Особенности взаимодействия психолога и , клиента при индивидуальной психотерапии

• г .

f Задача этого параграфа состоит в том, чтобы показать -есобенности построения предмета взаимодействия психолога и клиента, у которого есть медицинский диагноз, предпола­гающий психотерапевтическое воздействие.

Участники индивидуального метода заведомо имеют раз­ные позиции, так как один из них выступает в роли врача, то есть человека, знающего путь к исцелению, путь к психиче­скому здоровью, а другой участник взаимодействия болен, то есть с ним что-то случилось, в известной степени разрушив­шее целостность его личности. Позиции участников взаимо­действия заведомо неравные в возможности реализовать цен­ность своей личности. Клиент обладает этим как потенциаль­ной возможностью, а психотерапевт должен в экстериоризи-рованной форме представить доступное ему представление о целостности личности как содержание предмета взаимодейст­вия с клиентом. При этом нарушенная целостность личности клиента также входит в предмет их взаимодействия.

Занимаясь реконструкцией, психолог строит определен­ные отношения в ситуации взаимодействия с клиентом на основе своего профессионального знания о сущности чело­века. Другими словами, работа психотерапевта с клиентом опирается на их философские представления о сущности человека.

Эти вопросы в построении их предмета взаимодействия занимают важнейшее место, так как именно они, на наш взгляд, определяют не только выбор метода воздействия пси­хотерапевта, но и восприятие им проблемы клиента в общем контексте его жизни.

Представление психотерапевта о сущности человека нахо­дит свое выражение в решении следующих вопросов при по­строении предмета взаимодействия с клиентом: ценность конкретного переживания для перспектив жизни человека, ценность жизни человека, ценность его индивидуальности, ценность других в его жизни, ценность моральных обяза­тельств и запретов в жизни человека, понятия добра и зла, понятие счастья и другие.

Думается, что прежде чем начинать профессиональную деятельность, психотерапевту есть смысл сдать самому себе экзамен на осмысление основных проблем, воплощающих сущность человека, пересмотреть тот арсенал философских аксиом, которые он будет нести своим пациентам.

Необходимость такого осмысления связана не только с тем, что психотерапевт должен будет сформулировать для клиента его психологическую задачу как задачу реконст­рукции его уникальной личности, но и с тем, что в сознании клиента присутствует его жизненная философия (представ­ление о сущности человека), которая далеко не всегда сов­падает с задачами психотерапии.

Современная научно-техническая революция требует от че­ловека быстрого принятия решений, которые существенно влияют не только на его жизнь, но и на жизнь многих людей. Это требует от человека ориентации на успех, поэтому научно-популярная литература очень часто предлагает человеку раз­ного рода рецепты жизненного успеха. Установка на достиже­ние жизненного успеха реалистична и, казалось бы, психологи­чески очень верна. Но, мы уже отмечали такие факты, именно она может стать одним из главных психогенных факторов. Психолог, приступая к работе с клиентом с позиций своей профессии, воплощает в профессиональных действиях это по­нятие - жизненный успех, счастье, полнота жизни и другие не менее важные для человека понятия...

В этом смысле представляется целесообразным обратиться к материалу книги П. Вацлавика «Как стать несчастным без посторонней помощи» (М.: Прогресс, 1990), позволяющему психологу проанализировать содержание своих философских дозиций. Начать можно с осознания того содержания, кото­рое психолог может предложить клиенту в качестве альтерна­тив. Способность психолога видеть компромисс, находить его во взаимодействии с клиентом - основа для построения предмета взаимодействия с клиентом. И, оказавшись перед лицом выбора, сам психолог не должен был бы уподобиться тому «профессионалу», о котором пишет П. Вацлавик: «Ока­завшись перед выбором между миром, какой он есть, и ми­ром, каким он, по его убеждению, должен был бы быть, - тем же самым роковым выбором, который еще в незапамятные времена занимал умы древних индуистских философов,-дрофессионал без всяких колебаний предпочтет второе и с негодованием отвергнет первое»'.

Следовать голосу здравого смысла для психолога в психо­терапевтической работе не менее важно, чем следовать из­бранной психологической теории, надо соотносить ее данные с реальной философией жизни. ; Отношение психолога к жизни предполагает прежде всего его понимание роли прошлого в настоящем и будущем чело­века. Идеализация прошлого, придание ему сверхзначимости, фатальная связь событий прошлого и настоящего, а также приверженность к успешным прошлым действиям, чувствам, желаниям, мыслям,- это опасная профессиональная дефор­мация позиции психолога, искажающая реальность психиче­ской жизни, ее динамизм, случайность, автономность и ак­тивность человеческой психики. ; Динамический характер психологической информации, которой пользуется психотерапевт, ставит его перед необхо­димостью анализировать причины и следствия реальных жизненных событий. Доказательство истинной причинной связи при этом анализе не менее важно, чем само ее выявле­ние, так как человеку свойственно через самовнушение серь­езно перепутать причины и следствия своей жизни.

В философской позиции психолога понятие причинности, детерминированности человеческой жизни является рабочим понятием, так как именно оно позволяет соотносить такие реальности как объективные обстоятельства жизни и субъек-

¹ Вацлавик П. Как стать несчастным без посторонней помощи. -Минск, 1990.-С. 12.

тивное переживание их. Кроме того, рефлексивные понятия причинности позволяют психотерапевту проектировать вме­сте с клиентом его будущее, верно расставляя в нем акценты.

Динамичность психологической информации предъявляет особые требования к использованию психотерапевтом любых оценочных категорий.

С большой остротой это относится к категориям счастья, надежды и другим сверхценным для каждого человека кате­гориям. Категорическое или предметное их содержание, ис­пользуемое психотерапевтом, нарушает динамичность отно­шений, возникающих в его взаимодействии с клиентом, соз­дает ситуацию назойливой дидактичности и конечной целе­сообразности. Психотерапевт обсуждает с клиентом динами­ческий предмет - его внутренний мир - и при этом ориенти­руется на динамичность отношений с клиентом. Все элементы статичности, постоянства определяются их позициями в этом взаимодействии, теми социальными ролями, которые они осуществляют в этом взаимодействии.

Если эти отношения не порождают для клиента новых альтернатив, а создают только ложные, иллюзорные альтер­нативы, которых на самом деле нет, они просто не существу­ют, то и психотерапевт и клиент находятся в ситуации «ухода от реальности», принимая на себя неосуществимую ответст­венность не только за свою жизнь, но и за все события в жиз­ни других людей.

Позиция психолога при индивидуальном взаимодействии с клиентом предполагает реалистический оптимизм, отражаю­щий возможности осуществления индивидуальной жизни чело­века. Для психотерапевта, по нашему мнению, значимо конст­руктивное отношение к тому свойству человека, о котором Б. Паскаль писал: «По самой своей натуре мы несчастны всегда и при всех обстоятельствах, ибо, когда желания рисуют нам иде­ал счастья, они сочетают наши нынешние обстоятельства с удовольствиями, нам сейчас недоступными. Но вот мы обрели эти удовольствия, а счастья не прибавилось, потому что изме­нились обстоятельства, а с ними - и наши желания».

При этом ценность индивидуальности человека, с кото­рым работает психотерапевт, не подвергается сомнению, так же как и ценность других людей. «Другие» - это тоже рабочая категория для психотерапевта, ее содержание позволяет про­яснить для человека индивидуальность его внутреннего мира, его человеческую сущность.

Какое содержание вкладывает психотерапевт в это поня­тие? Часто именно это понятие позволяет анализировать

сложнейшие проблемы человеческих отношений - любовь и ненависть, дружбу и соперничество и т. п. i, Именно это понятие позволяет увидеть все многообразие в отношениях людей от эгоизма до альтруизма, связанных с отношением к другому. Это понятие в известном смысле яв­ляется мерой для анализа содержания побуждений во взаимо­действии человека с другими людьми.

. Психотерапевт, используя понятие «другие» во взаимодей­ствии с клиентом, ориентируется не только на его психологи­ческое, но и на нравственное содержание, создавая во взаи­модействии с клиентом реалистический образ его самого и других людей, наполняя его тем материалом, который ему дает категория меры.

В этом смысле осознание психотерапевтом содержания нравственной категории меры является для него работой по осознанию его философской концепции, включающей самый важный вопрос - вопрос о человеческой сущности.

С этой точки зрения психотерапевт является для клиента носителем этики миро- и жизнеощущения, о которой А. Швейцер писал: «Единственно возможный способ при­дать смысл его (человека. - А. Г.) существованию заключа­ется в том, чтобы возвысить его естественную связь с миром и сделать ее духовной. Как существо, стоящее в пассивном отношении к миру, он приходит к духовной связи с ним через смирение. Истинное смирение состоит в том, что, чув­ствуя свою зависимость от мировых событий, человек дос­тигает внутренней свободы от воли судьбы, формирующей внешнюю сторону его существования»'.

По мнению А. Швейцера, только тот человек способен к мироутверждению, кто прошел этап смирения.

Нам хотелось бы подчеркнуть этот момент в работе пси­хотерапевта, так как во многих ситуациях работы с клиен­том ему приходится обсуждать как проявления психологи­ческой реальности действия прощения, наказания, поощре­ния, смирения, направленные как на себя, так и на другого человека.

Содержание этих действий бывает важным фактором в развитии предмета взаимодействия психолога и клиента, так как именно в нем проявляется динамизм психологической информации, возможности ее изменения как модальности потребности и действия («Я хочу» и «Я могу»)..

' См.: Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности / Под ред. В. М. Леонтьева. - М., 1990. - С. 338.

Таким образом, индивидуальная психотерапия предъявля­ет к содержанию взаимодействия клиента и психолога специ­фические требования реконструкции психологом философии жизни клиента через содержание жизненной философии, представленной в его позиции.

Реконструкция внутреннего мира клиента предполагает обращенность психолога к сущности его как человека. Работа с содержанием внутреннего мира клиента, в котором вопло­щаются сущностные характеристики его жизни, придает про­фессиональным действиям психолога особое значение в жиз­ни клиента. Все средства профессионального воздействия психотерапевта (приемы, микротехники) направлены на то, чтобы построить такой предмет взаимодействия с клиентом, в котором воплотилось бы его представление о своей сущно­сти,- изменение параметров его внутреннего мира, доступ­ных для самовоздействия.

Клиент психотерапевта - больной человек, у него плохая адаптация к окружающему миру, от этого он может быть сверхчувствительным к определению действительного эмо­ционального состояния другого человека. Маскировка пси­хологом своего отношения к клиенту не приносит должного результата - контакт с клиентом не получается, общего пред­мета взаимодействия не складывается.

В контактах с клиентом психотерапевт должен отбросить все негативное содержание человеческих отношений, нельзя находиться в отношении к клиенту в роли судьи или обру­шивать на него накопленные негативные переживания. Это формы прямого, открытого вмешательства в автономность другого человека, это нападение, которое требует в качестве реакции - защиты. Клиенты психотерапевта не способны к такой защите, они живут часто во враждебном им мире, который для них дискомфортен и истощает его энергетиче­ские возможности.

Взаимное влияние людей в процессе психотерапии не все­гда поддается правильному логическому пониманию. Кроме научного, логического обоснования подхода к человеку в психотерапии не менее важным является спонтанность в дей­ствиях психотерапевта. Всякая искусственность поведения психолога сразу же схватывается клиентами и может увели­чить их страх.

Спонтанность - наиболее важная черта взаимного психи­ческого влияния. Только при помощи естественной спонтан­ности, естественной экспрессии можно вызвать у другого человека соответствующую эмоциональную реакцию. Это

проявление закона иррадиации эмоций. Как писал А. Кем-пински, - и с ним нельзя не согласиться, - перенесение опре­деленных чувств на иного человека происходит не методами, а человеком. Хорошим психотерапевтом не может быть тот, кто изучит различные методы или психотерапевтические уловки, а тот, кто благодаря контактам с больными будет все лучше и лучше понимать другого человека и обогащать свой собственный мир переживаний. . Психотерапевт не имеет права освобождаться от ответст­венности за судьбу клиента, это его ролевое положение в этой ситуации взаимодействия - его исходная позиция. Если этой позиции нет, психотерапевт легко попадает под влияние про­фессиональной деформации, стремясь занимать позицию пре­восходства над клиентом.

Психотерапевту надо, в известной степени, пережить свое родство с клиентом, чтобы почувствовать его состояние, его .проблемы, недаром говорят, что психотерапии трудно и даже невозможно научиться по книге.

Психотерапевтом становятся только тогда, когда, изучая клиента, изучают и самого себя. Это помогает избежать про­фессиональной деформации - псевдонаучного обезличивания клиента, ролевой маски во взаимодействии с ним и мораль­ной оценки.

Псевдонаучное обезличивание как профессиональная де­формация в работе психотерапевта состоит в том, что он ори­ентируется во взаимодействии с клиентом не на его живую жизнь, а на обобщенную научную схему- свою терапию, которой он пользуется для упорядочивания своего опыта. Если эта схема заслоняет индивидуальную жизнь человека, содержание взаимодействия с ним, не дополняет и не пере­страивает ее, то психотерапевт начинает жизнь в плену собст­венных фантомов, созданных научными понятиями.

•' Ролевая маска во взаимодействии с клиентом приводит не только к страху со стороны последнего, но и утомляет самого клиента и психолога. Подавление в себе действительных эмо­ций мучительно, постоянные волевые усилия психолога раз­рушают его как личность.

Клиент требует много сил и времени, это - больной че­ловек. Психологу надо обладать большой внутренней дис­циплиной, чтобы удержаться от немедленного действия, совета или осуждения. Надо все время быть в напряжении,

•чтобы слушать текст больного, воссоздавать контекст его жизни, видеть его прошлое, настоящее и проектировать будущее. Этот образ не должен быть статичным, он для

психолога должен изменяться под влиянием новых сведений о больном. Этот контакт с больным для психолога - творче­ский труд понимания, переживания, попытки их упорядо­ченного рационального отслеживания.

Если он осуществляется как ролевая маска, то есть не со­ответствует состоянию самого психотерапевта, то он напра­сен, безрезультатен, а следовательно, разрушителен для его личности.

Моральная оценка психологом клиента - проявление про­фессиональной деформации - позиция судьи, которую психо­лог занял по отношению к клиенту. Таким образом, через моральную оценку он переносит ответственность за болезнь на клиента, снимает ее с себя или подчеркивает неполноцен­ность другого человека. Естественно, что это ситуация, раз­рушающая психолога, так как он попадает под влияние своих ригидных оценок.

Личность психотерапевта оказывает влияние на процесс взаимодействия с клиентом - это естественно, так как естест­венно и то, что не может быть оптимальной личности психо­лога для всех клиентов. Справедливо утверждение, что каж­дый клиент находит своего психотерапевта, добавим, если у него есть возможность выбирать его - своего.

Проблемы психотерапевтического контакта (а он доста­точно длителен) специфичны, их нет в других видах человече­ских отношений. Часто психолог замещает важного в жизни клиента человека - отца, мать, приятеля и других. И в то же время это связь временная, клиент может не приходить к пси­хотерапевту, этого обстоятельства нет в отношениях с други­ми людьми.

Нередко этот контакт бывает источником беспокойства для психолога и для клиента, так как возникают проблемы с развитием предмета взаимодействия.

В психотерапевтической литературе много внимания уделяется неврозу перенесения и обратного перенесения. Первым страдает клиент, а вторым - психотерапевт. Это механизм проекции, который в значительной мере зависит от длительности контакта, когда позиции во взаимодейст­вии стираются и психотерапевт теряет свою профессиональ­ную позицию.

Построение предмета взаимодействия с клиентом в ситуа­ции психотерапевтического воздействия определяется не толь­ко активностью психолога, но и спонтанной активностью клиента, поэтому так важно -психологу решать вопрос о предмете взаимодействия, предоставить инициативу клиенту.