А) признание безусловного равенства сторон;

Б) наличие обстановки открытости и доверия;

В) принятие общих, значимых для обеих сторон целей;

Г) уважение к традиционным нормам, ценностям, правилам поведения, образу жизни друг друга.

Вплоть до середины ХХ в. исследователи полагали, что этничность будет постепенно терять свое значение в жизни людей вследствие тенденций модернизации, развития гражданского общества и личностного индивидуализма. Однако затем заговорили о новом социальном феномене, который был назван «этнический парадокс современности» и связывался с резким всплеском этнического самосознания (относительно устойчивой системы этнических интересов, чувств, представлений о принадлежности к этнической группе, образов «мы» и «они»). Этнический фактор стал «двигателем» многих социальных процессов. Происходящее столкновение мира человеческой субъективности и социально–экономической интеграции в конце ХХ в. подвергло сомнению некоторые, казавшиеся достоверными идеи прошлого:

А) что этнические чувства острее всего у тех, у кого ниже уровень образования;

Б) что чем больше различий между этническими группами, тем более вероятны конфликты между ними;

в) вероятность конфликтов тем выше, чем ниже уровень социально–экономического развития общества.

Сегодня острое противоборство, разворачивающееся зачастую на основе неочевидных для других народов символов этничности, имеет место в высокоразвитых странах, и его носителями являются высокообразованные люди. В опросе, проведенном среди населения 27 стран Евросоюза, более 60% респондентов указали на существование дискриминации по этническому признаку[59].

«Взрыв» этничности во второй половине ХХ в. обусловлен культурными и политическими причинами.

Культурные мотивы этнической мобилизации коренятся в объективной тенденции интернационализации материальных и духовных ценностей. Урбанизация и внешняя миграция способствовали повсеместному возникновению этноконтактной среды. Для малых народов происходящее способствовало аккультурации, утрате этнокультурной специфики. Их главными задачами стали сохранение самобытности, избегание усредненности космополитичных городов.

Этнополитическая мобилизация чаще всего состоит в стремлении к государственному оформлению этнической идентификации. Считаются меньшинствами в своих собственных национальных государствах 5–8 тыс. этнических групп – курды в Западной Азии, баски во Франции и Испании, арабы в Израиле и др. В современной Европе существует немало государств, возникших относительно недавно в результате того, что кто–то от кого–то отделился – Бельгия от Нидерландов, Норвегия от Швеции, Финляндия от России. Сейчас получили подобное право хорваты и украинцы, словаки и эстонцы, хотя карабахским армянам, боснийским сербам и чеченцам в этом отказано. Нет общепризнанного критерия, чтобы однозначно решить, кто «имеет право» на государственность, а кто этим правом не обладает. Международно–правовой основой обретения независимости стал принцип самоопределения. В результате сейчас действуют две противоречивые нормы международного права – принципы самоопределения и территориальной целостности.

Вместе с тем, международное сообщество пришло к признанию права народов на внутреннее самоопределение в пределах границ государств. Внутреннее самоопределение более или менее синонимично местной или региональной автономии, соответствующей федеративному государству. К примеру, в Норвегии реализуются особые права малочисленного народа Севера – саами[60]. Параллельно с выборами в норвежский парламент проводятся выборы в Законодательное собрание саами, в компетенцию которого входит рассмотрение любого вопроса, который затрагивает интересы этого народа. Выборы проводятся по особому избирательному списку, в который включены все, кто считает себя саами или пользуется языком в качестве родного, кто имел или имеет родителей, бабушек или дедушек, родным языком которых являлся саами. Вся территория Норвегии разделена на 13 избирательных округов, от каждого из которых избирается три депутата. Так реализуется право саами на активное участие в политической жизни независимо от места проживания в стране.

Очевидно, что этническое и политическое пространство могут не совпадать[61]. Этническое пространство русских превышает границы политического пространства Российской Федерации, включая в себя северо–восток Эстонии, большую часть Донецкой области Украины, северные территории Казахстана. Этническое пространство лезгин практически пополам «разрезано» политическим пространством РФ и Азербайджана, басков – Франции и Испании.

В условиях организации государства на принципах национально–территориального федерализма, как в России, вторичное политическое пространство накладывается на первичное этническое – это конкурирующие формы единого социального пространства[62]. Этническое неравенство на пересечении данных пространств сохраняется как фактор латентной конфликтности. В наследство от СССР России досталось два типа социального взаимодействия русского и нерусского населения[63]. В сегрегационном типе четко выражена разделенность национальностей, как, например, в республике Саха (Якутия). Здесь этнические саха (якуты) в наибольшей мере представлены в сфере управления, здравоохранения, просвещения, науки, культуры и искусства. Русские же заняты преимущественно в сфере индустрии, добывающей промышленности. Другой тип – конкурирующий – характеризуется более или менее сходной структурой занятий у титульного народа и русских (Татарстан). Конкурирующая модель оказывается более перспективной, так как в социальной сфере люди разных национальностей переживают общие радости и трудности.

В зависимости от исторических, социальных, культурно–психологических факторов отношения между народами выстраиваются в следующие модели[64]:

1. Модель ассимиляции (смены этничности) связана с ситуацией проживания этноса в иноэтничной среде, вторжением более многочисленного этноса и миграцией. Малочисленные этносы попадают под действие новых социально–экономических факторов и культурных норм. Постепенно происходит изменение в мышлении и поведении в сторону господствующих нормативных образцов. Этот процесс – длителен, не менее двух–трех поколений. Явными признаками ассимиляции является возрастание количества межэтнических браков и изменение языковой принадлежности ассимилируемого этноса.

В России сильно ассимилированы русскими такие народы, как этнически близкие белорусы и украинцы, а также евреи, карелы, мордва, немцы, представители многих других народов стран ближнего и дальнего зарубежья, живущие в инонациональном / русском окружении.

2. Модель «плавильного котла». На одной территории в результате миграционных процессов оказываются носители различной этничности, ни одна из них не занимает господствующее положение. В результате происходит утрата первоначальной этничности, рождается новая, вбирающая в себя элементы многих культур.

3. Модель культурного плюрализма характерна для обществ, в которых достаточно мирно сосуществуют носители разных этничностей. Все они рассматриваются как одинаково ценные в общем национально–культурном комплексе.

Вопрос о создании позитивного, пусть даже мифологического, образа межэтнический коммуникации, а на ее основе – формирование навыков и умений построения системы этнокультурного плюрализма не теряет своей актуальности в современном мире.