КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава 29. Стратегическое партнерство с США.
Когда Джимми Картер (Jimmy Carter) сменил на посту президента ДжеральдаФорда (Gerald Ford), это привело к резким изменениям в акцентах внешней иоборонной политики США. Картер был больше заинтересован в развитии отношенийсо странами Африки, чем со странами Азии. Друзья и союзники Америки в Азиибыли встревожены, когда он объявил о сокращении численности американскихвойск, размещенных в Корее. Картер считал, что американцы устали от войны воВьетнаме и хотели забыть об Азии. Он сосредоточил свои усилия на примирениибелых и черных американцев, а также хотел способствовать преодолениюглубокой пропасти, разделявшей белых и черных в Южной Африке. Упор в егополитике делался на соблюдение прав человека, а не на укрепление обороны ибезопасности. Лидеры стран АСЕАН приготовились пережить четыре трудных года,ожидая, что же Картер предпримет на деле. Во время нашей встречи в октябре 1977 года он детально планировал своевремя. Пять минут было отведено на фотографирование, затем, - 10-минутнаявстреча один на один, за которой последовала 45-минутная дискуссия междудвумя делегациями. Он придерживался этого плана с точностью до секунды. Меняизумило, что во время нашей 10-минутной встречи один на один он поднялвопрос о приобретении Сингапуром высокотехнологичных вооружений, - ракеттипа "земля-воздух" "Ай хоук" (I-Hawk). Я не готовился к этому вопросу, ниодин президент до него никогда не интересовался нашими скромными закупкамивооружений, тем более вооружений оборонительного характера. Картера оченьволновали вопросы ограничения распространения вооружений, особенновысокотехнологичного оружия, а ракеты "Ай Хоук" рассматривались им каквысокотехнологичные для Юго-Восточной Азии. Я сказал, что Сингапурпредставлял собой очень компактную городскую цель, которая должна была бытьплотно защищена. Имевшиеся у нас ракеты "Бладхаунд" (Bloodhound) устарели,но в случае, если бы Америка испытывала сложности с продажей ракет нам ракет"Ай Хоук", мы приобрели бы британские ракеты "Рапир" (Rapier), - это было нетак уж важно. Чтобы не входить в дискуссию по этому вопросу, я сказал, чтомы не станем обращаться с просьбой о приобретении ракет. Два года спустяамериканцы продали нам ракеты "Ай Хоук", после того как посол США вСингапуре, бывший губернатор штата Северная Дакота (North Dakota) отдемократической партии и сторонник Картера, поднял этот вопрос в Белом Доме. Встреча официальных делегаций длилась 45 минут, ни секундой дольше. УКартера был список вопросов для обсуждения, который он вытянул из карманарубашки примерно за 15 минут до конца встречи, чтобы убедиться, что удалосьобсудить все вопросы. Все эти вопросы были несущественными, - не перечитавстенограмму встречи, я бы не смог сейчас вспомнить, что же мы тогдаобсуждали. Его предшественники: Джонсон, Никсон и Форд, - всегда обсуждалиглобальные вопросы. Их интересовала ситуация в Азии в целом, - ситуация вЯпонии, Южной Корее, на Тайване, в коммунистическом Китае и Вьетнаме, атакже положение американских союзников: Таиланда и Филиппин. Картер не обсуждал эти вопросы. Несмотря на это, я решил дать ему общеепредставление о важности той роли, которую играла Америка в обеспечениистабильности и условий для экономического роста в регионе, и попытатьсяубедить его не отходить от прежней политики США, ибо это могло подорватьдоверие некоммунистических стран, являвшихся друзьями Америки. Я не уверен,что произвел на него какое-либо впечатление. Если бы перед тем, в мае, я невстретился в Сингапуре с помощником Госсекретаря США по странамАзиатско-Тихоокеанского региона Ричардом Холбруком (Richard Holbrooke), ясомневаюсь, что мне вообще удалось бы встретиться с Картером. Холбрук хотел,чтобы кто-либо из лидеров стран региона убедил Картера сконцентрироватьвнимание на Азии, и полагал, что это мог бы сделать я. Когда я уезжал, он подарил мне книгу в зеленом кожаном переплете, -свою автобиографию, - использовавшуюся во время предвыборной кампании,которая называлась "Почему - не самый лучший?" (Why-not the Best?) В книгеуже имелась дарственная надпись: "Моему доброму другу Ли Куан Ю. ДжиммиКартер". Я был польщен, но несколько удивлен тем, что я был записан в"добрые друзья" еще до встречи с ним. Наверное, это было обычной практикойво время его избирательной кампании. Я просмотрел эту книгу, надеясь найти вней какое-либо объяснение происходящему. Мне это удалось. Картер был родомиз так называемого "библейского пояса" Америки, представителемвозрождавшегося христианства. Две истории из этой книги остались в моейпамяти. Однажды, когда он шел в воскресную школу, его отец дал ему монетку.Вернувшись, он положил на стол две монетки. Когда его отец обнаружил это, онотхлестал его. С тех пор он никогда не воровал! Для меня было загадкой,каким образом эта история могла помочь Картеру победить на выборах. Другаяистория была о том, как адмирал Риковер (Admiral Rickover) отбирал его дляслужбы на атомной подводной лодке и спросил, какое место Картер занял средистудентов своего выпуска Военно-морской академии в Аннаполисе (AnnapolisNaval Academy). Тот с гордостью ответил, что 59-ое. Тогда Риковер спросил:"Это было наилучшим результатом, на какой вы были способны?" Картер ответил:"Да, сэр", - а потом поправился: "Нет, сэр, я не всегда показывал самыелучшие результаты, на которые был способен". Тогда Риковер сказал: "А почемубы и нет?" Картер сказал, что он был потрясен этими словами, они и далиназвание его книге: "Почему - не самый лучший?" И Картер сделал их лозунгомсвоей жизни. Однажды я видел его по телевизору, шатавшимся по окончаниимарафонского забега, бывшего на грани истощения, готового упасть. Им двигалоэто самое желание показать самый лучший результат, на какой он только былспособен, невзирая на свое физическое состояние в этот момент. В октябре 1978 года у нас состоялась еще одна короткая встреча. Меняпринимал вице-президент Уолтер Мондейл (Walter Mondale), и Картер появился,только чтобы сфотографироваться для прессы. Мы обменялись немногими словами,- он по-прежнему не интересовался Азией. К счастью, советники убедили его невыводить американские войска из Кореи. Огромным достижением Картера было то, что ему удалось убедитьегипетского президента Анвара Садата (Anwar Sadat) и израильскогопремьер-министра Менахема Бегина (Menachem Begin) заключить мир. Я былпоражен тем, что Картер запомнил каждый спорный колодец, изгородь и участокграницы между двумя странами. Я подумал тогда о системе оценки способностейслужащих, применявшейся нефтяной компанией "Шелл" (Shell). Они оценивали"вертолетное видение" (helicopter quality) сотрудников, то есть ихспособность видеть общую картину и выделять из нее важные детали. Картерконцентрировался на каждой детали. В 1979 году, в конце пребывания Картера на посту президента, еговнимание к Азии привлекли три главных события. Во-первых, в конце января егопосетил Дэн Сяопин. Он установил дипломатические отношения между КНР и США ипредупредил о намерении Китая наказать Вьетнам за оккупацию Камбоджи.Во-вторых, Картер посоветовал шаху Ирана покинуть страну в условияхнадвигавшегося народного восстания. В-третьих, 24 декабря 1979 годаСоветский Союз вторгся в Афганистан, чтобы поддержать коммунистическийрежим, неспособный удержаться у власти своими силами. Картера это настолькошокировало, что он сказал: "С глаз упала завеса". До этого он не видел, чтопредставлял собой советский режим. В 1979 году, после подписания договора обОСВ (SALT) в Вене, он обнимался с Брежневым (Brezhnev) и верил, чтосоветские лидеры были разумными людьми, которые ответят на искренниемиролюбивые жесты взаимностью. Присутствие в американской администрации советника Картера понациональной безопасности Збигнева Бжезинского (Zbigniew Brzezinski) весьмаобнадеживало. Он обладал широким стратегическим взглядом на вещи и понималважную роль Китая как в обеспечении общего баланса сил с Советским Союзом,так и в предотвращении того, чтобы Вьетнам окончательно стал орудиемсоветской политики. Он мог весьма убедительно изложить свои взгляды на любоммеждународном форуме, но был достаточно мудрым, чтобы проводить внешнююполитику своего президента, а не свою собственную. Соединенные Штаты имногие мусульманские государства щедро снабжали оружием, деньгами инаемниками силы сопротивления в Афганистане, которые, в конечном итоге,подрывали силы могущественного Советского Союза. Холбруку удалось сделать первоначальные планы Картера по сокращениюамериканского военного присутствия в Азии более умеренными, особенно этокасалось желания Картера вывести 40,000 американских военнослужащих из Кореипосле поражения, которое США потерпели во Вьетнаме. В декабре 1980 года,перед тем как Холбрук покинул свой пост, я написал ему: "В тот периодвремени, когда многие в администрации, в Конгрессе и в средствах массовойинформации хотели забыть о Юго-Восточной Азии, Вы непрерывно работали надтем, чтобы восстановить уверенность в могуществе США и целях американскойполитики. Будущее теперь выглядит не таким угрожающим, как в 1977 году,когда мы впервые встретились". Картер был хорошим, богобоязненным человеком, наверное, слишкомхорошим, чтобы быть президентом. Американцы проголосовали за него, устав от"уотергейтского скандала". Тем не менее, после четырех лет набожныхразмышлений об американских недугах они с готовностью проголосовали заРональда Рейгана (Ronald Reagan), который оптимистично смотрел на Америку иее будущее и воодушевлял американцев на протяжении двух сроков пребывания напосту президента. Рейган был человеком простых, прямолинейных взглядов,сильным и преуспевающим лидером. Он оказался удачной находкой для Америки идля всего мира. Хорошо, что в ноябре 1980 года американцы проголосовали заголливудского актера, а не за фермера, выращивавшего арахис. (Прим. пер.:после смерти своего отца Картер унаследовал его ферму и занималсявыращиванием арахиса в Плейнсе, в штате Джорджия (Plains, Georgia)) Я впервые встретился с Рейганом в октябре 1971 года, когда он посетилСингапур в качестве губернатора Калифорнии. У него было с собойрекомендательное письмо от президента Никсона. Калифорния была родным штатомНиксона, и Рейган, очевидно, играл ключевую роль в избрании Никсона. Втечение 30-минутной дискуссии перед обедом я понял, что он - человек сильныхубеждений, решительный антикоммунист. Он говорил о войне во Вьетнаме и техпроблемах во всем мире, причиной которых был Советский Союз. Во время обеда,на котором присутствовали его жена, сын, а также помощник Майк Дивер (MikeDeaver), он продолжил разговор о советской угрозе. Он был настолькозаинтересован в этой теме, что захотел продолжить дискуссию и после обеда.Его жена и сын оставили нас, и мы продолжили разговор в моем кабинете. Мыпровели еще час, обсуждая стратегические проблемы, связанные с СоветскимСоюзом и Китаем. Некоторые его взгляды шокировали. Он сказал, что во времяблокады Западного Берлина американцам следовало не доставлять в городприпасы по воздуху, а противопоставить русским танкам свои и потребовать,чтобы дорога на Берлин была открыта, в соответствии с требованиямиЧетырехстороннего соглашения по Западному Берлину (Four-Power Agreement).Если бы русские не открыли дорогу, тогда следовало воевать. Я был ошеломлентаким черно-белым подходом. 10 лет спустя, в марте 1981 года, бывший президент Джеральд Фордпосетил Сингапур, чтобы сообщить мне, что президент Рейган, инаугурациякоторого состоялась в январе того года, хотел встретиться со мной, ипоскорее. Я получил еще одно послание, в котором меня спрашивали, не мог лия приехать в июне, и я поехал. Когда я прибыл в Белый Дом около полудня 19июня, Рейган тепло встретил меня на крыльце своей резиденции. У нассостоялась встреча один на один в течение 20 минут, перед обедом. Он хотелпоговорить со мной о Тайване и Китае. Я сказал Рейгану, что в интересах Америки было существованиепреуспевающего Тайваня, что позволило бы создавать постоянный контраст междуусловиями жизни на острове и на материке. Это имело бы далеко идущиепоследствия, и, через средства массовой информации и официальных лиц,посещавших обе страны, оказывало бы влияние в международном масштабе. Рейганспросил меня, действительно ли президент Цзян Цзинго нуждался в приобретенииистребителей нового поколения. Цзян оказывал на него давление, добиваясь ихприобретения, в деликатный для Рейгана момент. Рейган был критично настроенпо отношению к Китайской Народной Республике во время избирательнойкомпании, и был известен как верный сторонник Тайваня. Я знал, что для негобыло бы сложно внести неожиданные изменения в свою политику. Тем не менее,разрешение на продажу Тайваню самолетов нового поколения привело бы кухудшению отношений с КНР. Я высказал свое мнение: поскольку КНР непредоставляла угрозы Тайваню в настоящий момент, то имевшихся тогда уТайваня самолетов "Ф-5" было достаточно. Китай не занимался наращиваниемсвоих вооружений, Дэн Сяопин хотел улучшить снабжение китайцевпотребительскими товарами, потому что люди были деморализованы и лишеныпредметов первой необходимости после десятилетия "культурной революции".Тайваню следовало модернизировать свои самолеты не сейчас, а позднее. За обедом к нам присоединились ключевые советники Рейгана: главааппарата администрации Джим Бэйкер (Jim Baker), шеф ЦРУ Билл Кейси (BillCasey), Майк Дивер, советник по национальной безопасности Ричард Аллен(Richard Allen) и Каспар Уайнбергер (Caspar Weinberger), отвечавший завопросы обороны. Основным предметом их интереса был Китай: отношения Китая сТайванем и отношения Китая с Советским Союзом. Он поинтересовался моим мнением об обращении КНР к Советскому Союзу поповоду пограничных проблем между двумя странами, последовавшим немедленнопосле визита Госсекретаря США Александра Хейга (Alexander Haig) в Пекин. Смоей точки зрения, это было шагом, который должен был продемонстрироватьСША, что им не следовало воспринимать хорошие отношения с Китаем как нечтосамо собой разумеющееся. Тем не менее, я не верил, что КНР и Советский Союзмогут далеко продвинуться в улучшении отношений, учитывая глубокие исерьезные различия в интересах двух стран. Обе страны являлиськоммунистическими "евангелистами", боровшимися друг против друга заподдержку стран "третьего мира". Кроме того, Дэн Сяопину приходилосьприспосабливаться к тем людям из своего окружения, которые не хотели слишкомблизких отношений с Америкой. Я полагал, что Дэн Сяопин был достаточнотвердо настроен проводить политику, придававшую основной приоритет снабжениюнаселения потребительскими товарами, а не увеличению военных расходов. Коснувшись волнений в Польше, Рейган сказал, что русских должно былобеспокоить перенапряжение ресурсов страны. Я сказал, что Советы были готовыпожертвовать экономикой, чтобы спасти свою "империю, раскинувшуюся напросторах Евразии". Слух Рейгана резануло слово "империя". Он сказал РичардуАллену использовать это слово более часто, описывая советскую сферу влияния.В своей следующей речи Рейган упомянул о Советах как об "империи зла". В ходе последних 10 минут встречи, оставшись один на один, Рейганпопросил меня передать президенту Цзяну, чтобы тот не оказывал на негодавление по вопросу продажи высокотехнологичных вооружений в этот трудныйдля Рейгана период времени. Он попросил меня заверить президента ЦзянаЦзинго, что он его не подведет. Рейган знал, что у меня с Цзяном былиблизкие отношения, и это помогло бы смягчить то разочарование, которое былобы вызвано его отказом. Я встретил Цзяна Цзинго через несколько дней ипередал ему слова Рейгана о том, что это был неподходящий момент для продажиТайваню таких высокотехнологичных вооружений как самолеты. Цзян спросилменя, почему его хороший друг Рейган не мог ему помочь. Я рискнулпредположить, что Америка нуждалась в КНР для поддержания глобальногобаланса сил с Советским Союзом. Страны Западной Европы и Япония не желалитратить средства на вооружения в тех объемах, как того требовали США.Поэтому Рейгана интересовало, нельзя ли было путем передачи незначительныхобъемов военной технологии Китаю так модернизировать его военных потенциал,чтобы вкупе с огромными людскими ресурсами Китая это позволило увеличитьдавление на Советский Союз. Цзян согласился с этим. Он принял к сведению,что у Рейгана существовала серьезная причина для отказа, и просил меняпередать ему, что он его понимает. Цзян был удовлетворен, он доверялРейгану. Как и Цзян, Рейган полагался на интуицию: он либо верил человеку, либонет. Он также был глубоко и сильно преданным человеком, как по отношению ксвоим друзьям, так и по отношению к своему делу. Его советники, включаяпервого Госсекретаря США Александра Хейга, говорили ему о важностииспользования коммунистического Китая в глобальной стратегии борьбы сСоветским Союзом. Он принял их анализ к сведению, но испытывал дискомфорт поотношению к китайским коммунистам. Он унаследовал отношения с Китаем и знал,что должен был их поддерживать. Я уезжал их Вашингтона, чувствуя себя более уверено, чем во временапрезидента Картера. Рейган заражал людей вокруг себя своим природнымоптимизмом и уверенностью в достижимости поставленных целей. Он с оптимизмомсмотрел на любую проблему и был готов защищать свои убеждения. Что было ещеболее важным, он был способен вести за собой американский народ, зачастуювопреки мнению средств массовой информации. Когда я написал ему письмо,чтобы поблагодарить за обед, я получил от него содержательный ответ, вкотором, в частности, говорилось следующее: "Я хочу улучшить отношения США сКитаем, и буду настойчиво работать, чтобы добиться этого, но не за счетнаших старых друзей на Тайване. Я также не хочу, чтобы вы, наши партнеры вЮго-Восточной Азии, рассматривали наши отношения с Пекином как более важныедля США, чем отношения с вами". Когда его администрация обнародовала решениеСША о продаже оружия Тайваню, то список вооружений не включал современныхистребителей на том основании, что у Тайваня "не было военной необходимостив приобретении таких самолетов". 10 месяцев спустя, в апреле 1982 года, вице-президент Джордж Буш(George Bush) встретился со мной в Сингапуре перед посещением Китая. Онхотел узнать мое мнение относительно того, как подойти к проблеме отношениймежду КНР и Тайванем. Я сказал, что эта проблема была исключительно сложной.По моему мнению, китайские лидеры не верили, что этот визит мог ееразрешить, но они придавали большое значение соблюдению формы. КНР подверглибы взгляды и характер Рейгана тщательному изучению. Они знали о егомногочисленных визитах на Тайвань и дружбе с президентом Цзян Цзинго. Из-заэтого для китайцев форма была так же важна, как и содержание. Они знали, чтоим не удастся вернуть Тайвань на протяжении долгого времени. Несмотря наэто, чтобы избежать неприятностей, не следовало оспаривать тот принцип, чтоТайвань является частью Китая. Я был уверен в том, что Дэн Сяопин нуждался вАмерике. Он посетил Америку в 1979 году, чтобы нормализовать отношения,потому что он нуждался в том, чтобы Америка была на стороне Китая, или, покрайней мере, соблюдала нейтралитет в случае любого конфликта с СоветскимСоюзом. Дэн также знал, что он имел дело с таким твердым лидером как Рейган. Буш спросил меня о том, существовала ли в Китае внутренняя оппозицияразвитию отношений с Соединенными Штатами. Я считал, что развитие отношениймежду Китаем и Америкой получило одобрение самого Мао, так что возражатьпротив этого стали бы немногие. Дэн не только нормализовал отношения, но ипошел дальше, открыв страну для иностранцев. Это должно было иметь важныедолгосрочные последствия. Сыновья китайских лидеров, как и многие другиекитайцы, учились в Соединенных Штатах. Вероятно, 20% выпускников или болееостались бы в США, но остальные вернулись бы в Китай со свежими идеями.Китайцы знали, что они рискуют, открывая страну, поэтому это решение былоочень важным, - они были готовы принять студентов, возвращавшихся домой срадикальными идеями, зараженных микробами перемен в обществе. Трудной проблемой являлось то, что, в качестве кандидата в президенты,Рейган делал громкие заявления в поддержку Тайваня. Он повторил этизаявления даже после того, как Джордж Буш посетил Пекин в августе 1980 года,чтобы объяснить китайцам, что им следовало понимать и уважать позицию США поотношению к Тайваню. В будущем эта позиция должна была измениться, но несразу. Тем не менее, я верил, что китайцы придавали большое значениепреданности, они знали, что люди, которые предали своих друзей, предадут иих. Они были бы удивлены, если бы в результате оказываемого ими давленияСоединенные Штаты пошли бы на уступки в отношении Тайваня. Они добивались отСоединенных Штатов подтверждения принципа "единого Китая". Буш заверил меня,что Рейган не собирался поворачивать ход истории вспять, признав дваотдельных государства и направив в них два посольства. Я предложил, чтобы Соединенные Штаты пригласили премьер-министра ЧжаоЦзыяна посетить Вашингтон, после чего Рейгану следовало посетить Пекин иизложить там свою позицию, как это сделал Буш. Американцам следовало убедитьПекин, что они проводили политику "единого Китая". Чтобы сделать это, Рейгандолжен был встретиться с Дэн Сяопином и убедить его, что это являлосьосновой американской позиции. Буш согласился, ибо Рейган умел убедительновыражать свои мысли. Буш добавил, что между Китаем и Соединенными Штатамибыло много общего. Рейган был "встревожен и являлся параноиком по отношениюк Советскому Союзу", а события в Польше и Афганистане только способствовалиэтому. Рейган не любил коммунизм, но он видел стратегическую выгоду вразвитии отношений с Китаем. Ко времени моего следующего визита в Вашингтон в июле 1982 года ДжорджШульц (George Shultz) сменил Александра Хейга на посту Госсекретаря США. Япознакомился с Шульцем, когда он был секретарем Казначейства США припрезиденте Никсоне в начале 70-ых годов, и мы подружились. Хейг полностьювыложился, чтобы создать "стратегический консенсус" против Советского Союзаи согласился постепенно уменьшить объемы продажи вооружений Тайваню. Шульцуследовало найти правильные слова, чтобы высказать это обещание. Он задал мненесколько вопросов. Я сказал, что было мало смысла в том, чтобы оставитьТайвань беззащитным в военном отношении на милость Китая для того, чтобыиспользовать китайскую мощь против Советского Союза. Китайцы были бынастроены против Советов в любом случае. Шульц более трезво оценивалценность Китая в общем балансе сил, направленных против Советского Союза. Онпроводил намного более выверенную и взвешенную политику, которая нетребовала от США отказа от обязательств по отношению к своему старомусоюзнику. На этот раз Рейган снова отвел меня в сторону перед обедом длядискуссии один на один. Он обсуждал со мной отношения с Китаем и Тайванем, атакже с Китаем и Советским Союзом. Я сказал, что ему не следовало предаватьТайвань, даже если он нуждался в поддержке Китая в противостоянии сСоветским Союзом. Эти две задачи не противоречили друг другу, их можно былорешать одновременно. Он знал, что я уже встречался до того с высшими китайскими лидерами,как в КНР, так и на Тайване. Рейган также знал, что я был не толькоантикоммунистом, но и реалистом, поэтому он проверял на мне свои идеи. Ясказал ему, что тайванский вопрос следовало отложить в сторону, ибо он немог быть решен в настоящее время, его следовало оставить для решенияследующим поколением политиков. Подобное предположение было высказано ДэнСяопином японцам в отношении территориального спора об островах Сенкаку(Senkaku). Я предложил Рейгану объяснить Пекину, что он был очень старымдругом Тайваня и не мог просто списать его со счетов. Он спросил меня,следовало ли ему посетить Китай. Лично он не хотел ехать в Пекин ичувствовал, что в случае, если он все-таки поедет туда, он будет вынужден входе той же поездки посетить и Тайвань. Мне было странно это слышать. Япосоветовал ему не ездить на Тайвань, особенно в ходе поездки в Китай. Как яуже до того советовал Бушу, Рейгану следовало пригласить либопремьер-министра Чжао Цзыяна, либо Генерального секретаря КПК Ху Яобана (HuYaobang) в Вашингтон, перед тем как посетить Китай самому. После того какодин из них или оба посетили бы Соединенные Штаты, ответный визит в Китайбыл бы вполне уместен. Позднее Рейган писал мне: "Наша частная беседа перед обедом 21 июлябыла для меня очень полезной. Я привык получать от Вас мудрые советы, и этотраз не был исключением. Ваша искренность и откровенность подтверждают силунашей дружбы, которую я так высоко ценю". В начале 1984 года премьер-министр Чжао Цзыян посетил Вашингтон иподчеркнул, что Китай был заинтересован в развитии более тесныхэкономических отношений с США. В мае Рейган посетил Китай. Вскоре послеэтого помощник Шульца Пол Волфовиц (Paul Wolfowitz) прибыл в Сингапур, чтобыпроинформировать меня о визите Рейгана в Китай и обсудить некоторые аспектывизита, которые американцам было сложно понять. Это был удачный визит, вовремя которого удалось добиться реального прогресса в экономической сфере.Рейган не пошел на уступки по глобальным вопросам, по которым китайцы с нимне соглашались. Дэн подчеркнул, что Тайвань являлся узлом в отношениях междуСША и КНР, который было необходимо развязать. Я сказал, что было хорошо, чтоу Дэн Сяопина была возможность самому оценить Рейгана. Китайцы поняли, чтоим придется работать с Рейганом на протяжении не одного, а двухпрезидентских сроков. И действительно, Рейган был переизбран на второй срок. После переизбрания Рейгана Шульц предложил, чтобы я нанес официальныйвизит в Вашингтон в начале октября 1985 года. Рейган был в хорошей форме. Онвыглядел моложаво, а волосы на голове и его сильный голос стали ничуть нехуже после четырех лет пребывания у власти и покушения, во время которогопуля, пробившая его грудь, едва не задела сердце. Рейгана не интересовалидетали. Он дал ясно понять, что не желал возиться с деталями, которые моглизатруднить понимание проблем в целом. Его сила заключалась в постоянстве иупорстве в достижении цели. Он знал, чего хотел и был намерен добиватьсясвоей цели, окружая себя способными людьми, разделявшими его образ мысли идоказавшими способность добиваться успеха в избранной ими сфере. Он источалоптимизм и уверенность в себе. Те восемь лет, которые Рейган находился увласти, были хорошим периодом для Америки и всего мира. Его программа"звездных войн" (Star Wars) явилась таким вызовом президенту Горбачеву иСоветскому Союзу, с которым они уже не надеялись справиться, - этоспособствовало развалу Советского Союза. Как и прежде, во время встречи один на один, он поинтересовался моимивзглядами относительно Китая и Тайваня. Рейган сказал, что он балансировалмежду КНР и Тайванем. Он дал ясно понять КНР, что США не бросят Тайвань:"США были и будут оставаться другом обеих стран". После этого он попросилменя убедить президента Цзяна Цзинго, чтобы Тайвань оставался членом"Азиатского банка развития" ("АБР" - Asian Development Bank) после того как,вслед за вступлением КНР в "АБР", название "Тайбэй, Тайвань" было измененона "Тайбэй, Китай". Цзян хотел выйти из "АБР", и Конгресс США угрожалпрекратить оказание банку американской помощи, в случае, если Тайвань будет"исключен". Позднее, в Тайбэе, мне с трудом пришлось объяснять позициюРейгана президенту Цзяну, но, в конце концов, здравый смысл восторжествовал.В январе 1986 года КНР стала членом "АБР", а название Тайваня было измененона "Тайбэй, Китай". Во время своего визита в Китай в предыдущем году Рейган заметил, чтокитайские руководители начали осознавать, что им следовало предоставитьсвоим людям возможность самим улучшить свою жизнь. Я сказал, что это былоданью тому, чего США удалось добиться на Тайване в результате свободногодвижения капитала, технологии, товаров и услуг. Я был убежден, что ДэнСяопина информировали об огромных экономических успехах Тайваня, и он долженбыл задаться вопросом, каким образом люди, которых он рассматривал как банду"слабых, коррумпированных и никчемных бандитов" оказались на это способны.Видимо, Дэн полагал, что Соединенные Штаты помогли этим "бандитам"капиталом, технологией и знаниями и дорого дал бы за то, чтобы та же формулабыла применена и к Китаю. Дэн знал, что Америка могла бы сыграть неоценимуюроль в модернизации Китая. Во время моего официального визита мне была предоставлена честьвыступить на совместном заседании палат Конгресса США. Законодатели самоймощной державы мира уделили свое время лидеру крошечного острова. Наш посолв США Томми Ко сообщил мне, что Рейган и Шульц способствовали тому, чтоспикер Конгресса Тип О'Нил (Tip O'Neill) пригласил меня. Мое выступлениебыло посвящено проблеме, которая тогда являлась главной политическойпроблемой в США. Речь шла об использовании протекционистских мер длясохранения рабочих мест и контроля над растущим дефицитом США в торговле сбурно развивавшимися в экономическом отношении странами Восточной Азии. Втечение 20 минут я говорил о том, что проблема свободы торговли, посуществу, являлась вопросом войны и мира на планете. Я доказывал, что государства возвышаются и приходят в упадок, и еслигосударству, находящемуся на подъеме, обладающему избытком энергии, непозволяют экспортировать товары и услуги, то для такого государстваединственной альтернативой становится территориальная экспансия и захваттерриторий, населения и их интеграция в состав более крупной экономическойсистемы. Именно поэтому государства создавали империи, которые ониконтролировали в качестве единых торговых блоков, - это был путь роста иразвития, проверенный временем. После окончания Второй мировой войны мир, вэтом отношении, изменился. ГАТТ, МВФ, Мировой банк установили новые правилаигры в мире и позволили Германии динамично развиваться и достичьпроцветания, несмотря на то, что значительному числу немцев пришлосьвернуться из Восточной Европы и разместиться на уменьшившейся территорииГермании. Это же случилось и с японцами, которым пришлось покинуть Корею,Китай, Тайвань, страны Юго-Восточной Азии и разместиться на небольшихЯпонских островах. Японцы и немцы оказались способны оставаться в пределахсвоих границ и добиться экономического роста, используя торговлю иинвестиции. Они сотрудничали и конкурировали с другими государствами иоказались способны добиться процветания без войны. Тем не менее, еслиблокировать торговлю товарами и услугами, то Китаю придется вернуться киспользованию своего исторического опыта завоевания и поглощения друг другомнебольших воюющих княжеств. Эти государства пытались установить контроль надвсе более и более обширной территорией и все более многочисленным населениемдо тех пор, пока не превращались в единую, громадную континентальнуюимперию. Это строгое, логичное доказательство, возможно, убедилозаконодателей с интеллектуальной точки зрения, но многим из них было трудносогласиться с этим в эмоциональном плане. Другой проблемой, которую Рейган поднял во время нашей дискуссии, былоположение на Филиппинах. С тех пор как находившийся в изгнании лидероппозиции Бениньо Акино был убит в аэропорту Манилы по возвращению из США вавгусте 1983 года, президент Маркос испытывал трудности. Маркос был хорошимдругом и политическим сторонником Рейгана. Когда ранее Шульц обсуждал этотвопрос со мной, я сказал, что Маркос уже превратился в проблему, а не в еерешение. Он попросил меня откровенно поговорить с Рейганом, которому оченьне нравилась перспектива отказаться от старого друга. Поэтому, в предельномягкой форме, я описал Рейгану, как изменился Маркос с тех пор, как в 60-ыхгодах он был молодым активным борцом с коммунизмом. Он превратился встареющего, снисходительного к себе правителя, позволявшего своей жене идрузьям грабить страну путем создания искусственных монополий и увеличениягосударственного долга. Кредитный рейтинг Филиппин и правительства Маркосарезко упал. Рейган был очень расстроен, выслушав мою оценку ситуации. Явысказал предположение, что главной проблемой являлось то, каким образомпозволить Маркосу достойно уйти и передать власть новому правительству,которое навело бы порядок. Рейган решил послать к Маркосу эмиссара, которыйвыразил бы беспокойство США по поводу ухудшавшейся ситуации. Кризис на Филиппинах разразился 15 февраля 1986 года, после того какМаркос был обвинен в том, что добился своего переизбрания на пост президентамошенническим путем. Послу США на Филиппинах Стэплтону Рою (Stapleton Roy)были даны инструкции разузнать о моем видении ситуации. Я сказал, чтоСоединенным Штатам следовал иметь дело с Маркосом, независимо от того, былли он избран конституционным путем или нет. При этом американцам не стоилоотталкивать основную массу людей на Филиппинах, многие из которыхпроголосовали за Корасон Акино. Я сказал, что Америка не должна признаватьрезультаты мошеннических выборов. США было необходимо оказать давление наМаркоса, чтобы заставить его провести новые выборы, а не обострять конфликт.По моему мнению, Акино нельзя было доводить до отчаяния, ибо онапредставляла собой "силы добра", и потому ее следовало поддерживать в"мобилизованном и динамичном состоянии". На следующий день, 16 февраля, Корасон Акино объявила о своей победе навыборах и начале общенациональной программы гражданского неповиновения сцелью свержения режима Маркоса. Действуя согласованно, пять государств АСЕАНвыступили с похожими заявлениями, выразив свое беспокойство по поводукризиса на Филиппинах, который мог привести к кровопролитию и гражданскойвойне, и призвали к мирному урегулированию ситуации. Я сказал послу Рою, что Маркос должен был знать, что у него естьвозможность уйти. Если бы он знал, что ему некуда деваться, он мог бырешиться идти до конца. 25 февраля Рой сообщил мне, что его правительствосогласилось с моими взглядами, и спросил, не соглашусь ли я координироватьпозицию стран АСЕАН по вопросу о предоставлении убежища Маркосу. Министриностранных дел Сингапура Раджа сказал, что достичь консенсуса между всемипятью странами АСЕАН было бы трудно. Через нашего посла в Маниле янемедленно послал Маркосу приглашение приехать в Сингапур. Это былопредложение, которое, если бы он его принял, помогло бы разрядитьсложившуюся тогда угрожающую ситуацию. В то же время, Рейган послал емучастное послание, в котором просил Маркоса не применять силу, а также обещалпредоставить Маркосу, его родственникам и сподвижникам убежище на Гавайях.Маркос предпочел убежище на Гавайях убежищу в Сингапуре. В тот же самыйдень, 25 февраля, Акино была приведена к присяге в качестве новогопрезидента Филиппин. Спустя несколько дней после прибытия в Гонолулу (Honolulu) американскаятаможня проверила багаж Маркоса, в котором были чемоданы с новенькимифилиппинскими песо. Почуяв неладное, Маркос прислал мне сообщение, в которомпопросил о приезде в Сингапур. Акино, которая в это время уже былапрезидентом, высказалась против этого, и Маркос остался на Гавайях, где емупришлось выступать в роли ответчика на многочисленных судебных процессах. Одним из разногласий, существовавших между США и президентом Акино, былвопрос о продлении срока аренды американских военных баз на Филиппинах.Акино решительно выступала против продления сроков аренды, надеясь, что СШАпойдут на большие уступки. Впоследствии это ударило по ней самой: когда она,наконец, заключила соглашение с США, Сенат Филиппин отверг его. Сенаторызаявили, что присутствие американских военных баз подрывало государственныйсуверенитет Филиппин. Влиятельный лидер республиканцев сенатор Ричард Лугар (Richard Lugar),заседавший в комитете Сената США по международным отношениям, проявлявшийособый интерес к вопросам обороны, посетил меня в Сингапуре в январе 1989года после переговоров с президентом Акино в Маниле. Он спросил, не мог лиСингапур помочь Соединенным Штатам в том случае, если бы им пришлосьоставить базу в Субик-бэе (Subic Bay) на Филиппинах. Я сказал, что мы моглибы предложить США базы в Сингапуре, но заметил, что вся территория Сингапурабыла меньше, чем размеры американской базы в Субик-бэе. Мы также нерасполагали местом для размещения американских военнослужащих. Я убеждал егобороться за сохранение американских баз на Филиппинах, но добавил, чтоСингапур был готов публично предложить США воспользоваться нашими базами,если бы это помогло филиппинскому правительству чувствовать себя в меньшейизоляции на международной арене и сделало его более покладистым в делесохранения военных баз США в стране. Наш посол в Маниле поднял этот вопрос с Госсекретарем Филиппин помеждународным делам Раулем Манглапусом (Raul Manglapus), который сказал, чтоФилиппины приветствовали бы такое публичное заявление. Я дал распоряжениегосударственному министру Сингапура по международным делам Джорджу Еовыступить в августе 1989 года с публичным заявлением о том, что Сингапур невозражал бы против расширения масштабов использования наших баз вооруженнымисилами США. После этого заявления Манглапус выступил с ответным заявлением,в котором подчеркнул: "Следует отметить и положительно оценить прямолинейнуюпозицию Сингапура". Позднее, президент Акино сказала мне, что мои действияпринесли пользу Филиппинам. Малайзия и Индонезия были не в восторге от этого. Министр обороныМалайзии Ритауддин заявил, что Сингапуру не следовало нарушать статус-кво,сложившийся в регионе, путем расширения иностранного военного присутствия.Министр иностранных дел Индонезии Али Алатас выразил надежду, что Сингапурбудет продолжать поддерживать идею создания зоны свободной от ядерногооружия в Юго-Восточной Азии, добавив, что Индонезия будет выступать противпредложения Сингапура, если оно приведет к созданию новой военной базы. 20 августа 1989 года, в транслировавшейся по телевизору речи насобрании, посвященном Национальному празднику Сингапура, я заявил, что речьне шла о создании новых военных баз с размещением на них большогоконтингента американских войск, - у Сингапура для этого просто не быломеста. Мы предлагали США получить доступ к использованию уже существующихбаз, которые оставались бы под контролем сингапурского правительства, а непревратились бы в американские военные базы. Я также поддерживал идеюсозданию зоны свободной от ядерного оружия и зоны мира, свободы инейтралитета, что было предложено, соответственно, Индонезией и Малайзией.Тем не менее, если бы, например, на островах Спратли (Spratlys),оспаривавшихся сразу несколькими государствами, были обнаружены запасы нефтии газа, то такой зоны мира не существовало бы. Ранее, в августе того жегода, я встретился с президентом Сухарто и премьер-министром Махатхиром вБрунее и разъяснил им суть нашего предложения. Правительство США приняло наше предложение. 13 ноября 1990 года, за двенедели до ухода в отставку с поста премьер-министра, находясь в Токио накоронации императора Акихито, я подписал соглашение о намерениях свице-президентом США Дэном Куэйлом (Dan Quayle). Это соглашение оказалосьболее важным, чем США и Сингапур могли тогда предвидеть. Когда в сентябре1991 года американцам все-таки пришлось оставить свои базы на Филиппинах,базы в Сингапуре стали точкой опоры США в Юго-Восточной Азии. Позиция государств региона в отношении использования американцамивоенных баз в Сингапуре разительно изменилась в 1992 году, после изданияКитаем географических карт, на которых острова Спратли были показаны какчасть территории Китая. Три страны АСЕАН (Малайзия, Бруней и Филиппины)также считали эти острова своей территорией. В ноябре того же года АлиАлатас сказал, что Индонезия понимает выгоды от использования США военныхбаз в Сингапуре. Я впервые встретился с Джорджем Бушем (George Bush) в июне 1981 года,когда он был вице-президентом в администрации Рейгана. Наши замечательныеотношения не изменились, когда он стал президентом. Он был исключительнотеплым и дружелюбным человеком. В 1982 году, когда Буш узнал, что янаправляюсь в Вашингтон для встречи с Рейганом, он пригласил меня провести сним время в Кеннэбанкпорте, в штате Мэн (Kennebunkport, Maine), где онпроводил свой летний отпуск. Я поблагодарил его, но отказался, потому что ядолжен был встретиться со своей дочерью Линь, которая тогда работала вБостоне, в госпитале штата Массачусетс (Massachusetts General Hospital).Тогда он прислал мне сообщение с просьбой приехать вместе с ней, и былоясно, что он был вполне искренен. В результате, мы провели с ним выходные.Линь и я бегали трусцой вместе с Бушем, в сопровождении его охраны. Мысвободно разговаривали о политике и, в целом, хорошо провели время. БарбараБуш (Barbara Bush) была такой же дружелюбной, как и ее муж. Она былагостеприимной, обаятельной, общительной и абсолютно не претенциозной. Как иБуш, она была искренне рада, что друзья проводили выходные вместе с еесемьей, и мы чувствовали это. В 1990 году, после того как Ирак оккупировал Кувейт, США, с цельюнаращивания своих сил в Персидском заливе, пришлось быстро перебросить вэтот регион полмиллиона военнослужащих. Хотя наше соглашение о намерениях небыло еще подписано, мы разрешили американским самолетам и кораблям,перевозившим живую силу и технику через Тихий океан, останавливаться вСингапуре. Мы также послали бригаду врачей в Саудовскую Аравию, чтобыпродемонстрировать нашу поддержку операции в Персидском заливе. Индонезия иМалайзия оставались нейтральными. Мусульмане, составлявшие большинство ихнаселения, симпатизировали Саддаму Хусейну и народу Ирака и проявляли своюсолидарность с ними. Я посетил президента Буша в Белом Доме 21 января 1991 года, в тотмомент, когда операция "Буря в пустыне" (Operation Desert Storm)приближалась к своему зрелищному завершению. Американские, британские ифранцузские войска завершали окружение вооруженных сил Ирака. Мы провеливечер в его частной квартире с советником Буша по национальной безопасностиБрэнтом Скоукрофтом (Brent Scowcroft), обсуждая арабо-израильские отношенияв широком контексте. Я поздравил его с успехом в создании широкой коалициисил в поддержку операции в Ираке, которая включала арабские государства:Египет, Сирию, Марокко и страны Персидского залива. Тем не менее, я отметил,что мусульманский мир поддерживал Саддама Хусейна, несмотря на то, что онбыл не прав. Израильтяне продолжали строительство все новых поселений назападном берегу реки Иордан (West Bank), и это разжигало страсти в арабскоми мусульманском мире. Союзники и друзья Америки были встревожены, - где-тотам, в будущем, обязательно должен был произойти взрыв. Я настаивал на том,чтобы Америка публично высказалась в поддержку такого решения проблемыБлижнего Востока, которое было бы справедливым с точки зрения и палестинцев,и израильтян, чтобы продемонстрировать, что США не поддерживали Израильнезависимо от того, был ли он прав или нет. В следующий раз мы встретились с Бушем, когда он посетил Сингапур вянваре 1992 года, по пути в Австралию и Японию. После событий на площадиТяньаньмынь 4 июня 1989 года отношения между США и Китаем ухудшились, Этобыл год президентских выборов в Америке, и Буш находился под давлением, втом числе и со стороны либералов в собственной республиканской партии. Чтобыподдержать свою политику в отношении Китая, он должен был добиться от Китаяуступок в таких вопросах как освобождение находившихся в заключении лидеровакций протеста на площади Тяньаньмынь, нераспространение ядерного оружия итехнологии создания ракет с большим радиусом действия, а также в вопросахторговли. Ему становилось все сложнее поддерживать свое вето на решениеКонгресса США о лишении Китая статуса наибольшего благоприятствования вторговле (Most Favoured Nation status). В связи с планировавшимся визитом вСингапур президента Китая Ян Шанкуня (Yang Shangkun), Буш хотел, чтобы япопросил его об освобождении заключенных, что явилось бы одностороннейдемонстрацией готовности Китая к примирению. Двумя днями позже я встретился с президентом Ян Шанькунем и передал емуслова Буша. Ян Шанкунь сказал, что давление, которое США оказывали на Китайв связи с нарушениями в области прав человека, являлось оправданием длянавязывания Китаю американской политической системы и американскогопонимания свободы и демократии. Для Китая это являлось неприемлемым. Когда вноябре того же года Буш проиграл на выборах Биллу Клинтону, я почувствовал,что в основах и стиле американской политики грядут изменения. Клинтонпообещал что "Америка не будет нянчиться с тиранами от Багдада до Пекина".Многие из сторонников Клинтона действовали так, будто Китай был страной"третьего мира", зависевшей от американской помощи, а потому уступающейдипломатическому и экономическому давлению. Это не обещало легкой жизни ниАмерике, ни Китаю.
Дата добавления: 2014-12-30; просмотров: 179; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |