Спор западников и славянофилов

Деятельность правительства Николая I, направленная на искоренение всякой свободной мысли, не уничтожила полностью общественное движение. Оно существовало уже во второй половине 1820-х гг. и активно развивалось в 1830–1850-е гг.

В 1820 – первой половине 1830-х гг. еще не произошло четкого разделения основных направлений и течений общественной мысли. Ярким примером подобного идейного синкретизма может служить «Общество любомудров», созданное в 1823 г. молодыми сотрудниками московского архива «Архивные юноши» (среди которых были В.Ф. Одоевский и Д.В. Веневитинов, А.И. Кошелев и И.В. Кириевский (будущие либералы-славянофилы), С.П. Шевырев (будущий консерватор) и др.), пыталось выработать «общий взгляд» на мироздание, штудируя труды немецкого философа-идеалиста Ф. Шеллинга.

В 1827–1830 гг. «любомудры» издавали журнал «Московский вестник». Художественные произведения и публицистические статьи, печатавшиеся на его страницах, не содержали проектов либеральных реформ или революционных призывов, но в них всегда присутствовала попытка самостоятельного неказенного осмысления судьбы и предназначения России, что само по себе было вызовом николаевскому режиму.

В 1831 г. место распавшегося «Общества любомудров» занял кружок Н.В. Станкевича. Он просуществовал до 1839 г. В разное время его членами были А.И. Герцен и В.Г. Белинский (будущие революционеры-демократы), М.А. Бакунин (будущий революционер-народник и анархист), Т.Н. Грановский и В.П. Боткин (будущие либералы-западники), К.С. Аксаков и Ю.Ф. Самарин (будущие либералы-славянофилы) и даже М.Н. Катков (будущий ярый реакционер). Подобно «любомудрам», соратники Станкевича изучали немецкую классическую философию, отдавая предпочтение идеалистической диалектике Г. Гегеля. По их мнению, сначала необходимо постичь истинный смысл бытия и человеческой жизни (философию), потом – обогатиться опытом человечества (изучить историю) и только после этого приступить к реформированию современного общества.

В октябре 1836 г. Н.И. Надеждин опубликовал в своем журнале «Телескоп» «Философическое письмо» П.Я. Чаадаева. Это был мощнейший удар по «теории официальной народности». По мнению Чаадаева, в истории России доминируют «дикое варварство» и «грубое суеверие», жесткость и унижение. В отличие от цивилизованных народов у нас не было «поры бьющей через край деятельности», «в крови у нас есть нечто отвергающее всякий настоящий прогресс». «Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли», – подводит печальный итог своим рассуждениям автор. Стоит согласиться с остроумным замечанием историка Н.А. Троицкого: «Чаадаев показал (даже с чрезмерным акцентом), что история России мрачна, ее настоящее невыносимо, а будущее, если она останется в “жестоком рабстве”, грозит ей катастрофой».

«Философическое письмо» произвело эффект разоравшейся бомбы. Журнал «Телескоп» был закрыт, Н.И. Надеждин отправлен в ссылку, а Чаадаева император объявил умалишенным и приказал установить за ним постоянный медицинский и, разумеется, полицейский надзор. Однако в мыслящем обществе именно с этого момента начались бурные споры об историческом предназначении России, в ходе которых определились два основные направления русского либерализма 1830–1850-х гг.: западничество и славянофильство.

Общей чертой западничества и славянофильства являлось неприятие существующих в России порядков.

Те и другие понимали гибельность крепостного права, цензурного и полицейского произвола. Но многое их и разделяло.

Западники (Т.Н. Грановский, С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин, Б.М. Чичерин, В.П. Боткин и др.) считали, что Россия развивается по универсальным законам мировой истории, а ее своеобразие объясняется, в первую очередь, огромным отставанием от Европы.

Исходя из этого программного тезиса, они призывали прививать на русской почве западные либеральные ценности (индивидуализм, частную инициативу, политические свободы), развивать буржуазные отношения в экономике, поощрять образование и науку.

Все это поможет преодолеть историческое отставание России и обеспечит условия для ее гармоничного вхождения в европейскую цивилизацию.

Славянофилы (А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин, И.С. Аксаков, К.С. Аксаков, И.В. Кириевский, П.В. Кириевский, В.И. Даль, А.И. Кошелев и др.) были убеждены, что Россия имеет свой уникальный путь развития.

Важнейшим институтом русского общества они считали крестьянскую общину, главной чертой русской культуры – соборность (коллективизм).

Все постигшие Россию беды они связывали именно с тем, что, начиная со времен Петра I, Россия отказалась от свойственного ей самобытного развития и стала перенимать чуждые европейские порядки.

Идеалом славянофилов была допетровская Русь с Земским собором. Русский народ славянофилы считали чуждым политике, искренне преданным законному монарху, что, по их мнению, делало революцию в России невозможной. Славянофилы отрицали необходимость введения здесь конституции, разделения властей и парламентаризма. Царскую власть они представляли неограниченной, но прислушивающейся к народу, выражающему свое мнение через свободную печать и Земский собор.

При этом, однако, возникал вопрос о том, что может гарантировать от превращения неограниченной царской власти в деспотическую. В этом отношении славянофилы вынуждены были возлагать надежды на церковь и нравственное развитие. Считая, что исконно русские начала сохранились лишь в толще народа, не тронутой поверхностной петровской «европеизацией», славянофилы уделяли большое внимание изучению народных обычаев, быта, фольклора.

Западники и славянофилы 1830–1850-х гг. уповали на проведение реформ «сверху» и поэтому не создали политических организаций.