Певец любви и радости

Кто он – Альфред Петрович Хейдок? Впервые о нём многие узнали по появившимся публикациям, что прорвались в нашу прессу в начале 90-х годов прошлого века (журналы «Даугава» № 12, 1989 и № 1, 1990; «Сибирские Огни» № 1, 1991; газета «Литературная Россия» 14 июля 1989), или по фильму «Карма», который прошёл на телевизионных экранах страны в июне 1990 года[1].

Хейдок – замечательный, талантливый писатель. Тема любви пронизывает всё его творчество. Добрую книгу можно собрать из его рассказов и повестей, объединённых этой темой. «Песнь Торжествующей Любви» – так и называется одна из его повестей.

Вот что пишет читательница из г. Красноярска, которой удалось познакомиться с рукописями некоторых его рассказов: «…Во время написания светлого “Мотылька” А.П.Хейдоку было уже 67 лет, а посмотрите, какой дерзостной звенящей молодой романтикой веет от рассказа! И этот ищущий дух молодости пронизывает всё его творчество. Словно бы Альфред Петрович говорит нам: “Неважно, сколько тебе лет, главное – чтобы душа была молодая и не переставала искать!” У многих из нас было такое, как у Айвара (героя рассказа): рюкзак за плечи и вперёд, точно не зная куда. Да разве только у нашего поколения? А возьмите русские народные сказки – там ведь тоже это ощущение неудовлетворённости, неуспокоенности души героев, оттого и близость рассказов А.П.Хейдока в некоторых моментах к устному народному творчеству – стиль, слог, атмосфера сказочности и тайны. А если брать глубже, так, по-моему, дух исканий вообще характерен для русского народа. И в этом он соприкасается с индийским народом. “Жемчуг исканий” – поиски истины делают эти два народа совершенно близкими… Жизнеутверждающий оптимизм рассказов покоряет…»

В трудных жизненных ситуациях были потеряны многие произведения писателя. Его ранние произведения, созданные ещё в эмиграции, были изданы в виде сборника «Звёзды Маньчжурии». Это 16 рассказов, к которым предисловие написал Николай Константинович Рерих. Перу Хейдока принадлежат циклы «Россыпь чудесного» (65 правдивых историй) и «Радуга чудес» (более 70). В последние годы жизни на Алтае он перевёл многие крупные книги и небольшие очерки теософской тематики; им написано более 40 эссе.

Родился А.П.Хейдок в 1892 году в одном из живописных уголков Латвии – недалеко от реки Амата на хуторе Долее в семье владельца мастерской по ремонту сельскохозяйственного оборудования.

В сентябре 1989 года в автобиографической заметке Альфред Петрович писал: «Как живы и прочны детские воспоминания. Мне скоро сто лет, но я по-прежнему помню во всех деталях бревенчатый домик с пристроенной к нему кузницей… Лес, скрывающий какую-то волнующую и притягательную для меня тайну… Лес, который моя фантазия населяла всеми персонажами прочитанных сказок. (Обратите внимание, с какой теплотой Хейдок пишет дальше о матери и отце. – В.К. ) Хозяйством, в котором имелась лошадь, несколько овец, корова и прочая живность, управляла моя мать – изумительная женщина, о которой я всегда вспоминаю с благоговением. Ласковая, добрая, с раннего утра до позднего вечера всегда в движении, в труде. С руками в мозолях и трещинах, она не огрубела от тяжёлой работы, но сохранила светлую устремлённость ко благу и красоте. Каждую весну она находила силы и время, чтобы насажать большие клумбы цветов. Она любила природу, любила животных.

Помню, как она позвала меня, ещё маленького, на луг и, раскрыв ладонями высокую траву, показала птичье гнёздышко, полное маленьких пёстреньких яичек. Они были восхитительно красивы, но мать, прежде чем показать, взяла с меня слово, что я не буду дотрагиваться до гнезда, не буду дышать на него, иначе птичка-мать не вернётся, бросит его.

Мои отец и мать прожили долгую трудовую жизнь. Всегда в полном согласии, всегда советуясь перед каждым важным шагом. Отравленный развратом мир скользил перед их глазами, не касаясь и не волнуя их, чистых и устремлённых ко благу. И оба они любили музыку…»

Далее Альфред Петрович вспоминает, как отец играл на трубе в сельском духовом оркестре, а позднее на берегу Волги они музицировали вдвоём с матерью на гармонике и кларнете лютеранские хоралы. В связи с этим Хейдок описал ещё один удивительный случай: «Их любовь к музыке, а, вернее говоря, к той красоте, которую несут в себе гармоничные звуки, выразилась несколько необычно даже в смертный час, когда после тяжёлой болезни умирал мой отец. Вокруг собрались близкие, а мать стояла у изголовья умирающего, и вдруг он внятно произнёс:

– Я слышу пение, – и, обратив гаснущий взор к жене, сказал, – пой и ты.

Мать запела. Может быть, никогда в своей жизни она не вкладывала в пение столько чувства, столько любви, как в эти последние минуты. И под пение моей матери скоро и тихо отошёл мой отец…»

Удивительно легко и быстро овладел маленький Хейдок чтением и письмом. «Смешно сказать, – пишет он, – но, едва начав выводить детские каракули, я уже мечтал стать писателем». И, конечно, любимым предметом в школе была литература. Также поразительно легко он овладел русским языком. За зиму познакомившись с основами языка, он взял в библиотеке книгу на русском и прочитал её, хотя мало что понял. Затем взял другую, третью и без всякого словаря стал всё понимать. Он объясняет эту лёгкость тем, что в прошлых жизнях уже был русским, и надо было только вспомнить давно забытое. Он быстро перечитал всю школьную библиотеку, все книги дома и у соседей. Это была в основном классика, так с детства он полюбил Гоголя и Лермонтова особенно.

Когда Хейдоку исполнилось 16 лет, к ним приехал родственник по материнской линии – дядя Карл и пригласил всю семью принять участие в возведении нового лесопильного завода в Тверской губернии. Размеренно-спокойная жизнь детства кончилась, – впереди неизведанные дали, которые непреодолимо влекут к себе душу будущего писателя. Хейдок написал: «Я ликовал!»

Как в калейдоскопе замелькали дальнейшие события его жизни: мобилизация на Первую мировую войну, сначала в военно-санитарную организацию великой княгини Марии Павловны; затем – Красный Крест на Западном фронте; революция; женитьба; скитания по Дальнему Востоку и Китаю. Именно в русско-эмигрантском Харбине, который он описал во многих рассказах, он почувствовал и на себе испытал, что «Зов Родины» – не пустое понятие. Кем только он не был за годы, проведённые в Харбине и Шанхае, от сторожа угля на барже до преподавателя русского языка в Медицинском колледже и Гиринском университете.

В 1926 году он опубликовал в журнале «Рубеж» свой первый рассказ «Человек с собакой», который привлёк внимание читателей. С тех пор молодой писатель стал постоянным сотрудником журнала и харбинских газет.

В Китае же, в апреле 1934 года, произошло важнейшее событие его жизни – встреча с Николаем Константиновичем Рерихом, который во время Маньчжурской экспедиции приехал в Харбин. На его призыв к культурному строительству откликнулись многие люди, организовалась сплочённая группа, ставшая ядром Харбинского общества Рериха. Двоих из него Н.К.Рерих выделил особо, приняв их в свои ближайшие ученики, – это были Б.Н.Абрамов и А.П.Хейдок. Им он вручил кольца, переданные из Великого Гималайского Братства.

В двух очерках «Встреча с Учителем» и «Учитель Жизни»[2]Хейдок рассказал об этом чрезвычайно интересном моменте его жизни и описал своё удивительное ощущение при беседе с Н. К. Рерихом – необычайной близости и родства, как будто они давным-давно были знакомы…

С того времени для Хейдока начался новый отсчёт времени, новая жизнь, полная глубочайшего смысла.

После отъезда Николая Константиновича из Харбина контакты с семьёй Рерихов не прекратились. Так, 27 сентября 1946 года Елена Ивановна Рерих писала члену шанхайского кружка И.И.Ельцову: «Ценными могут быть советы А.П.Х. Передавайте мой сердечный привет А.П.Х., его нежная душа нам близка…» И далее в том же письме: «Любите А.П.Х., Н.К. и я очень ценим и любим его».

А вот напутствие Рериха «дорогому Аввакуму на страже», как он называл Хейдока, в письме от 24 мая 1947 года: «Всегда нужна заботливость о друзьях, а теперь (в дни Армагеддона Культуры или за Культуру) особенно. Вот и Вы к Вашему кругу выказывайте душевную внимательность. Всем им трудно, каждому по-своему. Как называть Вас? Да пусть и называют каждый по-своему, а Вы будьте большим другом, сердечным другом для всех них».

В этом же 1947 году, получив советский паспорт и телеграмму-благословение от своего Учителя, Альфред Петрович вернулся на Родину. Поселился сначала в Североуральске. Преподавал английский язык; был наблюдателем за гидравлической машиной, юрисконсультом и, конечно, всегда и везде старался писать.

1950 год обрушился на писателя целой серией тяжёлых испытаний: потерялась связь со старшим сыном; был арестован младший сын Валентин; не пережила этого верный друг и помощник писателя, жена Евгения Сергеевна. В октябре Хейдок сам был арестован органами ГПУ. В течение зимы – долгие ночные допросы и одиночная камера.

В одном из рассказов Хейдок упоминает, какую радость он испытал, когда его, наконец, перевели в камеру, где было 15 человек. По традиции каждый вновь прибывший должен был рассказать всем присутствующим интересную историю из своей жизни или придумать что-то. Вскоре Хейдок сочинял уже истории за каждого, кто не знал, о чём рассказать, или в те дни, когда никого нового не было.

1951 год – лагерь в Заполярье, на станции Абез. 10 лет без суда и следствия с конфискацией имущества «за переписку с буржуазией», которая выражалась в одном-единственном письме Н.К.Рериху.

Но в мае 1956 года его освободили по состоянию здоровья. Сначала Хейдок поселился у вдовы старшего брата Янав Латвии. Осенью переехал в город Балхаш (Казахстан) к младшему сыну, который раньше его был выпущен на свободу. Добился полной реабилитации и даже материальной компенсации. Но бесследно исчезли все его рукописи, а также бесценная телеграмма-благословение Н.К.Рериха. Каким-то чудом Альфред Петрович во всех этих испытаниях сохранил кольцо, данное ему им.

Хейдок на свободе проработал шесть лет библиотекарем в научно-исследовательском институте. С июня 1981 года жил на Алтае, там, куда его всегда манило. Но испытания не кончились. Как рассказывает Людмила Ивановна Вертоградская, его секретарь и помощница: «…в январе 1987 года нашу квартиру (в г. Змеиногорске) посетила группа работников правоохранительных органов…» Изъяли рукописи оригиналов и переводы, бумагу, пишущую машинку; взяли расписку, чтобы впредь ничего не размножали и не рассылали… Полтора года продолжалась борьба за архив писателя, к которой подключились все друзья, и окончилась победой – всё, или почти всё, было возвращено.

Этот случай имел и некоторую положительную сторону – многие издательства, работники телевидения обратили внимание на творчество и жизнь Хейдока. Тогда же с некоторыми из них были заключены договоры.

И ещё одно трудное испытание в это же время обрушилось на писателя – полная потеря зрения. Надо отдать должное Л.И.Вертоградской за её заботу и помощь ему в это время. И хотя она уверяет, что главная причина потери зрения – напряжённая работа над переводом многих объёмных трудов – «Писем Махатм», «Разоблачённой Изиды», третьего тома «Тайной Доктрины» Е.П.Блаватской и многих небольших заметок и статей, но, вспоминая его рассказ «Переодетые»[3], а также сказанное в одной из книг Живой Этики: «Уже наблюдали, как при известном напряжении зрения можно видеть лики прежних воплощений. Можно ясно убедиться, как перестраивается облик нынешний в облик минувших веков… Частые такие опыты могут повредить зрение, но наличность таких физических ясновидений чрезвычайно важна» (Аум, § 250), – можно смело утверждать, что Хейдок развил в себе этот вид ясновидения ценой собственного зрения.

Альфред Петрович в уже преклонном возрасте бывал во многих городах страны. Он любил повторять вслед за Рерихом: «Путешествие всегда полезно». Так, в 1984 году, он встретился со Святославом Николаевичем Рерихом в Москве. В 1989 году, несмотря на полную потерю зрения, принял участие в конференции, посвящённой 110-летию Елены Ивановны Рерих, в новосибирском Академгородке. На этой конференции он прочитал доклад «Подвиг Матери Агни Йоги»[4], где смело, во весь голос сказал о важности нашего времени, времени перехода к Новой Расе, и о Первопроходцах – Рерихах.

Людмила Ивановна Вертоградская свидетельствует, что до последних дней писатель сохранял бодрость и оптимизм, продолжал трудиться, воспевая высокую Радость и Любовь, Любовь-Победительницу. Закончим строками из его письма к внучке в 1989 году: «Я веду трудную жизнь, борюсь со своими недугами, с бессонницей и ищу радость в творчестве, стараюсь радоваться, где только это возможно, и тебе советую – ни в коем случае не унывай, а старайся радоваться. Радость даёт силу!»

В 1990 году его не стало.

г. Кемерово

В.Г. Климов