Приобретение права собственности 4 страница

. ' тов ; затем, после того как он вин-

deinde postquam hie vindi- дицировал, претор спрашивает то-

caverit, praetor interrogat еит _го> кто уступает, будет ли он вин-

qui cedit, an contra vindicet; дицироватъ против; когда тот от-

quo negante out tacente tunc ei казывается или молчит, претор

qui vindicaverit, earn rem ad- присуждает вещь тому, кто винди-

dicit; idque legis actio vocatur. цировал; и это называется legis

Hoc fieri potest etiam in pro- ^actio- Этот обряд можно совершать

vinciis apud praesides earum. ^пакже в провинциях в присутст­
вии губернатора.

⁵⁷ Исключение составляют провинциальные земли, которые не при­нимали ни манципацию, ни цессию (Gai., 2,31).

Раздел VII. Вещное право

Этот способ приобретения использует форму legis actio Sacra­mento in rem, при которой отказ одной из сторон противопоставить виндикации противника собственное утверждение "MEUM ESSE АЮ" оставлял виндиканта наедине с вещью, и претору оставалось лишь одобрить ("ad-dicere" — "подтверждать") его претензию. Так уже на первой стадии процесса — in iure — вопрос решался в поль­зу одной из сторон. Намеренное обращение к претору с целью офор­мить сделку и зафиксировать переход права на вещь другому лицу не меняет сущности процессуальной формы: реальный эффект акта опирается на addictio магистрата в контексте legis actio in rem и не зависит от основания, по которому стороны пришли к предваритель­ному соглашению об отчуждении. Уступка вещи in iure — абстракт­ная сделка: расхождение сторон в отношении causa переноса собст­венности (error falsae causae) не умаляет ее действенности.

In iure cessio использовалась не только для переноса права, но и для установления нового, прежде не существовавшего, напри­мер сервитута (Gai., 2,29: "...per in iure cessione constitui posse") или узуфрукта (Gai., 2,30—33), а также для оформления сделки fiducia в любой ее функции (Gai., 2,59).

Этот обряд применялся также для осуществления adoptio: на последнем этапе процедуры, когда после трех манципаций отда­ваемый в усыновление подвластный выходит из-под patria potestas, усыновитель виндицировал подвластного перед прето­ром, утверждая, что тот является его "сыном" (Gai., 1,134: "...vindicat apud praetorem filium suum esse"), и в отсутствие воз­ражений с другой стороны претор присуждал подвластного вин-диканту (Ibid.: "...et illo contra non vindicante a praetore vindicanti filius addicitur"). Виндикация обращена к лицу, которое не распо­лагает в отношении подвластного patria potestas, но лишь имеет его in mancipio и, таким образом, не может перенести на винди­канта власть, на которую тот претендует⁵⁸. Никакой cessio здесь нет: addictio магистрата, подтверждая виндикацию усыновителя, создает искомую юридическую ситуацию ex nihilo, исходя лишь из отсутствия возражений на заявленную in iure претензию.

Ситуация сходна с manumissio vindicta⁵⁹, когда один из граж­дан выносит in iure утверждение о личной свободе другого лица.

⁵⁸ Примечательно, что виндикация может быть обращена как к са­
мому домовладыке (которому для этого обратно манципировался уже
бывший подвластный), так и к его другу, которому он трижды манципи-
ровал сына в начале всей процедуры (Gai., 1,134), то есть мнение преж­
него носителя patria potestas несущественно для успеха приобретения.

⁵⁹ Применение ритуального жезла при виндикации усыновителя —
одно из существенных отличий этого ритуала от in iure cessio, при кото­
рой объект виндикации схватывается рукой.

Глава 3. Право собственности

Виндикация усыновителя тоже конституирует особый личный статус усыновляемого. В обоих случаях объектом акта являет­ся лицо alieni iuris (in potestate), поэтому согласие его господина с содержанием виндикации создает новую юридическую ситуа­цию, которой addictio магистрата лишь придает официальное признание. Решение претора (так же как и результат процесса о свободе) не является окончательным: принадлежность подвласт­ного сына может быть оспорена в дальнейшем, как и вообще ста­тус лица.

In iure cessio, даже оформившись со временем в особый способ приобретения, сохраняет как фиктивный процесс о праве на вещь ограничения, свойственные реальному эффекту legis actio sacramento in rem. Она окончательно переносит право собствен­ности только в том случае, если отчуждатель был собственником, поскольку addictio судебного магистрата исключает повторный процесс по тому же делу. Уступка вещи несобственником создаст на стороне приобретателя лишь владение — основание для его пассивного управомочения на виндикационный иск со стороны ис­тинного собственника.

Уже в классический период in iure cessio считалась громоздкой и неудобной процедурой в сравнении с манципацией (GaL, 2,25) и име­ла ограниченное применение. К ней прибегали в основном для уста­новления прав на чужие вещи (что в отношении недвижимых вещей допускалось и в провинции, — Gai., 2,31). Последнее упоминание об in iure cessio содержит конституция 293 г. (Consul. 6,10).

§5. Бонитарная собственность (res sua in bonis)

Наряду с трактовкой собственности как власти на вещь (dominium) и как исключительной принадлежности вещи лицу (proprietas), римское правосознание отмечало коммерческий, обо­ротный аспект правовых отношений собственности (in bonis esse, дословно: "пребывать в имуществе"), существенный для выявле­ния индивидуального характера полномочий собственника. Мы видели, что различение вещей на способные и неспособные быть объектами коммерческого оборота (res in commercio — res extra commercium) в представлении многих юристов совпадало с деле­нием вещей на те, что принадлежат частным лицам, и те, что не являются объектом индивидуального обладания (res in bonis alicuius — res nullius in bonis). Вещи, которые не принадлежат ни­кому (в отдельности) — это не только те, что находятся во всеоб­щем обладании (res communes omnium), но и ничейные вещи (res nullius). Категория же in bonis esse относится к актуальному со-

Раздел VII. Вещное право

стоянию в обороте, к пребыванию вещи в сфере правомерной распорядительной активности индивидов.

Выражение "in bonis esse" всегда относится к абсолютной по­зиции обладателя вещи, выражая исключительность индивиду­альной формы принадлежности. Однако принадлежность вещи в коммерческом обороте не всегда совпадает с режимом dominium ex iure Quiritium: если отчуждение res mancipi было произведено ее собственником без соблюдения установленной формы (mancipatio или in iure cessio), то приобретатель не становился квиритским собственником, однако отчуждатель, оставаясь фор­мально собственником, все-таки не мог уже отобрать у владельца вещь по суду, поскольку это означало бы идти против собствен­ной же воли (venire contra factum proprium), выраженной в акте отчуждения (traditio). Процессуальным выражением исключи­тельности реальной позиции титульного приобретателя являются исковые возражения на виндикационный иск отчуждателя — exceptio doli или exceptio rei venditae et traditae(возражение о том, что вещь была продана и передана).

Шр., 29 ad Sab., D. 21,2,17:

Vindicantem venditorem rem Нет сдмнения, что продавца, винди-

quam ipse vendidit, excep- цирующего вещь, которую он сам

tione doli posse summoveri продал, можно опровергнуть возра-

nemini dubium est, quamvis жением об умысле, даже если впослед-

alio iure dominium quae- ствии он приобрел право собствен-

sierit: improbe enim a se ности по другому основанию: ведь он

distractam evincere conatur. пытается бесчестно виндицироватъ

отчужденное им самим.

В этом тексте рассматривается гипотеза отчуждения от несобст­венника, который, обретя позже право собственности (например, став наследником истинного собственника вещи, — D.21,3,1 рг), вчиняет виндикационный иск покупателю. Основание, по которому продавцу дается исковое возражение (exceptio doli praesentis, но возможна и exceptio rei venditae et traditae), имеет значение общего принципа. Отчуждатель (и его наследники, — D.21,3,1,1) лишен возможности отобрать вещь по суду у титульного приобретателя, позиция которо­го оказывается, таким образом, неопровержима в плане ius honorarium в случае приобретения от собственника. То же самое происходит, когда несобственник, который произвел отчуждение ве­щи на правомерном основании (iusta causa), становится впоследствии собственником: правовая позиция титульного владельца тем са­мым упрочивается — ius convalescit.

Глава 3. Право собственности

В середине I в. до н. э. титульный владелец получает преторский петиторный иск — actio Publiciana(Публицианов иск) — и стано­вится способным преследовать вещь, утратив владение. Претор предписывал судье еще до истечения срока давности защищать та­кого владельца, истребующего вещь, как квиритского собственника.

Gai., 4,36:

Datur autem haec actio ei qui Этот иск дается тому, кто не
ex iusta causa traditam sibi успел приобрести по давности
rem nondum usucapit earn- вещь, переданную ему на правомер-
que amissa possessione petit, ном основании, и, утратив владе-
Nam quia поп potest earn EX ние ею, истребует ее по суду. Ибо
IURE QUIRITIUM SUAM раз он не может претендовать,
ESSE intendere, fingitur rem что она ПРИНАДЛЕЖИТ ЕМУ ПО
usucepisse et ita quasi ex iure ПРАВУ КВИРИТОВ, прибегают к
Quiritium dominus factus фикции, что он приобрел вещь по
esset intendit, veluti hoc то- давности, и тогда он претендует,
do: "SI QUEM HOMINEM как если бы он уже стал собствен-
A.AGERIUS EMIT ET IS EI ником по праву квиритов, напри-
TRADITUS EST, ANNO мер, таким образам: "ЕСЛИ БЫ
POSSIDISSET, TUM SI EUM А.АГЕРИЙ, КОТОРЫЙ КУПИЛ
HOMINEM DE QUO AGITUR ЭТОЮ ЧЕЛОВЕКА, И ОН БЫЛ
EX IURE QUIRITIUM EIUS ЕМУ ПЕРЕДАН, ПРОВЛАДЕЛ В
ESSE OPORTERET...". ТЕЧЕНИЕ ГОДА И ЕСЛИ БЫ ТО-

ГДА ЭТОТ ЧЕЛОВЕК, О КОТОРОМ ИДЕТ СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬ­СТВО, ДОЛЖЕН БЫЛ БЫ ПРИ­НАДЛЕЖАТЬ ЕМУ ПО ПРАВУ КВИРИТОВ...".

Гай предваряет формулу иска словами "veluti hoc modo" (на­пример, таким образом), потому что actio Publiciana давалась не только владельцу pro emptore, но и другим титульным владель­цам, которые, доказывая свое право на вещь, ссылались на соот­ветствующую iusta causa traditionis (например, pro dote, pro donato, pro iudicato, pro soluto, pro noxae dedito, — D.6,2,3—6). До­казав существование правомерного основания и факт передачи вла­дения (traditio), истец выигрывал процесс⁶⁰ у любого владельца, за

⁶⁰ В комплекс вопросов, рассматриваемых судьей в таком процессе, входили все реквизиты usucapio, но истец доказывал только два из них: iusta causa и possessio, тогда как возможные сомнения в том, что вещь была habilis, или в том, что приобретатель (истец) действовал bona fide, должен был обосновывать тот, кто их выдвигал, то есть ответчик.

Раздел VII. Вещное право

исключением квиритского собственника. Для защиты от Публициано-ва иска использовалось специальное исковое возражение, которое Павел в примечании, оставленном на полях "Quaestiones" Папиниа-на, определяет, прибегая к понятию iustum dominium (праведного господства), утвердившемуся в сабинианской традиции для указания на квиритскую собственность (ср. Gal, 4,16).

Papiniani 10 quaest. Paulus notat, D. 6,2,16:

Exceptio iusti dominii Publi- Публицианов иск опровергается
cianae obicienda est. возражением о правильной собст-

венности.

Exceptio iusti dominiiзвучала: "...si ea res possessoris non sit" ("...если эта вещь не принадлежит владельцу на правах собствен­ности") — и обусловливала приговор в пользу истца, вчинившего Публицианов иск, наличием квиритской собственности на стороне ответчика-владельца (который должен был доказать свой титул). Таким образом, если вещь оказывалась у субъекта dominium ex iure Quiritium, например, если купленный у несобственника раб убегал к своему прежнему хозяину, титульный приобретатель проигрывал процесс.

Nerat, 3 membr., D. 6,2,17:

Publiciana actio поп ideo Публицианов иск составлен не зо-

comparata est, ut res domino тем, чтобы вещь отнималась у соб-

auferatur: eiusque rei argu- ственника, — и доказательством

mentum est primo aequitas, этого является прежде всего спра-

deinde exceptio SI EA RES ведливостъ, а также эксцепция

POSSESSORIS NON SIT: "если эта вещь не принадлежит вла-

sed ut is, qui bona fide emit дельцу", — но для того, чтобы тот,

possessionemque eius ex ea кто добросовестно купил и по это-

causa nactus est, potius rem му основанию получил владение,

habeat. прочнее обладал вещью.

Если же вещь была отчуждена в пользу данного владельца (или его предшественника) самим собственником, то возражение владельца о квиритском праве на вещь опровергалось возражени­ем истца об умысле или о том, что вещь была продана и передана (которое в данном случае являлось уже не exceptio, a replicatio, возражением на exceptio). Таким образом, добросовестный приоб­ретатель — если его causa dans был собственником — оказывался

Глава 3. Право собственности

в процессе о вещи сильнее любого третьего лица. Actio Publiciana и exceptio rei venditae et traditae обеспечили ему абсолютную правовую позицию.

Mod., 7 reg., D. 41,1,52:

Rem in bonis nostris habere Считается, что вещь пребывает в
intellegimur, quotiens possi- нашем имуществе, если, владея, мы
dentes exceptionem aut amit- имеем исковое возражение или, ут-
tentes ad reciperandam earn ратив вещь, — иск для ее восста-
actionem hebemus. новления.

Возражение о проданной и переданной вещи принадлежало не только непосредственному приобретателю от собственника, но и последующему приобретателю и наследникам (универсальным или сингулярным) первого приобретателя (Herm. D.21,3,3 рг)⁶¹. Иными словами, всякий новый приобретатель рассматривался как приобретатель от собственника, каковым — в плане ius honora­rium — являлся всякий титульный владелец, чей causa dans был собственником в момент отчуждения вещи или стал им позже.

Обобщение Модестина обнимает и правовую ситуацию кви-ритского собственника, не отчуждавшего вещь на правомерном основании: он также располагает иском (rei vindicatio) для истребования вещи при утрате владения и исковым возраже­нием (exceptio iusti dominii) для защиты своего права от пети-торного иска (actio Publiciana) со стороны третьего лица. Таким образом, конструкция in bonis suis esse относится к собствен­ности (абсолютной правовой позиции), взятой в ее оборотном аспекте. Утверждение конструкции бонитарной собственности привело к распространению этого взгляда и на квиритскую соб­ственность, которая стала трактоваться как принадлежность по полному праву — pleno iure,то есть как реальная ситуа­ция, совмещающая характеристики как квиритской, так и пре-торской собственности, в отличие от гипотезы разделения ос­нований собственности, когда вещь пребывает в голой квирит­ской собственности одного лица (nudum ius Quiritium) и в пре-торской собственности (res sua in bonis) другого. Выделение различных аспектов в отношениях абсолютной принадлеж­ности отражено римской классической правовой наукой в уче­нии о дуализме права собственности (duplex dominium).

⁶¹ Это исковое возражение можно было вчинить и против наследника отчуждателя (D.21,3,3,1).

Раздел VII. Вещное право

Gai.,2,40—41:

Sequitur ut admoneamus apud Нам следует заметить, что у пе-
peregrinos quidem unum esse регринов право собственности еди-
dominium; nam aut dominus но; и каждый либо является соб-
quisgue est, aut dominus поп ственником, либо собственником
intellegitur. Quo iure etiam po- не считается. И римский народ
pulus Romanus olim utebatur: некогда пользовался таким правом:
aut enim ex iure Quiritium и всякий или был собственником
unusquisque dominus erat, aut no праву квиритов, или не счи-
поп intellegebatur dominus. тался собственником. Но позже
Sed postea divisionem accepit право собственности разделилось,
dominium, ut alius possit esse так что один мог быть собствен-
ех iure Quiritium dominus, ником по праву квиритов, а другой
alius in bonis habere. иметь in bonis.

41. Nam si tibi rem mancipi Если я не манципирую тебе res
neque mancipavero neque in mancipi и не цедирую in iure, но
iure cessero, sed tantum tradi- просто передам, то эта вещь око-
dero, in bonis quidem tu[is]<a> жется твоей in bonis, no праву же
ea res efficitur, ex iure Qui- квиритов останется моей, до тех
ritium vero mea permanebit, nop пока ты, владея, не приобре-
donec tu earn possidendo usu- тешь ее по давности: ведь роз осу-
capias: semel enim inpleta usu- ществлена usucapio, соответст-
capione proinde pleno iure in- венно вещь становится твоей по
cipit, id est et in bonis et in полному праву, то есть и in bonis,
iure Quiritium tua res esse, ас и по праву квиритов, кок если бы
si ea mancipata vel in iure она была манципирована или ус-
cessa esset. туплена перед магистратом.

Для иллюстрации разделения оснований принадлежности Гай приводит в пример гипотезу отчуждения res mancipi посредством traditio: поскольку для переноса на такие вещи собственности по полному праву (pleno iure) требуется исполь­зовать специальную цивильную процедуру (mancipatio или in iure cessio), при отчуждении res mancipi посредством traditio отчуждатель остается квиритским собственником, тогда как приобретатель становится бонитарным собственником. Измене­ния в правовой позиции отчуждателя не исчерпываются тем, что в процессуальном плане он становится слабее бонитарного обладателя: утрата одного из оснований права на вещь пре­вращает его реальные полномочия в nudum ius Quiritium(го­лое квиритское право).

Глава 3. Право собственности

Gai., 1,35:

Ergo si servus in bonis tu[i]<u>s, ex iure Quiritium mens erit, Latinus quidem a te solo fieri potest, iterari autem a me, поп etiam a te potest, et eo modo mens libertus fit. Sed et ceteris modis ius Quiritium con-secutus meus libertus fit. Bonorum autem quae <...>, cum is morietur, relinquerit, tibi possessio datur, quocum-que modo ius Quiritium fuerit consecutus. Quodsi cuius et in bonis et ex iure Quiritium sit manumissus, ab eodem scilicet et Latinus fieri potest et ius Quiritium consequi.

Итак, если раб является твоим in bonis и моим по праву квиритов, то он может стать латином, если отпущен на волю только то­бой, повторную же манумиссию могу совершить я, но не ты, и та­ким образов он становится моим отпущенником. Но и если он дру­гими способами приобретет римс­кое гражданство, он будет моим отпущенником. Тебе же дается владение имуществом, которое <...> он оставит после смерти, ка­ким бы способам он ни стал римс­ким гражданином. Если же он от­пущен на волю тем лицом, кото­рому он принадлежит и in bonis, и по праву квиритов, то, разу­меется, он может получить от него одного и латинское, и римское гражданство.

Потестарная природа квиритского права на вещь выявляется в этом сопоставлении особенно ярко. Отпущение на волю — акт публичной природы, в плане частных правоотношений при отпу­щении раба релевантен лишь отказ хозяина от своей вещи. Бони-тарный собственник может отпустить раба, но не способен сде­лать его римским гражданином, латинское гражданство отпущен­ного — фикция, восполняющая его формально рабский статус (до lex lunia Norbana). Квиритская собственность удерживает аспект древней личной власти, приданной pater familias, роль которого выражала автономное положение патриархального семейства в римской общине.

Конструкция dominium ex iure Quiritium является результа­том индивидуализации семейного имущества, когда potestas в от­ношении определенных объектов — вещей (res) — стала мы­слиться как функция главы семьи, и сохраняет поэтому потестар-ные характеристики групповой формы принадлежности. Domini­um выражает и оформляет интересы лица не как такового, но как главы патриархального семейства. Это не право самоценного ин­дивида, преследующего свои интересы, не частная собственность, но власть-собственность лица, чье полноценное участие в соци-

Раздел VII. Вещное право

альной жизни определяется его позицией в семейной группе и в гражданском коллективе. Роль лица по отношению к вещи за­висит от его включенности в сферу контроля этих групп и подчи­ненности им: само наличие иерархичной градации лиц по статусу в ius civile отражает степень признания личности, указывая на неразвитость индивидуализма. Принадлежность вещей частным лицам опосредована семейной и политической сферами социаль­ного взаимодействия и фиксируется правом как соответствие на­циональной системе правил поведения — теит esse ex iure Quiritium. Такая схема принадлежности статична и распростра­няется и на те объекты и отношения, которые не задействованы и не могут быть задействованы в коммерческом обороте (семейные святыни и кладбище, власть отпускать рабов на волю), тогда как именно коммерческая деятельность домовладыки и концентрация в его руках распорядительной власти над семейством привели к преобразованию семейного имущества в индивидуальную собст­венность. В частноправовых отношениях выявляются и осо­знаются собственные интересы отдельной личности, распоряди­тельная активность и ответственность за свои решения ведет к признанию самостоятельности индивида, воля которого стано­вится одной из основных социальных ценностей.

Формой принадлежности вещи, основанной на взаимном при­знании сторон в коммерческом обороте, в архаическую эпоху был режим usus auctoritas. Этот режим имел переходный характер, будучи ограничен по времени законом, и отличался нестрогим распределением ролей и полномочий: в условиях стабильной при­надлежности объекта сделки семейству позиция индивида в отно­шении к вещи не могла быть абсолютной. С оформлением инсти­тута владения позиция одной из сторон (приобретателя) получила признание административной власти и стала отличаться исклю­чительностью на уровне факта. Концентрация власти у главы се­мейства привела к тому, что абсолютная связь лица с вещью при­обрела характер признанной ва полноправным римлянином спо­собности распоряжаться ею. Чисто экономическая распорядитель­ная власть и соответствущая форма индивидуальной принадлеж­ности выражается теперь как пребывание вещи в оборотном имуществе: "in bonis suis esse". Именно это полномочие релевант­но, например, для установления реального залога (pignus datum): право залогопринимателя на вещь будет действительно только в том случае, если залогодатель имел ее in bonis, то есть был или полным, или бонитарным собственником.

Этот аспект права собственности оформляется в особый ре­жим в плане ius honorarium, и претор наделяет титульного вла­дельца петиторными исками: actio Publiciana (для владельца ad

Глава 3. Право собственности

usucapionem) и actio Serviana (для залогового кредитора, которому залогодатель не уплатил долг по основному обязательству). Такую позицию, как недавно показал голландский романист Э.Пол, обозна­чает выражение "res sua in bonis" ("вещь в собственности по основа­нию in bonis"). Ситуация разделения оснований собственности не ог­раничена по времени: владение ad usucapionem может быть прерва­но, режим accessio possessionis был распространен на различные ги­потезы possessio ad usucapionem достаточно поздно. Бонитарная со­бственность — это самостоятельный институт, хотя моделью для этой формы принадлежности выступает dominium ex iure Quiritium: фикция Публицианова иска исходит из истечения срока давности и ориентирована на будущую квиритскую собственность истца; субъ­ектом in bonis может быть только римский гражданин, поскольку только он управомочен на usucapio.

Утверждение этой формы собственности знаменует преодоле­ние многих формальных ограничений строгого цивильного права. Mancipatio, in iure cessio, usucapio — формы, составляющие ius proprium civium Romanorum, — теряют значение единственно адекватных способов приобретения общезначимой власти над ве­щью, и абсолютная реальная позиция уже не совпадает с потес-тарно насыщенной ролью древнего господина (dominus, глава domus и рабской familia).

Юстиниан упразднил различие между квиритской и бонитар-ной собственностью, отменив квалификацию ex iure Quiritium (С.7,25,1 а.530—531) и унифицировав правовой режим принад­лежности всех категорий вещей. Публицианов иск сохранился только для гипотезы титульного (ведущего к usucapio) приобрете­ния от несобственника.