Глава X. Основные проблемы философии экзистенциализма

Одним из влиятельных направлений современной западной философии является экзистенциализм. Название этой фило­софской школы происходит от лит. слова ex(s)istentia -«существование», поэтому направление называют также «философией существования».

Причины возникновения экзистенциализма, его разновидности и представители

Основы экзистенциализма были зало­жены еще в XIX в. датским теологом и философом С. Кьеркегором (1813 - 1855), а сложилось это направление в XX в. Теоретическими источниками и свои­ми предшественниками экзистенциа­листы считают феноменологию Э. Гус­серля (1859 - 1938) и «философию жизни» В. Дильтея (1833 - 1911), Ф. Ницше (1844 - 1900), а также Ф.М. Достоев­ского (1821 - 1881). Идеи экзистенциализма возникали в разных странах в раз­личные годы. Так, в России, накануне первой мировой войны, теория экзистенциализма проповедовалась Л. Шестовым (1866 - 1938) и H.A. Бердяевым (1874 - 1948), которые в 20-х годах в эмиграции распространяли свои взгляды за границей, главным образом во Франции. В Германии экзистенциализм начал складываться после первой мировой войны и связан с именами К. Ясперса (1883 - 1969), М. Хайдеггера (1889 - 1976) и О.Ф. Больнова; в период второй мировой войны и после нее он чрезвычайно быстро распространился во Франции -Г. Марсель (1889 - 1973), Ж.-П. Сартр (1905 - 1980), А. Камю (1913 - 1960) - и других европейских странах - Испании (Ортега-и-Гассет, 1883 - 1955), Италии (Э. Пачи, Н. Аббаньяно и др.).

В конце 50-х гг. экзистенциализм стал распространяться в США. В 1962 г. в Нью-Йорке была опубликована книга Брейсаха «Введение в современный экзистенциализм», в которой автор говорит об экзистенциализме как отражении в филосо-

фии «века гибели иллюзий». «Настроение кризиса пришло как нежеланный, но постоянный гость. И нет от него спасения».¹

Настроение кризиса и крах иллюзий были связаны с войной в Корее, расовыми столкновениями, политическими убийст­вами, разгулом преступности, экономическим спадом и рос­том безработицы, затем войной, которую США вели во Вьет­наме. Эти факторы вызвали у американцев чувства беспокойства и неуверенности. В таких условиях оптимизм философии прагматизма, на которой воспитывались амери­канцы, стал уступать место идеям экзистенциализма, с кото­рыми выступили У. Лоури, У. Баррет, П. Тиллих, Р. Нибур и др.

В экзистенциализме, как и других направлениях филосо­фии, проявляется национальная специфика. Так, можно гово­рить о немецком, французском, итальянском экзистенциализ­ме. Одни экзистенциалисты называют свое учение «фунда­ментальной онтологией» (немецкий философ Хайдеггер), другие - «позитивным экзистенциализмом» (Н. Аббаньяно), третьи считают себя христианскими экзистенциалистами (К. Ясперс, Г. Марсель, Н. Бердяев, Л. Шестов), четвертые проповедуют атеистический экзистенциализм (Ж.-П. Сартр, С. де Бовуар, А. Камю).

Экзистенциалистской философии придерживаются люди, различающиеся по своим политическим убеждениям. Так, Хайдеггер в Германии в 30 - 40 гг. не прекращал сотрудничест­ва с нацистами, а либерал К. Ясперс, не принявший фашизма, был лишен возможности преподавать и печатать свои труды; Сартр, Камю и Бовуар были участниками французского Со­противления, боролись с немецким фашизмом, выступали за мир и демократию.

Каким образом объединяет этих людей экзистенциализм? При всех разночтениях экзистенциализм имеет общие исход­ные принципы. Центральным положением этой философии явля­ется одинокий человек с его крайним индивидуализмом и раздвоен­ным сознанием. Экзистенциалистская философия выражает настроения определенных кругов интеллигенции, которая уви­дела в ней озабоченность проблемами культуры, путями ее развития в наш технократический век, увидела стремление объяснить причины неустроенности человеческой жизни, не­устойчивого положения «простого человека» в обществе, вы­явила протест против нивелирования личности, невниматель­ности к ее страданиям, массовой гибели людей в войнах.

¹ Breisach E. Introduction to Modem Existentialism. New York, 1962, p. 3.

Интерес к этой философии связан с тем, что она выступи­ла защитницей гуманизма, что она привлекла внимание к «вечной» проблеме - человека, его места и роли в мире, вы­ступила глашатаем эмансипации личности - и это создало ей широкую популярность.

Наш век философы противопоставляют предшествующему столетию, которое называют «веком уверенности», когда, не­смотря на социальные бури в умах, господствовала вера в три­умф человеческой мысли, в прогресс науки и техники.

В XX в. произошла переоценка ценностей, эта вера надло­милась. Он характеризуется как век «кризиса» и «тревоги».¹ Когда разум бессилен, а возвышаются подсознательные мо­менты в поведении человека, господствует иррационализм². Французский экзистенциалист А. Камю считал, что мир, в котором мы живем, абсурден.

О.Ф. Больнов, указывая на причины возникновения экзи­стенциализма, пишет, что чудовищные политические потрясе­ния XX в., две мировые войны противопоставили человеку мир как жуткий и опасный. Человек оказался безнадежно за­брошенным, отданным всеобъемлещему разрушению, он на­правляет усилия на то, чтобы справиться с бременем своей судьбы.

Исторические катаклизмы приводят к выводу о бессмыс­ленности традиционных взглядов на историческое развитие и неустранимом трагизме человеческого существования. Фило­софия экзистенциализма отвечает запросам выбитого из колеи человека, смятенного перед лицом прогресса науки и великих исторических сдвигов современного мира. Один из представи­телей экзистенциализма характеризует это состояние так: безопасность исчезла. Поэтому эту философию часто называ­ют «философией отчаяния», или «философией кризиса». Соци­альный пессимизм получил в экзистенциализме свое даль­нейшее развитие.

Следует отметить также, что регламентация общественной жизни различными нормами и правилами, усиление бюрокра-

¹ Breisach E. Introduction to Modem Existentialism. New York, 1962, p. 11.

² Иррационализм (от лат. слова irrationalis - неразумный, бессозна­тельный) - направление в идеалистической философии, принимающее за основу действительности недоступное разуму и чуждое закономерно­сти начало, случай, слепую волю и отрицающее научное логическое познание.

тизации и стандартизации производственной, общественной и личной жизни человека сковывают многообразные возможно­сти внутреннего мира человека; рядовая личность не может проявить в полную меру свои способности. Возникает иллю­зия, что подлинный смысл человеческого существования ко­ренится в отклонении от стандартизированной жизни и устой­чивых общественных норм.

Объективный процесс обезличивания, «деперсонизация» общества вызывает сопротивление в индивидуальном созна­нии. Это сопротивление по-разному выражается в зависимо­сти от мировоззрения и среды, в которой живет человек в об­ществе. Одни люди не ограничиваются субъективным чувством внутреннего протеста и становятся участниками де­мократического движения. Другие колеблются, и их протест выражается в уходе от всякой общественной деятельности. Такого рода люди пытаются найти успокоение в узком кругу друзей, стараясь отличить себя в сознании от своего реаль­ного положения в обществе. Они утверждают, что таким образом возможно обрести «внутреннюю свободу», свободу в мышлении.

Экзистенциализм предлагает мысленно возвыситься над своим положением путем «религиозного или философского порыва». Ставя в центр внимания человека, он утверждает, что может научить людей, стоящих на краю бездны, сохранить свободу и независимость в обстановке одиночества и страха и тем самым выступает не только как «философия отчаяния», но и как «философия утешения».

Экзистенциализм использует разнообразные и новые сред­ства для пропаганды своих идей. Дело в том, что он более, чем другие философские течения, обладает способностью влиять на искусство, а через него и на так называемого «массового человека». Пропаганда идей экзистенциализма вышла за рам­ки философских трактатов и лекционных курсов, рассчитан­ных на специалистов, и широко проникла в различные жанры художественной литературы: прозу, поэзию, драматургию, пуб­лицистику, а также кинематографию, изобразительное искус­ство и т. д. Философия, и экзистенциализм в особенности, в значительной мере воздействует на современное западное ис­кусство, видит в нем средство собственного самоутверждения. Пропаганду своих идей посредством художественных образов экзистенциализм использует как более действенную и широ­ковещательную, по сравнению с научными трактатами. Фило-

софы-экзистенциалисты часто обращаются к художественному творчеству. Среди них много писателей, особенно во Фран­ции. С другой стороны, основная проблематика экзистенциа­лизма - человек и смысл его жизни - не может быть безраз­личной писателям и художникам. Поэтому близкие к экзистенциализму настроения проявлялись у таких писателей нашего века, как А. Сент-Экзюпери, Э. Хемингуэй, Э.М. Ре­марк, Ж. Ануй и др.

Что такое экзистенция? Бытие и «сущее». Главные категории

В центр своей философии экзистенциализм ставит отчуждение личности от общества. Его представители утверждают, что тот человек обладает достоинством, который сумел избавиться от общества.

Для этого, говорил еще Кьеркегор, следует забыть мир, яв­ляющийся иллюзией, и глубоко погрузиться в «подлинную» действительность, которой является наше Я. Мыслящий субъ­ект создает «свой мир», сугубо личный, интимный, внутрен­ний мир. Когда говорят о «существовании», то понимают со­всем не то, что принято понимать под этим словом. Это не физическое объективное существование. У экзистенциалистов «существование» - чистая субъективность, «то, чем я являюсь для себя». Под «Я» они понимают непосредственное самосознание, вернее самочувствие. «Существование есть то, что никогда не становится объектом, первоначало, из которого я мыслю и действую, о котором я высказываюсь в рядах мыслей, которые ничего не познают, существование есть то, что соотносит себя с самим собой...».¹

В отличие от эмпириокритицизма, который простейшими «элементами мира» полагал ощущения, экзистенциализм берет «переживания», «настроения», такие состояния сознания, в которых изолированный индивид испытывает свою непосред­ственную включенность в житейскую ситуацию, и придает им онтологический смысл. Субъект рассматривается как чувст­вующий, переживающий, стремящийся. Президент француз­ского философского общества, экзистенциалист по взглядам Жан Валь (1888 - 1974) говорил, что существовать - значит выбирать, испытывать эмоции, становиться, быть изолирован­ным и быть субъективным, быть непрерывно поглощенным

¹ K. Jaspers. Philosophie, Bd I, s.15.

самим собой. Ж. Валь в концентрированной форме дает харак­теристику экзистенции. Переживание субъектом своего «бытия в мире» и есть существование, экзистенция. Причем существова­ние человека предшествует сущности, ибо сущность человече­ского бытия и его экзистенции в том, что он из себя делает. Следовательно, экзистенциальное бытие - это я сам, это мое сознание. В этом «бытии-сознании» выявляется единство субъекта и объекта.

Учения о бытии в экзистенциализме - это учения о лично­сти, это только человеческое бытие. Хайдеггер говорит, что бы­тие не дается эмпирически, это не предмет окружающего ми­ра, его невозможно определить однозначно. Хайдеггер различает понятия «бытия» и «сущего», для него они противо­положны. Сущее - это различные предметы, определенные яв­ления. Бытие же не является чем-то определенным. Бытие есть экзистенция. В работе «Бытие и время» Хайдеггер пишет, что сущность человеческого бытия лежит в экзистенции.¹ Сущность бытия надо искать не вовне, а внутри того, кто спрашивает о бытии. Что же касается сущего, то оно сущест­вует только как «мое сущее», ибо «мир» Хайдеггера - это мир отдельного человека. Иными словами, мир рассматривается им как мир для человека и в человеке, поскольку человек есть «бытие-в-мире».

Хайдеггер не отрицает существования внешнего мира, ве­щей этого мира («сущего»). Но вещи внешнего мира, рассмат­риваемые вне человеческого существования, вне отношения человека к ним (их использованию, употреблению и т. д.), по мнению Хайдеггера, лишены смысла и определенности, и только человеческое существование посредством постоянной заинтересованности, «озабоченности» в отношении окружаю­щего придает им определенность, возводит их из «ничто» в ранг сущего. Получается, что внешний мир обнаруживается и существует до тех пор, пока есть человеческое существование. Сартр также утверждает, что сознание и мир даны одновре­менно: мир, внешний по отношению к сознанию, соотносите­лен ему. Материю он толкует механистически, как чистую инертность и пространственную рядоположность, считает, что материя совершенно не представлена в человеческом опыте.

Как и всякая другая разновидность субъективного идеализ­ма, экзистенциализм утверждает, что нет объекта без субъекта,

¹ M.Heidegger Sem und Zeit. Tubingen, 1957, s. 58.

хотя и самый субъект и характер зависимости от него объекта понимается здесь специфично. Человек - это существо, в ре­зультате появления которого существует мир, - говорит Сартр. Мир существует для человека, поскольку существует человек, -утверждает английский экзистенциалист Актон. Исходной по­сылкой экзистенциализм берет «человеческое существование» или «бытие-сознание». К. Ясперс прямо пишет, что «анализ бытия есть анализ сознания».¹ Экзистенциалистский человек мыслит, исходя из своей субъективности, окрашивает мысли­мое эмоциональными красками, видит его в свете глубоко ин­тимных, личных, непередаваемых чувств: любви, заботы, тре­пета, отчаяния, страха. Эти эмоциональные состояния не есть отражение внешнего воздействия, а являются априорными (доопытными, врожденными) характеристиками «человеческо­го существования».

Разумеется, реальный человек, живущий и действующий во внешнем мире, не только познает, но и эмоционально реаги­рует на него. Экзистенциалисты же превращают эти эмоцио­нальные реакции в «онтологическую основу», считают, что личность определена не внешними обстоятельствами, а своей априорной эмоциональной структурой. Тем самым вторич­ное - эмоциональная реакция человека на воздействие внеш­него мира - превращается в первичное, исходное начало.

Таким образом, экзистенциализм абсолютизировал чувства, эмоции человека, оторвал их от разума и от социального в при­роде человека, а последнего - от общества.

Поскольку экзистенциализм трактует существование как индивидуальное, чисто психическое бытие личности, изолиро­ванной от социальных связей, постольку это существование остается чистой субъективностью, и в этом проявляется инди­видуалистическое понимание личности экзистенциализмом. Общество и его история им трактуются как «множество инди­видуальных судеб», тем самым они не приемлют социального определения человека.

Экзистенциалисты говорят о временности человеческого существования. «Временность» - это переживание человеком времени, окрашенное в трагические эмоциональные тона, по­скольку существование простирается между рождением и смертью. В этом, по их мнению, состоит историчность чело­века. Эта историчность не является независимым от человека

¹ К Jaspers. Philosophie, Bd I, s. 7.

процессом. Время у них носит конкретный, личностно-исторический характер, его нельзя абстрагировать от таких экзистенциальных понятий, как «надежда», «решимость», «проект», от чувства любви, ожидания, раскаяния, искания и т. д. Человек должен научиться жить и любить, сознавая хрупкость и конечность всего этого. Восприятие времени зависит от субъекта, от его настроенности. Поэтому экзистенциалисты отличают обычное - физическое - время, как чисто количест­венное, от качественно отличного конечного и неповторимого времени, которое выступает как судьба человека.

Итак, существование не вечно. Значит, есть нечто такое, что ограничивает и прекращает это существование. Что же это такое? Ясперс в книге «Философия» говорит, что это Бог, Аб­солютная реальность. Сартр в книге «Бытие и ничто» говорит, что это ничто, небытие, отсутствие человеческого существова­ния. Таким образом, признается что-то трансцендентное,¹ т. е. потустороннее. Трансцендентное - это какая-то страшная ирра­циональная сила, которая всегда, как домоклов меч, висит над существованием. Поэтому основными настроениями и чувст­вами человека являются обреченность, тревога, безнадежность и страх. Это важные категории экзистенциализма.

Существование всегда находится в какой-нибудь ситуации, в которую оно «заброшено» и с которой вынуждено считаться. Г. Марсель говорил, что ситуация - это то, «во что Я вовле­чен», она затрагивает субъекта не только извне, но также из­нутри. Ситуация - это данности, отнесенные к своей собст­венной переживаемой экзистенции. Без «Я» нет и ситуации. Под ситуацией Сартр понимает различие между фактичностью и сознанием, между «объективным» и «субъективным» компо­нентами ситуации, самочувствие субъекта при данных кон­кретных обстоятельствах, поскольку человек должен вступать в «коммуникации» - в отношения с другими людьми, а это предполагает взаимопонимание, стало быть, объективность и предметность. Коммуникации обнаруживаются в любви, в управлении, служении, общительности, политических отно­шениях и т. п.

Окружающий мир, «фактичность», все объективные об­стоятельства жизни чужды и враждебны субъекту, отношение

¹ Трансцендентный - в самом широком смысле означает переход грани между двумя областями, в особенности из области посюсторон­него в область потустороннего. Переход из сферы возможного опыта в сферу, лежащую по ту сторону его, выход за его пределы.

субъекта к объекту выражается в чувстве страха. «Предметом страха является мир как таковой»¹, - говорил М. Хайдеггер. Страх порождается тем, что человек сталкивается с неведо­мым, непознаваемым миром, в котором он должен создавать себя. Из факта несводимости внешнего мира к сознанию эк­зистенциалисты делают неправомерный вывод о фатальной враждебности этого мира по отношению к человеку и его слу­чайности. Кроме того, страх обусловлен и наличием свобод­ного выбора, которым располагает человек; в процессе выбора он ни на что не может опереться, выбирает неопределенное, полагаясь на самого себя. Так как человек не может не выби­рать, поэтому он не может избежать страха. Выбирать же он должен всегда, ибо существование есть активный выбор самого себя, в процессе которого человек обретает свою сущность и, тем самым, свободу. «Поскольку я выбираю, я существую, ес­ли я не выбираю, я не существую»,² - говорил Ясперс. Сам выбор экзистенциалисты характеризуют как волевое усилие без разума, т. е. иррационально. Вместе с этим следует от­метить, что если в своих первых работах Ясперс резко на­падал на разум, то в последствии старался избежать край­ностей иррационализма, аппелировал к разуму и даже называл свое учение «философией разума», хотя это не ме­няло сути его философии.

Экзистенциалисты возводят страх в главный принцип жизни каждого человека. Французский экзистенциалист Альбер Ка­мю писал, что XVII век был веком математики, XVIII - веком физических наук, XIX - веком биологии, XX - веком страха. Такая абсолютизация чувства страха имела свои предпосылки в экономической и духовной ситуации современного общест­ва. Необеспеченность существования для части членов обще­ства, угроза разорения, безработица, войны, страх перед неиз­бежной гибелью - все это порождает страх перед завтрашним днем, который экзистенциалисты превращают в универсаль­ный «человеческий» элемент. Они утверждают, что страх во­обще является неотъемлемым свойством человеческого суще­ствования, вечным свойством человека, независимо от условий, в которых он живет, так как человек испытывает страх перед неизбежностью смерти. Поэтому от страха никогда нельзя освободиться, с ним надо примириться.

¹ M.Haidegger. Sein und Zeit, s. 187.

² K. Jaspers. Philosophie. Bd. III, Bertin, 1956, s. 186.

В самом деле, в жизни индивида имеет место чувство стра­ха, например, страх потерять любимого человека, страх перед неизлечимостью какого-либо заболевания, страх матери за здоровье ребенка, за его жизнь, страх за его будущее. Но чув­ство страха экзистенциалисты гипертрофируют и отрывают от социальных условий, игнорируют их. В условиях войны, на­пример, когда матери отправляют сыновей на фронт, где они каждую минуту могли быть убиты, страх матери имеет реаль­ное основание. Межнациональная вражда, расовая дискрими­нация, распространение алкоголизма и наркомании в мире и другие язвы общества постоянно поддерживают этот страх. Мать страшится, что сын или дочь пристрастятся к наркоти­кам, а если мать, например, негритянка, в стране, где имеет место расовая дискриминация, - ею всегда владеет страх, что сын за пустяковый проступок может быть убит полицейским, потому что он черный. Наконец, страх перед неизбежностью смерти - это естественное чувство, присущее всем людям.

Страх обладает огромной разрушительной силой для лич­ности, как и некоторые другие инстинкты. Он ослабляет волю, ведет к безрассудному поведению, и вместе с тем страх может быть полезен, потому что предупреждает об опасности, спо­собствует выживанию. Так, страх перед ядерной войной объе­диняет усилия народов в борьбе за мир, страх перед наруше­ниями экологического баланса объединяет людей в движение «зеленых», борющихся за восстановление экологического рав­новесия между человеческим обществом и природой. Однако экзистенциалистский страх - это не боязнь чего-то конкрет­ного. Это страх неопределенный, он деформирует естественное человеческое существование. Тем самым экзистенциалисты обре­кают человека на растрату физических и духовных сил.

Экзистенциалисты противопоставляют страх разуму, пре­увеличивая его значение в жизни человека. Они утверждают, что страх создает человека, что только в страхе лежит возмож­ность полного раскрытия личности, так как страх разобщает людей. Через страх человек обнаруживает свою индивидуаль­ность, т. е. свободу. Тем самым они характеризуют страх как форму обнаружения свободы. Свобода неотделима от страха, а то и другое неотделимы от «Я». «Свобода» выступает у них как синоним «существования». Экзистенциалистское понимание свободы приводит к тому, что свободным может признаваться и раб, поскольку он может выбирать между покорностью и бунтом, никакие внешние силы не могут лишить его свободы.

Различные представители экзистенциализма по-разному толкуют свободу. Сартр считает, что свобода состоит в воз­можности выбирать самого себя, быть самим собой. Сартр хотел помочь человеку найти свое место в бытии, осознать свою неустранимую «участность» в нем. По Сартру человек ответственен за свое бытие, которое он выбирает. Сартр видит особенность человека в том, что человек не представляет со­бой какой-то предзаданной, предопределенной сущности. Он лишь потенциально является человеком и должен строить себя как личность, как социальное существо, путем перестраивания своей психики. Вместе с тем Сартр считал, что быть свобод­ным - это не значит «достигать желаемого», а скорее «опреде­ляться к желаемому», выбирать, успех не важен для свободы. Такое толкование свободы французский философ Ж. Канапа называл издевательством, тем более, что по Сартру личная ответственность ограничивается подотчетностью индивида самому себе. Поэтому экзистенциалистское обоснование от­ветственности уязвимо, в нем четко выявляется затруднение в вопросе об объективных критериях ответственности человека.

Согласно экзистенциалистам, свобода - это акт, осуществ­ляемый вопреки объективным обстоятельствам, рациональным соображениям, расчету. Недаром Сартр определял эту фило­софию как антиинтеллектуализм в противоположность рацио­нализму традиционной философии, заменял понятие сознания переживаемым, поскольку этот психический процесс остается «непрозрачным для самого себя». В таком толковании свобода становится актом стихийного безрассудного протеста, бунта, вос­стания. Сартр считал, что подлинное, свободное бытие - это бытие «лицом к лицу со смертью». Свобода абсолютна, не ог­раничена она и сознанием возможности смерти. Наоборот, смерть освобождает нас от всякого ограничения. В одних ус­ловиях это могут быть побуждения патриота, призывавшего к борьбе с захватчиками. В других - побуждения экстремиста, террориста. Таким образом, высшее душевное напряжение, раскрывающее потенции человека во всех его возможностях, о чем говорят экзистенциалисты, может иметь своим следствием противоречивые поступки.

Согласно религиозным экзистенциалистам (Марсель, Ясперс), свобода человека - его экзистенция. Свободу можно обрести только в Боге, поскольку источником человека и его свободы является Бог; Бог и свобода неразделимы.

Хайдеггер идет к пониманию свободы через выбор, как не­обходимость поставить себя перед последней возможностью своего бытия - перед смертью. Тем самым человек освобожда­ется от власти сущего, т. е. предметного и социального мира, и оказывается перед лицом бытия, которое есть ничто. Быть свободным, считал Хайдеггер, значит не поступать и не думать так, как «поступают и думают все», значит выбирать себя, подлинно найти себя. Свобода у экзистенциалистов предстает как тяжелое бремя, которое должен нести человек, поскольку он личность. В этом смысле свобода есть проклятие, но она также и единственный источник человеческого величия, счи­тал Сартр. Быть свободным гораздо труднее, чем отказаться от свободы, так как человек должен всегда идти против течения, быть обреченным на нонконформизм.¹Можно отказаться от вы­бора, но тогда человек становится таким, «как все», он пере­стает быть личностью.

Подлинная свобода, или, как говорят экзистенциалисты, «свобода для» начинается по ту сторону социальной сферы, в мире духовной жизни личности. В обществе же может быть лишь «свобода от» (экономическая или иная). Общество только ограничивает личность, ибо общение индивидов снижает каж­дого до уровня «среднего человека», лишает его «подлинного существования» и лишь подчеркивает острое одиночество че­ловека. Общественное бытие, по мнению Хайдеггера, является препятствием для «подлинного существования»; «всеобщая суета удушает индивида».

Нетрудно заметить, что экзистенциалисты выдвигают антисоциальное понятие свободы, которое теряет конкретное содержа­ние. Она обесценивает общественную и личную жизнь, не связа­на с историческими обстоятельствами. Свобода не есть то, за что нужно бороться, что нужно защищать, завоевывать, отстаивать. Свобода в экзистенциалистском смысле рождена вместе с челове­ком, неотчуждаема от него. Изображая свободу как абсолютную независимость личности от общества, экзистенциалисты утвер­ждают, что для достижения «подлинной» жизни нужно отречься от окружающего мира и погрузиться в особое настроение, чтобы полностью ощутить свою отчужденность.

¹ Конформизм (от позднелат. conforms - подобный, согласный) Термин, обозначающий приспособленчество, пассивное принятие суще­ствующего порядка вещей, господствующих мнений, отсутствие собст­венной позиции. Нонконформизм - наоборот, отрицание всего выше­означенного.

Уход от «суетливой» действительности к «подлинному» су­ществованию, к свободе непосредственно осуществляется в так называемых «предельных ситуациях» или «пограничных ситуациях». Предельная ситуация - это необычайное психиче­ское напряжение, позволяющее непосредственно, интуитивно постичь подлинную действительность. Такой ситуацией могут быть страдание, вина, борьба, страх и важнейшая из них - смерть. К. Ясперс считал пограничную ситуацию формой разрушения человеческого бытия, тем пределом, который направляет бы­тие на само себя, когда экзистенция сталкивается с преградой, о которую она разбивается, «последний страх», из которого нет выхода. Задача экзистенции - осмыслить бездну неизбеж­ности, подготовиться к погружению в бездну, к смерти.

Смерть трактуется в экзистенциализме не как прекращение жизни, а как зловещая тень, падающая на жизнь, омрачающая ее, заполняющая «существование». Речь идет не об объектив­ном факте смерти, а об ее ожидании. Ясперс говорил: «Учиться жить и уметь умирать - это одно и то же». У Хайдеггера смерть выступает как цель свободы, ибо она раскрывает наибольшие возможности человека. Человек становится неповторимым индивидом, если сознает свою смертность, поскольку смерть -индивидуализирующий акт, это моя смерть. В смерти Хайдег­гер видит символ одиночества человека, которое может при­вести его к свободе, поэтому этот страх надо сознательно взять на себя. Подлинная свобода, говорит он, это «свобода смерти». В смерти существование, становящееся целостностью, прихо­дит к самому себе, поэтому смерть и есть будущее.

Экзистенциалисты эксплуатируют одиночество людей, внушая им страх перед небытием и призывают готовиться к смерти, проявив определенную «решимость». Альбер Камю учил: «Этот мир не имеет значения, и кто понимает это, обре­тает свободу». «Решимость» к смерти может проявиться в са­моубийстве. «Есть лишь один действительно серьезный во­прос - это вопрос о самоубийстве», - писал Камю. «Стоит ли жизнь того, чтобы жить, или она не стоит этого, судить об этом - значит отвечать на основной вопрос философии».¹

Тем, что я могу кончить самоубийством, говорил Камю, я могу доказать, что не завишу от той силы, которая вне меня. А Хайдеггер через категорию «решимости» характеризовал и сво­боду, утверждая, что она есть «решимость» принять «бытие как оно есть», примириться с существующим - с социальной не-

¹ A. Camus. Le Myth de Sisyphe. Paris, 1953, p.15.

справедливостью, которая теряет смысл перед лицом смерти. С другой стороны, утверждения Хайдеггера, что «люди рожде­ны только для того, чтобы умереть», что человек не должен «застывать» в «повседневной суете» и должен направить свою «решимость» только на смерть, были популярны в Германии среди гитлеровской молодежи, теоретически подготавливали фанатическую «решимость» в борьбе «за жизненное простран­ство». Хайдеггеру импонировал экстатический дух национал-социализма, вера в мессианское призвание вождей, настрое­ния национализма и реваншизма, расовые предрассудки. По­этому он принял фашистское движение за воплощение «истинной философии» и сотрудничал с гитлеровцами.

Таким образом, экзистенциалистские категории человече­ского бытия - страх, забота, бытие-в-мире, одиночество, на­строенность, решимость, свобода, смерть и др. по-разному толковались представителями различных политических взгля­дов этой философской школы, в них вкладывалось различное содержание. Раз они оторваны от действительности, абсолю­тизированы и лишены объективного критерия, то это и обу­словливает возможность их различного толкования. Ведь бы­тие для экзистенциалистов - это «бытие-сознание», «настроен­ность» человека (а каждый человек уникален, незаменим), он имеет дело с неповторимыми ситуациями, поэтому бытие не детерминировано. Сартр прямо заявляет: «Бытие лишено ра­зумности, причинности, необходимости». Категории причинно­сти и необходимости в философии экзистенциализма подменя­ются категорией возможности. Она выступает более важной категорией, чем действительность. Возможность в экзистен­циализме представляет собой ничем не детерминированную волюнтаристскую обращенность к будущему. Через категорию возможности определяется другая категория - «понимание». Лишь в соотношении с возможностями человека раскрывается любой предмет внешнего мира. Здесь мы сталкиваемся с вопро­сом о том, как толкуют экзистенциалисты процесс познания.

Отношение к познанию и науке. Понимание философии

Процесс познания экзистенциалисты толкуют как созерцание. Это связано с тем, что они критикуют традиционное представление о познании как отноше­нии субъекта и объекта. Экзистенциалисты характеризуют такой метод познания как рационалистический и противопоставляют ему феномено­логический, который рассматривает познание как непосредст-

венное интуитивное постижение явлений. Поскольку бытие может быть постигнуто только через самое себя, познаваемое и познающее в их целостности должны совпадать.

Хайдеггер говорил, что не следует расчленять единое «бытие-в-мире» на субъект и объект, бытие - это не что-то внешнее и независимое от нашего сознания, а структура са­мого нашего сознания. В таком случае познание становится не раскрытием закономерности развития объекта, а иррацио­нальным созерцанием состояний собственной и чужой экзи­стенции. При таком понимании познания существенно меня­ется и содержание понятия истины, она оказывается онтологизированной, включенной в проблему бытия. Истина выступает как Откровение, в котором человек осознает себя, субъективное убеждение отождествляется с истиной: «следует искать не всеобщую истину, а истину для меня», «субъек­тивность есть истина», - говорил Кьеркегор. Подлинное зна­ние - это то, что знаю я один, - учил Ницше.

Как ни странно, для экзистенциалистов истина - это не гносеологическая категория, а категория нравственного анализа. Истина - не отношение мысли к действительности; сама дей­ствительность возникает для человека лишь там, где он стано­вится субъективно правдивым и открытым, как в отношении себя, так и в отношении других людей, с которыми он контак­тирует. Противоположностью истине является обманчивая видимость, под которой они разумеют мир молвы, слухов, сплетен, двусмысленности; путь к истине лежит через их уст­ранение.

По мнению экзистенциалистов, истину нужно связывать с экзистенциалистским опытом, а не с разумом человека. Они поставили цель предохранить его от «интеллектуального запу­тывания», защитить человека от софистики логических спеку­ляций. Экзистенциализм считает рассудок непригодным инст­рументом исследования для истины и полагает, что процесс познания имеет ценность лишь тогда, когда познание рассмат­ривается как естественный образ действий личности и сводит­ся к непосредственному постижению целей человеческого действия.

Экзистенциалисты принижают познавательное значение логических форм и категорий и выдвигают основными источни­ками знания не чувственные данные, дающие образы внешнего мира, а такие негативные эмоции, как страх, отчаяние и т. д. Человек, по их мнению, не мыслит абстрактно, системно.

Экзистенциалистское мышление предполагает непременно физически-духовного человека целиком, со всеми его чувствами, желаниями, опасениями, надеждами и заботами - только тогда человеку открывается истина. А мышлению сопутствует безнадежная неразрешимость противоречий.

Сартр считал, что природа не поддается познанию, а пости­гается лишь условно, она отдана на откуп «позитивистскому разуму» естественных наук, который лишь внешне упорядочи­вает иррациональный хаос природных явлений. Ясперс назы­вал окружающие предметы таинственными знаками, «шифром», ключ к прочтению которого находится в экзистен­ции, а не в мышлении. Но «существование» непознаваемо, иррационально, философское мышление направлено на тайну. «Философия требует иного мышления, мышления, которое в знании обнаруживает меня, меня побуждает, ведет ко мне са­мому, изменяет меня».¹

H.A. Бердяев и К. Ясперс считали, что внутренний мир не­постижим с помощью средств научного исследования, он от­крывается только философии. Ясперс ставил философию выше науки, так как она является осмыслением экзистенции; всякая попытка сведения философии к знанию о предметах ведет к исключению из философии собственно философского содер­жания, т. е. личностно-мировоззренческой проблематики. С точки зрения Ясперса, и философия, и человеческая сущ­ность - это пребывание в пути. Как философия незавершаема и неисчерпаема, так и человеческая сущность всегда в станов­лении. Ясперс не приемлет такого понимания философских вопросов, которые толкуются как решенные для всех и навсегда.

Философия, как осмысление собственного бытия, не может быть получена извне или заимствована у других. Философст­вование обязательно для человека, если он хочет быть челове­ком, так как философствование при всех обстоятельствах есть борьба за собственную внутреннюю независимость. Философ возвышается над повседневностью социального мира, отказы­вается от многих каждодневных потребностей, ведет аскетиче­ский образ жизни, не принимает участия в государственной деятельности, в политике, властвует над своими мыслями. По Ясперсу, сущность философии - поиск истины; философия всегда есть процесс, задача которого - найти индивидуальность, по­стичь смысл жизни индивида; философия и бытие неразделимы.

¹ К. Jaspers. Existenzphilosophta Berlin, 1964, s. 10.

Философствование, как переживание человеком собствен­ной жизни, не застраховано от ошибок, поэтому оно всегда носит критический характер. Ясперсу чужда общезначимая, тоталитарная философия. Претензия на общезначимость -привилегия научной, а не философской истины, если же фи­лософия не ищет истину, она утрачивает самое себя.

Наука и философия как определенные формы сознания противопо­ложны, взаимоисключают друг друга. Наука, по мнению экзи­стенциалистов, абстрагируется от индивидуальности жизни и от способа переживания ее, она ищет всеобщее. Объекты нау­ки познаваемы, хотя никогда фактически не бывают познан­ными до конца. Философия же находится вне познания. Она представляет собой расшифровку мира, экзистенции и трансценденции путем переживания, а не познания.

Отличие науки от философии состоит в том, что наука учит нас ориентироваться в мире, а философия обучает коммуни­кации, дает возможность разобраться в пограничных ситуаци­ях. В философии невозможно отделить человека от философ­ского мышления, а в науке исследователь и содержание познания отделены друг от друга. Наконец, научное познание прогрессирует, говорит Ясперс, а в философии прогресс не имеет места; философия иррациональна, а наука - сфера ра­ционального.

Хайдеггер разграничивал науку и философию, он считал, что дело науки - объяснять ту или иную сферу сущего, давать тех­нические и прикладные знания, а философия не имеет к это­му отношения, она не имеет никакого предмета, она -«вопрошающее» мышление, ориентирующее нас в сфере бы­тия. Научное и философское мышление - это разные «стили» мышления. Научное мышление - это не мышление как тако­вое, а только форма использования последнего. Хайдеггер не скрывает своего негативного отношения к действительности, характеризуемой как «индустриальное и управляемое общест­во», как век «науки и техники», которая становится единст­венной силой, определяющей способы раскрытия мира. Он огорчен тем, что все области бытия, все элементы культуры, искусство, политика, религия - как бы изнутри завоеваны нау­кой и техникой. Человек испытывает страдания из-за того, что общество становится научно-техническим, поскольку это ве­дет к появлению «массового общества» и «массового челове­ка». В машинизированном будущем, полагал философ, где техника будет доведена до совершенства, исчезнут свобода и индивидуальность.

Ясперс заявлял, что отличительной чертой нашей эпохи яв­ляется стремление в целях самоуспокоения уйти от осмысле­ния опасности, что только еще сильнее усугубляет эту опас­ность. Безграничное доверие к науке приводит к губительным последствиям. Человечество должно знать об угрозе тоталь­ного уничтожения созданной атомной бомбой, ибо только это знание может предотвратить катастрофу. Работа Ясперса 50-х годов «Атомная война и будущее человечества» принесла ему большую известность. В ней он заявил, что человечеству угро­жает как смерть от атомной бомбы, так и утрата свободы. Н.А. Бердяев также сознавал, что бесконтрольный научно-технический и материальный прогресс ведет к нравственному упадку, кризису духовной культуры.

В толковании положения личности в обществе, испыты­вающем влияние такого феномена, как НТР, у экзистенциали­стов много верных наблюдений. Нельзя сбрасывать со счетов их гуманистического предостережения, обращенного к челове­ку и человечеству, о том, что нельзя не контролировать разви­тие науки и техники, нельзя не ставить в центр внимания по­требности человека, его духовно-нравственные цели и ценности.

Вместе с тем экзистенциализм поставил перед собой задачу тотальной критики сциентизма¹, борьбы с научным миропо­ниманием, с объективностью познания. Для экзистенциали­стов наука - это нашествие, угрожающее миру. Ясперс гово­рил, что «научное познание частно, оно направлено на конкретные обстоятельства, а не на само бытие».²

Противопоставляя свою философию науке, утверждая, что наука не может быть философской, а философия научной, экзистенциалисты отрицают мировоззренческую и культурно-гуманитарную функцию науки. Они заявляют, что наука тео­ретически несостоятельна и практически ведет к разрушению первоначального «единства» человека и мира, а тем самым разрушает индивидуальную целостность, ведет к гибели лич­ности. Она превратилась в массовое производство, осуществ­ляемое на отдельным человеком, а санкционированными госу­дарством организациями, «институтами», господствующими

¹ Сциентизм - (от лат. scienta - знание, наука). Переоценка роли науки, представление о ней как наивысшей культурной ценности и достаточном условии ориентации человека в мире. Идеалом сциентизма являются результаты и методы естественнонаучного познания.

² К. Jaspers. Die Idee Uniwersitat. Berlin, 1946, s. 18.

над индивидами и не нуждающимися в личности. Коллектив­ность науки ведет к тому, что индивид теряет свое личное ме­сто в ней. Человек превращается в техника, подчиняющего всю свою деятельность технической стороне дела.

Экзистенциалисты говорят об «отчужденном» характере науки, так как сущность ее - в «принудительном» знании. А «принудительное» знание - это не «подлинное» знание, так как оно общо, совместно; они противопоставляют человече­ское существование безличному разуму науки. Здесь ярко вид­но, как искаженно экзистенциалисты понимают природу ис­тины и организацию науки. Они не хотят рассматривать науку как вид массовой деятельности и специфическую отрасль об­щественного труда.

Социальные взгляды экзистенциалистов

История, говорит Хайдеггер, есть то, что она значит для меня, неповторимого и обреченного на смерть индиви­дуума. Смысл истории открывается человеку в «решающее мгновение» жизни.

История не есть что-то связанное и целое, в ней нет пре­емственности, она бессмысленна. Как говорил испанский эк­зистенциалист Ортега-и-Гассет, в истории циклически повто­ряются периоды процветания и кризиса культуры. Ясперс же считал, что поскольку происхождение и цель истории заложе­ны в Божестве, то «история есть движение человека к свободе через воспитание веры», что исторические процессы представ­ляют собой реализацию возможностей придающих истории смысл, но этот смысл не имеет объективного выражения. Ис­тория есть только история человека и вопрос о смысле истории есть вопрос о смысле человека.

В подходе к общественным явлениям у экзистенциалистов четко выявляется специфический эмпиризм, подмена законов общественного развития непосредственным описанием прояв­лений индивидуального существования, так как исходной «клеточкой» общества является индивид. Сознание и поведе­ние индивида распадается на ряд однократных, не связанных друг с другом раздробленных актов.

Реальную диалектику общества Сартр увязывает с индиви­дуальным опытом человека, непосредственно переживающего ход исторического процесса. И хотя в «Критике диалектиче­ского разума» (1960) он уже рассматривает человеческую ре-

альность не как бытие-для-себя, сводящееся к самосознанию, а как живую практику индивида, говорит о фактичности как социальной материи, как социально-историческом бытии, -все же общество предстает у него как новый вариант робинзо­нады, поскольку общество - это деятельность изолированных индивидов. По его мнению, коллектив - это пассивное бытие человека, в нем индивид вынужден отказаться от авторства, свободы, самостоятельности, самовыражения. Свобода - толь­ко вне коллектива. Правда, он считал, что в группе ее член может осуществить свой проект, действуя не как «другой», а как он «сам». Характерный для экзистенциализма индивидуа­лизм приводит к тому, что даже организованное общественное действие Сартр рассматривает как действие совокупности ин­дивидов, внутренне остающихся разобщенными.

Сфера социального бытия описывается как сфера отчужде­ния свободы. Для экзистенциалистов общественные связи су­ществуют лишь там, где можно зарегистрировать непосредст­венную «встречу» индивидуальных сознаний, межличностные контакты, осуществляемые с помощью речи. Хайдеггер рас­сматривал общественные связи как «совместное бытие», где нет свободы. Ясперс говорил о «коммуникациях» как средстве преодоления одиночества, поскольку самосознание не сущест­вует без другого самосознания, ибо в обществе человек не­мыслим без других людей. Коммуникация, по разъяснению Ясперса, есть борьба за существование. Люди вступают в об­щение именно как одиночки. «Я не мог стать самим собою, не вступив в коммуникацию и не будучи одиноким. При всяком снятии одиночества коммуникацией вырастает новое одиноче­ство, без чего я перестал бы быть собою, как условием комму­никации. Я должен желать одиночества»,¹ - писал Ясперс.

Итак, общественные отношения разделяют людей. Сартр толкует смысл бытия как конфликт. В своей работе «Бытие и ничто» он писал: «В то время, как я пытаюсь освободиться от хватки другого, другой стремится освободиться от моей; в то время, как я стремлюсь поработить другого, другой стремиться поработить меня... Последующее описание конкретного пове­дения должно поэтому рассматриваться в перспективе кон­фликта. Конфликт есть первоначальный смысл бытия для другого».² Рассматривая сущность отношений между созна­ниями как конфликт, Сартр и любовь толкует как отношения

¹ К. Jaspers. Philosophie. Bd. II, s. 61.

² J.P. Sartre. l'être et le rien, p. 431.

между палачом и жертвой; а люди во всех своих взаимоотно­шениях обречены быть мучителями. Это антигуманистическая концепция, бьющая по самому же Сартру, назвавшему в одной из своих лекций экзистенциализм гуманизмом.

Сартр объяснял социальную борьбу, выводя ее из глубин самосознания, трактовал ее как конфликт самосознаний, ут­верждая тем самым вечность, универсальность антагонизмов. Кстати, социальные противоречия он объяснял недостатком предметов потребления, их «редкостью». Вечность антагониз­мов обусловлена тем, что индивид стремится к «подлинному существованию», а поскольку он не может жить без коммуни­каций, то совместная материальная и духовная деятельность людей обусловливает «неподлинное»- существование, посколь­ку каждый живет как другой, и это, по утверждению экзистен­циалистов, лишает личность выразительности. Повседневный, обычный способ существования по принципу «как все», по общепринятым нормам, лишает индивида личной инициати­вы, авторства, свободы.

Общество, государство, общественные организации, зако­ны, нравственные нормы характеризуются экзистенциалиста­ми как ограничения свободы. Так, К. Ясперс считал одним из недостатков государства стремление к тоталитарности, а при тоталитаризме субъекты неотличимы друг от друга. Экзистен­циалисты считают, что всякие общественные отношения по приро­де своей репрессивны, так как ущемляют свободу личности. Когда они критикуют эти организации, законы, ограничения, то их настроения неудовлетворенности находят отзвук в умах и сердцах недовольных и ждущих изменения в своем положении людей.

Экзистенциалисты критикуют также пассивно-созерцатель­ное отношение к жизни, призывают к активности, выступают против возлагания надежд на «исторический разум», «прог­ресс». Например, Сартр писал, что для человека, впавшего в апатию, мир становится стерильным, бескачественным. Муже­ство и стойкость участников движения Сопротивления во Франции в годы второй мировой войны он противопоставлял «трусливому разуму» пассивных людей. Человек несет тяжесть мира на своих плечах, он ответственен за мир и за самого се­бя, как определенный способ бытия. Такого рода формули­ровки способствовали мобилизации повстанческой деятельно­сти и наращиванию чувства ненависти против нацизма у участников Сопротивления.

Однако призыв к действию, хотя бы и без «надежды на ус­пех», превращается у экзистенциалистов в проповедь бунта, саботажа, доведения внутренних побуждений до экстаза. Они пропагандируют бунт без повода, как средство противоборства с обществом, средство протеста личности, но этот протест принимает анархическую форму. Апологетика бунта без пово­да - это логическое развитие иррационализма, характерного для экзистенциализма. Критика некоторыми представителями экзистенциализма недостатков в западном обществе привлека­ла к этому течению немало представителей интеллигенции, способствовала размаху движения «новых левых». Но за этой критикой не стояла какая-либо положительная программа, ибо неустроенность, тревога и трудности, полагают экзистен­циалисты, - это неизбежность, заложенная в самом существо­вании. Человек не может уйти от этого, не может избежать своего естества. Поэтому такая критика существующего поло­жения в обществе оправдывала лишь «внешний» бунт, право на всеобщее нигилистическое отрицание и выливалась в акти­визм, рожденный отчаянием.

Игнорирование общества, исторического развития привело экзистенциализм к выводу, что личное действие не может быть мотивировано ни социальным интересом, ни политиче­скими соображениями, поскольку социально-политическое для экзистенциалистов - это область «обстоятельств», а не внутренних побуждений, для них главное - это определить личное отношение к событию. Считая, например, что полити­ка как личный мотив всегда есть «грязное дело», экзистенциа­листы не могут решить вопрос о вине военных преступников, так как для них понятия социальной, политической и юриди­ческой вины не имеют смысла. Для них ответственность не имеет рационального критерия: если человек действовал «как все», если не было личного мотива, то это снимает ответст­венность с него, так как он пребывал в «неподлинном сущест­вовании». Такое существование представляет собой бегство от ответственности. В работе «Бытие и ничто» Сартр не отстаива­ет право на историческое осуждение фашизма, поскольку ис­тория, по его мнению, сама по себе абсурдна, и никто не мо­жет быть осужден от ее лица. Он говорит о личной расправе над приверженцами «нового порядка», поскольку они предали элементарные гуманистические убеждения, он говорит об их личной ответственности. В этом смысле человек, сотрудни­чающий с захватчиками, не имеет права на снисхождение. В

таком случае ответственность отождествляется со всеобщей виновностью, а тогда одинаковому наказанию подлежат про­тивники войны и ее зачинщики.

Экзистенциалисты считают, что наша эпоха - эпоха «господства массы». Ортега-и-Гассет именует ее эпохой «восстания масс». Эта масса, организованная в группы, ликви­дирует человека в человеке. Создается фикция равенства всех, говорят они, а люди лишь тогда уравниваются, когда никто не является самим собою. Все общественные институты, эконо­мические и социальные структуры рассматриваются экзистен­циалистами как никчемные. Ведь для них все, что не Я - это несвобода.

Абсолютизированная индивидуальная «свобода» ведет к аморализму, она служит теоретическим оправданием принци­пиальной беспринципности, хотя экзистенциалисты, поставив в центр своей философии человека, претенциозно заявляют об обновлении этических ценностей. Безграничный субъективизм в понимании свободы ведет к тому, что исчезает моральная мера свободы - ответственность перед обществом, есть лишь ответственность перед собой. Экзистенциалисты считают, что признание общих моральных норм означает вторжение в ин­тересы индивида, ограничение его свободы. Сартр утверждает, что индивид в своем решении творит моральные ценности так же, как художник создает свое произведение. Французские экзистенциалисты много говорят о «внутренней вере и ис­кренности» в поступках людей, но отрывают верность субъекта своим убеждениям от их объективного значения. Если человек совершил плохой поступок, но сделал это с чистыми побужде­ниями, искренно, то такой поступок перестает быть злом.

Проповедуя абстрактную свободу морального выбора и от­рицая объективный критерий поступков, экзистенциалисты тем самым возводят в принцип моральную неустойчивость. В тот момент, когда человек выбрал свою сущность, говорят они, он уже утратил свою свободу. Значит, надо вечно выби­рать и всегда быть готовым отказаться от того, что уже выбра­но, поэтому они видят мудрость жизни в быстрой смене убеж­дений, отношений, связей, в искусстве забвения; жить минутой и, исчерпав ее, переходить к другой, - таков их девиз. Чтобы сохранить свободу, они избегают ситуаций, которые налагают прочные и постоянные обязательства.

Отрицание причинности помогает экзистенциалистам субъективистски толковать моральные поступки. Католиче-

ский философ И. Фишль пишет, что пренебрежение нравст­венными нормами является кратчайшим путем к жестокостям и диктатуре. «Разве «экзистенциальному» тирану не позволяет­ся делать то, что он хочет, согласно своим «собственным про­ектам» и абсолютной свободе? Что могло бы ограничить его «абсолютную свободу?»¹ - спрашивает он. Если же причины поведения людей следует искать в обстоятельствах, то тем са­мым снимается ответственность с человека за его действия, -говорят экзистенциалисты.

Такие утверждения искажают подлинную сущность дела. Поступки человека действительно обусловлены объективными условиями: принимая то или иное решение, он учитывает внешние условия, исходит из обстановки. Но, принимая ре­шение, он делает определенный выбор из нескольких возмож­ностей, и делает это, руководствуясь нравственными принци­пами, которые лежат в основе его убеждений. Следовательно, при выборе решения личность в определенных рамках свобод­на и поэтому несет ответственность перед обществом. Конеч­но, нравственные принципы личности могут совпадать или не совпадать с господствующей в обществе моралью, а поступки личности - совпадать или не совпадать с интересами общества. Таким образом, в области морали экзистенциалисты пропове­дуют моральный релятивизм.

Попытки реформировать экзистенциализм

Некоторые экзистенциалисты пред­принимают попытки реформировать экзистенциализм, освободиться от крайностей его иррационализма,- идеа­листически переосмыслить диалектику, включить в экзистенциализм естест­веннонаучную и социально-политиче­скую проблематику. Если К. Ясперс, например, в 30-х гг. писал, что философы существуют вне мира, то в 1967 г. в своей «Автобиографии» признал, что нет философии без политики, без политических выводов.

Итальянский представитель экзистенциализма Н. Аббаньяно поставил задачу «реформировать» экзистенциализм из «негативного» в «позитивный», преодолеть его субъективный характер, враждебность к науке, пессимизм и бесперспектив-

¹ J. Fischl. Geshichte der Philosophie, Bd. И, 1954, s. 282.

ность, поднять у человека веру в будущее. В отличие от Сар­тра, который презрительно относился к позитивистскому уму естественников, Аббаньяно интересуется естественными нау­ками и публикует статьи по этой проблематике. Он ссылается на «принцип неопределенности» Гейзенберга, неэвклидову геометрию, но утверждает, что современная наука отбросила понятие необходимости и отвергла детерминизм. Аббаньяно утверждает, что мир без сознания - хаос, лишенный опреде­ленного смысла, что этот смысл в него вносит индивидуальное сознание. «Защита» объективной познавательной ценности науки идет с позиций субъективного идеализма, и потому кри­тика его остается декларативной. Аббаньяно не удалось соз­дать «положительной программы» экзистенциализма и как-то примирить его с наукой.

Немецкий экзистенциалист О.Ф. Больнов тоже пытался ре­формировать экзистенциализм. Больнов ставил своей целью научить человека смотреть на действительность «любящим взглядом», чувствовать себя в ней, как в родном доме. Стре­мясь освободить эту философию от настроения отчаяния, нигилизма и безысходности, Больнов создает «оптими­стический» вариант экзистенциализма. Это выявляется у него в отыскании «нового доверия к бытию» в человеке, в его «существовании». Это было связано с послевоенным подъемом экономики в Западной Германии, известным как «эконо­мическое чудо». Поэтому из экзистенциализма выбрасываются элементы критики существующего общества. Больнов кон­фликтные ситуации называет лишь частными случаями более общего понятия «положение». Вместо категорий «страха» и «заботы» выдвигаются категории «терпение», «уверенность», «спокойствие», «благодарность», «надежда», «счастье», «здо­ровье» и т. п.

Больнов утверждает, что не существует чистого экзистен­циализма. Там, где он долго существует как целое, он вырож­дается в нечто косное, абстрагированное от мира, вращается в самом себе. Это утверждение понадобилось для оправдания «обновления» экзистенциализма. Но в каком-то смысле его утверждение оправдалось, и прогноз оказался верным в том смысле, что экзистенциализм последних лет стал эклектич­ным. Были попытки соединения экзистенциализма с персона­лизмом, фрейдизмом и даже с марксизмом. Некоторые экзи­стенциалисты трактовали марксистскую философию как одну из форм экзистенциализма, основываясь на ранних произве-

дениях Маркса, например, на «Экономическо-философских рукописях», где Маркс говорит, что теория становится матери­альной силой, когда она овладевает массами. Это бывает то­гда, когда она смотрит в корень. Корнем же человека является сам человек. На этом основании они утверждали, что Маркс был экзистенциалистом.

Французские экзистенциалисты претендовали на владение «подлинным смыслом» исторического материализма Маркса, но Сартр высказывался за желательность «изменения» истори­ческого материализма в процессе «сближения его с экзистен­циализмом». Экзистенциалистов интересовала проблема диа­лектики общественно-исторического процесса. Марксистскую диалектику Сартр сводил к практике, растворив в ней теорию; диалектику по-экзистенциалистски применял к человеческому действию, признавая только два из основных законов мате­риалистической диалектики: закон отрицания отрицания и закон единства противоположностей. Теория отражения тол­ковалась им как чужеродный элемент в марксизме, он осуждал марксизм за «гносеологический вакуум». Сартр посвятил этому вопросу несколько разделов своей книги «Критика диалекти­ческого разума», а также свое выступление на дискуссии с французскими материалистами. По этому же вопросу высту­пал и экзистенциалист Ипполит. Материалы дискуссии были помещены в вышедшем во Франции сборнике «Марксизм и экзистенциализм».

Хайдеггер отдает должное Марксу, признается, что Маркс, познав отчуждение, вторгался тем самым в существенное из­мерение истории, поэтому марксистское воззрение на исто­рию превзошло прежние исторические концепции. Вместе с тем Хайдеггер дает свое толкование отчуждения, в котором мало что остается от понятия Маркса. Н.А. Бердяев также не обходил вниманием марксизм, признавал его влияние на свои взгляды, отмечал в самом себе «марксистскую закваску» и вел с марксизмом систематическую полемику. Он признавал ряд сильных сторон учения Маркса: «социальный реализм - ут­верждение огромного значения экономической стороны жиз­ни общества и борьбы классов, обнаружение болезней капита­листического строя, изобличение лжи идеалистически-гумани­стической культуры».¹ Однако Бердяев обращал внимание на то, что в марксизме не подчеркивается приоритет личности,

¹ Бердяев Н.А. Марксизм и религия. Варшава, 1929, с. 48.

человек в нем скрыт за социальными отношениями. Для Бер­дяева же как представителя экзистенциалистской и персоналистской философии личность всегда возвышалась над обществом.

Несмотря на некоторые модификации и попытки обновле­ния экзистенциализма, сущность его остается неизменной. Анализируя судьбу этого учения, следует отметить, что в 60-е годы влияние экзистенциализма, например, во Франции, ста­ло падать. Антропоцентризм и антисциентизм этой филосо­фии перестали удовлетворять потребности общества, и восхи­щение «философией существования» прошло. В моду вошла философия структурализма. Но в последние годы экзистен­циалистская философия несколько ожила. В Германии в 70 -80 гг., а также на международных философских конгрессах взгляды Хайдеггера и Ясперса были в центре внимания. Хай­деггер оказал огромное влияние на представителей философ­ской герменевтики¹, в частности, на Гадамера.

Философия экзистенциализма модифицируется, ярко про­являет себя в литературе и искусстве. Она не утрачивает сво­его значения, поскольку задевает тончайшие струны человече­ской души, важнейшие общечеловеческие ценности.

Литература

Антипина АН. Немецкий экзистенциализм и религия. Л., 1990.

Габитов P.M. Человек и общество в немецком экзистен­циализме. М., 1972.

Гайденко П.П. Экзистенциализм и проблемы культуры. М., 1963.

Камю А. Бунтующий человек. М., 1990.

Проблема сознания в современной западной философии. М., 1989.

Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1993.

Мамардашвили М., Соловьев Э., Швырев В. Классика и современность. Две эпохи в развитии буржуазной философии. М., 1984.

Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное. Истори-ко-теоретический очерк. М., 1985.

Современный экзистенциализм. М., 1966.

Соловьев Э.В. Экзистенциализм. М., 1974.

Сумерки богов. М., 1989.

¹ Герменевтика (от ip. hermeneuo - разъяснение) - теория и практика ис­толкования текстов. В современной философии - течение, не только тол­кующее текст, но и вкладывающее в него собственную интерпретацию.