Религиозная организация как социальная форма существования религии.

3. Религия в современном мире: состояние, проблемы и перспективы.

1. Религия: понятие, функции, структура.

Религия – сложный и многообразный феномен, при этом универсальным маркером является понятие «священное», иерофания (от греч. hierophanie: hiero – священное, phanie – проявление). Как бы ни называлось священное (мана, дух, бог), оно традиционно представляется в качестве некой силы, имеющей власть над людьми, вызывающей страх, благоговение, почитание и т.п., требующей особого обращения. Как отмечает в работе «Элементарные формы религиозной жизни» Э.Дюркгейм, «священные вещи» составляют особый мир, отделённый от обыденного, «профанного» мира системой запретов. Доступ к священным вещам обеспечивают ритуалы (очищения, поклонения и прочие).

Очевидно, что в истории человечества наблюдались различные религиозные верования и практики: от простого супранатурализма до новых религиозных движений, что значительно осложняет попытки дать исчерпывающее определение религии. Используемые социологами дефиниции можно разделить на два типа: субстанциональные, нацеленные на выявление сущности религии (трактовки феномена как веры в сверхъестественное) и функциональные, в которых раскрываются преимущественно функции религии.

Считается, что достоинства первых заключаются в том, что они позволяют оставлять за рамками анализа псевдорелигиозные социальные явления, сходные с религиями по своим функциям, но не являющиеся таковыми. Основная трудность в конструировании субстанциональных определений связана с пониманием природы священного. Чрезмерный акцент на сверхъестественном характере объекта верований, к примеру, у И. Ваха, понимавшего религию как «союз человека с Богом», либо уводит исследователя с пути научного познания, либо вынуждает сужать диапазон рассмотрения до внешних наблюдаемых форм проявления религии. В то же время попытки представить религию сугубо в качестве порождения коллективного сознания (Э. Дюркгейм) также ставят ряд вопросов, связанных с границами феномена, в частности: если сверхъестественное не выступает ключевым маркером, то не являются ли национализм, гуманизм новыми формами религии?

Тот факт, что религии встречаются во всех известных нам обществах, даёт основание сделать предположение о её глубоком функциональном предназначении. Э. Дюркгейм, давший определение религии как системы верований и практик, относящихся к вещам, считающимся священными; верований и практик, которые объединяют в одну моральную общность, называемую церковью, всех, кто их принимает, акцентировал внимание на ключевой интегративной функции. М. Йингер видит в религии систему верований и практик, позволяющую той или иной группе людей справляться с так называемыми «предельными» проблемами: смертью, смыслом жизни, страданиями и др. Т. Парсонс характеризует их как неожиданные, не поддающиеся контролю события. Они своего рода вызов устоявшимся представлениям, смыслам, установкам. Даже смена социальных ролей в традиционных обществах могла восприниматься весьма драматично. Показательно, что на протяжении большей части истории человечества ритуалы перехода были религиозными церемониями, наделялись особой сакральной значимостью. Функционально эти ритуалы призваны, с одной стороны, ослаблять стресс в моменты серьёзных жизненных перемен, с другой – способствовать укреплению общности. Посредством порогового, переходного состояния между двумя статусами (лиминальности), проявляет себя альтернатива вертикальным образом упорядоченному социальному пространству – «коммунитас» (опыт, дающий глубинное переживание общности со всем человечеством). Индивид, пребывающий в состоянии лиминальности, рассматривает проблемы социальных иерархий как бы извне, выходит за рамки традиционной, пользуясь терпминологией А. Бергсона, «скрытой» нравственности, зависящей от господствующих в обществе обычаев или социального давления, острее ощущает elan vital – «жизненный импульс». Как отмечает В. Тернер, общество не может нормально функционировать без диалектики структуры и коммунитас, длительная гипертрофия одного из этих начал чревата либо деспотизмом, сверхбюрократизацией, либо значительным ростом девиации.[142] Религия позволяет контролировать проявления коммунитас, упорядочивает лиминальность, позволяет адаптироваться к требованиям структуры, что, в частности, наблюдается в условиях глобализации.

П. Бергер, Т. Лукман в работе «Социальное конструирование реальности» обратили внимание на функцию сакрализации социального порядка, представив религию в качестве единства «номоса» (сферы осмысленности) и «космоса». В научной литературе отмечается, что переход от магии к религии связан именно с идеей «служения», с созданием космогонии, объединением людей в некую моральную общность. Социальные установления посредством религии обретают онтологическую основу, начинают интерпретироваться в рамках космической священной системы координат. В логике священной реальности объяснение получают различные маргинальные ситуации. Как пишет один из российских социологов религии В.И. Гараджа, «на протяжении большей части человеческой истории религия играла определяющую роль в конструировании человеком социальной реальности и была наиболее эффективным средством «легитимации» – объяснения и оправдания социального порядка. В результате секуляризации религия потеряла монополию на высшее определение реальности и сегодня не в состоянии выполнять свою основополагающую функцию – конструировать общий мир, в рамках которого вся социальная жизнь приобретает «предельное», высшее значение и смысл, обязательные для всех».[143] Именно это дало повод П.Бергеру рассматривать секуляризацию как «угрозу социальному порядку и согласию». В то же время Т. Парсонс обратил внимание на компенсирующий процесс «генерализации»: изначально религиозные ценности обрели более общее значение и широкую применимость. Современный представитель западной цивилизации «неосознанно направляет свои действия в соответствии с христианской этикой, ведёт себя под влиянием религии, ставшей «невидимой религией»».[144] Подводя итог рассмотрению трактовок религии, необходимо отметить, что при очевидных достоинствах основной проблемой функциональных определений является широкая трактовка предметной области: в качестве религиозных рассматриваются все социальные феномены, которые явным образом воспроизводят функции религии.

Необходимо понимание, что в разных обществах набор функций религии может существенно варьироваться, более того, социальные ожидания в отношении института религии далеко не в полной мере совпадают даже в рамках одного социума. К примеру, в современных условиях в качестве интегрирующих основ выступает не система религиозных верований, а система права. Коренное европейское население нередко признаёт за религией лишь ограниченный набор, в частности обрядовую сторону, связанную с освящением таких событий в жизни человека как рождение, создание семьи, смерть. В то же время религиозные организации становятся весьма значимыми для иммигрантов, поскольку способствуют созданию групп и сетей солидарности, облегчают адаптацию к статусно–ролевой системе общества. Как отмечает Ю.Ю. Синелина, «в странах Латинской Америки распространяющееся движение евангелического протестантизма меняет отношение людей к семье (отказ мужчин от традиционного латиноамериканского «мачизма», от алкоголя, переустановка на семейные ценности), образованию, собственному социальному статусу, что в целом способствует более активному экономическому поведению, росту материального благосостояния людей».[145] Сходное мнение высказал в своей книге с красноречивым название «Языки пламени» Д. Мартин: «Новая церковь способна установить новую дисциплину, по–иному расставить приоритеты, противостоять коррупции и полностью изменить индифферентные и несправедливые иерархии окружающего мира».[146] В случае с набирающим силу фундаменталистским движением в поликонфессиональном обществе, религия может стать мощным фактором дезинтеграции. Рост конфликтогенного потенциала, как правило, наблюдается также при ретроспективном, ретроградном поиске оснований национальной идентичности.

Учитывая вышесказанное, обобщённо в качестве наиболее характерных для рассматриваемого института можно выделить 3 функции, обращённые к личности – смыслополагания, идентификации, поддержки, и три, ориентированные на социальную структуру – интеграции, сакрализации культурных ценностей и социального контроля.