И.В. Петелиной, И.Р. Метшина и др.) диссертаций, монографий, научных статей, курсов лекций (см. текст лекций В.Н. Карташова в 10 частях – Ярославль, 1995 – 2004 гг.), учебных пособий, учебно-методических разработок и т.д. (см. [6-16, 47-49, 51-56]).

В указанных и иных теоретических источниках достаточно обстоятельно исследованы разнообразные точки зрения по поводу понятия и формулирования определений «правовой системы общества». Поэтому мы рассмотрим лишь наиболее распространенные в юриспруденции дефиниции, анализ которых позволит нам более четко выделить основные признаки ПСО.

Н.И. Матузов считает, что «под правовой системой понимается совокупность внутренне согласованных, взаимосвязанных, социально-однородных юридических средств (явлений), с помощью которых публичная власть оказывает регулятивно-организующее и стабилизирующее воздействие на общественные отношения, поведение людей и их объединений (закрепление, регулирование, дозволение, обязывание, запрещение, убеждение и принуждение, стимулирование и ограничение, превенция, санкция, ответственность и т.д.)» (ср. [48. С. 26 и 49. С. 93; 60. С. 170]).

Указанное определение требует некоторых уточнений. Во-первых, любая система – это не «совокупность», а, как считал основоположник системной методологии Л. Берталанфи, «комплекс взаимодействующих элементов», составляющих единое, цельное образование (см., напр. [57. С. 619; 58. С. 384-385; 59]). Об этом, в частности, указывает в дальнейшем и сам автор (см. [48. С. 29 и след.; 49. С. 97 и след.]).

Во-вторых, нельзя, видимо, ПСО сводить к «социально-однородным юридическим средствам», поскольку эти средства могут быть «самыми разнородными» (нормативные и индивидуальные юридические предписания, акты, их выражающие, меры юридической защиты и т.д.). Кроме «юридических средств» в ПСО входят также соответствующие приемы, способы, методы деятельности и иные юридические явления, процессы и состояния (см. [6]).

В-третьих, на общественные отношения воздействует не только «публичная власть» (государство и т.д.), но и отдельные граждане, их коллективы и организации, в том числе и негосударственные.

М.И. Байтин определяет правовую систему общества как «совокупность внутренне организованных и взаимосвязанных, социально однородных и устремленных, в конечном счете, к общим целям правовых явлений данного общества, каждое из которых выполняет свою специфическую роль в правовом регулировании или выходящем за его пределы правовом воздействии на общественные отношения» [54. С. 155-156].

Как видим, и в данном определении сохраняются отдельные недостатки, которые уже были упомянуты нами выше.

Весьма абстрактной и содержащей некоторые «огрехи», характерные для рассмотренных выше определений, представляется дефиниция ПСО, предложенная В.К. Бабаевым. «Правовая система, – пишет он, – это совокупность взаимосвязанных, согласованных и взаимодействующих правовых средств, регулирующих общественные отношения, а также элементов, характеризующих уровень правового развития той или иной страны» [61. С. 85].

Здесь важно уточнить, что ПСО выполняет не только регулятивную, но и охранительную, информационную, идеологическую и другие функции. Не совсем ясно при этом, какую методологическую и онтологическую нагрузку несет в дефиниции та часть, где говорится, что ПСО состоит из «элементов, характеризующих уровень правового развития той или иной страны».

Весьма замысловатую дефиницию ПСО формулирует А.В. Поляков. «Правовая система, – пишет он, – представляет собой явление, интеллектуально вычлененное (выделено нами. – В.К.) из правовой действительности, и включает в себя не все правовые феномены, а лишь те, которые непосредственно взаимодействуют с социальным субъектом(обществом), обеспечивая возможность социальной объективации, интернализации (включая легитимацию) правовых текстов конкретного общества» [31. С. 595]. Далее автор уточняет свою позицию и рассматривает «правовую систему как целостную правовую смысловую коммуникацию, включающую два блока: информационную коммуникацию и поведенческую коммуникацию»[31. C. 596]. Однако ясности в определении ПСО данное дополнение, на наш взгляд, не добавляет.

Более детальное определение дает В.Н. Синюков, который под ПСО понимает «конкретно-историческую совокупность права (законодательства), юридической практики и господствующей правовой идеологии отдельной страны (государства)» [52. С. 163].

На неудачность термина «совокупность» мы уже обращали внимание. Отдельные положения определения наводят на мысль об отождествлении автором права и законодательства, а также на то, что юридическая психология и «негосподствующая» правовая идеология не играют никакой роли в процессе воздействия на поведение людей.

Большинство авторов либо вообще стремятся избегать каких-либо дефиниций ПСО (см. [26. Т. 1; 65; 66]), либо отмечают, что «правовая система страны охватывает все правовые явления, всю правовую действительность» [62. С. 61]; термин ПСО «несет самостоятельную научную нагрузку, обозначая понятие, синтезирующее на новом уровне объяснение единства всех правовых явлений … общества» [51. С. 37].

А.П. Глебов (думаю, не без лукавства) следующим образом выражает свою позицию на этот счет: «Заканчивая вопрос о понятии правовой системы, ловишь себя на искушении предложить еще одно, «свое» определение этого феномена. И вспоминаешь предостережение древних: «омнис дефиницио перекулоза эст» – всякое определение опасно. По нашему мнению, формулирование научных определений требует специального, предельно углубленного исследования определяемого явления, изучения всех его сторон, граней, свойств, субстанций, функций, сущностей и проявлений. Применительно к правовой системе мы к этому скорей всего не готовы. Засорять же понятийный аппарат отечественной теории права еще одним незрелым определением – малопочтенное занятие» [53. С. 309].

В том, что «всякое определение опасно» убеждаешься при анализе дефиниций различных правовых явлений. Однако мы займемся данным «малопочтенным занятием» уже в силу того, что это позволит нам, во-первых, более четко сформулировать понятие ПСО; во-вторых, создать основы для выделения наиболее существенных ее признаков; в-третьих, предложить ученым и практикам свое видение проблемы, которое в какой-то степени приблизит к истинно научной, теоретически и практически значимой дефиниции ПСО.

Есть два пути формирования определений. Первый, наиболее логичный и правильный, заключается в том, чтобы вначале выделить соответствующие признаки явления, а затем уже сформулировать его дефиницию. Суть второго выражается в том, что сначала дается определение, а потом уже характеристика признаков предмета (он наиболее полезен, когда автор хорошо знаком с проблемой). Поскольку мы достаточно длительное время занимаемся данной темой, то сочли целесообразным пойти по второму пути.

Под правовой системой общества, на наш взгляд, следует понимать единый комплекс органически взаимосвязанных и взаимодействующих между собой правовых явлений (права, правосознания, юридической практики и т.п.), с помощью которого осуществляется целенаправленное воздействие на поведение людей, их коллективов и организаций и юридическое обеспечение (обслуживание) разнообразных сфер общественной жизни.

Опираясь на современные достижения в разработке теории разнообразных систем и соответствующий категориальный аппарат, кратко рассмотрим основные признаки, которые присущи ПСО.

1. Правовая система представляет собой важнейший компонент любого гражданского общества (подробнее см. раздел 7 второго тома). Это особая разновидность социальной (общественной) системы, возникновение, развитие и функционирование которой тесным образом связано с экономической и политической системами общества, его культурой и духовной средой в целом.

С одной стороны, ПСО обусловлена (детерминирована) экономическими, политическими, национальными, нравственными и иными факторами, а с другой – она сама активно воздействует на экономику, политику и все сферы жизни общества. Это воздействие может быть позитивным, когда, например, право, судебная и иные разновидности юридической практики служат удовлетворению законных интересов и потребностей граждан, их коллективов и организаций, либо негативным (например, при противоречиях в законодательстве, ошибках и конфликтах в процессе реализации права).

2. Это сложноорганизованная система. В самом общем плане правовая система любого общества состоит из следующих основных компонентов: а) объективного права, взятого в единстве содержания и форм его выражения (указанное единство обозначается нами термином "система права"); б) юридической практики (правотворческой, правоприменительной, судебной, следственной и т.п.), осуществляемой в рамках правовых отношений; в) правосознания (совокупности юридических идей, взглядов, представлений и т.п.), которое находит выражение в юридической практике и правоотношениях, праве и правовой культуре общества.

Каждый из отмеченных компонентов представляет собой относительно самостоятельную подсистему и состоит из более дробных единиц, отдельных элементов (подробнее см. [6-11, 15]).

Таким образом, понятия "право" ("система права") и "правовая система общества" соотносятся как часть и целое. Это крайне важно подчеркнуть, поскольку в некоторых научных и учебных трудах такого разграничения авторы не проводят, изначально отождествляя указанные явления и вводя в заблуждение своих читателей (см. [50; 63; 64]).

3. Правовой системе общества свойственны не только определенная дифференциация, т.е. расчленение на отдельные компоненты и элементы, но и единство. Это комплекс внутренне согласованных, взаимосвязанных и взаимодействующих правовых явлений, процессов и состояний, составляющий органически целостное образование. Право, правосознание и юридическая практика (правотворческая, правореализационная и т.п.) взаимодействуют между собой через правовые отношения субъектов и иные социальные и юридические связи.

4. Она является важнейшим элементом государственного суверенитета. С помощью права, юридической практики и идеологии государство делает свои веления обязательными, осуществляет свои внутренние и внешние функции.

5. Как ПСО в целом, так и отдельные ее крупные компоненты (право, юридическая практика, правосознание) также отличаются определенной автономностью и «суверенностью». Так, правовая система обладает определенной независимостью по отношению к экономической и политической системам, духовной среде (поэтому некоторое недоумение вызывает точка зрения Д.А. Керимова, когда он пишет, что «правовая система не только правовое, но и политическое образование, поскольку вплетается в политическую систему» [67. С. 216]). Право, в свою очередь, обладает «верховенством» среди других социальных регуляторов внутри страны и обязательностью, относительной самостоятельностью на международной арене (другие государства не должны, например, нарушать российские законы и иные нормативные правовые акты).

6. В любом обществе ПС обладает определеннойстабильностью, которая в значительной степени обусловлена, с одной стороны, детерминирующими ее общественными отношениями, стабильностью экономики, политики, социальной и духовной сфер жизни общества, а с другой – высокой степенью организации и интеграции ее свойств и элементов. Так, стабильность ПСО зависит и от совершенства законодательства, и от уровня правосознания и правовой культуры граждан и должностных лиц, и от кадрового «потенциала» судебной системы и правоохранительных органов, и т.д.

7. Динамизм ПСО обусловлен внутренними и внешними ее противоречиями, а также интенсивностью и характером изменения указанных общественных отношений, степенью ее активности и функционирования. Не только ПСО в целом, но и каждый из ее элементов выполняет строго определенные функции в процессе воздействия на общественные отношения. В этом плане она относится к многофункциональным управляющим системам.

8. Целенаправленность ПСО заключается в том, что ее формирование, развитие и функционирование подчинено соответствующим задачам и целям. Так, устранение пробелов в праве с необходимостью требует повышения уровня правосознания и правовой культуры «законодателей», качества и оперативности правотворческой, интерпретационной, правосистематизирующей практики.

9. Адаптивность ПСО в целом и отдельных ее типов и элементов выражается в их «приспособляемости» к изменяющимся условиям реальной жизни. Так, тенденция взаимного сближения и/ или конвергенции англосаксонской и романо-германской правовых семей обусловлены в настоящее время прежде всего тем, что между странами, в рамках которых формировались данные правовые семьи, устанавливались и углублялись разносторонние и достаточно прочные связи, приведшие, в частности, к созданию в Западной Европе Европейского Сообщества и значительной унификацией расположенных на ее территории национальных правовых систем. Процесс воздействия американской правовой системы в странах Западной Европы и многих других государствах связан в значительной степени с американской политической, индустриальной, торговой, финансовой, военной, идеологической и иной экспансией (см., например [26. T. 2. C. 153-154; 65. С. 22-24]).

10. В данном аспекте можно в качестве относительно самостоятельных выделить такие существенные признаки ПСО, как ее самоорганизованность и органичность. В связи с изменением целей и задач, стоящих перед нею, изменяются ее свойства, структуры, основные элементы, содержания и формы, связи между ними, закономерности развития, функционирования и т.д.

Как органичная система она представляет собой самоорганизованное целое, которое в процессе своего индивидуального развития проходит последовательные этапы усложнения, дифференциации, интеграции и т.п. ее компонентов и элементов. Ей присуще также внутренние и внешние, генетические и энергетические, структурные и функциональные, горизонтальные и вертикальные, положительные и отрицательные, простые и сложные, координационные и субординационные, гармоничные (кооперативные) и конфликтные, рекурсивные и синергетические, циклические и иные связи, которые способствуют появлению в ПСО новых свойств и качеств, не присущих ее компонентам и элементам в отдельности, и обусловливают устойчивость ее структуры (пространственной, временной и др.) (о некоторых свойствах органических систем см. [68. С. 129 и след.]).

11. ПСО – это управляемаясо стороны государства, общества, правотворческих и правоприменительных органов, отдельных должностных лиц и граждан система. Она является продуктом сознательной волевой деятельности людей, их коллективов и организаций. В этом плане ее можно отнести к искусственному, духовно-материальному образованию.

12. ПСО – это открытая социальная система, в которую постоянно вводится новая информация (экономическая, политическая, юридическая, техническая и т.д.), нормативно-правовые и иные юридические предписания, идеи, теории, объекты и субъекты, юридические действия и операции, средства и способы их осуществления.

13. Иерархичность – это свойство не только строения, морфологии ПСО, но и ее «жизнедеятельности», функционирования. Так, в США действуют федеральная ПСО и правовые системы отдельных штатов. При всей их относительной самостоятельности первая относится к образованию более высокого уровня, которая в значительной степени определяет качество и эффективность развития и функционирования ПС в различных субъектах Федерации. В системе нормативных правовых актов России, например, в зависимости от юридической силы выделяются законы и подзаконные акты. Верховный Суд в судебной системе Испании является высшим судебным органом во всех делах, за исключением тех, которые относятся к конституционным гарантиям (ст. 123 Конституции Испании). В правосознании определенный приоритет отдается юридической идеологии перед юридической психологией.

Можно выделять и другие признаки ПСО (коммуникативность, полиструктурность, вероятностный характер и др.), которые в целом и раскрывают понятие ПСО, ее особенности, относительно самостоятельное место и роль в любом гражданском обществе. В наших работах достаточно подробно рассмотрены многие основные признаки, компоненты и элементы ПСО (см. [6-15]).

Наряду с понятием «правовая система общества» в литературе употребляются такие термины, как «правовая сфера», «правовая среда», «правовая действительность», «правовая реальность», «правовое пространство», «правовая надстройка», «механизм правового регулирования», «правовая жизнь» и др.

Указанные термины в той или иной степени отражали или отражают определенные грани, стороны, аспекты ПСО. Так, термины «правовая сфера» и «правовая среда» при всей их условности позволяют отличить ПСО и отдельные ее компоненты (элементы, стороны и т.п.) от других явлений, процессов и состояний, действующих в обществе (экономической, политической, религиозной и т.п. сфер).

Термин «правовая надстройка», весьма распространенный в марксистском правоведении, постепенно «уходит» из научного потребления и уже не имеет какого-либо теоретического, методологического, практического значения.

Слова «правовая действительность» и «правовая реальность» по сути своей являются синонимами. Чаще всего понятие «правовая действительность» употребляется в смысле подлинной реальности тех или иных юридических явлений, процессов и состояний, в отличие от их «видимости», «кажимости».

«Правовое пространство», по нашему мнению, – одна из центральных категорий юридической науки. Это местоположение, территориальный и информационный предел (граница), в рамках которого существует и функционирует ПСО (ее компоненты и т.п.), осуществляют свои права (обязанности, компетенцию, юрисдикцию и т.д.) отдельные лица, их коллективы и организации, государства в целом.

Термин «механизм правового регулирования» призван отразить центральную функцию (нормативно-правовое, индивидуально-правовое и т.п. регулирование общественных отношений) ПСО (отдельных ее компонентов), сущность, структуру и динамику (цикличность, упорядоченность, результативность и т.п.) совершаемого юридического процесса.

В настоящее время многие отечественные авторы (С.С. Алексеев, В.М. Баранов, А.И. Демидов, А.В. Малько, Н.И. Матузов, А.Е. Михайлов и др.) достаточно обстоятельно исследуют категорию «правовая жизнь» и ее соотношение с понятием «ПСО» (см. [26. С. 119 и след.; 49. С. 112 и след.; 69; 70]). Не вдаваясь в полемику по данному аспекту проблемы, выскажем, однако, на этот счет некоторые соображения.

Правовая жизнь, по мнению, А.В. Малько, – «это совокупность всех форм юридического бытия общества, выражающаяся в правовых актах и иных проявлениях права (в том числе и негативных), характеризующая специфику и уровень существующей юридической действительности, отношение субъектов к праву и степень удовлетворения их интересов» ([26. С. 123. См. также: 70. С. 9-18].

В таком контексте «правовая жизнь» по своей сути отождествляется с понятиями «правовая действительность» и «правовая реальность», на что, кстати, обращают внимание и сами авторы, занимающиеся этой проблемой (см. [70. C. 9]).

Считается, что правовая жизнь в отличие от ПСО включает как негативные, так и позитивные юридические явления. Этот аргумент легко опровергаем. Любая система, в том числе и правовая, не лишена соответствующих погрешностей и недостатков. В рамках рассматриваемой нами теории предусмотрен значительный раздел, посвященный социально-правовым отклонениям в ПСО (правонарушениям, юридическим конфликтам, рискам, ошибкам и т.п.).

Следует также согласиться с Н.И. Матузовым в том, что «криминальную жизнь (бандитскую, воровскую) нельзя назвать правовой жизнью в обычном, позитивном ее понимании. Это не правовая жизнь, а антиправовая, как правило, уголовно наказуемая, общественно осуждаемая» [49. С. 112], т.е. корректнее в этом плане говорить, по крайней мере, о «юридической жизни».

Тезис о том, что «юридическая жизнь» по своему объему шире понятия «ПСО», на наш взгляд, весьма категоричен, а сам подход к их соотношению кажется несколько упрощенным и схематичным. Думается, диалектическое взаимодействие, взаимосвязь и противоречивость указанных явлений требует более глубоких, всесторонних и комплексных исследований, которые, без сомнения, будут иметь важное теоретическое, методологическое, практическое и дидактическое значение.