Реализация идей В.Н. Татищева в современности

Оценивая педагогическую деятельность В. Н. Татищева, следует признать, что его педагогические идеи не утратили своего значения и в наше время. При этом особую ценность представляет его трактат «Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах», в котором В. Н. Татищев обосновал необходимость широкого распространения научных знаний, дал классификацию наук, изложил план развития школьного дела в России. В «Разговоре…» Татищев утверждает, что вся сила человека — в разуме, знании, науке, и в форме диалога ясно раскрывает свои взгляды. Во-первых, он четко заявляет о необходимости распространения детского и юношеского образования. Мало пользы от того, что родители держат ребенка при себе без всякого обучения. Когда ребенок с юных лет, пишет Татищев, не учится, то он «в природной злости и невежестве останется», будет буйным и непорядочным. Только просвещение усовершенствует человеческую природу, положит конец невежеству и суевериям. Он был убежден, что просвещение приносит человеку наслаждение: «Истинное увеселения в детях есть разум и способность к приобретению добра… Разум же без научения и способность без привычки или искусства приобретена быть не может» 6 . Для В. Н. Татищева разум, знания представляли главное богатство, разумный человек «как бы… всея земли владетель» [11: 57].

Просветитель считает, что разумный человек, имеющий образование, отвергает бунты. В. Н. Татищев оспаривает точку зрения, согласно которой, чем народ в государстве неграмотнее, тем для управления государством лучше: «Что же касается до бунтов, то вы сами можете сказать, что никогда никакой бунт от благоразумных людей начинания не имел…» Он пишет, что бунты от подлости и невежества появляются. Благоразумный государь должен понимать ценность наук, поддерживать их. Они государству более полезны, нежели буйство и невежество. Рассуждая о пользе и важности наук, В. Н. Татищев выдвигает идею о ценности образования и обучения, которая не утрачивает актуальности и в наши дни. Важнейшим в ценностной характеристике образования и обучения явилось признание распространения знания [7: 89].

В «Разговоре…» В. Н. Татищев заявляет о необходимости для каждого просвещенного человека познания самого себя. Познание внешнее, телесное, духовное достигается только с помощью наук. По Татищеву, наука необходима и для создания современной промышленности, транспорта, армии. Сущность науки, как утверждает просветитель, состоит в ее практической полезности. Исходя из этого положения, он выделяет «науки нужные»: домоводство, врачевание, Закон Божий, умение владеть оружием, логику, богословие; «науки полезные»: письмо, грамматику, красноречие, иностранные языки, историю, генеалогию, географию, ботанику, анатомию, физику, химию; «науки щегольские»: стихотворство, или поэзию, живопись, музыку, танцы, верховую езду; «науки любопытные»: астрологию, физиогномику, хиромантию, алхимию; «науки вредные»: гадания и волшебства разного рода. Эта, пожалуй, первая в отечественной педагогике классификация наук сделана В. Н. Татищевым исключительно с утилитарной точки зрения, так как в ней соединены вместе и науки, и искусства, и языки, и гадания с волшебством. Главное же в ней — польза или вред, которые они приносят. Рассуждая о силе и назначении науки, он затронул весьма интересную проблему конечности знания. Татищев пишет, что «век человека не равен и не известен, того ради и наука никогда совершенна быть не может… Помысли о себе, когда ты каждодневно с людьми обходишься и разговоры имеешь, то мню, что каждый день услышишь, чего не слыхал или слыхал, да в не том обстоятельстве и рассуждении, а особливо между людьми учеными; если же пойдешь к разным ремесленникам, то всегда у них увидишь новые обстоятельства... <…> все оное есть невидимое учение и с пользой продолжается даже до смерти». Таким образом, В. Н. Татищев приходит к выводу о том, что процесс познания бесконечен. Можно утверждать, что он пропагандирует идею непрерывного образования, которая продолжает оставаться актуальной и в ХХI в.

В «Разговоре…» В. Н. Татищев поставил перед образованием сугубо светские, более того, утилитарные цели. Школы, по его мнению, должны были формировать «разумного эгоиста». В его понимании «разумный эгоизм» должен был предполагать в первую очередь осознание человеком самого себя, своего внутреннего мира, понимание, что ему во вред, а что на пользу, т. е. уметь различать добро и зло и идти по пути добра. В понимании В. Н. Татищева добро — «такое обстоятельство, через которое мы можем истинное благополучие приобрести и сохранить». Под благополучием однозначно понимается «истинное совершенство, спокойствие души и совести» [13: 71].

Общее образование, по мысли В. Н. Татищева, должно было предшествовать профессиональному. Поэтому в горнозаводских школах после начального обучения изучались те предметы, которые были необходимы для данного производства. В содержание профессионального обучения входили такие предметы, как геология, механика, архитектура и другие «нужные, полезные» науки. Так, знания, которые ученики получали в школе, органически увязывались с их будущей практической деятельностью. Эта попытка увязать изучение теории с практикой в первой половине ХVIII в. явилась новшеством не только для России, но и для стран Западной Европы.

В «Разговоре…» В. Н. Татищев предлагает план развития образования и науки в стране. Во-первых, необходимо создать коллегию — особое государственное учреждение, ведавшее делами образования. Это предложение опередило время и было реализовано в России лишь в начале ХIХ в., когда было создано Министерство народного просвещения. Другое предложение касалось создания специальных школ, в которых бы изучались языки народов, населяющих Российскую империю. Школы для изучения татарского языка он предлагал создать в Казани, Тобольске, Астрахани, Оренбурге: «…Нуждно школы такие устроить, чтоб русские младенцы их языка, а их младенцы русской грамоте языка и Закона Божия учиться возможность имели, чрез то весьма удобно их всех вскоре в християнство и в благочестное житие привести, и к домовному житию приучить». Татищев подчеркивал, что набор в школы не должен был осуществляться по национальному признаку. Как мы видим, еще в ХVIII в. ученый пытался воплотить в жизнь свою идею веротерпимости, или толерантности, как сейчас принято ее называть [11: 14].

Проблемам школьного обучения и нравственного воспитания детей дворянского сословия уделено внимание в «Духовной» В. Н. Татищева. В содержание образования дворянских детей он, помимо письма и знания законов, вводил широкий круг точных и прикладных наук: арифметику, геометрию, пушкарское дело, фортификацию, русскую историю и географию, немецкий язык, открывающий путь к новой европейской школьной учебной ниве. После школьного этапа образования дворяне с 18 до 30 лет должны были, по мнению В. Н. Татищева, совершенствовать свои познания, умения и навыки, находясь на государственной службе, и лишь после 30 лет думать о женитьбе.

Нравственное воспитание дворянские дети в ту эпоху получали в домашних условиях. Качества личности, которые следовало у них воспитывать, В. Н. Татищев ставил в зависимость от будущего рода деятельности: у будущих военных следовало воспитывать храбрость, но не безрассудство, послушание начальству, но не раболепие, рассудительность и все то, что помогает достижению благополучия в жизни и успеху по службе. Если же дворянский отпрыск предназначался для гражданской службы, то в первую очередь у него следовало воспитывать такие нравственные качества, как справедливость, отсутствие корыстолюбия, прилежание, терпеливость, самостоятельность в делах и т. п. Программу воспитания дворянина, таким образом, В. Н. Татищев строил в духе гуманистических идей эпохи Просвещения.

В других педагогических сочинениях В. Н. Татищева также проявляется ценностное отношение к просвещению. В частности, он составил инструкцию «О порядке преподавания в школах при уральских казенных заводах», где говорится о назначении знания как для жизни, так и для развития ученика. Инструкция ориентировала учителя на то, чтобы ремесленное обучение сочеталось с обучением чтению, письму, счету. В «Учреждении коим порядком учителя русских школ имеют поступать» В. Н. Татищевым даются ценные педагогические рекомендации. Вот почему эту работу ученые признали первым уставом школы того времени.

В целом педагогические идеи В. Н. Татищева можно охарактеризовать как утилитарные. Он принял характерную для ХVIII в. практическую трактовку существа научного знания. Знание — сила, оно нужно для осуществления практических дел. Ценность знания — в его способности выполнять роль средства преобразования окружающего мира. Образование же — это знание в действии [6: 27].

Сегодня Татищев интересен как один из первых просветителей и проповедников идей гуманизма. Он выступал против телесных наказаний, которые предусматривали уставы начала ХVIII в. в России. Он полагал, что наказывать нужно «не столько битьем… более стыдом… яко стоя у двери… или неколико часов излишне перед другими в школе удержать». Как мы видим, Татищев не был сторонником жестких воспитательных мер. Следует отметить, что он призывал уважительно относиться к ученикам, как к людям, владеющим знанием: «…Ученикам пред прочими детьми, которые не учатся, почтение должно отдано быть, невзирая на чин отца его и лета». Провозглашенный Татищевым принцип взаимного уважения, а не педагогического и родительского диктата был новым явлением, чуждым большинству учителей и родителей [8:55].

Оценивая педагогические идеи В. Н. Татищева, следует признать, что они оказали благотворное влияние на развитие русской педагогики и школы и не утратили своего значения сегодня. Важно отметить и то, что его педагогические идеи были обращены в будущее и потому впоследствии стали более актуальными, чем в то время, когда были высказаны впервые.

Идеи, которые развивал В. Н. Татищев в своих педагогических сочинениях, заставляют современников размышлять не над сиюминутными проблемами, а над вечными ценностями. Поэтому можно утверждать, что педагогическое наследие В. Н. Татищева обладает огромным аксиологическим потенциалом.